* * * Оглавление Пролог 1. Поэтому не скажу 2. Решение Хаиа 3. Две картины 4. Начало сражения 5. Танец катан Эпилог Автор: Сюсукэ Амаги Перевод: Florin Корректор: Timekiller Обработка иллюстраций: LENb Пролог Достаточно сделать шаг наружу, и она окажется в мире звуков. Раздававшихся всюду звуков ударов. Криков военных. Металлический лязг дайтов порождал неприятную, давящую на уши какофонию. Она находилась совсем недалеко от людей в центре этого шума — для неё как для обычного человека, конечно, всё равно расстояние, но расстояние небольшое. Лирин только сейчас поняла, как долго стоит, застыв в ожидании. Это не то чувство, которое испытываешь, скрываясь в убежище при нападении гряземонстров. В Грендане, под защитой Обладателей Небесного Клинка, угрозы для жизни не ощущалось. Там просто хотелось, чтобы всё скорее закончилось. Чтобы вернуться к нормальной жизни. Но лишь когда битва оказывается по-настоящему в шаге от тебя, возникает это напряжение, время замедляет свой бег. Она в школьном городе Маиасе. А совсем рядом другой, приближающийся к Маиасу город. И называется он… Скоро она увидит Лейфона… Целни. Школьный город Лейфона. А ведь с тех пор, как она распрощалась с ним на хоробусной остановке, не прошло и года. Почему же так сильно, до боли в сердце, томит ожидание? Она знала, что правильное название такого чувства давно известно, но не в силах была его произнести. Чувство это зародилось, когда она только вступила в подростковый возраст и научилась себя понимать. Если бы можно было вернуть то время… Вот чего она хотела. Целыми днями Лирин мечтала лишь об этом, хотя знала, что ничего не вернуть. Она возжелала, чтобы те бесконечно светлые дни вернулись — пусть и не совсем те, но чтобы снова были вместе приёмный отец, Лейфон, Лирин, младшие братья и сёстры, чтобы иногда заглядывали с подарками старшие, уже покинувшие приют. Это желание и мешало Лирин дать имя сильному чувству, которое давно уже теплилось в груди. Однако… Совсем скоро с этим чувством, со своим желанием, с мечтами придётся так или иначе разобраться. Целни уже рядом. 1. Поэтому не скажу Никто так толком и не объяснил произошедшего. Ни внезапного исчезновения Нины Анток. Ни её возвращения. Ни безумия, охватившего Целни между этими двумя событиями. Причина в Свергнутом. Наруки знала. Знала, потому что видела бой с десятым взводом. В Дина Ди вселилась таинственная звероподобная сущность. Хаиа, предводитель Салинванских Наёмников, назвал её Свергнутым. Дефектный электронный дух. Его сердце исполнено ненависти к гряземонстрам, и всю ту силу, посредством которой управлялся региос, дух теперь предоставит военному. Обезумевший электронный дух. Дин, не сумевший отвергнуть его силу, теперь лежал в больнице, и признаков пробуждения не наблюдалось. Военный, отчаянно желавший защитить город, но, к несчастью, не обладавший соответствующей силой. Он прибегнул к запрещённому стимулятору кэй-артерии, а в итоге обрёл ещё более пугающую мощь Свергнутого. Наруки жалела Дина. Но стала его немного понимать. За время безумства Целни она в полной мере ощутила свою беспомощность. От других скрывали число нападений гряземонстров. Но она состояла в семнадцатом взводе и видела, как изменился Лейфон. И объяснялись перемены не только беспокойством из-за Нины. Он почти не появлялся в школе, а когда удавалось его повстречать, выглядел смертельно уставшим. У него даже сил притворяться не оставалось. Интуиция подсказала, что он сражался. После исчезновения Нины стало по-настоящему понятно, насколько его сила превосходит силу рядового военного. Лейфон сражался, и его словно не волновало, что против него гряземонстры, он не боялся, сила избавляла его от такой необходимости. Он устал. Это многое сказало Наруки об ожесточённости боёв, которые он вёл. После объявленного президентом общешкольного собрания она побывала в двух боях с гряземонстрами. Первый настоящим боем не был, так как в последнюю секунду из Целни дали отбой. Над городом вдруг появился говорящий гряземонстр, который после исчез. И второй бой. В тот день вернулась Нина. Всё, что смогла Наруки — на секунду остановить взрослого гряземонстра. Она знала, что без этой секунды с гряземонстром бы не справились. Но на большее она не способна. А Лейфон один сражался со многими и уничтожал их. Чувство беспомощности. Наверное, это его всё время испытывал Дин. Чтобы хоть немного приблизить свой уровень к желаемому, старался, занимался… а в итоге пришёл к стимулятору. Печальный итог. Потому Наруки и не может выбрать такой путь. Не только из-за того, что служит в городской полиции и хочет служить в полиции потом, когда вернётся в родной город. Наруки была беспомощна, но видела, чем кончил Дин, и всё её существо противилось такому итогу. Да, она позже поняла его чувства, но следовать его примеру не станет. Потому что знает, чем всё кончится. И не может убедить себя, что с ней-то такого не случится. В день возвращения Нины безумие кончилось. А если сопоставить её исчезновение с началом безумия, получалось чуть ли не одновременно. Наверняка командир что-то знает. А ещё… Наруки не могла отделаться от чувства, что безумие Целни имеет отношение к Свергнутому. Что есть связь между ненавидящей гряземонстров душой и постоянно бросающимся на гряземонстров Целни. Ведь Свергнутый — это электронный дух, пусть дефектный и безумный. Должно быть, командир что-то сделала за время своего отсутствия. Погрузившуюся в собственные мысли Наруки вернули к реальности. По залу прокатился восторженный рёв толпы. С массированной атаки гряземонстров не прошло и недели, а Наруки сидела в спортзале, расположенном неподалёку от здания школьного совета. Здесь были оборудованы зрительские места, поскольку спортивные клубы устраивали в зале свои состязания. Наруки смотрела бои. — Белые победили двоих, — вяло заметил Харли. — Воспользовались моментом и понемногу наращивают преимущество, — пробормотал Шарнид и посмотрел на арену. Здесь также сидели Лейфон, Фелли и Дальшена. И ещё множество зрителей, усевшись группами по пять-шесть человек, следили за ходом боёв. Все они либо состояли во взводах, либо имели к взводам какое-то отношение. Нины среди них не было — она находилась на арене. — А в чём вообще смысл устраивать сейчас такие бои? Я что-то не слышала, чтобы раньше такое проводили, — с недоумением спросила Дальшена, глядя, как на арену выходит боец красных. Нина ждала своей очереди в красной команде, под номером семь. Здесь собрались и разбились на белых и красных командиры взводов с первого по семнадцатый, чтобы вести бои на выбывание. Капитанами красных и белых автоматически стали Ванс из первого и Горнео из пятого соответственно, а для остальных команду и номер определял жребий. Капитаны назначались по результатам боёв взводов. Состав же подбирался случайно, и каждый думал только о собственном бое. — Наверное, это вроде фестиваля такого, в честь окончания боёв взводов? — И ради этого они тратят столь ценное сейчас время? — Может, проанализировать что-то хотят. Как лучше всех организовать, например. — По-моему, для этого вполне хватило боёв взводов… — вмешался было Харли в разговор Шарнида и Дальшены, но пробил гонг, и все тут же затихли. Наруки посмотрела на Лейфона. На его лице ни малейшего беспокойства по поводу боя не отражалось. Напряжение последних дней исчезло — можно даже сказать, что он смотрел бой расслабленно. Возвращение Нины живой и здоровой принесло ему успокоение. Контраст с недавним состоянием был столь разителен, что Наруки не решилась приставать с расспросами. Но в то же время казалось, что таким Лейфон был всегда, сколько она его помнит. Да, наверное, так и есть. Наруки слишком долго видела его изменившимся и забыла, какой он обычно. Она уже не знала, может ли доверять своей памяти. Знает ли он? Как Нина исчезла, как вернулась? Знает ли молча сидящая рядом Фелли, знают ли остальные? Их это не волнует? Они не хотят узнать? А может, вся команда одну Наруки держит в неведении? Она слабее всех в семнадцатом. Ей самой кажется, что значок взвода она носит по ошибке. И вполне может быть, что лишь ей не сказали. Погрузившись в размышления, она не заметила, как прошло больше половины боёв между красными и белыми командирами, и на арене появилась Нина. После первых двух поражений красных третий участник переломил наметившуюся тенденцию. Далее команда отыгралась, и у противника Нины оказался такой же номер, седьмой. Седьмым был командир четырнадцатого взвода, Син Кайхан. — Однако мы с тобой с боя взводов не сталкивались. — Рада встрече, — вежливо поприветствовала его Нина. — А в прежние времена каждый день мучила меня на тренировках. Ох и хлопотным ты была новичком. До создания семнадцатого взвода она состояла в четырнадцатом. Син тогда не был командиром, но был хорошим товарищем и помогал в тренировках. Он всегда всем помогал, как и предыдущий командир. И потому, когда Син стал его преемником, никто не возразил. Не удивилась такому раскладу и Нина. Син был товарищем не просто надёжным, но и сильным. В боях взводов четырнадцатый занял третье место. — Кстати, я слышал, этот подлец Уинс пытался тебя сманить. Не знал, какая ты упрямая. Счастье в невежестве. Уинс — командир третьего взвода. Они действительно пришли к Нине перед боем с шестнадцатым. — Впрочем, я его понимаю. Сказать по правде, будь ты с нами, капитаном белых мог бы оказаться я… Капитанами команд назначались занявшие первые места в нынешних боях взводов. Капитан белых, Горнео, выступил против Сина в последний день боёв. То есть он намекал, что с Ниной мог бы выиграть. — Благодарю. И всё же… Она искренне порадовалась его оценке. Слова Сина, который хорошо её знал, значили много. — Я горжусь своим, семнадцатым взводом. — Вот, узнаю Нину, — усмехнулся он прямому ответу. — Что ж, приступим. — Да. Объявили начало боя. Они разошлись, и Нина подняла железные хлысты из хромового дайта. У Сина был меч. Военный спокойно держал узкий клинок из изумрудного дайта, отдающего приоритет скорости. Вокруг Сина поднялся ветер. Кэй кружила и вливалась в клинок. Ветер создавала она. Если у сапфирового дайта лучше проводимость, то рубиновый больше способствует работе с превращённой кэй. А третьим дайтом, свойства которого определяются содержанием хрома, является изумрудный дайт, отличающийся способностью к концентрации кэй. Син держал меч в положении гэдан, направив острие в сторону Нины. Она хорошо знала эту стойку. Син хочет решить бой одним ударом. Он стоит, сведя локти внутрь и плотно обхватив рукоять — его особая стойка для колющего удара. Отсюда последует атака… Есть. Внешняя кэй, Точка Прорыва. Син сделал колющее движение, и собранная на острие внешняя кэй с огромной скоростью выстрелила в заданном направлении. Не увернуться. Нина мгновенно приняла решение и пустила кэй вокруг всего тела. Внутренняя кэй, кэй-блок. Сосредоточить кэй в точке удара и возвести стену, чтобы удар отразить. Высококлассная техника, требующая мгновенно определить, куда направлена атака, и успеть сконцентрировать там кэй. Внешняя кэй проскользнула мимо скрещённых хлыстов и ударила в грудь. Кэй-блок не погасил удар до конца, и Нина простонала от боли. Син молча следил за её реакцией. Он не изменился — любил поболтать, но с началом боя сосредоточенно замолкал. Но этот удар… Она почувствовала, как спина покрылась холодным потом. Во время пребывания в четырнадцатом она могла уклоняться или парировать. Удалось это и в прошедшем бою взводов. Но не сегодня. Скорость атаки превзошла ожидания Нины. Неужели сэмпай стал настолько сильнее в столь короткий срок? Если бы не кэй-блок, которому научил её Лейфон, один удар мог бы привести к поражению. Он даже не оставлял времени на контрудар. Но увидела Нина и недостаток приёма. Слишком долгая подготовка. Возможно ли выполнить его в ближнем бою? Скорее всего, если по сравнению с прежними возросли скорость и сила, возросло и время на концентрацию. А раз так, следует действовать. Нина прыгнула вперёд, координируя удары двух рук. Напор её открывающей атаки стал знаменит уже давно. «Смотри, я тоже повзрослела!» — мысленно сказала Нина и нанесла удар. Правый, занесённый над головой хлыст опустился и был встречен клинком, и Син сместился к её правому флангу. Этим простым манёвром он хотел обезопасить себя от второго оружия, но Нина, использовав энергию отклонённого удара, нанесла удар наотмашь левым хлыстом с разворота. Траектория не была кратчайшей, но Син чудом успел отскочить и уклониться. Запахло горелым. Удары дайтов друг о друга высекали искры, к тому же пахло сгоревшим белком — чёлка Сина чуть укоротилась. Нина не останавливалась. Снова сократила дистанцию. Он снова отступил. Прыгнул, совсем недалеко. И как только ноги коснулись пола, снова занял стойку Точки Прорыва. Ему не требуется много времени! Но значит ли это, что в первый раз он специально тянул? Готовил ловушку? Но останавливаться нельзя. Если защищаешься, стой до конца, если нападаешь, забудь о страхе. Этот принцип вёл её всегда, с самого приезда в Целни, и теперь Нина тоже рванулась вперёд. Не думала о выпущенной чуть заметным движением Точке Прорыва, не стала занимать оборону с кэй-блоком, просто летела вперёд, чтобы нанести единственный удар. Левую щёку резануло. Потом Нина почувствовала, как удар её правой руки достиг цели. Син чуть слышно простонал и рухнул на колени. В ту же секунду судья объявил Нину победительницей. — Кажется, я слишком положился на свой план, — усмехнулся Син, поднимаясь и держась за ушибленное плечо. — Ты стала сильнее, Нина. Это благодаря им? Он смотрел мимо неё, на расположившихся среди зрителей бойцов семнадцатого взвода. — Да, — с гордостью кивнула она. На зрительских же местах Наруки поневоле облегчённо выдохнула. Рядом что-то возбуждённо кричал Харли. Лейфон мягко улыбнулся. — Ого, он аж запаниковал, — заметил Шарнид. — Точка Прорыва Сина хороша на средней дистанции, — согласилась Дальшена. — Она правильно рассудила, навязав скоростной ближний бой. — Это правда? — тихо спросила услышавшая их разговор Наруки у Лейфона. — Да. По стойке чувствовалось, что он может стрелять быстрее. К тому же у него потрясающе работают ноги. И если бы после начального выстрела командир отступила, сократить дистанцию потом уже не смогла бы, тебе не кажется? — Уу… Лейфон исчерпывающе объяснил, чем руководствовались два человека, чьи движения уложились в секунду. — Вот только не знаю, успела ли она всё это продумать. — Что? — Внезапно изменить план действий непросто. Всегда непросто. Командир выбрала наступательную тактику, которая у неё получается лучше всего, противник решил опробовать новый способ боя, а изначальная стратегия командира просто оказалась вполне с ним совместима, разве не так? А разница в силах, как мне показалось, не такая уж и значительная. Дальшена одобрила решение вступить в скоростной ближний бой, и Лейфон тоже предположил, что если бы Нина осталась на месте после первой атаки, то проиграла бы. — Грубая сила или эффектные приёмы не определят победителя. Для бойцов командирского класса это само собой разумеется, — заключил он, и на арене объявили начало боя. Перед Ниной стоял следующий противник, Горнео — капитан белых. Так не от Свергнутого ли её сила? Она стала сильнее. Явно стала. Но дело ведь не просто в личном росте? Наруки знала, что ещё до её вступления во взвод Нина помимо взводных занятий стала устраивать себе жёсткие тренировки. Наруки сама видела, как однажды Нина потеряла из-за них сознание, и слышала, что участвует в них и Лейфон. Так всё-таки, этот бой — просто результат тренировок? Сила Свергнутого в нём не участвовала? Безумию Целни положила конец она — Наруки не могла отделаться от этого чувства. Значит ли это, что Нина овладела мощью Свергнутого? Или такой вывод слишком поспешен? Возможно. Но в таком случае, куда делся Свергнутый? Стоит ли поделиться своими сомнениями, и если стоит… то с кем? Да и надо ли знать? Первые сомнения в Наруки поселила судьба Дина. Что она может, даже если узнает больше, чем полагается? Салинванские Наёмники — группа сильных бойцов — пыталась осуществить захват. А если бы не было ни Лейфона, ни наёмников, смог бы кто-нибудь остановить безумие Дина? Однако… Изменится ли что-нибудь, если оставить всё как есть? Если не обращать внимания на проблему Свергнутого, Целни может снова обезуметь, как прежде. Можно ли игнорировать такую опасность? Здесь ведь живут Мэй и Ми… Прокатившийся по залу удар гонга снова обратил взор Наруки к реальным событиям. Они пришли в движения одновременно с раздавшимся сигналом. Горнео был великаном — среди командиров он уступал ростом лишь Вансу. Просто стоять перед ним уже страшно. Напор его волевого характера усугублялся разницей в телосложении. Ну ладно! Нина двинулась вперёд, Горнео начал сближаться почти в ту же секунду. Он держал кулаки перед грудью, и они казались огромными даже относительно немаленьких размеров хозяина. Превращённая кэй! Левый кулак стал ещё больше. Нет, не так. Он стал ближе. — Кх… Уклониться Нина не успевала. Встречная атака правым хлыстом. Жёсткое столкновение, удар, пронзительный звон металла хлестнул по ушам. Горячая волна остаточной кэй опалила лицо. Хлыст встретил восстановившийся до нормального размера кулак Горнео. Правый! Расслабляться некогда. Помнить о двух руках. Ведущая рука противника ударила, высвобождая скопившуюся силу. У Нины же с этой стороны более слабая, левая рука. Девушка попыталась нанести прямой удар сверху, но хлыст отбросило назад. Она потеряла равновесие и отпрыгнула за счёт отдачи. Но Горнео не остановился. Он пошёл на перехват. Метнулся так, что поднялся ветер, и оказался сбоку. Она не успевала найти точку опоры. Удар пришёлся на спину. Нога. Нину словно увесистым бревном огрели, отбрасывая в другую сторону. Однако в последнюю секунду она успела поставить кэй-блок. Прокатилась по полу и встала на ноги. Горнео уже ждал в стойке. Может, думал, что уже победил… Но у него, похоже, есть слабое место. На этот раз он казался ещё больше, и притом явно не утратил бдительности. Давление кэй ощущалось даже на увеличившейся дистанции. Словно противник взвёл курок. Что он задумал? Оружием ему служат руки и ноги. Он применяет технику превращённой кэй с её многочисленными трансформациями, но лишь как дополнение к постоянной работе рук и ног в рукопашном бою. Из чего вовсе не следует, что в атаке ему неподвластны бесчисленные разновидности приёмов превращённой кэй. На секунду воздух загудел. Снова взметнулся левый кулак. Противники стояли у противоположных краёв арены. Вне пределов досягаемости. — Кх… Но скрещённые перед грудью хлысты тут же приняли тяжёлый удар. Выброс кэй? Разрушительная энергия внешней кэй. Кэй не обрела форму конкретного приёма, а излучала чистую энергию — для работы с такими объёмами военный должен получить особую подготовку. Бойцу взвода не составит особого труда выбросить кэй на расстояние, которое сейчас разделяет Нину и Горнео. Но эту кэй не сопровождал характерный свист рассекаемого воздуха, атмосфера осталась непотревоженной. Просто, ни с того ни с сего, мощный удар по хлыстам. Будто в самом деле стукнул. Как? Что за… Пока Нина соображала, Горнео снова махнул кулаком. Она ушла вправо. Ушла с линии, по которой должна прийти атака. Но получила удар с правого бока и, вскрикнув, рухнула на колени. — Превращённая внешняя кэй, Змеиный Поток, — пробормотал Лейфон. — А? — перевела Наруки взгляд с парализованной невидимой атакой Нины на Лейфона. — Ты что-то знаешь? — Доводилось видеть. Тогда исполнитель был ещё сильнее. — А что это? Понятно, что не просто выброс кэй… Дальшену приём Горнео тоже озадачил. Он махал руками и ногами, не сходя с места, словно учился рукопашному бою. Но доносился лишь свист воздуха, рассекаемого его большими конечностями. Ни малейших следов внешней кэй не наблюдалось. — Превращённая кэй. Он прицепил к командиру тонкие нити превращённой кэй. И бьёт через них, передавая по нитям энергию удара. — Нити? — недоверчиво прищурился Шарнид. Он специализировался на дальнем бое, и умел неплохо усиливать зрение с помощью внутренней кэй. Наруки тоже попробовала, но ничего такого не разглядела. — А, да, что-то есть. Четыре? — Ну да. Думаю, если приглядеться, по движениям Горнео станет понятно, куда пойдёт удар. — Что? Когда Горнео бил кулаком, Нина шаталась. После слов Лейфона и правда появилось ощущение, что между движениями Горнео и её реакцией есть закономерность. — Командир поняла и ставит кэй-блок. Она уже какое-то время не получает повреждений. — Но она лишена манёвра. Горнео хочет сберечь силы на господина Ванса, и в битве на истощение выйдет победителем, так ведь? — Верно. А кэй-блок выматывает больше, чем Змеиный Поток. Да, так вот зачем он пустил лишь четыре нити — минимизирует расход сил? Мне и казалось, что он может пустить больше… — Больше четырёх? — Тот, кого я знаю, пускает гораздо больше и меняет проводящие нити на ходу. Иначе можно, как сейчас, разгадать точки ударов, и всё потеряет смысл. — А ты так умеешь, Лейтон? — Умею, но я мало работал с превращённой кэй, так что это потребует лишних усилий, к тому же стальные нити быстрее — а что касается удара, то рубящий при такой передаче может привести к перелому, — разъяснил Лейфон нечто для него очевидное, хотя Наруки спросила лишь для поддержания разговора. Познания его казались просто безграничными. Удивлённая Наруки смотрела на него, а он смотрел на бой — и вдруг прищурился. — Но если он играет вполсилы, то недооценивает командира. Я уже научил её делить кэй на два потока, — сказал Лейфон, и она перевела взгляд обратно на арену. Нина стояла как вкопанная. Стояла, скрестив хлысты и сгруппировавшись. — Когда знаешь точку удара, кэй для блока требуется немного, — шептал Лейфон рядом с Наруки. — Кэй-блок — мощный приём, но при таком использовании появляются излишки. Если она не захочет битвы на истощение, точнее, если захочет перейти в наступление, то накопит запас кэй и… Наруки ещё не умела видеть кэй-потоки так, как Лейфон. Но, пристально вглядевшись, заметила, что от Нины исходит слабое свечение, и, кажется, постепенно уплотняется. Она что-то задумала, поняла Наруки и заметила, что Нина постепенно выходит из оборонительной стойки со скрещёнными хлыстами. Они остались скрещёнными, но положение рук понемногу менялось. Прижатые локти раздвигались, правая рука уходила назад, левая, напротив, выдвинулась вперёд. Точка пересечения хлыстов, которая прежде располагалась прямо впереди, стала, соответственно, уходить вверх. Наруки заметила. И уж точно не пропустил Горнео. Он прекратил удары. Оттянул правый кулак и стал собирать в нём кэй. Он тоже готовился решить всё одной атакой. После Нины его ждал Ванс, и Горнео по-прежнему не мог растратить здесь все силы. Но она сорвала его планы и готовила решающий удар, и Горнео вынужден отреагировать. Вопрос в том, как. Уклониться или идти в лобовую? Атаки прекратились, и она стала наращивать кэй быстрее. Её давление Наруки уже ощущала собственной кожей. Такое же давление исходило и от противника, Горнео. Великана окружил вихрь, крепчающий на глазах. Она смотрела бои взводов в той мере, в какой это не мешало полицейской работе, и наблюдала в том числе за возглавляемым Горнео пятым взводом. Кроме боя с семнадцатым он, кажется, участвовал ещё в двух. Во взводах с превращённой кэй работают только Горнео и Шанте из его взвода. На всём военном факультете, может, и найдутся другие, но на уровне боевого применения работать могут лишь эти двое. Такая техника давно известна как сложная для овладения. Известно и то, что из-за сложности все, кто с ней работают, очень сильны. Нина двинулась. И в ту же секунду исчезла. От неё осталась только линия света. Внешняя кэй, Гром-вспышка. Спортзал наполнился таким грохотом, что, казалось, взорвётся. Бахнуло так, будто молния попала в фильтрующее поле, вспышка ослепила Наруки. Из-за ударившего в глаза света она ничего не увидела. В глазах ещё было темно, когда голос, который объявлял результаты боёв, голос судьи, назвал Горнео победителем. Лейфон объяснил, что произошло. — Он разгадал. По стойке понял, что дистанционной атаки с помощью внешней кэй не будет, а к финтам прибегать не в духе командира. Да и ситуация не позволяла. Ей оставалось лишь идти по прямой. А когда знаешь, всё сводится к тому, хватит ли против неё скорости и убойной мощи — и Горнео хватило. Внешняя кэй, Змеиный Ветер. Название приёма, которым Горнео победил Нину. — В Грендане «змеиные» названия редко дают прямолинейным атакам. Если бы он противопоставил атаке командира прямой удар кулака, вряд ли Горнео ждал бы благополучный исход. Внешняя кэй с кулака пошла по кривой и ударила в бок. Этим всё и решилось. Вот только, кажется, даже Горнео не ждал от командира такой скорости. В это время объявили о завершении последнего боя, Ванса с Горнео. Ванс победил. — Он уберёгся от удара хлыста, но не от вызванной скоростью ударной волны. Видимо, часть нервов парализовало. Бойцы взводов, чьи командиры находились среди красных, громко радовались победе. — Однако я и не знала, что командир знает такой приём. В боях взводов я его не видела. — Угу… Знать-то она вроде и раньше знала, но для его пригодности надо было достигнуть нынешнего уровня. — Как это? — Если с кэй-блоком можно работать с ранней ступени и совершенствовать бесконечно, то Гром-вспышка без полноценных навыков не лучше кэй-вихря — всего лишь скоростная атака. Тогда уж кэй-вихрь эффективнее. Потому раньше и не применяла, — объяснил Лейфон, и Наруки задумалась. Когда же командир дошла до возможности боевого применения? В последнем бою взводов, против первого взвода, она вступила в ближний бой с Вансом, практически один на один. И Гром-вспышку не применяла. Не было случая или не могла? Если не могла, то выходит, что смогла после своего исчезновения. Всё-таки Свергнутый? Задумавшись, Наруки пропустила мимо ушей, о чём бормотал рядом Лейфон: — Да, это я научил её Гром-вспышке. Но сам-то откуда её знаю? — Так что это всё-таки было? После боёв Ванс поблагодарил и сразу отпустил командиров. Полдень едва миновал. Занятий на сегодня больше не было. У Нины оставалось полно времени, чтобы позаниматься в тренировочном комплексе и довести информацию. — Окончательная оценка боеспособности командиров, — сказала шагающая впереди Нина. По походке не было заметно, что она провела два боя. Шарнид с Дальшеной явно поняли, что означают её слова. — Ага, то есть отбор в диверсионную группу. — Правда? — Если пошлём слишком многих, ослабим регулярную часть, если не пошлём, оборонительные силы противника освободятся для усиления основных. Скольких пошлют? — Взвод, я бы сказала, — предположила Нина. — Ванс — осторожный стратег, — подхватила Дальшена. — Сначала подготовит надёжную оборону, а потом уж озаботится контрнаступлением. Как, впрочем, и Горнео, и Син. Расставят основные силы, внутреннюю оборону… а после где-то взвод и останется. Так, наверное, и рассудят. Вопросы стратегии и организации военных в городском бою обсуждаются на стратегическом совещании командиров, но в конечном счёте все зависит от того, как договорятся командиры трёх лучших по результатам боёв взводов — Ванс, Горнео и Син. — Ну, раз так, могут выбрать и нас, горячих молодцов, — заявил Шарнид. — Тут ведь много вспыльчивых личностей. И стратегия бешеного кабана подойдёт нам лучше, чем место в основном сражении. — И кто кабан? — Вот прямо передо мной прекрасная кабаниха. — Ну погоди, доберёмся до тренировочного комплекса. Лейфон наблюдал их перепалку с неловкой улыбкой, Фелли делала вид, что не замечает. Хотя нет… Наруки заметила, что Фелли уставилась в спину Нины. По лицу Фелли трудно судить, так как оно не выражает эмоций — но было заметно, что Нина чем-то её беспокоит. А вдруг у Фелли те же сомнения? Не исключено. Перед исчезновением психокинетическую поддержку Нине обеспечивала Фелли. Впрочем, есть ли во взводе человек, которого вопросы не мучают? Ведь речь об их командире. Как и Наруки, Дальшена недолго в семнадцатом. Но привели её сюда обстоятельства, касающиеся Свергнутого. И если есть вероятность, нельзя просто закрыть глаза. Можно ли спросить? А другие спрашивали? И что сделать, когда спросит? У Наруки же всё равно нет средства решить проблему. Морально подготовиться? И этого достаточно? Но её терзания закончились по прибытии в тренировочный комплекс. — Я должна вам кое-что сказать, — обратилась Нина с серьёзным видом ко всем присутствующим, как только они вошли в тренировочный зал семнадцатого взвода. — Последнее время много чего происходило, и собраться все вместе мы смогли только сегодня. И я хочу сказать всем сразу всё, что могу сказать. Наруки стояла позади остальных, что позволило увидеть их реакцию. От сказанного они напряглись. Прежняя умиротворённость бесследно испарилась. И Наруки поняла. Были и кроме неё люди, которые хотели знать о произошедшем — и они уже задавали вопросы. И Нина ждала дня, когда соберутся все. Лейфон тоже напрягся. Зная его, он спросил первым. Она сказала подождать, и он послушно ждал? Доверял и ждал, и потому был так спокоен, — или же просто делал вид? В любом случае, Нина явно значит для него очень много. Лейфон больше всех за неё волнуется, больше всех готов стать её силой. У обычных людей это можно было бы назвать любовью. А как у него? Хотя Мэйшэн по-своему пыталась с ним сблизиться, Лейфон не реагировал на её чувства — но и не отстранялся. Искушённые в любовных делах люди сказали бы, что он каким-то образом использует Мэйшэн, но Лейфона можно охарактеризовать лишь одним словом — толстокожий. Такой он человек. Вряд ли чувство, которое он испытывает к Нине — любовь в чистом виде. По крайней мере, сам-то он точно так не считает. Наруки стало как-то не по себе. Возникло чувство, будто точка зрения Лейфона пошла вразрез с её логикой. — В тот день, после боя с первым взводом я, получив сообщение Лейфона, отправилась к центральному механизму, — заговорила Нина, пока Наруки размышляла. — И там я увидела… Нина рассказала им следующее. По прибытии она попала в ядро, куда прежде никто не заходил. Там она увидела электронного духа Целни, с которой явно творилось неладное, и Свергнутого. Нина хотела помочь, но вместо этого попала во власть Свергнутого. — Так это чудовище сидит в тебе? — дрожащим голосом произнесла Дальшена. Взволнована она или в гневе, со спины было не понять. — Да, он здесь. Но я им не управляю, и он меня не контролирует. — Как это? — Свергнутый дремлет во мне. Не знаю, когда проснётся, но сейчас вряд ли можно что-то сделать. Такой ответ ничего не объяснил. Почему дремлет? Как? Кто? — Так ты где пропадала-то, подруга? — спросил Шарнид, проведя рукой по волосам. Нина, видимо, пыталась повременить с вещами, о которых говорить не хотела. — Мы весь город прошерстили. И не только мы, тебя городская полиция тайно разыскивала. Говорят, и следов не нашли. Целни обладал площадью, достаточной для проживания десятков тысяч студентов, и прочесать её всю — задача не из лёгких. Но Наруки знала, что полиция справилась. Необходимость работать скрытно ограничила число людей, и задача казалась неподъёмной, но проверены были все закоулки города. И не нашли. То есть выходит, что… — Я находилась не в Целни. — А где же? Верилось с трудом. За пределами Целни? Где это? Вне города повсюду загрязнители. Существу из плоти и крови без защитного костюма там деваться некуда. Значит, в другом городе? Каким образом? Можно уехать на хоробусе. Но как тогда вернулась? За время безумия и хоробусы-то не подходили. Зачем вообще надо было покидать город? Но дальнейшие вопросы наткнулись на молчание Нины. — Простите. Больше сообщить не могу. — Почему? — тихо спросил Лейфон. — Не могу и всё. Простите. Одно могу сказать, это тайна не только для вас. Я и президенту школьного совета не сказала. И никому не скажу. Наруки посмотрела на Фелли. Несмотря на всё услышанное, эмоций сестра президента не проявила. Возможно, брат уже рассказал. После этого, кто бы что ни говорил, Нина не отвечала. И тренировка прошла в очень неловкой обстановке. *** Ближе к вечеру Наруки удалось, впервые за долгое время, показаться в городской полиции. Когда закончились беды с гряземонстрами, на горизонте уже маячил бой городов, и начались серьёзные, полномасштабные учения. В связи с этим смены работающих в городской полиции военных сократились. Наруки не стала исключением — более того, поскольку она состояла во взводе, её рабочие часы сократились больше, чем у других. — Специально уж приходить не стоило, — сказал сидящий в отделе безопасности Формед, и Наруки почувствовала себя виноватой. — Так нельзя. Работа же не выбирает, когда возникнуть. — Ещё как выбирает, — тут же возразил он, продолжая заполнять бумаги за своим столом. — Есть происшествия, которые случаются именно в такое время, и есть люди, которые именно в такое время сидят тихо. Есть, конечно, и те, кому на время плевать. — Видите, люди всё-таки нужны, — радостно воскликнула Наруки. — Напротив, наконец-то появилось время разгрести эти бумаги, — тут же возразил Формед. Кроме них в отделе никого не было. Должны быть ещё люди, но, видимо, отправились в комнату отдыха. — Допустимо ли вытягивать из человека тайну, которую он ни за что не хочет выдавать? Наруки сделала для Формеда чай и поставила на стол. Начальник перестал стучать по клавиатуре и поднял взгляд. — Желание узнать то, что некто хочет сохранить в тайне — эгоистично? — продолжила она. Увидев, что Нина говорить не будет, отступились, в конце концов, и Лейфон с Шарнидом, и Фелли, и Харли. Не смирились, наверное, только Дальшена и Наруки. Особенно быстро успокоились, похоже, Шарнид и Харли — едва Нина сказала, что не может ничего объяснить. — С точки зрения полицейского… — А? — С точки зрения полицейского, допустимы любые методы, если информация необходима для раскрытия дела. Но на то она и тайна, что выдавать её не хочешь, даже если для окружающих она ничего не значит. Сложный вопрос. — Да… — Но бывает два вида тайн. Те, которыми поделишься позже, и те, что готов унести в могилу. И в последнем случае добиться ответа очень непросто. И вот ещё что. У тайны есть глубина. Это как пещера. Если конец пещеры виден снаружи, вряд ли в ней много чего поместилось. Но что, если она насквозь не просматривается? — … — Если хочешь увидеть, что таится в глубинах, придётся войти. Но уверена ли, что выберешься невредимой? — Я… — Когда узнаешь тайну, ради которой человек, словно обезумев, принял решение стоять насмерть — это решение коснётся и тебя. Так что же? Тайна Нины, скорее всего, имеет отношение к Свергнутому. Соприкоснувшись с этим знанием, сможет ли Наруки сражаться — под тяжестью бремени, которое явно несёт Нина? — Впрочем, если речь о вещах, которые положено знать полицейскому, я эту ответственность с тобой разделю. — Шеф… — Так система работает. Наруки хотела услышать не эти слова, но они были очень в духе Формеда. *** В ушах стоял грохот центрального механизма. Была поздняя ночь, они занимались уборкой. Когда в последний раз её пронизывал этот грохот? Нина работала шваброй и предавалась воспоминаниям. Тело быстро вспомнило нужные движения, и дальше можно было машинально их повторять. Вскоре мысли ушли далеко от пола и труб перед глазами. Наверное, так лучше. Нина вспомнила разговор в тренировочном комплексе. Она постаралась не рассказать ни о чём, кроме Свергнутого — и это, наверное, правильно. «Будет втянут». Слова Диксерио Маскейна — Дика — не выходили из головы. Первый бой с Волколикими. Она во что-то ввязалась. И это что-то позволило ей призвать Лейфона. Факт в том, что, сделай тогда Нина один неверный шаг, Лейфон мог бы оказаться на её месте. Игнатий. Она вовлечена в битву, каким-то образом связанную с этим человеком, с этим именем. Что это за битва, Нина и сейчас не очень понимала. Есть ли у неё союзники, кроме Дика? Масштаба битвы она тоже не знает. Знает лишь, кто враг. Игнатий. И Волколикие. Группа существ в таинственных звериных масках. У многих из них нет тела, они словно отделены от смерти. Пополняют ряды, проводят транспортную сеть под названием Узы к различным городам и в каждом городе плетут свои интриги. В Маиасе им понадобились Узы к Шнайбелю, Городу Соловья-волшебника. В Шнайбеле есть то, чего нет в других городах — Машина Ригзарио, устройство, которое порождает электронных духов. Она и стала целью Волколиких. Но невозможно даже точно сказать, появилась ли Нина в Маиасе потому, что она родом из Шнайбеля. Но именно поэтому в Нину вселился Свергнутый, Целни её спасла, и благодаря установившемуся хрупкому равновесию девушка смогла благополучно вернуться. А помог ей прототип электронного духа. Та, от кого все духи произошли. Она была с девушкой по имени Лирин. Лирин также защищал человек по имени Саварис. Волколикий назвал его Обладателем Небесного Клинка. Он знал Лейфона. И намекал на предстоящий бой с Лейфоном. Что именно можно сообщить? Очень хочется рассказать о Лирин — если она и есть та Лирин, которую он знает с детства. Поскольку он вряд ли рассчитывает когда-нибудь вернуться в Грендан, возможность встречи должна невероятно обрадовать Лейфона. Но с какой целью эти двое едут из Грендана в Целни? Цель Савариса понятна. Скорее всего, ему, как и Салинванским Наёмникам, нужен Свергнутый. Но чего хочет Лирин? Сама-то она понимает… что везёт прототип? Что именно допустимо сообщить? Лейфон равнодушен к воинской доблести — правильно ли втягивать его в мир, где битв ещё больше? Нина ведь и сама не очень рада, что оказалась вовлечена в эту непонятную войну. Что именно безопасно сообщить? После каких слов Лейфон окажется вовлечён? Нина не знала, где проходит грань, и потому не могла рассказать о событиях в Маиасе. Чувствовала неумолимое приближение беды, но сообщить не могла. — Сэмпай, — позвал Нину Лейфон, выводя из задумчивости. Он стоял рядом. — Доставку пропустила. — Ой, точно. Кажется, она потеряла счёт времени. Тот, кто пропускает ночную доставку бэнто, вынужден довольствоваться остатками. Особо популярные сэндвичи можно заполучить, лишь зная время доставки и занимая очередь пораньше. — Будешь мой бэнто? — Нет, так не стоит, — покачала головой Нина, отклоняя предложение Лейфона. Он не только очень занят во взводе военного факультета, но и подрабатывает на уборке центрального механизма. Каждый приём пищи должен обеспечивать организм. Без этого нельзя. И уж тем более глупо урезать порцию Лейфона вдвое. — Сегодня обойдусь тем, что у них осталось. — Да нет же, — почесал он голову, подбирая слова. — Я сегодня сам готовил. И сделал так много, что буду только рад, если поможешь управиться. Нина посмотрела в его коробку и заметила, что для одного человека там и правда многовато. — Я, по-моему, уже говорил, но я не очень умею рассчитывать количество. Так что если поможешь съесть, буду благодарен. — П-правда? Ну, тогда с удовольствием. — Угощайся, — подхватил Лейфон, и Нина пошла мыть руки. Он в это время подготовил место и разлил чай из термоса по бумажным стаканчикам. — Приятного аппетита. — Приятного. Бэнто состоял из двух больших, упакованных вместе коробок. В одной было какое-то жареное мясо под соусом, сэндвичи с сыром и овощами. В другой плотно уложены салат и несколько видов гарнира. — Как всегда превосходно. — Правда? — Ага. Нина продолжала есть, украдкой поглядывая на улыбающегося Лейфона. Смотреть открыто не получалось. Он сидел сбоку, и для прямого взгляда требовалось слишком сильно крутить головой. А также потому, что Нина кое-что утаивала. Кроме того, вспомнились слова президента школьного совета. О том, что причину сражаться Лейфон возлагает на Нину. Она и сама неоднократно об этом думала. И ответила тогда, что ответственность за него берёт на себя. Будто в любви призналась. Это ж надо так учудить. Слова вырвались спонтанно. Но именно благодаря спонтанности прозвучали как неприкрытое выражение чувств. Может, это сказала та часть Нины, которую она и сама толком не знает? Так она… Лейфона… Нет причин отрицать. — Лейфон… Я… — Ничего, — остановил её Лейфон. — Я знаю, однажды ты расскажешь. К тому же, я на твоей стороне. Шея заныла, но Нина всё-таки посмотрела прямо на него. Он улыбался. — Если у Наёмников появятся на тебя виды, будут иметь дело со мной. Если захочешь поговорить — дай знать. Я не против, чтобы ты меня использовала. — Угу… Нет. Есть одна, единственная причина. Желание встать с ним плечом к плечу. Нина приехала в школьный город не для того, чтобы вечно быть под опекой. И если она захочет всё рассказать, то лишь после того, как Лейфон признает её как военного. — Если что, положусь на тебя, — улыбнулась она в ответ и вернулась к еде. — С завтрашнего дня у нас много дел. Кстати, тут некоторые хотят с тобой потренироваться. — Правда? — После того боя о твоей настоящей силе узнал весь военный факультет. Да. Нина хочет встать с ним плечом к плечу. И, тем не менее, не может скрыть, что счастлива — он принял её, со всеми её тайнами. 2. Решение Хаиа Целни перешёл в режим полномасштабной подготовки к бою городов. Строевая подготовка, расстановка психокинетической сети коммуникаций и обнаружения, внутригородские учебные бои под руководством командиров взводов. Предстояло организовать артиллерийские расчёты из специалистов по дальнему бою и многое другое. Проходили в разных местах и тренировочные бои с целью улучшения индивидуальных навыков — и Наёмники привлекались в качестве инструкторов. Излечившийся от безумия город больше не встречал гряземонстров, и наступила суета другая, мирного рода. В один из таких суетливых дней Лейфон зашёл в тренировочный комплекс в сопровождении Наруки. — Слушай, а может не надо? Зашли они после занятий. Бои уже закончились, но тренировки взводов продолжались. Звуки из-за перегородок пусть и не были такими громкими, как прежде, но всё же говорили об интенсивности занятий. — Всё нормально. Я поговорил с командиром, она дала добро. У самого семнадцатого взвода тренировки сегодня не было. Нина участвовала в командирских учениях, Шарнида вызвали для формирования артиллерийских подразделений. Фелли с недовольным видом отправилась на инструктаж по организации работы психокинетиков. Лейфон не знал про Дальшену, но последнее время она вся ушла в самостоятельные тренировки и вряд ли находилась в комплексе. — Да, но… В то же время по комплексу шёл Лейфон в компании Наруки. — Или у тебя проблемы со временем? — Нет, шеф сказал, что перед боем городов надо больше времени уделять тренировкам, так что об этом можно не волноваться… — Тогда, думаю, всё в порядке. Они направлялись к тренировочному залу пятого взвода. — Но ведь ты с командиром пятого… Она уже знала, что Лейфон с Горнео оба родом из Грендана, и что между ними конфликт. А Лейфон хотел просить Горнео позаниматься с ней. — Но если хочешь работать с превращённой кэй, он лучше всех с военного факультета подходит на роль учителя. Во время давнего боя Наруки с Ниной Лейфон подумал о превращённой кэй и о том, что она могла бы неплохо помочь Наруки. Выработанный ею стиль боя оказался весьма непрост, с применением торинавы и дубинки. Если же к нему добавить превращённую кэй — главный принцип которой в вечной изменчивости — расширятся и тактические возможности самой Наруки. — Я тоже немного умею, но раз есть человек, знающий гораздо больше, полезнее учиться у него. Они уже обсуждали это до прихода сюда. Она серьёзно посмотрела на Лейфона и вздохнула. — Как бы это сказать, не ожидала от тебя такой наглости. — А? Правда? — Иначе не объяснишь, что ты эту затею не только придумал, но и собираешься исполнить. — Но раз уж ты приехала в школьный город, обидно не воспользоваться случаем. — Но чтоб ради этого… ай, ладно. Она снова вздохнула. На этот раз, видимо, чтобы собраться с духом. — Как-то глупо переживать вместо тебя. Вперёд, — кивнула она, и Лейфон постучал в дверь пятого взвода. Он уже знал, что Горнео не участвует в командирских учениях — куда пошла Нина — и уточнил, что он находится здесь. С той стороны раздался ответ, и Лейфон повернул ручку. В тренировочном зале пятого взвода оказались только Горнео и Шанте. — Чего надо? — хмуро уставился Горнео. — Я с просьбой, — спокойно произнёс Лейфон, переходя сразу к делу. Стоявшая рядом Наруки нервничала больше. Когда он изложил суть, первой отреагировала Шанте: — Чего это он должен ваших учить?! — оскалилась она, но Лейфон не растерялся. — Но ведь все военные один город защищают. — И что с того?! — с удивительной непосредственностью заявила Шанте. Он грустно улыбнулся и повернулся к Горнео. — Если откажешься, настаивать не буду. — А сам почему не можешь? — В Целни специалист по превращённой кэй только ты. А я могу дать приёмы, но не основы. Лейфон анализировал кэй-потоки, возникающие при выполнении приёма, и потом их воспроизводил. Многократное повторение позволяет вникнуть в суть и сделать приём собственным, но у превращённой кэй есть много приёмов, для которых мало видеть кэй-потоки. В том числе и потому, что Лейфона основам превращённой кэй никто не учил. Так что этого он преподать никак не мог. — Самостоятельно превращённую кэй освоил, чудовище, — пробормотал Горнео с ещё более кислым видом, выслушав его объяснение. — Да я почти не умею. — И Змеиный Поток можешь? Ещё кэй-рёв и Удар Тысячи. Видимо, Горнео услышал, что шептал Лейфон во время недавнего боя. Что не так уж и удивительно, поскольку во бою возможности организма военного усилены благодаря внутренней кэй. Другие же два приёма вообще являлись секретными приёмами рукопашного боя Люкенсов, о чём Горнео вряд ли мог забыть. Считалось, что в нынешние времена овладел ими лишь Саварис — его старший брат — который стал Обладателем Небесного Клинка. — Не сказал бы, что два последних чётко соответствуют основным принципам превращённой кэй. Они больше относятся не к ней, а к рукопашному бою, потому я и смог их выучить. Это подтверждается и тем фактом, что скопировать приёмы Тройатта-сана — главного мастера превращённой кэй — для меня почти невозможно. И я не хочу применять то, что нельзя улучшить. Лейфон не ожидал, что Горнео этим утешится, но тот кивнул: — Ну что ж. Но только основы. — Гор?! — Это ради города. — Благодарю. — За это, — потребовал он у склонившего голову Лейфона, — ты будешь учить Шанте. — Что? — У Шанте много латентной кэй. Среди военных Целни тебе нет равных по извлечению больших объёмов кэй и управлению ими. Против Лейфона обратилась его же логика, и отказать он не мог. — Да, хорошо, — кивнул он, смирившись. — Нет! — вскричала Шанте. — Ни за что! Нужен он мне?! — Шанте… — Почему не ты?! — Я же объяснял. По общему объёму кэй тебя в Целни никто не превзойдёт. Ты и меня обошла. Быстрее всего тебя научит Лейфон. — Отстань! Похоже, она совершенно не хотела иметь дела с Лейфоном. Маленькая Шанте бесновалась, великан Горнео её успокаивал. Напоминало спор отца с дочерью или брата с маленькой сестрёнкой. — Меня всегда учил ты. И никто больше! Бытовая ссора отчего-то смутила Лейфона. — Ну, мы, наверное, пойдём пока? — промямлил он. — Минутку. Шанте, посмотри на вещи иначе, — сказал Горнео, сделал глубокий вдох, успокоился и стал шептать ей на ухо. — Хм. Лейфон не знал, о чём. Но недовольное выражение лица стало меняться на глазах, и, наконец, она расплылась в улыбке. — Ну, если так, пускай учит. — Именно так. — Ага… Когда позволите приступить? Произошедшая с Шанте перемена беспокоила, но из-за Наруки отказать он не мог. — Хоть сейчас. Шанте тут же восстановила дайт. Красное копьё из рубинового дайта. В центре наконечника сверкал красный камень, для более эффективной трансформации кэй. Сам наконечник, видимо, представлял собой основу из железного дайта, покрытую слоем измельчённого рубинового. — Значит, сейчас, — тоже достал дайт Лейфон. — Лейфон, — схватила его за плечо Наруки прежде, чем он восстановил дайт. — Тут что-то не так. — Угу, знаю, — так же, шёпотом, согласился Лейфон. — Ты уверен? Если из-за меня какие-то проблемы… — Всё нормально, — кивнул он, прерывая Наруки. — Ничего ужасного не случится. По-моему, они оба хорошие люди. — Какие ещё хорошие… Лейфон сказал так не для того, чтобы её успокоить, так подсказывал ему инстинкт. Шанте, по сути, просто прямолинейна, да и Горнео настоящим злодеем не назовёшь. Он ведь честно дал понять, что смотрит на Лейфона как на врага своего товарища, Гахарда. — Ладно. Тебе виднее. — Угу. Наруки отошла, и Лейфон восстановил дайт. С мечом из сапфирового дайта в руках Лейфон встал напротив Шанте. — Мне надо оценить твою кэй-силу, думаю, для этого подойдёт «перекидывание» без рукопашной — умеешь так? — За дуру меня не считай, Гор научил. Он посмотрел на Горнео, тот кивнул. — Ну, раз так… — произнёс Лейфон и сел на пол, не выпуская меча из рук. Державшая копьё Шанте тоже села. — Начинай, когда будет угодно. — И начну! — прорычала она. Лейфону была видна завихряющаяся кэй, от избытка выплескивающаяся и превращающаяся в дым. Испускать кэй всем телом стал и сам Лейфон. Исходящая от них кэй вливалась в их дайты и концентрировалась. Она не выпускалась, а накапливалась в дайтах, заставляя их светиться соответствующими цветами. Сначала бледными, потом, когда плотность увеличилась, ярко-голубым и алым. — Можно в любой момент. — Заткнись! Не болтай! — рявкнула Шанте и продолжила увеличивать запас кэй в дайте. Красное свечение теперь сопровождалось выбросом тепла, воздух вокруг копья стал чуть заметно дрожать. Шанте резко открыла глаза. — Снаряд Огненной Кэй! Она вскочила на ноги и махнула копьём в сторону Лейфона. Сконцентрированная на острие кэй выстрелила, превратившись в огненную энергию. — Я же говорил перекидывание, — удивлённо сказал он и, не меняя позы, поставил меч перед собой. Окутанный голубым сиянием кэй клинок остановил сгусток огня прямо перед Лейфоном. — Лейфон! — крикнула стоявшая сзади Наруки. Но жар не достиг лица. Воспламеняющий поток воздуха лишь потрепал чёлку. Блокировать и отбивать сгусток уплотнённой кэй исключительно с помощью кэй-силы. Упражнение называется «перекидывание». Известный в Грендане метод тренировки, применял его и Делк, приёмный отец Лейфона, и Люкенсы, семья Горнео. Но Лейфон не знал, применяют ли его в других городах. Здесь тренировок с перекидыванием Лейфон не наблюдал, и могло оказаться, что так делают только в Грендане — к тому же это упражнение рассчитано на участников-военных определённого уровня, и потому может быть не слишком распространено в школьных городах. Блокировавший кэй Шанте Лейфон мысленно присвистнул. С маленькой девушкой он схватывался дважды, в бою взводов и в разрушенном городе. В первом случае бой закончился тут же, а в разрушенном городе надо было следить за её невероятно ловкими перемещениями, и на кэй Лейфон особо не смотрел. Да и сама Шанте больше сосредоточилась на подвижности, в ущерб тренировкам с кэй. Горнео был прав насчёт кэй-силы Шанте. В этом плане она превосходит Горнео, как он и сам признал. Кэй продолжала подпитывать всё сильнее разгорающееся пламя, и оно всё дальше продавливало оборону Лейфона, угрожая её сокрушить. Тот, соответственно, тоже пускал больше кэй. Он мог бы отбить снаряд в любой момент, если бы захотел. Общий объём кэй был значителен, как и говорил Горнео, но из-за неумелого контроля немалая доля просто выплёскивалась. Даже та часть, которую удавалось направить, сильно расходовалась по мере превращения в пламя. Работу с превращённой кэй Шанте вытягивала за счёт силы. Это как выплеснуть целое ведро воды в стакан. Что удавалось лишь благодаря огромному количеству вырабатываемой Шанте кэй. Примерно как если бы превращённую кэй использовал Лейфон. Если как следует обучить, будет гораздо лучше. Он мог запросто как отбить, так и нейтрализовать атаку. В перекидывании есть соответствующие приёмы. Они позволили бы быстро со всем управиться, но он намеренно принял атаку. Чтобы посмотреть, на что хватит Шанте. Висевший перед ним огненный шар со временем разросся. Пожар ведь устроит. За тренировочный комплекс волноваться не стоило — при его строительстве предусмотрели всё, что только можно — но если температура продолжит расти, сработает противопожарная система. А тогда их зальёт огнетушительной пеной с потолка. Кэй Лейфона растянулась и, словно плёнка, окутала пламя, не давая жару распространиться. Шанте сверлила его взглядом, скрипя зубами. Наверное, прежде ей не доводилось выпустить столько кэй разом. Даже когда есть запас сил, если не натренироваться в его применении, организм не справится. В кэй-потоке стали наблюдаться колебания, напор слабел. Пора. Кэй Лейфона потекла иначе. Окутывающая пламя кэй ускорилась, порождая сложные завихрения. Возникли многочисленные воронки, они начали стачивать оказавшийся в их центре огонь. Шанте вскрикнула и упала на спину. Лишённое подпитки пламя стремительно съёжилось и исчезло. — Пускала бы кэй нормально, продержалась бы дольше. — З-заткнись. Шанте встала, пошатываясь. — Сегодня продолжать смысла нет. Завтра готова? — Конечно! Лейфон тревожился за её физическое состояние, но, судя по способности огрызаться, проблем не было. — В таком случае, на очереди Наруки. Так Наруки начала учиться работе с превращённой кэй. *** Хаиа весь день был задумчив. На попытку Мюнфы заговорить не отреагировал. Вид у молчаливого парня был такой мрачный, что обратиться снова она не решилась. Да и другие наёмники сейчас держались в стороне, хотя обычно легко заговаривали с ним. Наёмники — единая семья. Подолгу путешествуют на собственном хоробусе, нанимаются каким-либо городом, сражаются, а потом снова едут по пустыне, покрытой загрязнителями — от которых защищает лишь хоробус. Наёмники — люди, связанные общей судьбой, и одно это порождает между ними крепкие связи, похожие на семейные. Хаиа молод. Предыдущий предводитель увёз его с собой и лично обучил боевой технике Сайхарденов, а после его смерти Хаиа унаследовал должность. Он рос на глазах почти всех Наёмников. Он был для них молодым лидером, но в то же время и сыном, и младшим братом. И даже они не могли заговорить с Хаиа. Он сидел на крыше хоробуса. Хаиа всегда сидел там в свободное время, когда они находились в городе. В предоставляемых городами гостиницах он бывал редко, предпочитая оставаться в хоробусе. Обычно Мюнфе ничего не стоило встать рядом, но сейчас она могла лишь смотреть ему в спину, не осмеливаясь приблизиться. — Не дави на него, — раздался сухой механический голос, и Мюнфа обернулась. Сзади стоял Фермаус. Психокинетик Наёмников, партнёр прежнего главы, ветеран с немалым боевым опытом, сейчас он выступал в роли опекуна Хаиа. — Фермаус-сан, что… Ещё вчера Хаиа пребывал в отличном настроении. Заставил её тренировать первокурсников, смеясь и приговаривая «подерись там с Лейфоном, ага» — и оставался в хорошем настроении, когда она вернулась с докладом. А на рассвете молча, неподвижно сидел на крыше хоробуса. — На рассвете письмо пришло с родины. Родиной Фермаус называл Грендан. Салинванские Наёмники — группа военных, работающих за деньги, начало которой положил тайный приказ королевского дома Грендана. Приказ найти и захватить Свергнутого. Хаиа написал в Грендан, что обнаружил Свергнутого в Целни. А этим утром, видимо, пришёл ответ. — Что написали? — Не знаю, — медленно качнулась маска из стороны в сторону. — Но вид у него с тех пор стал убитый. Мюнфа подумала, что содержимое письма чем-то разгневало Хаиа. — Дай ему время. Фермаус положил руку ей на плечо, намекая, что лучше уйти. Она уходила неохотно, постоянно оглядывалась. Хаиа сидел не шевелясь, устремив взгляд за пределы города. *** Учения продолжались. Но сейчас важную роль играли не только студенты-военные. — «Памятка участника учений», — прочитал Лейфон название брошюры, которую ему выдали, когда он, как обычно, пришёл в аудиторию. Выглядело аскетично — скреплённые степлером распечатки. При поступлении всем студентам раздали руководство по действиям в чрезвычайных ситуациях, а памятка представляла собой сокращённую версию, где приводились необходимые в данный момент выдержки. — Мы вроде всё это уже делали? С приезда Лейфона гряземонстры уже неоднократно побывали в окрестностях Целни. Каждый раз студенты-гражданские эвакуировались в убежище. В первый раз, когда начался теперь уже далёкий бой против личинок, эвакуация запоздала, организации не было, многие блуждали как дети, и даже были, как говорят, пострадавшие — но в последний раз всё уже шло более гладко. — Но к сражению городов ведь не готовились? — возразила Наруки. — Да-да, — сказала Мифи. — Бой с гряземонстрами и бой с городом — разные вещи. — А, понятно, — послушно открыл памятку Лейфон. — Погоди, ты что, не читал руководство по действиям в чрезвычайных ситуациях? — Я карту смотрел, надо ведь только знать, где убежища? — Ого, от тебя такой халатности не ожидала. — Надо всё выучить… — присоединилась даже Мэйшэн, и он уткнулся в брошюру. Грендан очень часто сражался с гряземонстрами, но почти не вёл войн. Была, кажется, одна до получения Лейфоном Небесного Клинка, и одна после? Копание в памяти дало лишь смутное ощущение, что «что-то такое было». До Небесного Клинка Лейфон был слишком мал, и в боевой состав его не включали, а после так и не послали в атаку. На войну отправляли не более одного Клинка. По жребию, вроде бы? Её Величество сделала жребий из скрученных бумажек. Выпало Линтенсу. Что и говорить, он управился за утро. — Бой с городом — это не бой с гряземонстрами. Основные сражения ведутся внутри города, меняются позиции оборонительных орудий. Если не знаешь их расположения, то не сможешь в нужный момент следовать плану, а в худшем случае попадёшь в нашу же ловушку. Для того чтобы всё запомнить, и нужны эти учения. — Но Лейтону это, наверное, не пригодится, ведь в бою он, скорее всего, будет в наступлении во вражеском городе. — Это если повезёт, — сказала Наруки и вздохнула. Она каждый день ходила к Горнео в тренировочный комплекс обучаться превращённой кэй и теперь выглядела очень усталой. Из коридора донёсся вой сирены. — Ой! — вздрогнула от внезапного звука Мэйшэн. — Начало-ось, — весело сказала Мифи. Наполнявший аудиторию гомон сменился другим шумом. Староста встал первым и начал громко командовать, направляя студентов-гражданских в коридор. — Зафиксировано приближение к ободу в зоне B! Ожидаемое время контакта один час! — Доносилось из громкоговорителя в перерывах между завываниями. На этот раз вводная была такова, что горная гряда помешала своевременному обнаружению. Считается, что обзор на открытой местности дал бы несколько дней на подготовку. — Ну что, пошли, — встала Наруки, и Лейфон последовал ей примеру. — Осторожнее там, — попросила Мэйшэн, и они кивнули. — Нам-то пару прыжков сделать, это вы осторожнее. — Вряд ли нам грозят травмы на учениях, — рассмеялась Мифи, и двое военных выпрыгнули из распахнутого окна аудитории. Лейфон летел следом за Наруки. С внутренней кэй она работала лучше, чем с внешней. Для первокурсницы прыжки очень точные. Наруки обгоняла остальных первокурсников военного факультета одного за другим и уходила всё дальше вперёд. Студенты военного факультета, прыгающие с крыши на крышу в одном направлении, представляли собой потрясающее зрелище. — Я встречу Фелли-сэмпай, — крикнул Лейфон вслед Наруки и прыгнул в другую сторону. К зданию второго курса. Психокинетики — тоже военные, но их способности к передвижению не отличаются от гражданских. Они ходят долго. К тому же Фелли состоит во взводе и на ней важные задачи. Лейфон приземлился перед главным входом здания второкурсников, и она тут же вышла. — Как ты вовремя. — Повезло, — сказал он и взял подошедшую Фелли на руки. Она была маленькой. Лёгкой. — Полетели. Береги голову. — Настоящий джентльмен должен сам беречь даму, — тут же отреагировала Фелли невозмутимым тоном, и Лейфон — который просто хотел предупредить, чтобы она подготовилась к высоким скоростям — почувствовал слабость в коленках. И всё же прыгнул. Ветер трепал её серебристые волосы. — Как ты себя чувствуешь? В ходе недавней серии боёв с гряземонстрами Фелли упала в обморок от переутомления. — Я хорошо отдохнула, волноваться не о чем, — ответила она не громче обычного, хотя ветер грозил заглушить слова. Лейфон слышал. — Скажи лучше, как сам. Ты-то себя и вовсе не щадил. — Я тоже отдохнул. — Правда? В её голосе слышалось недоверие, видимо, в связи с последними тренировками. С каждым днём появлялось всё больше желающих учиться у Лейфона. Сначала в качестве посредника выступала Нина, но, наряду с другими командирами, оказалась сильно занята в тактических разработках и на совещаниях. С недавних пор к нему стали подходить напрямую. Метаться каждый раз в поисках места не хотелось, и он решил раз в три дня после школы проводить в спортзале занятия с теми, кто захочет поприсутствовать. — Это всё ерунда. — Хорошо, — сказала Фелли и замолчала. Если бы Лейфон двигался на полной скорости, поток воздуха и перегрузки могли бы нанести психокинетику серьёзные травмы. Конечно же, он и не собирался выкладываться по полной с девушкой на руках, да и сама она сидела смирно, прижавшись к его груди. Так Фелли не стесняла движений. Он быстро догнал Наруки. В зоне обода, обозначенной как «B», постепенно собирались студенты военного факультета. Не все, конечно. Здесь собирались только так называемые фронтовые подразделения, а были и такие военные, точки сбора которых устанавливались в различных местах внутри города — там готовили оборону. В оборонительные подразделения распределяли большинство первокурсников. Более того, при полномасштабном развёртывании в другом месте будет собираться и особая ударная группа, не входящая в состав фронтовых подразделений. — Добрались? Они тут же увидели Нину. Судя по всему, прибыла ненамного раньше них. Вскоре подтянулись Шарнид и Дальшена, и семнадцатый взвод был в сборе. Там же собрались и студенты-военные, которые должны будут поступить в подчинение семнадцатому. Вот мы и готовы… подумал Лейфон, глядя на выстроившуюся шеренгу. Он почувствовал, что теперь всё. Остаётся лишь ждать… Но сколько? Открывавшийся с обода пейзаж оставался совершенно пустынным. *** Крышу хоробуса Хаиа покинул ближе к обеду. Суета проводимых учений ощущалась и в гостиничном квартале, где живут путешественники. Хаиа прогуливался в одиночестве по безлюдной улице и думал о том, как эта суета скажется на Салинванских Наёмниках. Словно заинтересовавшись ею, перемахнул через разделяющую кварталы ограду. Если кто и заметит, скрыться не составит труда. Часы пробили полдень. Суматоха начала стихать, будто подчиняясь их сигналу. Никакого боя не проводилось, целью учений было запомнить, как действовать с началом сражения городов. На всё про всё два-три часа. В голове Хаиа всё это время прокручивал в голове текст пришедшего утром письма. В письме — подписанным Альсейлой Альмонис, королевой Грендана — говорилось, что работа Наёмников оценена по заслугам, выражалась благодарность и были обещаны подобающие награды и титулы по возвращении в Грендан. И последняя строчка: «Отправляю к вам Клинок. Он обо всём позаботится». — Издевается, — прошипел Хаиа, вспомнив эти слова. Слова означают, что он признан неспособным захватить Свергнутого. Не хотелось воспринимать такую оценку как презрительную. И не пришлось бы, возможно, если бы в отправленном королеве письме сообщалось лишь об обнаружении Свергнутого. Само собой подразумевалось, что по обнаружении сразу будет предпринята попытка захвата. Ради этого Грендан обеспечил Наёмников собственным хоробусом. Если бы только обнаружение. Тот факт, что это произошло в Целни, уже дал бы повод для размышлений. В Грендане не могли не узнать, куда направился изгнанный Обладатель. Наверняка они в курсе местонахождения Лейфона. Предположили бы они, что он воспрепятствует? Рассчитали бы, что наёмники ему проиграют? Приняли бы решение послать Обладателя? — Я не собирался проигрывать, — прошептал Хаиа, сжимая кулаки. Захлёстывавшая его с утра волна гнева возвращалась. Да, в том бою катана сломалась. Но сам Хаиа жив. А раз жив, значит, ещё не проиграл. Так он считал. Такое мышление выработала у него жизнь наёмника, состоящая из поездок от города к городу, от битвы к битве. Лейфон по глупости оставил его в живых. В юном возрасте Лейфон получил высочайший титул Грендана — стал Обладателем Небесного Клинка — с подобающими почестями, из-за глупости же титула лишился и с позором был изгнан из города. Та же глупость мешает Лейфону взять катану. Он не может применять технику Сайхарденов для катаны, хотя это его специальность. Он не ровня Хаиа. — С играми пора кончать, ага. Надо положить этому конец. Он разжал кулаки и задумался. Письмо, скорее всего, послано одновременно с Небесным Клинком. Оно пришло раньше — видимо, другим маршрутом — но это всё равно означает, что Клинок уже рядом. Случится ли бой между Обладателями? Желание увидеть его стало разгораться в груди. Но Хаиа тут же погасил это желание. Хаиа одолеет Лейфона сам. Свергнутого можно и уступить. Сказать по правде, Хаиа вообще мало интересовал Свергнутый, за которым так охотился Грендан. Приёмный отец учил, что силу надо искать внутри себя, и делать себя сильнее надо тоже самому. А помощь извне, будь то эксплуатация или сотрудничество, может принести как пользу, так и вред. И потому доверять можно лишь ближайшим товарищам. Свергнутый к таковым не относится. Пусть его таинственной силой пользуются те, кто знает, как она действует. Победить Лейфона. Хаиа сосредоточился только на этом. Эта мысль стала сжигать его. Ярость от унижения, которому его подвергло письмо Альсейлы, теперь угасла — наверное, всё вытеснила ненависть к Лейфону. Впрочем, ни первое, ни второе чувство приятными не назовёшь. Он насмешливо скривил губы, чего прежде не получалось. Гнев уже не застилал разум, теперь можно было думать. До того он неподвижно сидел на крыше хоробуса и отчаянно боролся с желанием поддаться гневу и вломиться домой к Лейфону. В том состоянии, в каком Хаиа пребывал утром, он вряд ли одержал бы победу. При всей своей ярости он сумел спокойно оценить ситуацию. И подавил отчаянно бушующую внутри злость. Но терпение стало кончаться, и он решил пройтись — и когда определил, на что именно направлен его гнев, к нему вернулось спокойствие. Отказ от безумных затей не означал, тем не менее, отказа от единожды выбранной цели. Победить Лейфона. Время пришло. Дольше тянуть нельзя, прибудет Обладатель. И шанс будет упущен. А если и не будет, Грендан может расценить действия Хаиа как предательство. Он не станет подставлять всех Наёмников. — Итак, вопрос в том, как выманить Лейфона к месту боя… ага. Можно, конечно, встретиться с ним лично и вызвать на поединок, но этот дурачок может и не согласиться. Внезапно в голову пришла интересная мысль. Вспомнилась недавняя серия боёв с гряземонстрами. Лейфон отчаянно сражался всё это время. Чего ради? Мда, умом его не понять. Дурачок и есть… «Нашёлся. Ты где пропадаешь?» — раздался вдруг голос над ухом. Совсем рядом висел психокинетический терминал. Голос принадлежал Фермаусу. — Ты вовремя, ага. Надо посоветоваться. «Ничего хорошего ты, судя по всему, не задумал». Из терминала раздался вздох, похожий на шум помех. — Считай меня дураком, но я сделаю по-своему, ага, — ухмыльнулся Хаиа. И, не переставая улыбаться, изложил свой план. «Так вот как решается мучивший тебя вопрос…» В голосе выслушавшего Хаиа Фермауса слышалось отвращение. — Нам при любом раскладе нечего здесь больше делать. Так почему бы не поразвлечься? «Судя по тексту письма, пытаться захватить Свергнутого теперь и правда незачем. К тому же теперь мы не знаем, где он — безумие Целни прекратилось. Можно, наверное, вернуться к обычной работе наёмников. Но прежде надо кое-что сделать». — Что же? «Вспомни. Ради чего собрали Салинванских Наёмников». — Да… Как известно, их собрал первый предводитель, Салинван — он получил от правителя Грендана тайный приказ отправиться на поиски Свергнутого. Вступившие в ряды Наёмников прекрасно это понимали. Понимали, и согласились охотиться за непонятным существом — поскольку знали, что когда найдут и поймают Свергнутого, в Грендане их ждёт неслыханное вознаграждение. И если выходцами из Грендана ещё могли двигать какие-то понятия о преданности, их товарищей из других городов, разумеется, больше привлекала материальная выгода. В письме Альсейлы, однако, упоминался маленький нюанс — обнаружить Свергнутого уже достаточно. Быть может, без захвата сумма награды окажется меньше, но всё равно останется вполне привлекательной. На этом уже можно выйти из игры. Но тогда исчезнет причина, объединившая наёмников. Военные из Грендана, возможно, захотят вернуться домой. Остальные же по получении награды могут не захотеть оставаться в своей опасной профессии. — Наёмники могут исчезнуть… Мог бы уже и не напоминать. Хаиа был зол на Фермауса. «Не думаю, что ты забыл, но мне показалось, что ты решил игнорировать этот факт». — Такое не забудешь, ага. Просто… «Хаиа… — укоряющее произнёс он. — Ты всегда был умным парнишкой. Ты понимал ход наших мыслей и умел действовать в соответствии. Именно поэтому Рюхо доверил тебе Наёмников, и мы это знаем — хотя и сила, конечно, тоже важна. Но что с тобой стало в Целни? Ты словно утратил присутствие духа». — Этого хоть отбавляй, — возразил Хаиа. «Я о другом, — оборвал его лишённый эмоций механический голос Фермауса. — В глубине души ты боишься такого исхода. Потому и навязал бой Лейфону. Была, наверное, и зависть. Но в обычном состоянии ты бы ей вряд ли поддался. Ведь на самом деле не было ни малейшей причины его провоцировать». — Ты не… Он уже высказывался по этому поводу. На этот упрёк Хаиа нечего ответить. «Нет, если ты хочешь рассчитаться с Лейфоном, то пускай. Но ты предводитель Салинванских Наёмников. Смотри в будущее», — закончил Фермаус, и терминал улетел. — Да знаю я, знаю… — прошептал Хаиа вслед терминалу, который словно ветром уносило. — Только вот что, Фермаус. Ты меня не знаешь совсем, ага. Рука Хаиа коснулась дайта на портупее. *** Наконец их распустили, и семнадцатый взвод пообедал в полном составе. — Скоро и эти тренировки закончатся, — заметила Дальшена, когда они уже пили чай. — Мы будем готовы к встрече в любое время, но хотелось бы, чтоб поскорее. — Да уж, — согласилась Нина. — Лучше всего сразиться, пока боевой дух на высоте. А с прошествием времени напряжение ослабевает. Дальшена кивнула, но сидевший рядом Шарнид вставил: — Ещё бы, замучаешься каждый день так пахать. На этих тренировках он вёл огневой бой с другими занятыми в снайперской стрельбе студентами-военными, и в ходе подсчёта очков немало побегал по городу. — Ты… — угрюмо посмотрели на него обе девушки. — Раз мы не в курсе, когда к нам придут, не поздновато ли эти дела устроили? — Но ведь обычно сражение городов случается как раз по окончании боёв взводов. Видать, электронные духи как-то между собой договариваются. — А кстати, в прошлый раз примерно в это время и сразились ведь? У троих участников прошлого боя городов, военного турнира, взгляд затуманился. Турнир закончился сокрушительным проигрышем. Из-за этого положение Целни стало критическим. Надо смыть тот позор. Лейфон видел эту мысль в их глазах, пусть, возможно, и не в такой формулировке. Лейфон с Наруки на первом курсе, Фелли на втором. О прошлом турнире они знали лишь с чужих слов. — Мы выиграем, — ободряюще сказал Лейфон. — На этот раз всё получится. — Конечно выиграем, — улыбнулась ему Нина. — У нас ведь есть ты, дружище, — сказал Шарнид. — Выиграем как нефиг делать. — Ты хоть не хвастайся, что жар чужими руками загребаешь. Имей совесть, — отругала его Дальшена, и все засмеялись. Уютная атмосфера держалась недолго. — И чего тут смешного? Всех словно окатило ледяной водой. Резкие слова произнесла Фелли, тихим голосом. Она поставила фарфоровую чашку и с вызовом посмотрела на остальных. — Фелли? — Не соизволите ли объяснить, над чем смеяться? А то я никак не могу понять, чем это смешно — полагаться на чужую силу. Её спокойное лицо удивительно контрастировало с полными ярости словами. — Сэмпай, да они же не всерьёз, — примиряюще сказал Лейфон, но она не слушала. — Нет, мы правда глупость ляпнули. Прости, — склонила голову посерьёзневшая Нина. Но этим словно подлила масла в огонь. Фелли молча встала и вышла. Наступила неловкая тишина, и Лейфон, словно подгоняемый ею, вскочил и поспешно бросился следом. — Фелли-сэмпай. Он выбежал из кафе и догнал Фелли, но она и не думала замедлять шаг. — Ты чего? Однако Лейфон не отставал и шёл рядом. — Они же ничего плохого не имели в виду, и не издевались, сэмпай, ты ведь… — Фонфон… — Фелли, ты ведь и сама понимаешь? Она даже сейчас его поправляла, и Лейфон огляделся по сторонам. — Шарнид-сэмпай он такой, взял и сказал, ничего не… — Мне нет до него дела, — заговорила она. — Можно подумать, я его не знаю. Он меня не волнует. Просто… — Просто? — Просто не могу сдержать злость. Злость на что? Он в недоумении смотрел на Фелли, но вопрос задала она: — Фонфон, ты вообще задумываешься? — А? — О Свергнутом. Услышав это слово, он снова огляделся. Учения закончились, а вместе с ними и занятия. На улице было полно студентов, тоже расходившихся после обеда. Однако на Лейфона с Фелли никто особого внимания не обращал. Слежки со стороны Наёмников тоже не наблюдалось. Он снова повернулся к Фелли. На момент контакта со Свергнутым в разрушенном городе она оказалась единственным психокинетиком, почувствовавшим его присутствие. Салинванские Наёмники во главе с Хаиа об этом узнали и попросили её сотрудничать. Так всё и началось. Никто не знает, когда она снова обнаружит это существо. И Лейфон не исключал, что бдительные взоры наёмников следят за ней. — Нет смысла о них беспокоиться, — сказала Фелли, догадавшись, о чём он думает. — Почему она… И всё же имён называть не стала. — Почему как ни в чём не бывало занимается своими делами? Речь шла, конечно, о Нине. Страшно представить, через что ей довелось пройти, когда в неё вселился Свергнутый — но сама она будто и не воспринимает своё положение всерьёз. Можно сказать, что всё это время её главной задачей была подготовка к приближающемуся турниру, но это не означает, что об остальном можно спокойно забыть. Так считал и Лейфон. Но Нина всегда отвечала, что надо сосредоточиться на турнире. — Она не понимает, как мы за неё волновались, — процедила Фелли. Когда Нина пропала, Фелли сказала, что и ей самой, и Лейфону Нина нужна, чтобы мотивировать к действиям. Таланта у обоих в избытке, но они не чувствуют в себе способности как следует им распорядиться. Лейфона тяготит гренданское прошлое, Фелли же мучается сомнениями, поскольку не может стать никем, кроме психокинетика. Оба, пусть и временно, поступили на военный факультет — в том числе и стараниями Кариана, но в конечном итоге благодаря упорству Нины. Фелли, наверное, впервые это поняла, когда Нина пропала без вести. Потому и злилась на её видимое равнодушие к проблеме. — Я тоже беспокоюсь. Тут Лейфон ничего утешительного сказать не мог, поскольку и сам думал так же. И мог лишь кивать в ответ на раздражённые комментарии идущей рядом Фелли. — Но ты задела и остальных, лучше бы извиниться, — добавил он наконец. — Нет уж, — коротко ответила Фелли. Они дошли до места, где пути к общежитию Лейфона и к дому Фелли расходились. Там и расстались, и она продолжила идти в одиночестве. Она сделала глупость. Прошло какое-то время, и она успокоилась. Начала спрашивать себя, был ли конкретный повод для злости, стала жалеть о сказанном. Да и что толку, если причину гнева она так и не выразила? Лейфон уже понял, из-за чего она злилась на Нину. Но есть и ещё причина — они с Лейфоном места себе не находили, сражались, падая от усталости, а Нина от всего словно отмахнулась. В тренировочном комплексе она честно признала, что не может ничего рассказать — чем тоже разозлила Фелли. Она почувствовала себя отвергнутой. Ничего, всё обойдётся. С тех пор, как семнадцатый взвод наконец-то заработал в полную силу, Фелли время от времени стал захлёстывать избыток эмоций. Она чувствовала, что надо что-то делать, и не делала. Она беспокоится за Нину, это факт. Отсутствие видимой реакции с её стороны злит Фелли, это тоже факт. И ещё одна вещь её злит, и это тоже факт. Само возвращение Нины восстановило его душевное равновесие… Лейфон. Пока Нины не было, у него был вид загнанного зверя, а сейчас он как ни в чём не бывало участвует в подготовке других студентов, готовится к турниру. Наверное, Лейфон тоже за неё опасается, но попыток найти реальное решение проблемы явно не предпринимает. Он спокоен. Одно лишь присутствие Нины умиротворило его. Фелли же, глядя на него, не находила себе места, раздираемая противоречивыми чувствами. Надо что-то делать… С этими мыслями она прошла вестибюль своего дома. На следующий день в бурной толпе студентов-военных её уже не было. 3. Две картины — Это же Целни… Лирин, наконец, сумела выставить максимальное увеличение на бинокле и разглядеть герб — город, в котором живёт Лейфон, оказался совсем рядом. Странные чувства всколыхнулись в ней. Потрясение от внезапного открытия, радость и напряжение в груди. — До них где-то день пути, да? — беззаботно отметил стоявший за её спиной Саварис. — То есть завтра бой с Целни? Они находились в городе под названием Маиас. Школьный город, как и Целни. Война городов случается, когда город встречает другой город своего вида. Закон этого мира, который действовал прежде и, скорее всего, будет действовать и впредь. Школьный город вступает в бой только со школьным городом. По невероятному стечению обстоятельств ехавшая в Целни Лирин оказалась под домашним арестом в Маиасе. Только что она проклинала своё невезение и представить себе не могла, что здесь же увидит Целни. И теперь не могла решить, как отнестись к неожиданной удаче. — Он самый. Впрочем, если Лейфон на стороне Целни в качестве военного, шансов проиграть у них почти нет. Если это тот Лейфон, которого я знаю, конечно. Саварис говорил многозначительно — видимо, намекал на недавний разговор? Лирин изучающе на него посмотрела. Но прочитать что-либо на его вечно улыбчивом лице не смогла. — Он правда был сильным? — спросила она, и Саварис повёл бровью. Вопрос его явно удивил. — Не был бы сильным, не стал бы Обладателем. — Да. Верно. Это она знала. — Знаю. Но до конца так и не осознала. Он военный, он Обладатель, без него, наверное, и приюта бы уже не было. Это я знаю. Знаю, но никак не могу понять. Не может понять, или не хочет? Она любила смотреть, как Лейфон, военный, бесконечно тренируется в додзё один, но представить себе Лейфона же в сражении никак не могла. — Он силён, так и есть. Я видел его в боях за вакантный титул Вольфштайна. Его силу признали и другие Клинки. Хотя, при всём том, вместе на поле боя мы сражались вроде как лишь однажды… — произнёс Саварис и прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. — Страшный был бой. Старая особь в шестой стадии. Гряземонстра, с которым мы дрались, называли Бегемотом. Дрались я, Лейфон, и ещё Линтенс-сан. Если не считать Каунтии с Реверсом, это был редкий случай, когда Обладатели выступали единым фронтом — и битва оказалась тяжёлой. Саварис открыл глаза и начал рассказ, находясь мыслями далеко отсюда: — Да… Бой вышел очень… очень интересным. *** Перед боем воздух пахнет иначе. Запах меняется совсем неуловимо, но в носу всегда начинает щипать, словно вода попала. — Правда? — равнодушно ответил стоявший рядом новый Обладатель Небесного Клинка, когда Саварис весело поделился своими наблюдениями. Лейфон Вольфштайн Альсейф. Судя по виду, если он начальную школу и окончил, то не так давно. Тем не менее, уже год как Обладатель, и неоднократно в одиночку выступал против гряземонстров. В его ещё детских глазах почти не отражалось эмоций, взгляд был мрачен. — Учитель, а вы чувствуете? — почтительно спросил Лейфон ещё одного находившегося рядом Обладателя. Линтенс Саволейд Харден. Вечно хмурый мужчина зрелого возраста разглядывал пейзаж снаружи и поглаживал нечёсаную бороду. — Нет. Если у тебя есть время на такие сантименты, почему бы не потратить его на тысячу прямых ударов кулаком? — Благодарю за совет. Он всегда был таким. Линтенс известен своей нелюдимостью, и глупо было бы ожидать прямого ответа. Однако по какой-то причине он учил этого паренька своим секретам работы со стальными нитями. Что могло подвигнуть Линтенса на такое? — И всё-таки… — засомневался Лейфон, оглядываясь вокруг. — Подходящее ли здесь место? Они стояли на окраине Грендана. Свободного пространства на краю Грендана отводилось гораздо больше, чем в других городах. Стычки с гряземонстрами происходили часто, боевые действия запросто могли переместиться сюда, и надо было предоставить военным место для манёвра. Сейчас здесь стояли трое Обладателей. И стояли не просто так. — Дельбоне… эта дохлячка сказала, что он на подходе. Она и с миллиарда попыток не ошибётся. Дельбоне Кюантис Мюра. Они здесь по указаниям единственного среди Обладателей психокинетика. — Но после опять ушла в спячку, — добавил Саварис. — Лучше б она скоропостижно освободила должность. — Пока не найдётся замена — даже не надейся. Дельбоне была стара — ей, наверное, больше сотни лет. Сейчас она уже большую часть времени дремала в больничной койке, но психокинетика сильнее по-прежнему не находилось, и Небесный Клинок оставался у неё. Но когда атака случалась неожиданно, как сегодня, Дельбоне прерывала свой сон и обязательно докладывала Альсейле. Поговаривали, что Дельбоне не освободит поста до самой смерти. Её называли ясновидящей — она первой обнаружила проникшую в город старую особь-паразита. Дельбоне же сообщила, что сегодня здесь появится гряземонстр. Чего и ждали теперь эти трое. — Линтенс-сан, есть реакция? — Нету. Дайт на руке Линтенса — Небесный Клинок — был уже восстановлен и задействован. Он принял форму перчаток с узорными платиновыми напальчниками. С них выходили миллионы стальных нитей — щупы, протянутые за пределы обода. Но нити по-прежнему не находили гряземонстра, о котором предупредила Дельбоне. — Но если Дельбоне права, и к нам идёт Бегемот, мы не узнаем до последнего. Он пойдёт через слепую зону стальных нитей. — Угу, похоже на то, — согласился Лейфон. Бегемот. В Грендане редко давали имена гряземонстрам, в других городах не давали вообще. Имя давалось лишь при определённых условиях. Во-первых, это должна быть сильная старая особь. Во-вторых, должен пережить хотя бы один бой. Старый гряземонстр, названный Бегемотом, однажды уже нападал на Грендан, тогдашние Обладатели не смогли его уничтожить, и он ушёл. — Я ещё не стал Обладателем, когда он приходил. А Дельбоне тогда же и стала. Раз она говорит, что Бегемот, так и есть. Саварис слушал Линтенса и смотрел за пределы обода. Где-то в районе хождения Грендана есть крупное логово гряземонстров. Бесчисленное множество их выходит оттуда и нападает на город. Давать им постоянный отпор — задача военных с Обладателями во главе. На широкой окраинной полосе стояли лишь трое. Сигнал тревоги прозвучал, гражданские жители спустились в убежища. Остальные военные собрались в королевском дворце на случай непредвиденных обстоятельств. Непредвиденные обстоятельства — это если Саварис и остальные будут повержены. Но это вряд ли. — Однако же, Её Величество приказала дать бой на краю, без защитных костюмов — весьма отважно с её стороны. — Когда вступим в бой, поймём зачем. — Аа… — Лучше один раз увидеть, чем сто миллиардов раз гадать. Вот он, — сообщил Линтенс, не повышая голоса. Но в следующую секунду дайты и Савариса, и Лейфона были уже восстановлены. Началось с того, что земля вздрогнула. — Градотрясение? Нет… Тут же последовал металлический скрежет, от пронзительности которого заложило уши. Источник не пришлось искать взглядом — одна из гигантских ног Грендана, занимавшая немалую часть пейзажа, вдруг перестала нормально двигаться и затряслась, словно её кто-то крепко схватил. — Что-то большое… — тихо сказал Лейфон. Через секунду оно появилось. Вокруг резко потемнело. Огромный силуэт заслонил солнце. Нечто забралось на обод. Это нечто соединялось с основной, заслонившей солнце частью. Оно походило на болотную жижу, в которой плавали многочисленные валуны — весь этот сгусток извивался с многократно резонирующими шипящими звуками. Где-то наверху торчало два белых камня. — Ты хотел сказать «гигантское», — прошептал Саварис, потрясённый видом существа — формой оно напоминало человека. Напоминало условно — будто ребёнок слепил фигурку из грязи. Гряземонстр по имени Бегемот очень походил на сидящего за столом человека. — Первый раз вижу такую громадину, — добавил Саварис. Стоявший рядом Лейфон не поднимал меча и лишь рассматривал Бегемота затуманившимся взглядом. В глазах Лейфона не было ни волнения, ни страха. Он смотрел так, будто лишь оценивал размеры оказавшегося перед ним объекта. Со всего туловища гряземонстра что-то сыпалось. Почва. Влажная почва из глубин земли облепила всё существо. Бегемот перемещался под землёй. У Линтенса лишь одна слепая зона. Подземная. Поверхность земли мешала стальным нитям и размывала сигнал. Да и среднему психокинетику, чтобы обнаружить существо, постоянно двигающееся под землёй, потребовалось бы сосредоточить усилия лишь на этом. Справиться могла только Дельбоне. — Ну что, пора с ним разделаться? — заметил Саварис. — Пора, — согласился Лейфон. Оба одновременно кивнули, а через секунду мгновенно метнулись к Бегемоту. Не сговариваясь, Саварис с Лейфоном на удивление синхронно разошлись в разные стороны. — Не соизволите ли для начала отдать ваши грязные ручонки? Две «руки» упирались в обод. По толщине они, наверное, не уступали ногам Грендана — и по каждой руке ударила кэй. Внешняя кэй, Силач-разрушитель: Укус. Внешняя кэй, Режущая Молния. Саварис ударил ладонью, и его рука погрузилась в «запястье» правой руки Бегемота. Мощный кэй-выброс снаружи и кэй, проникшая внутрь, начали разрушительное действие одновременно, сокрушая то, что можно назвать запястьем — будто на нём сомкнулись клыки дикого зверя. Меч Лейфона в это время отсёк левую «кисть». Свирепая атака Савариса и аккуратный удар Лейфона уничтожили оба запястья. Лишившись опоры, Бегемот опрокинулся и упал на землю, пролетев между ног города. Неожиданно как-то, растерянно подумал каждый из них, увидев произведённый эффект. Гряземонстр, который ушёл от прошлых Обладателей и получил имя, оказался весьма хрупким, а главное, очень тупым. — Идиоты, назад! — раздался сзади крик Линтенса. Что-то стало происходить с оставшимися на ободе кусками рук. Оглянувшись, Обладатели увидели, что брошенные на ободе части стремительно разбухают. Они взорвались. Похожие на камни чешуйки с грохотом разлетелись во все стороны. Поверхность каждого напоминала отточенный клинок. Обладатели находились совсем рядом, и к тому же не ожидали подобного. Оба прыгнули вверх, но получили различные порезы. — Теперь понятно, зачем мы отказались дать бой вне города. Саварис приземлился на ногу города и осмотрел себя. Серьёзных ран не обнаружил. Но была частично изрезана одежда, а местами и кожа. Понемногу расползались пятна от мелких кровотечений. Достанься ему такое вне города, был бы порезан защитный костюм. А тогда загрязнители рано или поздно сожгут даже Обладателя Небесного Клинка. — Ужасные они люди, что Её Величество, что остальные. Могли бы предупредить, раз знали. Саварис посмотрел на Лейфона, запрыгнувшего на другую ногу. Его раны, похоже, примерно такие же. Внезапно Саварис заметил, что разлетевшиеся от взрыва частицы словно обрели собственную волю и поползли в одном направлении. Туда, где, сотрясая землю, вставал Бегемот. — Похоже, он не жертвует своими частями и не регенерирует, он их возвращает. Выходит, он почти бессмертен? Он снова пришёл в движение. Его верхняя половина снова нависла над городом, восстановившиеся руки снова потянулись к ободу. Позиция Савариса позволила кое-что увидеть. Нижняя часть Бегемота по-прежнему сидела в земле, словно он в неё врос. — Он что, впитался в землю? Если гряземонстры так могут эволюционировать, то это вообще за гранью. Саварис мог себе позволить удивляться и вздыхать. На ободе ещё стоял Линтенс. Тянущиеся к ободу руки снова были отсечены. Благодаря нитям Линтенса. Он стоял на черте, отделяющей обод от города, словно назначив себя последней линией обороны. Снова взрыв. Но запущенные взрывом опасные снаряды, едва вылетев, были порезаны на столько частей, что превратились в пыль. Стальные нити Линтенса сплелись в мельчайшую сеть посреди полосы обода. Мощная — какая бывает только у Обладателей — кэй натянула нити, сеть превратилась в невидимую стену и остановила атаку Бегемота. Правая рука Линтенса, до того висевшая расслабленно, поднялась. Стену выставили стальные нити левой руки. Что же в правой? Смертельное, не различимое ничьим глазом сверхтонкое оружие. Стальные нити. Сами по себе ничего особенного не представляют, но в руках такого великолепного мастера, как Линтенс, превращаются в устрашающее оружие с мощной кэй внутри. Свободно болтавшиеся над Линтенсом нити сплелись в «кошкину люльку»[1] и стали образовывать единую фигуру. Так просто все нити не смог бы разглядеть даже глаз Обладателя. Но через них прошла кэй, и фигура стала видна. Узкий вытянутый конус. — Распадись на сто миллиардов и тысячу частей. Линтенс сделал движение правой рукой, и конус полетел в грудь Бегемота. Вьющиеся Струны: Бросок Комара. Выпущенный огромный конус воткнулся в грудь и, порождая серию взрывов, стал вгрызаться в гигантское тело. Эффект на этом не закончился. Вошедший в тело конус из нитей стал стремительно раскрываться, кромсая гряземонстра изнутри. Переплетённые нити стали раскручиваться, хаотичные линии разрезов не оставляли живого места. — И обязательно надо эффектно сдохнуть! — цокнул языком Саварис, отпрыгивая от разлетающихся после взрыва чешуек. Бросок Комара уничтожил половину верхней части Бегемота. Восстановится или нет? Саварис внимательно наблюдал, пока гравитация тянула его к земле. Но гряземонстр не прекратил движений ни на секунду. — Ха… Саварис извернулся всем телом и кувыркнулся в воздухе. Что-то огромное пронеслось совсем рядом. Формой напоминало щупальце. Часть, избежавшая повреждений, вытянулась в такое щупальце и бросилась на Савариса. Множество пастей на поверхности щупальца угрожающе щёлкали клыками. Оттолкнувшись от него ногой, Саварис резко устремился к земле. Лейфон же… Он перерубил и раскромсал напавшее на него щупальце, но остался в воздухе. Он скользил по воздуху с потрясающей ловкостью. Перемещался и сохранял равновесие с помощью взмахов меча. Лейфон остался в воздухе — в невыгодном для него положении — и всё равно ушёл от взрыва отрубленного щупальца. — Но я тоже кое-что могу. Плотность кэй внутри Савариса подскочила. Она сконцентрировалась в руках, снова преобразовалась и превратилась в серебристое пламя. Превращённая внешняя кэй, Змеиный Поток. Саварис, не сходя с места, провёл серию молниеносных ударов. Они не рассекали воздух — удары выглядели так, словно Саварис их спокойно отрабатывал. Но Бегемот эффект явно ощутил. Верхняя, развалившаяся часть туловища. По обрубку — из которого росли многочисленные щупальца — прошла цепь серебристых взрывов. Ударные волны от кулаков Савариса появлялись не перед ним, а прямо на его цели. Хотя она даже не была в его прямой видимости. Серебристое пламя скосило захваченные волной щупальца у основания и уничтожило. Через секунду все щупальца стали взрываться, одно за другим. Среди взрывов оказался «забыт» и Лейфон. Но он остался спокоен. Совершенно пустой взгляд холодно зафиксировал каждую из летящих в него чешуек, а тело изготовилось к выполнению следующего приёма. Приём Небесного Клинка, Башня в Тумане. Один взмах клинка породил многочисленные линии разрезов. Они рассекли чешуйки и взрывные волны, нейтрализуя угрозу. — Убить меня хочешь? — спросил приземлившийся Лейфон, даже не глядя в сторону Савариса. Тот инстинктивно оскалился, потом рассмеялся. — Если бы это было так просто. Он сам хорошо понимал, что перевозбуждён. Он наслаждался. Трое Обладателей применяют такие приёмы, а гряземонстр, старая особь, всё ещё жив — часто ли таких встретишь? Саварис наслаждался, не мог не наслаждаться. И вот что радовало больше всего. Он по-прежнему слышал, как по ту сторону обода извивается огромное нечто. Обладатели применили все те приёмы, но там по-прежнему стоит чудовище, не чувствующее боли. — Мы только начали, — сказал Саварис, будто едва сдерживая смех — и стал накапливать кэй. *** — Было и правда весело, — вспоминал он, выпивая послеобеденный чай. Это происходило уже позже, в гостиничной столовой. Сюда уже донеслась весть о появлении Целни, и среди собравшихся в столовой людей царила атмосфера, напоминающая предпраздничную шумиху. Да, кто-то победит и кто-то проиграет, но войны школьных городов бескровны. Крупные мероприятия без жутких зрелищ. Общее возбуждение, какое сопровождает открытие состязаний в единоборствах, естественным образом распространилось повсюду. За обедом Саварис продолжил рассказ. Лирин никогда не видела, как Лейфон бьётся с гряземонстрами. Она человек гражданский и в чрезвычайной ситуации вынуждена идти в убежище. Ей в жизни ничего подобного не увидеть. И потому мысль о сражающемся Лейфоне, каким его описывал Саварис, была для Лирин совсем новой — будто она слушала о совершенно незнакомом человеке. Это чувство означало, что в её присутствии Лейфон не раскрывался до конца. Она это знала и раньше. Бой с Гахардом Бареном и всё, что за ним последовало — тому свидетельство. Тоска и одиночество сдавливали грудь. Ей казалось, что поскольку они росли вместе дольше, чем себя помнили, то и невзгоды и радости тоже делили. Но Лейфон в одиночку, никому не говоря, взвалил на себя бремя и страдания. Сидевшие сзади мужчины громко рассуждали: — Интересно, кто выиграет? — Здешние, наверное? Что ни говори, а они недавно грохнули гряземонстра. К тому же я слышал, что Целни в последний раз наголову разбили. Совсем плохо у них с военными. — Так-то оно так. Но ведь могут и перспективные новички появиться. Школьный город всё-таки. Люди каждый год приезжают. — Ха, где ты найдёшь дураков, которые отпустят многообещающих военных из своего города? — Ну что, спорим? Лирин обернулась и посмотрела на них. По виду — бывалые путешественники, возможно, зарабатывают на жизнь информационной торговлей между городами. Саварис тоже явно слушал беседу. Перспективный новичок в Целни. Новичок есть — Лейфон, сильнее некуда. Но Саварис не стал затрагивать эту тему и заговорил о другом: — Похоже, мой брат оказался не в силах единолично повлиять на ход боя. Прискорбно. Его младший брат тоже в Целни. Об этом Лирин узнала во время хоробусной поездки. Зовут, кажется, Горнео. Сейчас на пятом курсе, а значит, наверняка участвовал в прошлом бою. — Вы с ним в плохих отношениях? Со слов Савариса создавалось впечатление, что особых эмоций он не испытывает. — Не в плохих и не в хороших. Но у него, наверное, комплекс неполноценности. Он боялся оказаться в моей тени. Старший брат слишком превосходил младшего. Лирин не могла понять этого чувства. Настоящих братьев и сестёр у неё не было. И уж тем более не могла понять, каково это — сознавать, что ты как военный с самого рождения обязан жить той же жизнью, что и столь превосходящий тебя брат. — Наверное, лучше бы у него вообще не было таланта. Может, семейственность и играет свою роль, но талант у него есть. Просто я, к его несчастью, родился первым. Впрочем, меня это мало волнует, — совершенно искренне заключил Саварис, и по спине Лирин пробежал холодок. — Но он же твой брат. — И что с того? — отмахнулся Саварис от её упрёка. — От Обладателя Небесного Клинка требуется исключительно сила. И я готов отбросить всё, что будет мешать — не то что брата, а хоть весь род Люкенсов. После сказанного его улыбка стала чуть шире. Он говорил искренне. Лирин — сирота. Для неё не существует тех, кто дал бы ей всё тепло своей любви лишь за то, что она родилась. Что-то отняло их у Лирин, и потому она сирота. Она считала, что из-за этого больше, чем кто-либо, понимает значение семьи. — О, во избежание недоразумений должен объяснить — это не я один такой, такие рассуждения нормальны для Обладателей. — Как? — Обладатели — это группа лучших военных Грендана, но нас также можно назвать и группой ненормальных. Почти все мы готовы забыть о чём угодно ради предельной силы. Отличался от нас разве что Лейфон. Лейфон отличается. Лирин немножко обрадовалась. Саварис не зачислил его в группу ненормальных. — И возьму на себя смелость сказать, что если бы он волновался лишь о собственной силе, дураки вроде Гахарда не нащупали бы его слабости, и не пришлось бы покидать Грендан. Но радость её испарилась через секунду. — Причины, по которым Лейфон искал силу, сложнее, чем у «нормальных» Обладателей вроде меня. Быть может, как раз причины и делали его сильным. Но именно поэтому… Лирин не знала, как реагировать на слова, которые он произнёс дальше: — Я спросил себя, не стал ли он ничтожно слаб, лишившись причин? У Лирин перехватило дух, она лишилась дара речи — а Саварис, не сводя с неё взгляда, вернулся мыслями в прошлое. Он воскрешал в памяти вкус того свирепого боя. Лейфон в Целни. В самом ли деле он стал слаб? Лучше бы не стал. Пусть лучше он встанет на пути Савариса. Он искренне, всем сердцем на это надеялся. *** Бой с Бегемотом длился три дня и три ночи. Три дня они применяли технику за техникой, наносили повреждение за повреждением, дополняли силу силой, накладывали волю на волю, переплетали кэй с кэй и особые приёмы сочетали с великолепными навыками. — Это уже слишком, ничего не помогает. В голосе Лейфона слышалась злость. Физически он не ослаб. Что неудивительно — если внутренняя кэй не позволяет выдержать трёхдневного боя, Обладателем тебе не стать. Но психологическое утомление могло уже стать значительным. Когда так долго сражаешься с многочисленными врагами, горы дохлых гряземонстров обозначают успехи. Но Бегемот оказался регенерирующим, точнее, постоянно восстанавливающимся гряземонстром. На нём даже видимых следов от приёмов не остаётся — это и ставило Лейфона в тупик. К тому же, техника боя Бегемота становилась всё изощрённее. Свободно трансформируясь, он иногда вместо общего самоподрыва пытался расставлять хитрые ловушки. Не ослабевал, а словно лишь становился сильнее. Лейфон терял терпение, выдыхался. Может, он уже на пределе? Он ещё только вступил в подростковый возраст. Способностей в избытке, но нет соответствующей психической закалки. Если выводить из боя, то сейчас. Но неизвестно, будет ли это хорошим решением. Если и погибнет, что с того? Савариса не особо волновала жизнь Лейфона. Беспокоило то, что если он в конце концов сорвётся, то может помешать в сражении. А Саварис так давно не развлекался. Он, в отличие от Лейфона, был охвачен ничем не сдерживаемым возбуждением. Чувство, что можно по полной использовать все приёмы, раскрыть все карты, доставляло почти физическое наслаждение. Бой порождал новые виды взаимодействия, позволял раскрыть в себе новые качества, а встающий снова и снова Бегемот означал, что ещё есть куда расти. А любая помеха может оказаться неприятной. Надо его выводить, принял решение Саварис, но… — Что, уже разнылся? — заговорил Линтенс, державший сзади последнюю линию обороны. — Вовсе нет, — процедил в ответ Лейфон. — И правильно, — кивнул Линтенс. — Тебе ещё не такое предстоит. Ты постоянно сражался с гряземонстрами прежде, и вынужден будешь сражаться в дальнейшем, покуда ты Обладатель. Секунда каприза таит в себе смерть, а нетерпеливость эту смерть призовёт. Ты же убедился на собственной шкуре. Саварис слышал. Линтенс учил Лейфона работе со стальными нитями, но тот воспользовался ими без надзора и чуть не умер от полученных ран. — Да. — Тогда ты знаешь, что от тебя сейчас требуется? — Терпеть и продолжать бой. — Вот и продолжай, раз знаешь. А будешь ещё позориться, сам тебя покромсаю. — Есть. Из его взгляда ушла нетерпеливость, глаза снова стали пустыми. Ого… Саварис с удивлением наблюдал за произошедшим. Обладатель кого-то наставлял. Это само по себе неожиданно, а уж когда совет даёт известный своим недружелюбием Линтенс, так и вовсе странно. Но он продолжил: — Однако эта битва надоела и мне. Надо бы уже закончить. Двести пятьдесят девять тысяч двести секунд. Слишком долго мы его ублажаем. — Но как? По ходу разговора они не прекращали сражаться. Бегемот оставался на ободе, там, где и появился, но внешняя кэй и ударные волны от скоростных перемещений трёх Обладателей, а также самоподрывы Бегемота разворотили покрытие обода — оно выглядело как после безжалостной бомбёжки. Обладатели сражались три дня и три ночи, но сумели лишь остановить продвижение старой особи. Это понимал не только Лейфон, но и Саварис. Только Саварису это нравилось… — Присмотритесь. Хмурый взгляд Линтенса указал на Бегемота. Верхняя часть кривого великана торчала над ободом и всё ещё порывалась забраться на город, а с обращённой сюда стороны тела отовсюду тянулись атакующие их щупальца. Изменений в этом невероятных размеров гиганте не наблюдалось. — Вас ввело в заблуждение превосходство в размерах? Или вы так напряжены, что не заметили изменений? Он стал чуть меньше. Лейфон издал удивлённый возглас, да и Саварис не поверил своим ушам. — Не может полностью восстановиться. Вряд ли он стачивает себя самоподрывами. Скорее каждый раз, когда мы используем против него приёмы, какая-то доля — видимо, несколько процентов — нанесённого ущерба оказывается эффективной. — Даже если и так, не означает ли это, что всё опять сводится к терпению? — спросил Саварис, проскальзывая среди атакующих отовсюду щупалец. — Чтобы нанести удар, после которого он уже не восстановится, мало просто силы. Вопрос в том, до какой степени могут распылиться клеточные структуры, не теряя при этом контроля. Полагаю, силы в наших атаках было немало, но они не были в достаточной степени направлены на разрушение самой субстанции Бегемота. — Уж не значит ли это… — пробормотал он, смутно догадываясь, к чему клонит Линтенс, — что Бегемот — не единое существо, а коллективная форма жизни на основе субстанции клеточного уровня или ниже? Тот кивнул. Так не бывает, подумал Саварис — но это объясняло восстановление гряземонстра. И смысл самоподрыва. То есть это не самоподрыв, а механизм защиты — Бегемот просто вынужден распыляться, чтобы воссоединить своё тело? Контратака же являлась побочным эффектом. — Ударим не по линии, а по площади, не в одно место, а по всему телу сразу. Раздавим Бегемота сверхконцентрированными атаками в короткий промежуток времени, — заявил Линтенс, к изумлению обоих соратников. — Задействуйте приёмы с использованием максимально возможного для вас объёма кэй. Первый удар мой, потом вы двое, одновременно. И попробуйте только сказать, что вам на подготовку нужно больше десяти секунд. Он их откровенно подначивал. И они охотно поддались. — Хорошо. Приступим? — Понял, Учитель. Они кивнули. — Мне и десяти секунд не нужно, а тебе? — Делай как сможешь, я-то подстроюсь. Спокойный голос и вызывающий ответ Лейфона тоже подначивали. Проверить друг друга на прочность. Кто выпустит больше кэй, у кого мощнее приём? Состязались трое Обладателей. — Итак, начнём, — объявил Линтенс и начал контратаку. Он стал стремительно уничтожать проникшие за край города щупальца. Через секунду огромная цепь последовавших взрывов — грозившая разнести обод — поглотила Савариса с Лейфоном. Но их в эпицентре уже не было. Они находились за чертой, отделявшей город от обода. За последней, установленной Линтенсом, линией обороны. Через неё не прошло ни единого осколка клеточного организма. До сих пор за оборону отвечал Линтенс. Но сейчас он оттачивал кэй для приёма. И не мог тратить лишних усилий. — А ну-ка… — Прочь! Оба крикнули одновременно и выполнили приёмы. Внешняя кэй, Кэй Бушующих Ветров. Внешняя кэй, кэй-смерч. С ударившей ноги Савариса и рубанувшего сверху вниз меча Лейфона одновременно вырвались сильные ветры. Они отбросили разлетевшиеся от взрыва осколки Бегемота прочь, мгновенно зачистив пространство над ободом. За это время Линтенс закончил приготовления. Гигантская кэй окутала его тело и стальные нити. Они протянулись высоко над Линтенсом, за их блеском стало не видно неба. Бегемот, пытавшийся заново собрать разбитые щупальца, мгновенно оказался в сплетённой из нитей сетке, вместе с распылившимися осколками. — Сейчас тебя станет больше, чем триллион. Вьющиеся Струны: Коллапс. Через секунду всё вокруг залил ослепительно белый свет. Переполнявшая нити кэй превратилась во внешнюю и послала мощнейшую ударную волну внутрь. Отдачу от волны сеть из нитей наружу не выпускала, просачивался лишь свет. Одновременно с испусканием внешней кэй такая же по количеству и качеству кэй снова вливалась в нити, превращая сеть в идеальный барьер, и порождённое ударной волной давление полностью сосредотачивалось внутри, чтобы крушить Бегемота. За пределы сплетённого Линтенсом барьера не выходили даже стоны гряземонстра. Огромный сгусток света видели, наверное, с другого конца города. Однако из-за огромной мощности этот приём не мог действовать долго. Десять секунд. Линтенс назвал эту цифру в качестве провокации, но и предел его приёма составлял примерно эти десять секунд. Так и вышло — то ли потому, что у него временно закончилась кэй, то ли из-за нитей, не выдержавших нагрузки. Сгусток света лопнул, стали видны парящие внутри линии. Распустившиеся стальные нити возвращались к хозяину. Освободившийся от напора взрывов Бегемот издал рёв, воспроизвести который не смогли бы никакие голосовые связки. Вокруг блестели частицы гряземонстра. Наверное, часть его уничтожена окончательно и не восстановится. Масса заметно уменьшилась, это Саварис тоже видел. Они с Лейфоном находились в воздухе, совсем рядом с Бегемотом. Первый ход сделал Саварис. Точнее, выполнять предварительный приём для своей техники он начал ещё до прыжка. Комбинированная кэй, секрет Люкенсов, Удар Тысячи. С обода к Бегемоту бежал Саварис. Внезапно их стало двое. Четверо. Восемь, шестнадцать, тридцать два, шестьдесят четыре, сто двадцать восемь… В итоге этой игры в удвоения численность превысила упоминавшуюся в названии приёма тысячу, и всё за считанные секунды. Когда возглавляющий эту тысячу Саварис прыгнул, толкнувшись ногой от края обода, Коллапс Линтенса закончился. Нити распустились, а тысяча Саварисов рассчитанными движениями окружила правую половину залитых светом, дёргающихся в агонии останков Бегемота. Находящийся в воздухе Саварис сейчас начнёт падать — ведь крыльев у него нет. Отдача от приёма, который он сейчас выполнит, удержит его в воздухе, но хватит ли её на пять секунд? Саварис улыбался. Это была не та его вечная непонятная усмешка. В этой улыбке были величие, возбуждение и жестокость. Он испытывал такое впервые. Получится или нет? Линтенс, однако, полностью сковал такого гиганта, да ещё и продемонстрировал грозный приём, атаковавший его с помощью внешней кэй со всех сторон. Сколько вообще Обладателей способны применить технику подобной мощности? — Ладно, я тебе покажу. Тысячи Саварисов открыли рты. Секрет приложить к секрету. Внешняя кэй, секрет Люкенсов, кэй-рёв. Тысячи ртов порождали волны, разрушающие молекулярные связи. Лейфон, конечно, в это время тоже был в воздухе. Кэй, текущая через Небесный Клинок в его руке, испускала такое мощное сияние, что сторонний наблюдатель не смог бы разглядеть самого меча. Атака не по линии, а по площади. Для Лейфона с режущим оружием, мечом, предложенный Линтенсом план был непрост. Но Лейфону и в голову не пришло сказать, что он не сможет. Сверхплотная атака за небольшой промежуток времени. То есть сокрушить подавляющим количеством кэй. Как раз сейчас на другой стороне размножившийся благодаря Удару Тысячи Саварис выполняет свой приём. Разойтись с ним по времени нельзя. — Тогда так. Лейфон занёс меч. И рубанул. Внешняя кэй. Никаких приёмов. Огромная кэй Лейфона, отшлифованная и запечатанная в Небесном Клинке, просто выстрелила разрушительным потоком энергии. Внешняя кэй превратилась в гигантский столб света, ставший продолжением клинка, а удар сверху вниз обрушил этот столб на Бегемота и заточил его в шторме бушующей кэй. Саварис единовременно выполнил два секретных приёма, которые на сегодняшний день в совершенстве не мог освоить ни один из последователей школы Люкенсов. Лейфон с его врождённым талантом к работе с гигантскими объёмами кэй вызвал разрушительный шторм. Приёмы, выполненные с уровнем мастерства, о котором обычным военным и не снился, зажали Бегемота так, что тот и пошевелиться не мог. Половина его рассыпалась, как песчаный холм, который сдуло ветром… Половину словно разорвала, растерзала стая диких зверей. Выглядело так, будто Бегемот попал аккурат между двух сдавивших, сокрушивших его волн. — Гх… — Кх… Предел был близок. Он подошёл почти одновременно для обоих, и как ни странно, примерно через те же десять секунд, которые длился Коллапс Линтенса. Выполнение приёмов требовало огромного количества кэй, вырабатывать же её достаточно для их поддержания оба перестали успевать, и действие приёмов оборвалось почти мгновенно. Обладателей скрутило, их била дрожь. — Ну что… достали? Удар Тысячи кончился, остался лишь один Саварис с онемевшим от выполненного приёма телом — в падении он пытался оценить результат. Эффект от разрушений был как от взрыва бомбы — множество серых частиц разлетались в разные стороны. Останки Бегемота. Они не воссоединялись, просто летели, сдуваемые ветром — улетали прочь. Значит, победа? Ещё не факт. Как и сказал Линтенс, Бегемот — сущность коллективная. Тогда смерть отдельных частиц мало что решает. Если не уничтожить их все… Что-то привлекло внимание Савариса. Среди разлетающихся серых частиц тень, падающая, как и он сам. Тень причудливо извивалась. Как живое существо. Размером примерно с человека. — Кх! Надо было догнать и уничтожить, но тело не слушалось. Сказывалась отдача от выполнения двух секретных приёмов сразу. Бегемот явно не собирался вести бой. Но если его сейчас упустить, он со временем возродится и может снова напасть на Грендан. Возможность выложиться до предела доставила Саварису высочайшее удовлетворение. Но если победа не завершится уничтожением гряземонстра, у неё будет неприятное послевкусие. Саварис гнал внутреннюю кэй, чтобы снять усталость. Этого хватит, чтобы не разбиться при падении, но успеет ли он подстрелить Бегемота, стремящегося, видимо, скрыться под землю? Саварис пускал внутреннюю кэй и боролся со своей нетерпеливостью. Ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть… Он каждую долю секунду проверял своё состояние. Навалившаяся на организм усталость шаг за шагом отступала, онемение стало отпускать кэй-каналы. И вот, спусти три секунды после обнаружения противника, Саварис полностью восстановил контроль над собственным телом. — Есть! Он перевернулся, собрал внешнюю кэй на бьющей ноге, чтобы получить скорость от отдачи, когда… Что-то громыхнуло, и тень заслонила обзор. Светящийся серебристым светом, лишённый эмоций взгляд пронзил отступавшего Бегемота. Лейфон. Ничуть не заботясь о приближающейся земле, он бросился прямо в атаку — ударил мечом сверху вниз. Взрыв вспахал землю. Серые частицы заметались в новых воздушных потоках. Саварис извернулся и приземлился. Совсем рядом с воронкой. Сильный ветер смёл мешавшее видеть облако частиц. Посреди воронки стоял Лейфон. Его меч разрезал Бегемота напополам, а внешняя кэй — уничтожила. Невероятно. Саварис потрясённо наблюдал за открывшимся зрелищем. Лейфон быстрее оправился после отдачи от своего особого приёма. Опередил не на секунду, а может даже и не на полсекунды. И тем не менее, подумал Саварис. Случись ему драться с Лейфоном, исход решить могут эти полсекунды. Невероятно. Новый Обладатель. Он стал самым юным Обладателем в истории, побив, таким образом, рекорд Савариса — которому тот, впрочем, не придавал особого значения. И Лейфон на полсекунды обошёл его. Что же почувствовал Саварис — злость? Зависть? Нет. — Вот за что я обожаю наш город. Экстаз. — Он мне никогда не наскучит. Он не смог удержать дрогнувшие уголки губ. *** На секунду у Лирин перехватило дыхание, но она быстро с собой справилась. По рассказу Савариса о Лейфоне вряд ли можно судить, каков он теперь — а главное, Лирин это не заботит. Может, он стал слабее, чем когда владел Небесным Клинком. Пусть так, и что? Таков её ответ. Она не оценивает Лейфона с точки зрения военной силы. Её не волнует, ослабел ли он. Если и волнует, то лишь потому, что в таком случае он может пострадать. Лирин не хотела гадать на основе прошлого — её беспокоила нынешняя реальность и будущее. Ради того, чтобы преодолеть возникшую между прошлым и настоящим пропасть, Лирин оказалась здесь, ради этого в завтрашнем будущем — когда Маиас войдёт в контакт с Целни — она обязана попасть на ту сторону. Так или иначе, проще встретиться лично, чем сидеть здесь и вздыхать. Лирин уже напереживалась в Грендане. Она приняла решение и приехала, так что тянуть резину теперь смысла нет. Просто была небольшая задержка. Тут Лирин заметила, что упустила один важный нюанс. Точнее, просто не успела его продумать, так как внезапное появление Целни застало её врасплох. — Саварис-сан, — позвала она глубоко задумавшегося о чём-то Савариса. — Что? — отозвался тот, придя в себя, и взял чашку. Он залпом допил свой чай — наверное, совсем остывший — и, судя по взгляду, хотел ещё. Лирин молча встала и сделала ему ещё чаю. — Ой, спасибо большое. Так что ты хотела? — Я тут подумала, а мы в Целни-то попадём? — Ой, кстати да, — без особого сожаления в голосе сказал он, посмотрел на небо и виновато склонил голову. — Прости. Про тебя-то и не подумал. — Хочешь сказать, что обычным способом туда не попасть? — Ага. Я повидал не так много войн, но движение возобновляется сразу после того, как определится победитель, так? Ах да, вы же все в убежищах сидите, поэтому не в курсе, да? Ещё одна причина, по которой она об этом не подумала. — Что же делать? На хоробус не сядешь — не приезжают. Она пошла бы своим ходом, но даже ничего не смыслящая в битвах Лирин понимала, что в точке перехода, скорее всего, будет самая мясорубка. Гражданскому не пройти. Тогда что же, ждать, когда после боя возобновится движение хоробусов? Быть может, они не приезжали именно в преддверии сражения городов? И через какое-то время, наверное, поедут. Но… Она не может ждать. Она уже видела Целни. Знает, что до него рукой подать. И зная это, не может ждать. — Да не переживай ты так, — весело сказал Саварис. Лирин сердито на него посмотрела. Она чувствовала, что наорёт, если Саварис посоветует «немножко потерпеть». — Уу, может, ты забыла, но я тоже военный, как-никак. Лирин начала смутно подозревать, как именно он собирается переправляться. — Уж не задумал ли ты… Вспомнился один неприятный эпизод, пережитый на днях. — Местным студентам-военным я не попадусь. Доставлю тебя в Целни в целости и сохранности, — с радостной улыбкой пообещал Саварис, взял вторую чашку и подул, чтобы остудить чай. Приготовься отбыть в любой момент. Лирин вернулась в номер, начала собирать вещи, — и тут же закончила. Она не думала надолго здесь оставаться, и полностью вещей не распаковывала. Постирала то, что не могла постирать в хоробусе, отложила то, что наденет завтра, а остальное уложила обратно в чемодан. Завтра… она увидит Лейфона? От этой мысли обычный день показался немыслимо долгим. Она не находила себе места. Не могла успокоиться. В Грендане она в таких случаях занималась уборкой. — Так, — решила Лирин, вышла в коридор и достала из чулана соответствующие принадлежности. Персонал гостиницы состоит из студентов Маиаса, которые должны также и учиться, и потому свои обязанности они выполняли не столь скрупулезно, как в обычных гостиницах. Столовая работала только в определённое время и в режиме шведского стола, уборкой занимались не каждый день. Возникала потребность в определённого рода самообслуживании, и принадлежности для уборки хранились здесь, рядом. Явившийся поначалу студент-уборщик поработал плохо, и Лирин часто бралась за дело сама. — Завтра я отсюда уйду, надо прибраться как следует. Она настроилась не оставить ни пылинки — так время пройдёт быстрее, а если как следует устанет, то и спать будет хорошо. Кстати… подумала она вдруг, работая щёткой. Может, это тогда было? Лирин вспомнила рассказ Савариса в столовой, что позволило извлечь кое-что из глубин памяти. Он говорил про три дня, и по времени тоже вроде сходится. По окончании сражения дали отбой тревоги. Лирин покинула убежище и вернулась в приют вместе с младшими братьями и сёстрами, а потом вышла за покупками к ужину. *** Из-за угла вышел Лейфон. — Ой, Лейфон. — Лирин. Она подбежала к застывшему Лейфону. — Привет, — сказала Лирин, радуясь, что он вернулся целым и невредимым. Но Лейфон почему-то смотрел на неё удивлёнными глазами. — Что такое? — А, нет. Ничего, — поспешно замотал головой Лейфон, и напрягшийся от удивления взгляд смягчился. — Привет. — Ага, привет, — повторила она с улыбкой. Лирин была по-настоящему счастлива, что он вернулся живым. — К ужину закупаешься? — Угу, я ушла в убежище, не успев сделать покупок, так что холодильник пустой. Лейфон, что закажешь? — Так все, наверное, что-то хотят? Голодным братьям пришлось три дня довольствоваться консервированной пищей. Когда Лирин объявила, что идёт за покупками, все бросились делать заказы. Но сегодня решат не они. — Но сегодня ты работал больше всех. Надо тебя наградить. — Тогда рагу с рубленым бифштексом. Это вкусно. Такое было среди заказов детей. Лейфон блюдо тоже хвалил, но главное, что среди братьев оно считалось «взрослым». Лейфон, совершенно не раздумывая, развернулся в сторону торговой улочки, к которой шла Лирин. Они пошли рядом. — Наивный ты всё-таки. — Вот и нет. Это правда вкусно. — Хорошо. Но к полднику тогда ничего особого делать не буду. Не хватало ещё зубы испортить, да и за ужином потом есть не будете. — Да понял я, — смущённо улыбнулся он и взял корзину из рук Лирин. Вот какого Лейфона она хочет увидеть. Примечания 1. «Кошкина люлька» — игра с надетыми на пальцы веревочками, из которых сплетают различные узоры. 4. Начало сражения Сообщение о приближении города президент Кариан получил, едва войдя в свой кабинет. На тот момент его беспокоила одна вещь. Исчезла его младшая сестра, Фелли. Она не пришла домой, и Кариана терзали неприятные предчувствия. — Ладно, дело молодое, — пробормотал он так, будто сам уже старик, вышел из дома, стараясь выгнать из головы беспочвенную тревогу, и, в таком состоянии, получил известие. Мысли тут же перешли в другое русло. Надо вызвать главу военного факультета Ванса и других членов школьного совета, создать штаб, подготовить оборонительную систему города к активации, распределить по взводам обычных, не занятых на ключевых постах военных, провести заключительную проверку убежища. Не будь у него всех этих дел, Кариан бы в первую очередь занялся поисками сестры, обратившись в случае необходимости в городскую полицию или в семнадцатый взвод. Но сложилось иначе. Через час после обнаружения стало известно название города — школьный город Маиас. — Слышали о таком? — вопросительно склонила голову услышавшая про Маиас Дальшена, глядя на присутствующих. Согласно плану, если до контакта с обнаруженным городом оставалось время — как сейчас — взвод собирается в тренировочном комплексе. На учениях такого не предусматривалось, но тогда и времени лишнего не выделялось. Весь семнадцатый взвод, как и договаривались, собрался в комплексе и стал ждать в своём тренировочном зале. — Не, не слыхал, — повторил жест Дальшены Шарнид. — Всех школьных городов и не узнаешь, — заметила Нина. — Вот если у города боевая история хорошая, о нём знают. А поскольку о нынешнем таких слухов не ходит, наверное, и оснований нет? — Верно, похоже на то, — кивнул Харли. Пришедший для заключительной проверки дайтов Харли вместо обычных инструментов раскрыл специальный переносной терминал. Механик печатал одной рукой, выводя нужную информацию. — Вот, сводки предыдущих сражений городов. Их Союз Школьных Городов публикует. Тут два боя Маиаса, одна победа и одно поражение. Не густо — похоже, особой воинственностью не отличается. — Ну, всё лучше, чем у нас, — весело сказал Шарнид. Нина взглядом заставила его замолчать, но сама кивнула. — Не знаю, сколько боёв нас ждёт в этом году, но так лучше, чем начать с сильного противника. А потом можно развить успех… Нина осеклась и мотнула головой. — Нет… Заранее рассчитывать на победу слишком опрометчиво. В бою надо приложить все силы, — тихо сказала она и обвела взглядом собравшихся в зале. Фелли среди них не было. — Она что, ещё злится? — Наверное. Нина заметно приуныла. — Я рассердила её своим легкомыслием. Как не вовремя. — Ерунда. Просто у неё нет гордости военного. Не знаю, какой у неё талант, но что толку, если его не применить, когда он нужен! — резко заявила Дальшена, сжимая кулаки. Наблюдавший за девушками Шарнид хмыкнул, какое-то время размышлял, затем, видимо, что-то задумав, приобнял Лейфона и зашептал: — Мне тут подумалось, в женской части нашей команды многовато личностей с тяжёлым характером, не считаешь? — А? Смена темы застала его врасплох. — Мне вот кажется, так дело не пойдёт. Жизнь коротка, молодость ещё короче. Мировая индустрия развлечений только и делает, что расписывает красоту молодости, радуя зрителя. Жаль, наши девушки не понимают. Растрачивают недолговечную красоту и молодость впустую, не считаешь? — Ну… Лейфон считал, что на молодость у каждого свой взгляд. Но сам не принадлежал к числу людей, всерьёз задумывавшихся о своём возрасте, и ответить ему было нечего. — Неужто речь и обо мне? Похоже, их услышали. К ним подошла Наруки, до того не участвовавшая ни в одном из разговоров. — О, твоя болезнь, подруга, не так запущена. И всё же ты жёсткая. Скорее прими меры, а то станешь как они. — Думаю, быть мягкой, как ты, тоже чересчур. Тебе бы уметь собраться, когда надо быть собранным, да и чуть почаще проявлять характер тоже не помешает, как думаешь? — Да что ты, — одобрительно рассмеялся Шарнид в ответ на её неожиданный выпад. — Что-что, о чём вы? — влез в разговор Харли. — Приятель, ботанам не понять. — У, грубый ты. — Ты на старших курсах вроде как популярен, так что просто чуток постарайся. — А, вот вы о чём. Мда, хочу девушку. — Так добивайся же цели, мой кохай. Отчитав таким образом двух товарищей, Шарнид посмотрел на Лейфона. — Впрочем, у вас всё не так плохо, как у этого, неизлечимо больного врождённой толстокожестью в тяжёлой форме. — То есть, в смысле? — только и сумел выдавить из себя Лейфон, когда, услышав имя неизвестной ему болезни, Харли с Наруки понимающе закивали. — Именно в этом смысле. Ну да ладно. Тебе-то прохлаждаться сейчас некогда, верно? — А? — Сама собой наша несговорчивая троица не помирится. С моей помощью — тем более. Твой выход, приятель. — А, да. Так вот он о чём? Лейфон встал, собираясь пойти к Фелли. — Да, Лейфон. Забирай дайты, я починил, — остановил его Харли и вручил дайты. Почему-то два. — Сэмпай? Один — обычный сапфировый. Другой — лёгкий адамантовый. — Адамантовым же работать не будешь, он против гряземонстров. Думаю, лучше этот при себе держать. — Но тут ведь всё те же настройки? Тогда я им не воспользуюсь. При восстановлении дайт принимал форму катаны. Его разработал Кирик — увидев повреждения использованного Лейфоном адамантового дайта, Кирик понял, что изначально Лейфон работал с катаной. Но тот принял решение больше катаной не пользоваться. Такое слово он дал себе, когда решил злоупотребить своими способностями как военный. Дабы не опорочить стиль приёмного отца, наставившего его на путь Военного Искусства — технику Сайхарденов для катаны. Лейфон поступился принципами в ходе боя с десятым взводом, но в остальное время применять её не собирался. — Да, но подстраховаться никогда не помешает, верно? Просто держи при себе. Принёс Харли и специальную портупею. — Но я вряд ли пущу его в ход, — повторил Лейфон. — Пустишь в ход или не пустишь, но он твой. Клинок должен принадлежать хозяину, — пожал Харли плечами в ответ. — Так Кирик сказал. Это Лейфона не особо убедило, но он взял оба дайта и сообщил Нине, что отлучится. Из тренировочного комплекса он сразу пошёл к дому Фелли. Ничего другого и не оставалось. Вряд ли она в учебном здании второкурсников. Там она была бы в одиночестве и очень заметна. Возможно, она не против одиночества, но вряд ли захочет привлечь внимание. Так или иначе, надо идти к дому. Трамваи ходили, но Лейфон решил, что своим ходом быстрее. Переполошить гражданских студентов он не хотел, так что включил кэй-глушение и прыгнул. До дома Фелли он добрался быстро. — Здарова, — окликнули его, когда он, войдя в вестибюль, собирался позвонить и вспоминал номер квартиры. Чтобы узнать голос, обернуться не требовалось. Лейфон всё же обернулся, чтобы вовремя среагировать в случае необходимости. За спиной, как он уже догадался, стоял Хаиа. — Что ты здесь делаешь? — нахмурился Лейфон — встреча его совершенно не радовала. — Меня восхищает твоя резкая смена настроений, на раздвоение личности похоже, ага. Хаиа стоял, прислонившись к стене вестибюля. Поджидал Лейфона, задействовав кэй-глушение? Зачем? Лейфона охватило неприятное предчувствие. Но виду он не подал. — Что ты здесь делаешь? — повторил он. Лейфон не потянулся к портупее. Хаиа стоял, скрестив руки. В таком положении Лейфон всё равно выхватит дайт быстрее. — Пришёл вот показать, ага, — ответил Хаиа, раздвинул руки и что-то кинул. Предмет описал дугу в воздухе, оказался в руке Лейфона, и тот осмотрел его. Взгляд Лейфона внезапно стал жёстким. Значок семнадцатого взвода. — У меня Фелли Лосс. — Плохая шутка. Не знал, что тебе так жить надоело. Эмоции покинули взгляд Лейфона. Давняя привычка. В ходе боя отбрасывать лишние эмоции одну за другой, пока взгляд не становился таким. — У меня на тебя куча планов, ага. Но не сейчас, — снова скрестил Хаиа руки на груди, будто не замечая направленной на него волны ярости. — Сразимся один на один. Завтра. — Завтра? Завтра контакт с Маиасом. И начнётся сражение городов. Почему именно тогда? Чтобы не дать Лейфону вмешаться. Вывод напрашивался сам собой. — Не знал, что Маиас тебя нанял. Умеешь дела вести. — Смотри и учись… сказал бы я, но не в этот раз. Города, в которых мы ведём обучение, не так уж редко сталкиваются между собой, но в Маиасе мы не бывали ни разу, ага. — Так зачем же… — Не любопытствуй понапрасну, ага. Что задумал Хаиа? Этот вопрос беспокоил больше всего. Похитил Фелли, требует сразиться с Лейфоном. Хаиа освоил тот же стиль Сайхарденов для катаны, к тому же его учитель являлся боевым братом приёмного отца и учителя Лейфона. В связи с этим Хаиа затаил чувство, близкое к зависти — как рассказал Фермаус, психокинетик Наёмников. — Я хочу боя с тобой. И я буду готов, ага. Позабочусь, чтоб ты не мог сбежать, и чтобы у меня было преимущество. Вот всё, что тебе надо знать, ага. — … — И чтоб ты знал, не советую до завтра что-либо предпринимать, ага. Ты ведь не думаешь, что сможешь переплюнуть нас по части трюков и уловок? — сказал Хаиа, отодвинулся от стены и зашагал к выходу. — Место боя сообщу позже. Кстати. Он остановился, развернулся и показал пальцем на пояс Лейфона. — Одно уточню сразу. Сражаться будешь этим дайтом, ага. Там, на поясе, перекрещивались две портупеи. Палец Хаиа указывал на ту, что с лёгким адамантовым дайтом. — Что ты задумал? Хочет сломить Лейфона, заставив поступиться убеждениями? Так могло показаться. Но Хаиа и в прошлой схватке пытался заставить Лейфона взять катану. — Я сам поступился принципами. А значит, должен поступиться и ты, как лицо принуждаемое — разве не очевидно? — бросил напоследок Хаиа и удалился, больше не оборачиваясь. *** Лейфон вернулся в комплекс и рассказал Нине о похищении. — Как… Некоторое время та стояла неподвижно, словно лишившись дара речи, а потом сжала кулаки и затряслась. — Да он чокнулся! От вспышки гнева по залу прокатилась волна кэй. Кэй-артерия реагировала на эмоции. Это свидетельствовало об увеличении объёмов кэй Нины и её росте как военного, но Лейфон на секунду забеспокоился, что проснётся до сих пор живущий в ней Свергнутый. — Им, наверное, командир нужна, с её Свергнутым? — спросила Наруки, и все посмотрели на Лейфона. — Не знаю, — покачал головой Лейфон, к которому уже вернулось спокойствие. — Хаиа ничего про это не говорил. Сказал лишь, что хочет поединка со мной. — Невероятно, — процедила Дальшена. — Ради своих целей кого угодно использовать готовы. Их словам верить-то можно? Наёмники Хаиа поставили своей целью захват Свергнутого. В результате больше всех пока что пострадал десятый взвод, в котором Дальшена раньше состояла. — Обратимся в городскую полицию? — предложила Наруки, но Нина покачала головой. — Нет, не обижайся, Наруки, но в плане боеспособности полиция им не ровня. Точно… — прошептала она, вдруг что-то сообразив. — Я поняла, на что они рассчитывают. Нет никакого сговора с Маиасом. Скорее всего нет. — Почему? — спросила Дальшена. — Даже если им доводилось работать в Маиасе прежде, вряд ли наёмники способны предугадать бой Маиаса с Целни, — стала излагать Нина. — К тому же, если город вовлечёт третью силу, то есть наёмников, в бой школьных городов, и этому найдутся убедительные доказательства, впоследствии проблемы возникнут у самого Маиаса. Даже если предложение сделают наёмники, вряд ли город согласится. Они похитили Фелли сейчас лишь потому, что воспользовались ситуацией — перед битвой с Маиасом мы не можем открыто против них выступить. Оттянув силы для разбирательств с ними, мы уже подсобим Маиасу. А главное, все наёмники — профессионалы. И выступать против них вполсилы значит обрекать себя на поражение. — Остаётся лишь им подчиниться. Выходит, так, — приуныла Наруки. — Придумали же, — заметил Шарнид. — Нашёл чем восхищаться! — прикрикнула на него Дальшена. — Но что будем делать? Подчинимся и пустим Лейфона на поединок? — Похоже, выбора нет. Но сначала надо доложить президенту. Это изменения в составе, а главное, речь о его сестре. Другой родни в городе у неё нет. Нельзя такое скрывать. — Что он скажет? — пробормотал Лейфон, вздохнув, и никто не ответил. Кариан Лосс заставил Лейфона перевестись на военный факультет ради этого дня. А теперь он не может участвовать в битве городов, военном турнире. Что скажет Кариан, будучи поставлен перед этим фактом? Скажет ли всё равно идти в бой, хотя похищена его родная сестра? Если и скажет, Лейфон всё равно пойдёт спасать Фелли, пусть даже его заставят оплатить все расходы на обучение, снятые после перевода на военный факультет. — Вот уж удружил. Кариан сидел, откинувшись на спинку дивана, и глядел в полоток. Его вытащили прямо с совещания и рассказали о Фелли. Нину с Лейфоном проводили в отдельную комнату для студентов и персонала, расположенную рядом с большим конференц-залом. Появление в здании школьного совета всех сразу вызвало бы подозрения, так что они пришли вдвоём. — Так что будем делать? — настойчиво спросила Нина. Всё зависит от ответа Кариана… Судя по взгляду, она это тоже понимала. — Хм… Кариан некоторое время размышлял, потом неспешно снял трубку установленного здесь телефона и вызвал Ванса. — В чём дело? Вошедший с недоверчивым видом Ванс обнаружил в комнате Нину с Лейфоном и нахмурился: — Проблемы? — Кажется, план, который мы обсуждали, придётся скорректировать. Кариан объяснил ситуацию Вансу. — Чёрт, устроили они нам. А ещё учителей изображали. — Ну, сейчас нет смысла критиковать их представления о чести. Вчера мы радовались их помощи, сегодня наоборот. Так бывает, когда работают за деньги. Сыпать проклятия в их адрес бесполезно, а главное, некогда. Даже если мы не откажемся от плана, состав придётся пересмотреть. Займитесь, пожалуйста. — Да, нам нужны те, кто сможет работать самостоятельно — видимо, Горнео и Шанте. Но на лидерские способности Горнео во многом полагается его взвод. Я вообще хотел доверить ему общее командование студентами… — Он так быстро не освоится. К тому же главнокомандующего достаточно и одного, а главное, он пятикурсник, и это последний турнир за его школьные годы. Не стоит сейчас заниматься личностным ростом. — Ничего не поделаешь. А что с психокинетиком? — Верно… — Простите… — встряла Нина, озабоченная разговором, понятным лишь этим двоим. — А вы о чём? — Да… Ванс повернулся к Нине с Лейфоном и стал объяснять: — Мы собирались огласить план и расстановку сил после полудня, но сейчас самое время объяснить. Изначально планировалось, что ваш семнадцатый взвод не возглавит обычных военных студентов, а самостоятельно проникнет в Маиас и захватит школьный совет либо внесёт сумятицу в их ряды. Но основанием для задействования в плане семнадцатого взвода являлось наличие Лейфона Альсейфа. Твоя боевая мощь слишком велика, чтобы тратить её в массовой схватке. — Э… а… — Но если мы не можем задействовать Лейфона, план надо пересмотреть. Мы вот думаем отправить вместо него Горнео и Шанте и действовать, как собирались… — То есть я иду на поединок с Хаиа? Ведь ни один из них ещё не дал прямого ответа. — Кстати, да, — шепнул Ванс Кариану, недовольный тем, что тот до сих пор не определился. — Я хотел узнать ваше мнение. Но вы тут же отвлеклись на детали. — Да тут и думать нечего. Повысив голос до рыка, Ванс снова повернулся к Лейфону и заявил: — Вперёд. Неприятно, что их интриги срывают нам планы, но такую подлость, как взятие заложников, прощать нельзя. Покажи им, на что способен — пусть пожалеют о своей глупости. В ответ на напутствие Ванса Нина с Лейфоном одновременно склонили головы. — Лейфон-кун, — позвал Кариан, когда они уже обсудили детали и Лейфон направился к выходу. — У неё много недостатков, но она моя сестра. Прошу тебя. — Меня просить не надо, — кивнул он и вышел. — Вы в самом деле согласны увести его с фронта? — спросил Ванс — словно заподозрив что-то — когда посетители вышли. — У меня тоже есть сердце. Я дорожу семьёй. — Это понятно. Но разве не ради этого турнира он вообще перевёлся на военный факультет? — Да, это так. Но вряд ли сражения этого года ограничатся завтрашним. А значит, не стоит сейчас давать повод для ссор. К тому же… — К тому же? — Военный Лейфон Альсейф не сражается ради гордости. Защита города сама по себе доблести не несёт. Такой военный сражается лишь за конкретных людей. И когда он решил прийти кому-то на помощь, остановить его возможным не представляется. — Неприятная черта. — Да уж. Подозреваю, что сколько бы ни погибло незнакомых людей, он опечалится, но не более того. — Это опасно? — Ну… Ванс не мог подавить чувство тревоги. Потому что его разделял и Кариан. В Грендане Лейфон был изгнан из защищаемого им приюта, а теперь слепо подчинялся упорству Нины Анток. Выбрал чужие ценности, следовал чужим словам. Если контроль над Лейфоном перейдёт от Нины к кому-нибудь другому, он легко может стать врагом. — Сейчас, по крайней мере, всё хорошо. Неизвестно, стоит ли за его желанием защитить Фелли дружба или любовь. Но Нина не выскажется против, и он не станет колебаться. — Мы можем лишь верить в него. *** Фелли в это время смотрела, как за окном движется огромная нога Целни. — Неприятно получилось, — рассеянно прошептала девушка. Кроме кровати, на которой она сидела, в маленьком помещении находился лишь небольшой столик. Стула не было — видимо, его заменяла кровать. Помещение чуть заметно покачивалось. Фелли нормально держалась на ногах, но твёрдой опоры не чувствовалось — наверное, потому что она уже ощутила, что само помещение будто подвешено в воздухе. Фелли находилась в хоробусе. В большом хоробусе, принадлежащем Салинванским Наёмникам. Фелли заперли в одном из его отсеков. Вчера, сразу после расставания с Лейфоном, несколько человек напали на неё, она потеряла сознание и очнулась уже в отсеке. — Ладно, как раз будет время остыть. Она ещё злилась по поводу вчерашнего, но о своём поведении тоже жалела. Фелли не знала, как теперь смотреть в глаза Нине и остальным, а произошедшее, выходит, избавляло от такой необходимости. Из окна виднелась лишь нога города. У Фелли отобрали дайт, она не могла использовать кэй — и даже не представляла, что будет, если в поле зрения окажется неотвратимо надвигающийся Маиас, город, с которым надо сражаться. Лязгнула железная дверь. Кто-то открыл замок. — Простите… Заглянувшая внутрь девушка с подносом в руках и с робким голосом показалась знакомой. — Не помню, как тебя зовут, но я тебя знаю. Значит, я и правда в хоробусе наёмников? — А, да. Верно. Мюнфа неуверенно вошла в отсек. — Я поесть принесла. Извини, что так поздно. — Ничего… — чуть заметно мотнула головой Фелли. В это время… — Что это значит?! — донёсся через приоткрытую дверь крик мужчины. — Ой! Поднос, уже почти опущенный на стол, звякнул, суп и вода колыхнулись в своей посуде. Раздайся крик чуть раньше, всё могло оказаться на полу. — Похоже, случилось что-то серьёзное. Мюнфа лишь нервно рассмеялась в ответ. — Когда поешь, зови, я всё заберу. И если в туалет надо или ещё какие проблемы, тоже зови. Я тут, рядом. — Хорошо. Фелли кивнула, и Мюнфа почти бегом покинула отсек. — Похоже, остаётся лишь ждать, — прошептала Фелли, оставшись одна, и взяла ложку, чтобы наполнить голодный желудок. *** — Ты что задумал?! Негодование было направлено на Хаиа. Вопрошающим был второй из наёмников по возрасту — после Фермауса — обладавший авторитетом у остальных. Почти все наёмники-командиры собрались за его спиной и, выражая недовольство и растерянность в связи со сложившимся положением, сверлили Хаиа свирепыми взглядами. О похищении Фелли другие наёмники узнали только по факту. Все, кроме Хаиа, переселились из хоробуса в гостиницу, и потому обнаружили не сразу. — Родственница президента школьного совета. Ты чем думал, когда её похищал? Из отсека, где держали Фелли, донёсся голос Мюнфы, и мужчина затих. — Хочу с ним разобраться, ага. — Хаиа… ты что, решил нас распустить? — Мы в любом случае скоро разойдёмся, — ответил Хаиа, после чего показал гренданское письмо и пересказал содержимое. Услышанное взбудоражило наёмников. Они были наёмниками, скитались по городам — и теперь оказалось, что всё не зря, их ждёт награда за выполненную задачу. Противоречивые чувства и затаённая радость читались в глазах и у тех, кто стал наёмником ради награды, и у тех, кто выполнял приказ королевского дома. — Сказано, что об остальном позаботится Обладатель, ага. То есть нам предлагают уехать в Грендан. По окончании завтрашнего боя городов мы распрощаемся с Целни, ага. И со всеми его проблемами. — Но ведь… — Вот только меня награда королевского дома Грендана не очень интересует, ага — отчётливо произнёс Хаиа. — Приехав сюда, я хотел лишь разобраться с ним. Если это удастся, мне всё равно, что будет после. Захотите меня выгнать — пожалуйста. Но лишь после начала завтрашнего боя. А до того не стойте у меня на пути, ага. Его выразительная усмешка подействовала на наёмников. Среди них были те, для кого Хаиа всё равно что сын или младший брат. Предыдущий глава, Рюхо, взял его, Рюхо его вырастил. В этом хоробусе Хаиа вырос, повзрослел — всё на глазах у остальных наёмников. Хаиа был их предводителем и в то же время оберегаемым членом семьи. Был до сегодняшнего дня. — Хаиа, что ты задумал? — сдавленно повторил мужчина. Но Хаиа больше не отвечал. Внезапно рядом с ним раздались шаги того, кто в разговор не вступал. Фермауса. — Фермаус, хоть ты скажи, — попросил мужчина психокинетика в маске. Кроме покойного Рюхо не было человека, которого Хаиа уважал бы больше Фермауса. Все посмотрели на него с надеждой, что он уговорит Хаиа изменить решение. Но Фермаус тихо сказал другое. — Вот что сюда упало, — произнёс сухой механический голос, и все, включая Хаиа, посмотрели на предмет, который Фермаус тут же предъявил. Камень, который умещался в руке. Ничего особенного, кусок бетона. К нему тонкой проволокой крепко привязан конверт. — Что это? Все взгляды приковал герб на конверте — размашисто нарисованный в графе, где должно стоять имя получателя. Герб Грендана. Хаиа взял камень, размотал проволоку и извлёк содержимое конверта. Прочитав письмо, он издал непонятный смешок. — Настоящие Обладатели — страшные люди, ага, — заметил он и передал бумагу Фермаусу. — Фермаус… что там? Все взгляды устремились на Фермауса, и он, закончив читать, спокойно объяснил: — Обладатель Небесного Клинка Саварис Кёллафин Люкенс находится в Маиасе. Он переместится сюда, воспользовавшись завтрашней битвой, но если он будет обнаружен Лейфоном, могут возникнуть проблемы. Нас просят отвлечь его внимание. — Это значит, что мы под покровительством Обладателя? — заключил мужчина, и вокруг раздались вздохи облегчения. Опасались они не мести военных Целни, а лишь одного человека, Лейфона. До приезда сюда мало кто из них верил в силу Обладателей. Но прошлого поединка с Хаиа, а также двух боёв Лейфона с гряземонстрами вполне хватило, чтобы продемонстрировать его ужасающую мощь. И потому все испытали облегчение от того, что гнев Лейфона не будет направлен на них. К тому же нынешнее положение дел как раз подходило для выполнения требования Савариса. Обошлось. Среди обрадованных наёмников лишь Хаиа с непонимающим видом шептал: — Из Маиаса добросил камень до Целни? И правда монстр, ага… К тому же целился сюда, точно в них. Обладает ли такой силой и Лейфон? От этой мысли словно пожар начал безудержно сжигать Хаиа изнутри. Наёмники зашевелились. По указаниям Фермауса они разделились на три группы: одни стоят на страже в окрестностях хоробуса, другие усыпляют бдительность, оставаясь в гостинице, а третьи проникают в город, чтобы следить за школьным советом и Лейфоном. — Разве не здорово? — сказал Фермаус. — Всё обошлось, и из дома уходить не надо. В хоробусе остались только Хаиа, Фермаус и присматривающая за Фелли Мюнфа. Оставшись с двумя людьми, которым среди наёмников он доверял больше всех, Хаиа даже не пытался скрыть хмурого вида. — Ха, доверие ко мне в любом случае упало ниже плинтуса. Не быть мне больше предводителем, ага. — Ты уверен? Интонаций механический голос передать не мог. И всё же чувствовалась в нём скрытая насмешка. Долгие годы знакомства позволяли это понять. Усмешка была настоящей. — Так или иначе, Наёмники вот-вот разойдутся, ага. Не ты ли мне так сказал, Фермаус? — Боюсь, что так и будет. Но я же не подразумевал, что надо всё сломать прежде, чем сломают другие. — Это смешно. — Тогда зачем такая поспешность? — Здесь мой дом, ага, — ответил Хаиа, поглаживая идущую вдоль стенки трубу. — Здесь я вырос. Хороших воспоминаний от родного города у меня нет. Мой дом здесь, ага. — Да, верно, — кивнул Фермаус, вспоминая те времена, когда они только взяли Хаиа. — Но тем, у кого есть родина, приятнее родные края, постель в доме, где они росли, ага. Только вот как бы ни было приятно в постели, вечно в ней валяться не будешь, ага. — Хаиа… Гладившая трубу рука замерла. Фермаус понял. Хаиа говорил об одиночном странствии. Без дома Наёмников, без семьи. Решил отправиться в путь до того, как их лишится. Но обычно у одинокого путника есть куда вернуться. Когда он устанет от одиночества, его встретит семья. У Хаиа иначе. Когда наёмники вернутся в Грендан, Салинванских Наёмников не станет. Неизвестно, будет ли так на самом деле, но Хаиа решил так. — Чем займёшься, когда уедешь? — Как знать? — обернулся Хаиа, и выражение лица у него снова было обычное. — Сперва так, помотаюсь по разным краям. Побродяжничаю, ага. — Я тоже! — вскричала Мюнфа, стоявшая перед отсеком Фелли и слышавшая разговор. Опомнившись, девушка покраснела и съёжилась, но тут же подняла на Хаиа решительный взгляд. — Я тоже… с тобой поеду. В ответ на столь отчаянную просьбу он с кислым видом хмыкнул. — Неопытная ты, обузой будешь, ага. — У… — Шучу, шучу, — обречённо рассмеялся Хаиа, увидев выступившие от его слов слёзы. — Делай как знаешь, ага. — Что… правда? — Я больше не предводитель, ага. А значит, и права тебе указывать тоже не имею. Делай как знаешь. — Угу… угу, — улыбнулась вытирающая слёзы Мюнфа, и он расслабленно усмехнулся. *** Так наступил этот день. — Готова? Саварис, постучавшись, заглянул в номер, и глаза его на секунду округлились от увиденного. — Что такое? — непонимающе посмотрела Лирин, уже сложившая вещи. — Как у тебя чисто. В падающем из окна свете солнца номер выглядел как новенький. — Вчера совсем уснуть не могла, — нервно рассмеялась она. Спать не хотелось вовсе — то ли от радости, то ли от волнения — и она, не зная, когда закончить уборку, сделала всё, что только можно было. — Ну ладно. Сейчас все пойдут в убежище, — поторопил Саварис. — Надо ускользнуть до того. — А, да. Она пошла следом, таща чемодан. Ранним утром два города с грохотом соприкоснулись ободами, две ноги скрестились. Президенты школьных советов, ждавшие возле точки контакта с каждой стороны, встретились, чтобы подписать военное соглашение. Целью встречи являлось: провозгласить, что будет иметь место не кровопролитная война — как между обычными городами — а бой по правилам, установленным Союзом Школьных Городов, письменно подтвердить готовность соблюдать правила и в то же время убедиться в чётком их понимании. После сражения оба города отправят копии соглашения вместе с результатами Союзу Школьных Городов, где их впишут в историю боёв. По окончании подписания каждый город представил свой примерный план, уточняющий районы, где боевые действия разрешены или запрещены, а затем стороны обсудили время начала боя. В итоге начать решили в полдень. — Пусть бой будет достойным, — произнёс Кариан, глядя на выстроившихся за спиной президента Маиаса военных, и протянул руку. За спиной Кариана, в свою очередь, собрались военные Целни. — Да, согласен. Президент Маиаса пожал руку, словно загипнотизированный улыбкой Кариана. — Как вам? — поинтересовался он мнением Ванса по возвращении в ряды стоявших сзади военных. — Похоже, боевой дух на высоте. — Да уж. Наверняка они тоже изучили наши достижения. Сочли нас лёгким противником, да? — Возможно. Но вряд ли только поэтому. Кариан разделял сомнения осторожного Ванса. Президент Маиаса казался достаточно робким, но это лишь его характер. Проницательный взгляд обнаружит затаённую готовность победить. А ещё… Кариан стал рассматривать сам город Маиас. Отсюда виднелось разбитое покрытие в нескольких местах обода, борозды, словно тащили что-то большое. — Следы перемещения кэй-пушек. — Ага. Они что, недавно с гряземонстрами дрались? — И победили. Это тоже объяснило бы их боевой дух. — Ха, да в опыте таких стычек нас разве кто переплюнет?! — фыркнул Ванс, и Кариан горько улыбнулся. — Тогда не подведите, главнокомандующий. — Не подведу. О разворачивающихся на ободе событиях Лирин, конечно, не знала. Городская полиция выделила сотрудников, которые должны собрать жильцов гостиницы в вестибюле. Пусть это лишь состязание, но полем боя станет весь город. Военные будут носиться и меряться силой везде, кроме оговоренных, запрещённых для боя районов, необходимых для жизни города: ферм сельскохозяйственного факультета, полей ботанического факультета, рыбохозяйственного оборудования, производственных районов алхимического факультета, лечебных учреждений медицинского факультета, оборудования очистки воды и выработки энергии, подземных механизмов, главного полицейского управления, главного здания библиотеки и прочих территорий такого рода. Гражданским особо не разгуляться. — Что будем делать? — спросила Лирин, выскользнув через запасной выход. — Чтобы пробраться на ту сторону, в любом случае необходимо пройти точку стыка на ободе. — Правда? — Других мест фильтрующее поле не захватывает. Пришлось бы хоть на секунду, но соприкоснуться с загрязнителями. — Ух… Ей не доводилось контактировать с загрязнителями, но сама мысль жутко пугала. — Ничего, будем наблюдать где-нибудь возле обода за ходом боя и выберем для выхода момент, когда пойдёт перевес в чью-то пользу. В такую минуту меня не заметят даже с тобой на руках. — Столько хлопот из-за меня. — Ну что ты, я обещал, что позабочусь о твоей безопасности. Договорённость была не с ней, а с Синолой. За это Лирин была ей благодарна. Но ещё Лирин подумала, что та в силу невыносимого характера заставила даже Обладателя плясать под свою дудку, и от сострадания в душе пробудилось чувство привязанности к Саварису. — Ой, Саварис-сан, а ты без вещей? Лирин заметила, что у Савариса ничего нет. — А? Да, верно. Мне надо ждать хоробуса в Маиасе. — Как? — Что? Да нет же. Мой путь лежит не в Целни. Здесь я вообще должен был с тобой расстаться. — А, вот как? Чтобы исполнить то данное Синоле обещание, он решил дойти до самого Целни. Чувство вины ещё сильнее придавило Лирин. — Прости пожалуйста. — Да ничего. Я люблю так развлекаться. Развлекаться. Саварис и правда выглядел радостным, но он вообще часто смеялся, так что заметить разницу было непросто. Но то, как он назвал развлечением опасную попытку прошмыгнуть в разгар начатого военными сражения городов — пусть и школьных — многое сказало Лирин о самоуверенности Обладателей. — А, кстати, — хлопнул в ладоши Саварис и посмотрел на неё. — Что? — На той стороне ты, видимо, встретишь Лейфона, но не говори ему, пожалуйста, что приехала со мной. — А? Не то чтобы она вообще думала непременно обо всём рассказать, но конкретная просьба удивила. — Я всё ещё на секретном задании. Да и слухи о том, что Обладатель Небесного Клинка просто взял и покинул Грендан, нам тоже ни к чему. — Да, хорошо, — понимающе согласилась она. — Благодарю. Ну что, пойдём. Надо найти, где бы нам убить время. Он поднял чемодан и зашагал вперёд. Лирин пошла за ним. 5. Танец катан Часы пробили полдень. Обычно этот будничный звук возвещал о начале обеденного перерыва, но сегодня он в силу сложившихся обстоятельств подразумевал нечто иное. Боевой клич раздался в Целни и в Маиасе. Громкие крики сотен военных, усиленные единой техникой устрашения внутренней кэй, схлестнулись, сотрясая воздух. Оба лидера направили войска в бой. — Вперёд! — громогласно скомандовал Ванс, и авангард — где костяк составил второй взвод — двинулся. Маиас в ответ двинул свой авангард, и от их скорости по воздуху прошла крупная рябь. — Числом вроде равны. Со стороны Маиаса на ободе собралось военных двести или даже меньше, что не слишком отличалось от численности на стороне Целни. Вопрос в том, сколько выставлено в других местах. Целни на случай проникновения в город дал в распоряжение одиннадцатому взводу отряд тыловой обороны из тридцати военных и множества психокинетиков. Их целью являлось обеспечение информационной поддержки за счёт расставленных по городу психокинетиков и перехват диверсионных групп Маиаса. Столкновение авангардов шло без особого успеха для какой-либо из сторон. Центр Маиаса Ванс видел даже отсюда. Условием победы являлся захват вражеского штаба либо уничтожение центрального механизма. На деле, конечно же, военные ни одной из сторон не захотят разрушения механизма. Даже в обычной войне городов. Разрушение центрального механизма по сути означает смерть города. Втягивать ни в чём не повинных гражданских жителей в войну — последнее дело. Даже если поражение лишит города всех серниевых шахт, медленная гибель, которая будет его ждать, вызовет гораздо меньшее чувство вины, чем если добить его своими руками. Оставался лишь один способ победить — захватить вражеский штаб, то есть взять здание школьного совета. В школьном городе «взять» означает пробиться к зданию и сорвать водружённый над ним флаг. Можно сказать, что это масштабный вариант боя взводов. Поэтому ход местного сражения имеет значение, но не решающее. Всё кончится, как только немногочисленный просочившийся отряд возьмёт флаг. — Выберите момент и смените второй отряд в авангарде. Артиллерии приготовиться. Не дайте им вклиниться на замене. Артиллерийский расчёт начал приготовления, возглавляющий второй эшелон шестнадцатый взвод стал оттачивать кэй в ожидании сигнала Ванса. — Пошли! — раздалась команда, и авангард отступил. Авангард Маиаса бросился преследовать их, но был остановлен заградительным огнём артиллерии. Шестнадцатый взвод рассчитывал пробить центр с помощью своего фирменного кэй-вихря. Группа Нины в это время находилась в отдалении от стыка ободов, ставшего местом основного боя. — Ну как? — спросил Шарнид. — Ещё немного, пусть волна пойдёт, — ответила Нина, следившая в бинокль за ходом сражения. Они стояли под ногой Целни, облачённые в спецкостюмы. Никто не говорил, что проникать можно лишь в точке стыка. Надевать спецкостюмы тоже не воспрещалось. На самом деле у Маиаса тоже наверняка есть группы, собирающиеся проникнуть извне. Ход не оригинальный, но и надёжным его не назовёшь. Из разряда военных хитростей. Всегда есть вероятность, что проникающий таким образом маленький отряд обнаружат, и серьёзная часть боевой силы пропадёт зря. Но и эффективность такой тактики отрицать нельзя. На просачивание шла только группа Нины — видимо, руководство в лице Ванса надеялось одержать решительную победу на поле боя. Нина понимала такое стремление, но всё же главное — результат. — Сейчас второй эшелон пойдёт на прорыв. Если им удастся внести сумятицу в ряды противника… у нас появится шанс, — сказала она и посмотрела на стоящего рядом Горнео. Тот молча кивнул в знак согласия. Отсутствие Лейфона в итоге всё-таки решили компенсировать за счёт Горнео и Шанте. Горнео этого не сказали. Всем было сообщено, что у Лейфона своё, особое задание. В противном случае у кое-кого возникли бы вопросы. Горнео имел право голоса при утверждении плана и должен был знать, но протестовать не стал. — Второй эшелон пошёл, — сообщила Наруки, теперь наблюдавшая в бинокль вместо Нины. В данный момент все держали кэй-глушение и не имели возможности серьёзно работать с кэй. — Так, сейчас идём пешком. Шлемы на костюмах тоже были старого типа. Новейшие системы предоставляли обзор с помощью психокинетика, но сегодня в конечном счёте решили действовать без психокинетического сопровождения. Никто, кроме Фелли, не оказался способен обеспечить поддержку на больших дистанциях. Добравшись до ноги Маиаса, они забросили тросы. Тросы обмотались вокруг расположенных под ободом воздуховодов, подъёмные механизмы потащили группу вверх. Там им помогли выступы на трубах, и группа, наконец, оказалась на ободе. Сняли шлемы, чтобы не мешали обзору. Кажется, остались незамеченными. — Хорошо, пошли, — жёстким тоном скомандовала Нина и все, кивнув, побежали в направлении школьного совета. *** Сражение городов началось. — Вот ведь… Фелли могла лишь растерянно сидеть в хоробусе наёмников. По ту сторону ноги города виднелся другой школьный город, сейчас явно не дружественный. И звуки доносились даже сюда. Шум битвы. Началось. — Специально подгадали? Фелли предполагала, что за действиями группы Хаиа стояло знание о приближавшемся сражении. Но какова их цель? — Если хотят достать Свергнутого… похищать меня смысла нет. Фелли чувствовала, что это не стыкуется с причиной действовать именно сейчас. Похитить Фелли означает вывести из строя отличного психокинетика. Это ударит по боеспособности Целни, но в чём выгода наёмников? Знают ли они, что Свергнутый по-прежнему внутри Нины? Решили обменять на неё сестру президента? — И я создала всем проблемы… Эта мысль породила приступ самобичевания. Уверенная в своих исключительных способностях, она не смогла предвидеть случившегося — это злило. Но без дайта она бессильна. Фелли могла работать просто с психокинезом. Но большее, что он мог дать — знание обстановки снаружи. Был бы дайт, Фелли, возможно, смогла бы что-нибудь устроить с психокинетическими зарядами… Нет. Она в плену у Салинванских Наёмников. Пусть Фелли талантлива, но они значительно опытнее. К тому же их там немало, стоят наготове. Один психокинетик при всём желании ничего не сможет. К тому же её психокинез блокирован. — Невероятно, — сказала она ровным голосом, хотя внутренне пребывала в смятении, чувствовала себя униженной. Она могла использовать психокинез и без дайта. Могла лишь потому, что с рождения обладала мощной способностью к психокинезу. И потому наёмники, наверное, об этом не знают. Предположение оказалось весьма наивным. Волосы Фелли слабо засветились. Она задействовала психокинез. — Кх! Но стоило невидимой волне двинуться за пределы отсека, на её пути вставали шумы, вызывающие резкую головную боль. Пришлось отказаться от затеи — психокинез дальше не проходил. Кто-то ставил помехи. — Фермаус… Да, кажется так звали психокинетика наёмников. Любому, кто участвовал в боях взводов, доводилось ставить помехи психокинезу вражеского взвода, снижать точность разведданных противника. Сама Фелли несколько раз перехватывала вражеский психокинез. Даже угнала как-то терминал Фермауса — видимо, это он глушил её сейчас. Но с таким мощным глушением столкнулась впервые. Вот в чём заключалась её беда. Разница в опыте не на её стороне. Как в том бою с первым взводом. Но вот столкнуться с тем, кто обладает сравнимым с нею талантом, Фелли ещё не приходилось. Если знаешь, что кто-то более опытный готовит ловушку, можно найти способ её преодолеть. Но когда к опыту приложился и талант, Фелли выхода не нашла. Она не научилась правильно работать с противником, обладающим сходной или превосходящей силой. К тому же без дайта Фелли особенно беспомощна. Остаётся лишь подчиняться. Она прислонилась к стене, массируя виски, чтобы снять остатки головной боли. — Придётся ждать помощи. Помощь… Откуда она придёт? Кто-то должен отреагировать, иначе похищать бессмысленно — придёт ли на переговоры брат? Такой вариант представляется самым реальным. Но она по-прежнему не знает цели наёмников. Если нужен Свергнутый, придёт Нина. — Придёт ли Фонфон на помощь? Фелли всё время об этом думала. Когда пропала Нина, Лейфон стал сам не свой, смотреть было страшно. Фелли не хотела видеть, как он мучает себя из-за Нины. Но во всём ему помогала, считала, что должна была его тогда поддержать. Теперь, когда исчезла сама Фелли, потерял ли он голову, как тогда? Придёт ли на помощь? Каждый раз, когда мысль доходила до этого момента, у Фелли запотевали ладони, и возникало странное чувство, будто мозг онемел и внутри всё заледенело. В каких отношениях Лейфон с Фелли? От вопроса что-то холодело в груди. Студенты, учащиеся в одной школе? Друзья? Товарищи по взводу? Сэмпай и кохай? Парень и девушка? Парочка? Возлюбленные? Впрочем, приходилось признать, что последние варианты убедительными не выглядели. Этот эталон бесчувственности ничего не заметит, пока не выразишь свои чувства самым прямолинейным, не допускающим недопонимания образом. Как можно до такой степени не улавливать чувств окружающих, для Фелли оставалось загадкой. Ну вот… она уже на него в обиде. Потому и метались её чувства к Лейфону в разные стороны. Вслух она ничего не сказала, но мысленно простонала. И в это время. Дрожь прошла через всё тело прислонившейся к стене Фелли. — Что… От мощного удара ходуном заходил весь отсек. Тряхнуло так, что она инстинктивно упёрлась руками в пол. Видимо, качался весь хоробус. — Что это? Она среагировала машинально. Забыв о помехах, Фелли тут же запустила психокинез. Помех не было. То ли из-за тряски, то ли Фермаус специально убрал. Снаружи хоробуса стояли наёмники. И Хаиа. Дрался. И ещё… — Лейфон. Дрался с ним. *** К хоробусной остановке был пришвартован большой хоробус. Порывистый ветер чуть покачивал его, от контакта буферной прокладки с корпусом раздавался чиркающий звук. Перед хоробусом стоял Хаиа. — Один пришёл, как договаривались, — сказал он с чуть заметной насмешкой в голосе. — Так и думал, ага. Лейфон смотрел на Хаиа и окружавших их наёмников лишённым эмоций взглядом. — Я разве не говорил? Мне нет нужды строить против вас планы. Хватит и меня одного. — А ты всё такой же шутник, ага. Не подумал, что с барышней может случиться, если ребят моих будешь подначивать? Лейфон прекрасно знал, что Хаиа блефует. Но вызов принял. — Что ж, рискните. Только всерьёз подумайте, как потом выжить на этом свете. Правая рука Лейфона вдруг исчезла, и там, куда она оказалась направлена, раздались взрыв и сдавленный крик. Выпущенная Лейфоном внешняя кэй попала в одного из наёмников и сразу оглушила. Выстрел был сделан как предостережение другим наёмникам, да и самому Хаиа. — Дерёмся с тобой, один на один. Если после Фелли-сэмпай уйдёт живой и невредимой, остальным гарантируется безопасность. Обвинений не будет. Президент всё устроит. Лейфон говорил правду. Опасно преследовать их сейчас как преступников и загнать в угол. Особенно посреди боя с Хаиа, когда Лейфон не сможет вовремя вмешаться. — Если захотите, можете позже возобновить наш договор на обучение, хотя условия вознаграждения, конечно, будут пересмотрены. Президент очень добр, в отличие от меня. Передавшего предложение Кариана Лейфона мало волновало, согласятся наёмники или нет. Он лишь полагал, что узнав, что город их простит, они будут менее склонны к отчаянным действиям. — Очень щедро, ага. А ещё одно моё условие ты выполнил? Ещё одно условие. Использовать катану. Лейфон молча снял лёгкий адамантовый дайт с портупеи. — Поступаться ли принципами — дело твоё. Захотел — поступился, кто мешает? Но если склонил к этому противника… Восстановил. Угольно-чёрное лезвие впитало свет полуденного солнца, из-под поверхности блеснули красно-голубые переливы. — Не думай легко отделаться. — Ну давай, ага, — тоже восстановил железный дайт Хаиа. Катана и катана. Двое мастеров одного стиля Сайхарденов. Благодаря предохранителю лёгкий адамантовый дайт не мог убить одним ударом. У железного дайта Хаиа такой проблемы не было. Стоявшие вокруг наёмники могли только гадать, к чему приведёт это различие. Наверное, они видели его как единственный шанс на победу. Противники одновременно подняли клинки. Хассо. Заняв одинаковую стойку, каждый стал искать возможность сделать выпад. Словно повторился бой с десятым взводом. В воздухе между противниками бесчисленные воображаемые клинки описывали линии разрезов, появлялись ответные линии. Чуть заметные движения выдавали намерения противнику, и тот фиксировал свои. Так повторялось, пока не… Одновременно выкрикнув, оба рванулись вперёд. Встретились в центре. Каждый нейтрализовал Гниение — приём, направленный на разрушение его оружия — произвёл рубящий удар и схлестнул внешнюю кэй с вражеской. — Ннн… В этом обмене ударами верх таки взял Лейфон. Он запросто нейтрализовал приём и перехватил линию разреза. Плотность внешней кэй у Лейфона была запредельной. Она мгновенно поглотила и отбросила внешнюю кэй Хаиа. Отбросило и самого Хаиа. Он отлетел в сторону обода и приземлился совсем близко к краю. Лейфон не прекратил атаку. Он метнулся следом и нанёс ещё удар. Хаиа отразил его катаной и перешёл в контратаку, но Лейфон словно врос в землю. Каждый раз, когда он делал шаг вперёд, Хаиа на шаг отступал. Кэй бушевала вокруг битвы. Были там и остаточные всплески, порождённые приёмами, но была и другая кэй, создающая вихревой поток, извивающаяся, словно живое существо, над головами сражающихся. — Берегись. Заметил опасность Фермаус, наблюдавший бой издали. Закрутившаяся в смерч внешняя кэй внезапно обрушилась на Хаиа. Внешняя кэй, Падающий Змей. Пока они скрещивали клинки, Лейфон сформировал вверху кэй в виде смерча, и теперь она обволокла Хаиа, ветер сдавил его. Ноги Хаиа оказались в воздухе. Захватив добычу, змеевидный смерч, извиваясь, развернулся и двинулся было за пределы обода. Но пока Лейфон формировал кэй, Хаиа тоже не терял времени даром. — Ии… Он приложил катану к бедру, внезапно схватил лезвие левой рукой и занял позицию для быстрого выхватывания. По лезвию заплясали языки пламени. Всего лишь иллюзия. Мгновенная вспышка, возникшая от столкновения внешней кэй, текущей по клинку, и кэй, окутывающей используемую в роли ножен левую руку. Но скрытый этим пламенем удар рассёк смерч Лейфона надвое. Стиль Сайхарденов, Секущее Пламя. Клинок беззвучно рассёк полыхавший огонь, разделил смерч и освободил Хаиа из воздушного плена. Но приземлился Хаиа на самом краю. Лейфон же быстро среагировал на нейтрализацию своего приёма и двинулся вперёд. У Хаиа оставалась секунда на принятие решения. Для работы против Лейфона с его мощной кэй поле боя оказалось тесновато. Но продвинуться вперёд он не даст. Что остаётся? И тут Хаиа понял, чего добивается Лейфон. — Ну хорошо. Будь по-твоему, ага. Хаиа сместил центр тяжести назад, и его тело стало запрокидываться. Обода под ним уже не было. Лишь большая земля далеко внизу. Хаиа отклонился сильнее. Лейфон был совсем рядом. Пущенная в ноги кэй взорвалась. Внутренняя кэй, кэй-вихрь. Хаиа прыгнул. В сторону Маиаса, находившегося далеко за спиной. Лейфон прыгнул следом. *** Саварис и впрямь ощутил волны густой кэй. — Начали. — Что? — посмотрела на него стоявшая рядом Лирин. Они были в здании недалеко от точки стыка. Склад, переделанный в концертное здание. Выглянуть наружу можно было только через окно в отделении кассира — оттуда Саварис и следил за обстановкой. — Да так… Идём. — А, да. Он поторопил Лирин, ещё пытавшуюся что-то спросить, и они пошли на выход. — Как мы попадём на ту сторону? Они вышли из темноты под полуденное солнце. Ослеплённая Лирин прищурилась. Отсюда даже гражданский мог видеть яростный бой в точке стыка. Сначала второй эшелон Целни пошёл на спланированный прорыв и сломал порядки Маиаса, но те сумели-таки восстановить строй и стали выдавливать противника обратно. Можно сказать, что бой пока шёл с переменным успехом. Вряд ли Лирин понимала такие детали, но пройти незамеченными там, где собралось столько военных, осуществимым явно не представлялось. — Я вроде объяснял? — Нет, я помню. Сказал, что понесёшь меня, но… — В таком случае, с твоего позволения. — Ай… Саварис быстрым движением поднял её, в другой руке удерживая чемодан. Легко прыгнул. И приземлился на крыше. — Хм… Ну что, высота, кажется, вполне достаточная? — Э… — Кстати, Лирин-сан, — с улыбкой обратился к обеспокоенной Лирин Саварис прежде, чем она успела что-либо сказать. — Ты вроде не очень спортивная, но задержать дыхание на минуту сможешь? — К-конечно, — оскорблено кивнула она, подозревая издёвку. — Вот и хорошо. Колени Савариса согнулись, будто сжимаемая пружина. На полной скорости с гражданским на руках двигаться нельзя. Однако… — Задержи дыхание и держись крепко. Лирин задержала дыхание, тело само напряглось. Саварис убедился, что она готова, и высвободил собранную в коленях силу. И взлетел. Но прыжок его из нынешней точки был направлен не прямо в Целни, не через точку стыка. Саварис поднимался вверх. Прыжок был рассчитан на такой набор высоты, чтобы достичь границы фильтрующего поля. Внизу осталась точка стыка, на которой кипел бой. На такой высоте вряд ли кто-то заметит. При обычном способе перемещения Лирин бы с большой вероятностью обнаружил психокинетик. Но разве кто-то мог подумать, что найдётся человек, проникающий в город на большой высоте под самой границей фильтрующего поля? К тому же… Единственный, кто вызывал беспокойство, Лейфон, отвлечён Салинванскими Наёмниками и вроде бы ничего не заметил. Да ещё после прыжка Саварис предоставил дальнейшее инерции и сосредоточился на поддержании кэй-глушения. Если кто и заметил кэй в момент прыжка, после мог подумать, что ему почудилось — всё исчезло. Остаточные волны кэй, порождаемые в ходе столкновений в пылу главной битвы, сотрясали воздух. Саварис поймал этот поток, ощущая незримое давление поля над собой. Он пролетел по высокой параболе, искажённой завихрениями атмосферы. Бесшумно приземлившийся Саварис тронул плечо Лирин. — Уже всё. — А… А? Зажмурившаяся в прыжке Лирин попыталась понять, где находится. — Мы… здесь? — Ага. В Целни. Она встала на ноги и, забыв обо всём на свете, уставилась на высящиеся здания. — Здесь, Лейфон… Какое-то время она стояла неподвижно — то ли не верила, что уже добралась, то ли испытывала некоторый диссонанс от того, что столь знакомый человек живёт в столь незнакомом месте. Но, наконец, пришла в себя, обернулась и низко склонила голову перед Саварисом. — Спасибо тебе большое. — Ну что ты, я рад был исполнить обещанное. Действие королевского приказа на этом не заканчивалось, но Лирин пока этого знать не надо. В решении Савариса не таилось глубокого замысла. Если встреченная им девушка-военный в самом деле студентка из Целни, Лейфон рано или поздно узнает, что Саварис был в Маиасе — а может, уже узнал. В таком случае молчание Лирин теряет смысл. Саварис останется в Целни и привезёт Свергнутого в Грендан. Таково веление королевы Альсейлы. Но прямо рассказывать всё это Лирин тоже особо не требовалось. Вот Саварис и приврал, чтобы выиграть время. Не бог весть что. Он не считал себя человеком, склонным к интригам. Боец до мозга костей, на большее он не претендует. Вот потому и… прибегнул к угрозе. В адрес Лейфона. Лирин — которую он считал своим долгом защищать в далёком гренданском прошлом — этого не знала. Какой эффект произведёт сказанное на Лейфона — или не произведёт? Было чуточку любопытно. Только и всего. — В общем, лучше тебе сразу спрятаться. В убежище, если найдёшь. А мне пора. — А, хорошо. Спасибо, правда. — Береги себя, — бросил Саварис на прощание и исчез из поля зрения Лирин. — Итак, не пора ли собрать информацию? Он уже знал, куда идёт. Направился он в гостиницу Целни. Здесь было поспокойнее, шум сражения остался на ободе. Отзвуки с точки стыка ещё доносились, но в целом было тихо. На остановке был пришвартован на хоробус необычных размеров. Вокруг собралось множество военных. Скорее всего, это и есть Салинванские Наёмники. — Мой багаж прибыл? — обратился Саварис, и все переполошились. Он использовал кэй-глушение, и, похоже, Савариса никто не заметил. Понятно. Видимо, многого от них ожидать не стоит. Его встретили мирно, без признаков агрессии. Наёмники побывали во многих городах, но вряд ли по жёсткости условий они могут тягаться с Гренданом. Всё-таки нет места веселее. С лёгким разочарованием Саварис стал наблюдать за реакцией. — Вы Обладатель Небесного Клинка? — произнёс механический голос. Из хоробуса вышел ещё один человек. — Уу… Человек, скрывающий лицо под капюшоном и маской, пробудил любопытство Савариса. Воцарилась необычная атмосфера. — Психокинетик? — Да. Фермаус Фора, к вашим услугам. — Фора? Фамилия была знакома. — Родом из Грендана? — Да. Всё интереснее и интереснее. — Вот уж не думал, что род Фора окажется за пределами города. — Меня отбраковали. — Хм. Вряд ли так и было. Фермаус не производил впечатление обычного человека. — Впрочем, ладно. Так что с багажом? Письмо прочли? — Прибыл. Данные в письме указания исполнены. Забросив письмо в Целни, Саварис туда же бросил и свои вещи. Их, видимо, нашли и подобрали. В багаже лежал дайт. Не Небесный Клинок, но особый, модифицированный для Савариса. Не хотелось его случайно потерять. — Это хорошо. Итак, меряться силами с Лейфоном вы предоставили своему предводителю, Хаиа Салинвану Лаиа? — Нет… — покачал головой Фермаус. — Да, это Хаиа Лаиа, но он больше не предводитель. Сейчас я исполняющий обязанности. — Неужто моя просьба оказалась так трудна? Саварис с самого начала знал, что трудна. Чтобы кэй Савариса во время проникновения не заметил Лейфон, надо, чтобы он как минимум оказался вдали от точки стыка. — Хаиа сводит личные счёты. За неподобающее предводителю поведение он изгнан из группы. — Понятно. Похоже, тут что-то произошло, но Саварис не задал больше вопросов. Он сомневался, что услышанное его хоть как-то заинтересует. Вместо этого он повернулся туда, где ощущалось присутствие дуэлянтов. Усилив зрение внутренней кэй, Саварис наблюдал за хорошо знакомой ему кэй Лейфона. — Думаю, зря вы такой талант выгнали. — Спасибо на добром слове. Ему было бы приятно услышать. Из хоробуса за спиной Фермауса показалось ещё два человека. Девушки, с виду ровесницы, но выйдя, повели себя по-разному. Одна промчалась мимо Савариса и в отчаянии уставилась за пределы обода, в сторону Маиаса. Она похвальным образом пыталась усилить зрение с помощью хорошо отточенной внутренней кэй, хоть и не могла сравниться с Саварисом. И другая девушка. Производимым впечатлением она резко отличалась от собравшихся военных. Хотя бы тем, что одежда её походила на форму местной школы. Необычный вид девушке придавали длинные серебристые волосы, но Савариса это не особо заинтересовало. Он почувствовал, что у неё мощный психокинез. — Вы меня отпускаете? — спросила она Фермауса без страха, со сдержанным гневом в голосе. — Да. Вернуть дайт пока не можем. Если тебя сразу отправят на линию фронта, он может передумать. — Вот как? — тихо сказала она, повернулась спиной к Фермаусу и зашагала в сторону ворот гостиницы. Видимо, её использовали в качестве заложницы, чтобы выманить Лейфона. Ушедшая девушка интереса больше не вызывала, и внимание Савариса вернулось к бою в Маиасе. «Ну что, Лейфон. Много ли в тебе силы осталось?» Взгляд Савариса неотрывно следил за поединком. *** Загрязнители обожгли лишь на секунду. Прежде, чем они проникли под кожу, он вошёл в фильтрующее поле Маиаса, и невидимые частицы исчезли. Хаиа приземлился на ободе. Следом в поле вошёл Лейфон. Пользуясь набранной скоростью, нанёс удар. Удар кэй-вихря Хаиа встретил Секущим Пламенем. Иллюзорное пламя брызнуло во все стороны, земля под ногами взорвалась. На этот раз он не проиграл по силе. А пламя на лезвии катаны не угасло. В основе своей его катана из железного дайта, но в рукоятку встроен рубиновый. У Хаиа катана особая. Рубиновый дайт принимает часть кэй Хаиа и превращает в кэй-пламя. — Не думай, что всё будет как тогда. Во взгляде Лейфона появилась настороженность. Стойки Хаиа не было в стиле Сайхарденов. Хаиа стоял ровно боком, закрывая таким образом уязвимые места, держа катану рукоятью вверх и лезвием вниз. Напоминало одну из стоек рукопашного боя. Пляшущее по лезвию кэй-пламя искажало обзор и мешало считывать кэй-потоки Хаиа. Лейфон, наверное, уже догадался, в чём смысл техники. Он оставался неподвижен — возможно, решил не торопиться и посмотреть. — Ну что ж, начнём. Хаиа двинулся. Внутренняя кэй, Мгновенная Тень. Несколько копий с разных точек бросились вперёд и атаковали. Лейфон оставался на месте, лишь слегка покачивая острием катаны, но прыгнул в сторону, когда рубящий удар справа оказался настоящим. Хаиа прыгнул следом, уходя внутрь города. В воздухе они обменялись ещё несколькими ударами. Хаиа уже владел клинком на уровне Обладателя. Прежние ощущения Лейфона подтвердились. Некоторые атаки его пугали, например та техника собственного изобретения Хаиа. Ни одной из них ещё не удалось ранить Лейфона, но если удастся, он в лучшем случае окажется стеснён в движениях. Однако на его стороне по-прежнему было мощное преимущество. Кэй-сила. Избыточной кэй-силой Лейфон владел с рождения. Именно она сделала его Обладателем в совсем юном возрасте. По крайней мере, так считал сам Лейфон. Один лишь навык против чудовищ вроде Бегемота не спасал. Лейфон и Хаиа скрещивали клинки в небе над Маиасом. Техника Хаиа с оболочкой из огненной кэй напоминала стиль Сайхарденов, но время от времени производимая атака отличалась от ожидаемого удара. Ещё один повод для беспокойства. Когда знаешь, какой будет атака, инстинктивно выполняешь оборонительные действия. Но катана Хаиа в последний момент предательски меняет движение. Если бы можно было чётко считать кэй-поток, то можно было бы, наверное, выстроить идеальную защиту — но считывать, конечно, не получалось, так как воздух дрожал от жара огненной кэй. Если бы Лейфон ничего не знал, то мог бы понадеяться на рефлексы, но его рефлексы принуждали действовать в соответствии со стилем Сайхарденов. Принадлежность к одной школе мешала. Хаиа в качестве наёмника пережил много боёв. И у него, конечно, большой опыт не только борьбы с гряземонстрами, но и смертельных схваток с другими военными. По количеству и частоте боёв с гряземонстрами Лейфон вряд ли уступал, но вот в опыте боёв с людьми он явно не на уровне Хаиа. По части опыта Лейфон определённо проигрывает. И уязвимость принадлежности к одной школе явно вытекает из этой разницы. В прошлый раз он победил всухую. Возможно, дело было в психологическом превосходстве. — Кх! Когда клинки сцепились в попытке «продавить» друг друга, он ударил ногой в живот противника и разорвал дистанцию. В левой руке собрал кэй. Внешняя кэй, Залп Девяти. Собранная в четырёх точках кэй выстрелила. Хаиа, извернувшись, уклонился. Отдача от Залпа на лишнюю секунду удержала Лейфона в воздухе. Хаиа приземлился раньше. Его внутренняя кэй взорвалась, он рванулся к точке приземления Лейфона с помощью кэй-вихря. Внешняя кэй, Огненный Змей. Модификация Падающего Змея. Лейфон выпустил внешнюю кэй всем телом, чтобы отбросить надвигавшееся пламя, в то же время сопротивляясь попыткам ветра унести его прочь. Но это позволило Хаиа подойти вплотную. Оба одновременно выхватили катаны. — Иии! — Шааааа! Стиль Сайхарденов, Секущее Пламя. Они единовременно выполнили тот же приём. Пламя, столкнулось с пламенем, рассекло окружающую кэй и породило мёртвую зону. Давление собранной в клинках кэй на мгновение растолкало дерущихся. Но Лейфон не занял правильной стойки перед выполнением приёма. Впрочем, для того, чтобы он не смог занять стойку, и нужны были Огненный Змей и Секущее Пламя. Несовершенство приёма при одновременном выполнении повлияло на исход, и у Хаиа появилось небольшое окно, чтобы захватить инициативу на следующем ходу. Крупица времени, какая-то доля секунды, но даже несколько сотых секунды могли стать роковыми. Он шагнул вперёд. Стиль Сайхарденов, Вторичное Пламя. Острие завершившей взмах катаны развернулось и пошло обратно. Лейфон быстро почуял опасность и отступил, не сопротивляясь потоку. Но линия разреза зацепила его. Из левой руки брызнула кровь. *** Фелли в это время тяжело вздыхала. — Никакого от меня толку. Дело не в похищении. Выражение недовольства и раскаяния по этому поводу теперь уже ничего не изменит. Фелли радовало, что Лейфон пришёл ради неё. Но ведь этого Хаиа и добивался. Фелли не знала, зачем ему нужен бой с Лейфоном, но ради этого Хаиа использовал её. А значит, надо поскорее дать Лейфону знать, что с ней всё в порядке. Фелли шла в здание школьного совета. Она не могла спрятаться в убежище. Не поймут. Фелли было что сказать в оправдание, но она сомневалась, что доводы сочтут вескими — оставалось лишь идти к школьному совету. И вообще, если она хочет связаться с Лейфоном, убежище мало чем поможет. А в школьном совете… Чтобы что-то предпринять, для начала требуется дайт. А в здании школьного совета должен храниться запас. Но по дороге возникла проблема. Диверсионная группа Маиаса вступила в бой с отрядом тыловой обороны Целни. Грохот схлёстывающихся кэй раздался чуть впереди, пришлось остановиться. У Фелли не было терминалов, но работать с психокинезом она могла. Фелли настроила дыхание — серебристые волосы засветились — и проанализировала боевую обстановку. Всё было немного туманно, как во сне, но общую картину Фелли ухватила. С терминалами она бы собрала более чёткую и подробную информацию, да и прыгающего между городами Лейфона могла бы поддержать. И своему взводу бы сообщила, что с ней всё хорошо. Её посещала мысль захватить чужой терминал, но без жезла, служившего точкой концентрации психокинеза, точность всё равно низкая. Пока что Фелли сосредоточилась на анализе происходящего впереди. Группа Маиаса немногочисленна. Оборонительный отряд Целни примерно такой же. Фелли помнила, что в тыловую оборону планировалось выделить несколько больше людей, так что не исключалось, что проникновение осуществили несколько групп одновременно. Так или иначе, надо искать безопасный маршрут. Фелли стала искать, но нашла кое-что другое. Человек? Прячется за углом здания. Видимо, завязавшийся бой застал врасплох. На секунду она подумала, что случайно обнаружила военного Маиаса, замаскировавшегося кэй-глушением, но встревоженное поведение явно не свидетельствовало о желании сражаться. Неужто гражданский? Психокинез Фелли не улавливал от него кэй. А главное, одежда не свидетельствовала о принадлежности к какой-либо стороне. Гражданская одежда, силуэт юбки. Растяпа. Гражданская студентка, спешила в убежище и застряла тут. Так решила Фелли. Бросать здесь девушку нельзя. Она находилась в стороне от центра сражения, но битва в любое время могла сместиться. Фелли быстро нашла маршрут, позволяющий двигаться незамеченной, и направилась по нему. Пока она не дошла, студентка не двинулась с места. — Что ты делаешь? — Ой! — съёжилась она, услышав вдруг голос за спиной. — А, а… Простите, я… Она сжимала ручку чемодана и пыталась что-то сказать. Может, пыталась забрать вещи и не успела спрятаться? — Неважно. Надо скорее укрыться. Бой оборонительного отряда с диверсионной группой к развязке ещё явно не подошёл. Фелли не знала, когда ударные волны полетят в эту сторону. Она двинулась, схватив девушку за руку. И на ходу искала психокинезом маршрут ко входу в убежище. Студентка молчала, украдкой поглядывая на светящиеся волосы. Как и ожидалось, диверсионных групп оказалось несколько. От ближайшего входа девушек отделяло три боя. Все три района боевых действий слегка перекрывались, и чтобы попасть к убежищу или зданию школьного совета, пришлось бы делать немаленький крюк. И такой путь всё равно будет опасен. Будь Фелли одна, её бы это не остановило, но в сопровождении гражданского на такой риск идти нельзя. — Лучше где-нибудь переждать до конца боя. К тому же Фелли обнаружила, что активировалось несколько оборонительных орудий. Попасть под направляемый автоматикой огонь хотелось не больше, чем в гущу сражения. — П-прости. — Ничего. В этот раз от меня всё равно толку нет. Хоть и было бы неплохо передать сообщение Лейфону. — Что? — Нет, ничего, — отрезала Фелли, когда девушка словно прочла её мысли. — Пойдём лучше быстрее. Не глядя на идущую сзади с виноватым видом студентку, Фелли запустила психокинез в поисках безопасного места. *** В Маиасе, как и в Целни, шёл бой диверсионного и оборонительного отрядов. Группа Нины бежала, не останавливаясь. Их преследовал оборонительный отряд Маиаса. Группа Нины сосредоточилась на продвижении к зданию школьного совета и не вступала в напрасные стычки. — Не останавливаемся, бегом! — орала Нина. — Не дайте им нагнать! — Заткнись! — огрызнулась Шанте. У неё на лице было написано, что она хочет дать бой — но переходить в контратаку было рано. План уже начали приводить в исполнение. Группа пересекла главную улицу, и несколько преследовавших их на крышах бойцов обороны спустились на землю. Когда всё сводится к простой гонке, бежать выходит быстрее, чем прыгать. Спустились трое. Наверное, решили создавать сзади помехи быстрому продвижению, в то время как основные силы заходят с другой стороны. — Гха! Но прежде, чем они успели что-либо сделать, что-то ударило нападающим в спины и парализовало их. Рядом с Ниной были Дальшена, Наруки, Горнео, Шанте. Шарнида не было. Это его пули настигли оборонительную группу сзади. Сразу по прибытии в Маиас он отделился от группы и двигался следом на расстоянии. Его присутствие сзади засекли в момент стрельбы, но через секунду он снова исчез. Помеха сзади была устранена, группа Нины продолжила бег. Главная улица не вела прямо к школьному совету. На схематичном плане маленьких улиц не отображалось, и Нина вышла в переулки, руководствуясь чувством направления. Как только группа оказалась на узкой улочке, кирпичного цвета покрытие раздвинулось, обнажая массу металла. В перекрывшей всю дорогу металлической конструкции виднелось несколько отверстий. Оборонительные орудия. — Прочь! — крикнула Дальшена, и все бросились в стороны. Вооружённая пикой Дальшена метнулась вперёд. Отверстия плюнули огнём, выпуская множество парализующих снарядов. — Хаааааа! Её удар остановил их все. Собранная на острие внешняя кэй разрезала воздух, ударная волна создала стену, отразившую все снаряды. Но выпад Дальшены на этом не закончился. Пика пронзила орудие. Раздался скрежет ломающегося металла, а последовавший взрыв уничтожил остальные мешающие продвижению орудия. — Кх… Совершенно невредимой в таком взрыве Дальшена остаться не могла. Доспехи повредились, из-под них тонкой струйкой сочилась кровь. Пика от взрыва оборонительного орудия треснула и стала явно непригодной. В это время приближались новые вражеские контакты. — Идите! — крикнула Дальшена остальным и повернула рукоятку пики. Тыльная часть пики осыпалась, Дальшена схватила показавшийся под ней эфес и выдернула скрывавшуюся внутри рапиру. — Они вам не помешают! Она ещё решительнее бросилась на оборонительную группу, пытавшуюся преследовать выбравшуюся из ловушки орудий группу Нины. За спиной раздался выстрел Шарнида. Здание школьного совета уже приближалось. На башне, несколько отличающейся от такой же в Целни, был уже невооружённым глазом, без помощи внутренней кэй отчётливо виден развевающийся флаг. — Действуем по плану, — крикнул оставшийся сзади Горнео. — Удачи, — кивнула Нина, и они с Наруки ускорились. Горнео с Шанте прыгнули в другую сторону. Взобравшись на ближайшую крышу, они увидели военных, преследующих девушек. — Всё, поехали. — Ага! Горнео и Шанте двинулись по прямой к зданию школьного совета. Всем было ясно, что манёвр отвлекающий, но оставить его без внимания не могли. Десять находившихся рядом военных бросились в сторону двоих. Их кэй взорвалась. Превращённая кэй. Горнео окутал дайт ветром, Шанте — пламенем, и они кинулись в бой. Диверсионная группа, сократившаяся до двух человек — Нины и Наруки — решительно продвигалась к цели, зданию школьного совета. Их по-прежнему преследовали, но впереди пока военные путь не преграждали. Но сколько военных ждёт у здания? По расчётам Нины, не слишком много. Главный бой в точке стыка, диверсионные группы, расставленные по всему городу оборонительные группы. С учётом всего этого число военных около школьного совета вряд ли больше десятка. Надо пробить брешь в этой немногочисленной обороне и сорвать флаг. Будет очень непросто. Стресс лишал уверенности. — А это правильно, что я здесь? — пробормотала Наруки на бегу. — Теперь уже надо дойти. Бегом! — рявкнула Нина. — Есть! Но она испытывала те же чувства. Есть и другие сильные военные. Силён Горнео, есть ещё Ванс, есть другие взводы. А выбор пал на Нину, из-за Лейфона. Но от него пришлось отказаться, а план не изменился. У неё были на этот счёт вопросы. Не рискнули отправлять её в массовую стычку из-за Свергнутого, бомбы замедленного действия? Были и такие подозрения. Но перед началом боя Ванс сказал: «Твой взвод повидал больше передряг, чем любой другой. Потому вас и выбрали». Передряг. Опасностей они и правда видели немало. Бой со старой особью. Бой в разрушенном городе. Бой с десятым взводом. Нина через всё это прошла. Но рядом всегда был Лейфон. Она всё пережила лишь благодаря ему. Кариан сказал, что она лишила Лейфона самостоятельности. Было время, когда Нина думала, что так и есть. Но она командир, и обязана ставить задачи подразделению. И не может скрывать свои цели из-за того, что Лейфон готов за ней следовать. Дилемма однако, подумалось ей. Но при всём том она не считала силу Лейфона за собственную. И знала, что слаба без него. — Теперь надо дойти! — решительно повторила она себе. Поздно говорить «не смогу». Остаётся лишь бежать. Путь сюда ей проложили Шарнид, Дальшена, Горнео с Шанте, а также другие военные во главе с Вансом. Они добрались до здания школьного совета. Перед главным вестибюлем поджидали несколько военных. План уже был готов. — Наруки! — скомандовала Нина, и Наруки бросила торинаву. Команда, разработавшая адамантовый дайт, применила свои навыки в работе над её дайтом. Брошенная торинава в воздухе ещё раз восстановилась, неимоверно удлиняясь. Обычно Наруки не совладала бы с такой длиной, но дальше последовал приём превращённой кэй, отработанный под руководством Горнео. Единственный приём, на который он успел натаскать Наруки. Предварительно запущенная в городской флаг кэй потянула за собой торинаву и обмотала вокруг флагштока. Практическое применение Змеиного Потока. Наруки полетела, повиснув на торинаве. На секунду она отвлекла внимание вышедших на перехват военных. Есть захват! Нина, чувствуя, как от напряжения сердце вот-вот выскочит из груди, выпустила кэй, отточенную во время бега. Комбинированная кэй, Гром-вспышка. Нина превратилась в длинную прямую молнию. Вспышка мгновенно прорезала городской воздух до самого вестибюля, а круговой взмах ударного хлыста послал разрушительную волну во все стороны. С появления на ободе до прибытия сюда, ради одного этого момента Нина всё оттачивала и оттачивала единственный удар. Взрыв послал волну, вдребезги разбил главный вестибюль и разметал военных. Но удар такой мощности Нина применила впервые. «Кх…» Выброс всей накопившейся кэй очень быстро истощил её силы. — Командир! — звала раскачивающаяся в воздухе Наруки. Нина подбодрила себя криком, пустила внутреннюю кэй и прыгнула. Схватила протянутую руку, и они вместе двинулись к флагу. Но у противника ещё не кончились люди. Натяжение сверху вдруг исчезло, Нина и Наруки стали падать. Оставшиеся в здании военные поднялись на крышу и перерезали торинаву. — Сэмпай! Наруки в падении оттолкнулась ногами от стены и вернула себе вертикальный импульс. — Удачи! Она подбросила Нину. На башне стояли двое военных. Обычно с таким числом противников она бы как-нибудь справилась. Но Нина применила не совсем привычную для неё Гром-вспышку, и на всё тело давила отдача от выброса огромного количества кэй. И тем не менее. — Выбора нет! Здесь нет никого, кроме неё. Находясь в воздухе, она собралась с духом и занесла хлыст. Двое на крыше контратаковали. Оба вооружены дайт-мечами. Их мечи опустились одновременно, и она блокировала каждый хлыстом, приземляясь. Крыша башни была очень крутая. Если бы не специальная обувь, Нина бы, наверное, соскользнула, даже прочно поставив ноги. Она сопротивлялась попытке двоих человек столкнуть её, и от подошв в небо стали подниматься струйки дыма. Сжав зубы, она выдерживала нагрузку на обеих руках. Если сейчас сбросят, вряд ли появится шанс вернуться сюда. Надо преодолеть. На размеренный бой с этими двоими нет времени. Нельзя дать противнику возможность отозвать военных с других районов — они наверняка есть. — Ха! Внешняя кэй прошла по железным хлыстам и отбросила двоих. Их отнесло к флагу, но они без колебаний бросились в повторную атаку. Отдача Гром-вспышки по-прежнему сковывала Нину. Кэй не слушалась. Они обменялись ещё несколькими ударами. Каждый раз, как расходилась ударная волна, сила тяжести пыталась опрокинуть Нину назад. Она удерживалась взмахами хлыстов. Тяжёлый удар хлыста из хромового дайта выбил меч одного из противников. Он потерял равновесие и получил удар ногой в живот. Отлетел к флагу, скатился по крыше и упал с башни. Оставался один. Появилась возможность для передышки, но Нина без колебаний бросилась к флагу. Его захват будет означать немедленное поражение Маиаса. Стоять нельзя. Повернувшись, она ударила приблизившегося военного. Тот парировал. — Падай! — Сама падай! Оба орали, ни один не собирался уступать. Одновременно выпущенная внешняя кэй закрутилась в вихре и поднялась в небо, сражающихся отбросило. И тогда Нина почувствовала, что удача к ней благосклонна. Удар внешней кэй отбросил Нину, но в каждой руке она держала по дайту. Отличительная особенность хромовых дайтов, их тяжесть, не дала Нине улететь далеко. Но теперь эта тяжесть, как это свойственно тяжестям, тащила вниз. Противника отнесло к верхней части башни, Нину же наоборот. Она бросила оба дайта прежде, чем гравитация довершила начатое отдачей внешней кэй. Противник ещё не восстановил равновесие. Более того, от удара внешней кэй выронил меч. Нина побежала к флагу. Не стала даже тратить времени на накопление кэй. Перед ней городской флаг, флагшток, на котором он поднят. Его надо просто взять, и Целни победил. Горькие воспоминания о прошлом военном турнире. Проигрыш за проигрышем. Тяжёлое положение, когда осталась последняя серниевая шахта. В том унизительном поражении Нина была беспомощна, но сейчас может сделать нечто для победы. Ещё чуть-чуть… Просто схватить! Но благосклонность удачи на этом закончилась. Впрочем, наверное, Нина её просто выдумала. Восстановивший равновесие военный Маиаса врезался в Нину всем телом. Флагшток стал далёким. Целью броска было не остановить её, а отбросить подальше от башни. Военный бросился головой вперёд, обхватив Нину руками вокруг пояса. Они покатились по наклонной крыше и упали с неё. — Как же… Нина отцепила военного, но слишком поздно. Под ногами был воздух, и она могла лишь беспомощно тянуть руку к флагштоку, до которого ей не суждено дотянуться. Она подошла так близко… И лишь для того, чтобы всё потерять в последнюю секунду? Что она скажет взводу, который довёл её сюда, что она скажет Горнео и Шанте? Раскаяние и ненависть к собственному малодушию стали вгрызаться в душу Нины, как вдруг… Бум! Сзади прилетели полоски света. Башню поглотил взрыв. Флагшток покачнулся, стал всё больше крениться в сторону Нины и упал. Лейфон? Догадка была чисто интуитивной. Но мощная кэй ударила точно в нужный момент. Сложно предположить, что это случайный выстрел военного Маиаса или шальной снаряд. Других вариантов, кроме Лейфона, в голову не приходило. Дурак, нашёл время о других думать. И всё же Нина почувствовала, как только что давившая на сердце тяжесть сменилась ощущением теплоты. Падая, Нина схватила флагшток. В ту же секунду определился победитель. *** Левая рука не слушалась. По крайней мере, в этом бою Лейфон ей вряд ли будет работать. Он спокойно поставил себе такой диагноз, чувствуя тепло стекающей крови. Впрочем, наверное, можно утешаться тем, что ведущая рука невредима. В это время сзади раздался странный звук. Монотонный электронный вой, протяжная нота прорезала яростный шум битвы. Звук, возвещавший о конце сражения, донёсся из здания школьного совета Маиаса. — Ну ты даёшь. Лицо Хаиа было искажено гневом, хотя положение склонилось именно в его пользу. — Ты вообще не в меня целился? — У меня не было шанса действовать в открытую. На самом деле шанс действовать открылся лишь на секунду. Да и когда Лейфон пускал Залп Девяти, шанс тоже не был хорошим. И стоил Лейфону руки. Но кроме той секунды менее опасных моментов не было. — Моя цель — победа в бою городов. Для этого Кариан заставил его перевестись на военный факультет, и там Лейфон встретил Нину. — Тебя же никто не просил влезать. Так что не ной, что не всё идёт по-твоему. — Ты теперь решил, что у тебя есть родной город? Умеешь развеселить. — Да, решил. Согласен, для меня это в новинку… Он привык сражаться, защищая. В Грендане за спиной был приют, в котором рос Лейфон. Здесь всё иначе. Из-за вмешательства Хаиа стало казаться, что Лейфон не сможет участвовать в бою городов, к которому так готовились. Если бы вместо Нины там был Лейфон, всё было бы просто. Но сложилось вот так. Пришлось на неё положиться. Доверять другому на поле боя непросто — Лейфон только начал этому учиться, но не мог просто взять и переложить ответственность. Ему никогда не доводилось так поступать на поле боя, и на душе всё время было неспокойно. Невыносимо, когда не можешь хоть что-нибудь сделать. — Но и ты делаешь то, что тебе в новинку. — То есть? — Ты же предводитель Наёмников. Однажды ему довелось выступить с Наёмниками единым фронтом против гряземонстров. Лейфон помнил. Наёмники всегда сражались командой, даже против гряземонстров, которых Хаиа, скорее всего, мог одолеть в одиночку. Побывавшие во множестве битв Наёмники работали как группа, старались подвергать себя наименьшей опасности — правильная тактика, это понимал и Лейфон. — Способность доверять в бою товарищам — это твоя сильная сторона. Сам же Обладатель Небесного Клинка чаще оказывался на поле боя в одиночестве. Сила Обладателя воздвигает стену между ним и другими военными. На едином фронте он может выступить разве что с другими Обладателями и только против сильного гряземонстра вроде Бегемота. — А ты вышел сюда один. И это уже ошибка. Военный, привыкший доверять другим, и военный, всегда сражавшийся в одиночку. Каждый дрался несвойственным для него образом. — И ещё… Сигнал к завершению ещё доносил свой электронный вой в небо Маиаса, отзвуки боя стремительно затухали. — Теперь я могу драться, ни о ком не беспокоясь. Лейфон не знал, что происходило в Маиасе — а теперь мог не волноваться. Оставалась Фелли, но её использовали лишь для запугивания, и проблем возникнуть не должно. Других наёмников Лейфон не знал, но чувствовал, что на Фермауса можно положиться. Теперь Лейфон может сражаться как обычно. Не обращая внимания на безжизненно повисшую руку, он приложил чёрное лезвие катаны — лёгкий адамантовый дайт — к левому бедру. Стойка для быстрого выхватывания. Стиль Сайхарденов, Секущее Пламя. — Ты сам заставил меня взять катану. Печально видеть, что ты выдаёшь за сущность учения Делка. Пытаешься выехать на фокусах, работающих только против своей школы — так я покажу тебе, чего стоит настоящее искусство. — Болтай больше, ага. Хаиа понимал, что Лейфон его подначивает, но занял стойку для выхватывания. Хорошо. Лейфон был уже не в состоянии вести затяжной бой. Левая рука продолжала истекать кровью. Удар Хаиа достал кость и, вполне возможно, перерезал нервы. Можно соединить мышцы посредством внутренней кэй и закрыть рану, но без нервных каналов всё бесполезно. Всё надо решить одним ударом. Ради этого Лейфон оттачивал кэй. — Кх! Боль в руке усилилась. При наращивании плотности кэй совершенно естественным образом усиливается поток внутренней кэй, чтобы справиться с отдачей при выполнении приёма. Стимуляция организма сделала нервы вокруг раны чувствительными, расширила кровеносные сосуды для укрепления мускулов, усилила приток крови. Из-за усилившегося кровотока сильнее хлынула кровь из руки. Лужа крови под ногами росла, а Лейфон продолжал оттачивать кэй. Давление выпущенной кэй окончательно лишило Хаиа выбора. Если он сейчас не станет отвечать на приём, а попытается уйти, приём Лейфона его настигнет. Хаиа тоже стал спокойно наращивать кэй для выполнения приёма. Сигнал окончания боя затих. Они двинулись одновременно. Оба шагнули вперёд, сверкнули катаны с накопленной кэй. Затихающее эхо сигнала перекрыл мощный грохот. Клинки нанесли рубящие удары по симметричным траекториям и столкнулись. Одновременно выпущенные потоки внешней кэй схлестнулись, выбили опору из-под ног противников и отбросили их. Пока что ничья. Но Секущее Пламя состоит из двух движений. Давление столкнувшихся потоков не прекратилось. Первый, кто обретёт свободу действий, выполнит второе движение. Секущее Пламя сочетает мощь режущего удара иай[1] и последующей атаки с помощью внешней кэй: режущий удар может эффективно нейтрализовать вражеский приём — как Хаиа рассёк Падающего Змея Лейфона — а внешняя кэй снесёт остаточную волну. При выполнении же двух движений с близкого расстояния приём кроме нейтрализации вражеского кэй-приёма позволяет нанести ещё удар. Сейчас каждый перехватил Секущее Пламя другого, внешняя кэй столкнулась с такой же. Не будь Лейфон ранен, силовое противостояние кэй, возможно, закончилось бы мгновенно. Но повреждённая левая рука истекала кровью и мешала нормально оттачивать кэй. Кроме того, он не знал, что Хаиа тоже не может позволить себе поражения. Как и сказал Лейфон, Хаиа никогда не сражался без прикрытия. Семьёй, в которой он вырос, были Наёмники. Но рано или поздно Наёмников не станет. Некому будет доверить тыл. Нельзя же в таком положении облажаться! Выйти в бой одному. Именно теперь он бросил себе этот вызов. Кэй против кэй, дух против духа. Перед глазами плясали красные точки. Из руки Лейфона снова брызнула кровь. Кэй на секунду ослабла. Могу победить, подумал Хаиа. Левая рука Лейфона теперь неподвижна. Более того, чем больше он пускает кэй, тем сильнее течёт кровь, нарушая концентрацию. У Наёмников с такой кровопотерей немедленно отправляют в тыл. Если даже просто поддерживать кэй-поток, вполне можно умереть от потери крови. Но на спокойном лице Лейфона не было и тени волнения. Не выдающие эмоций глаза равнодушно взирали на Хаиа. Как же он… Лейфон должен испытывать ярость к Хаиа. Он похитил Фелли, заставил Лейфона вопреки принципам вести бой катаной. Вначале он и правда даже не скрывал ярости. Но по ходу боя ярость ушла с его лица, глаза стали совсем пустыми. Особенно после победы Целни. Хлынула ещё кровь. Её подхватывал ураган бушующей вокруг Лейфона внешней кэй и окрашивался в багровые тона. Он что, не боится смерти? Страха в глазах не было. У Хаиа в руках катана без предохраняющих настроек, в отличие от игрушки в руках Лейфона. Он точно умрёт, если Хаиа проведёт два движения. Но Лейфон не выказывал и тени беспокойства. Казалось, он просто внимательно наблюдает за ходом боя со стороны. И тогда Хаиа понял, что за плечами у Лейфона. Когда нападал гряземонстр, Лейфон выходил против него один. И дрался на мёртвой земле, иссушенной загрязнителями, где любой порез защитного костюма подобен смерти. А поражение и есть смерть. Когда сражаешься один, решать, как спастись, тоже вынужден сам. Всюду один. Мир, в котором никто тебе не поможет. По спине пробежал холодок, и Хаиа лишь отчаянным усилием воли сдержал дрожь. И отвлечённый этой дрожью, не заметил мелкой детали. Пальцы левой руки Лейфона чуть шевельнулись. Нервы не перерезало до конца. В ходе этого противоборства он всеми силами проталкивал внутреннюю кэй, сосредоточившись на воздействии через уцелевший нервный канал. Рука должна слушаться, хоть на секунду. Так в мире, где никто не поможет, собственная сила наталкивается на стену отчаяния — и так её преодолевает. Левая рука зашевелилась. И взялась за рукоять катаны. Натиск внешней кэй усилился. — Наа! Катану Хаиа увело в сторону. Внешняя кэй тут же сдавила его, сковала движения. Стиль Сайхарденов, Вторичное Пламя. Острие метнулось обратно, и волна от режущего удара прошлась по Хаиа наискосок, от плеча до пояса. Повредила плоть, сломала кости. Он не издал ни звука, когда удар, чудом не расплющивший внутренние органы, швырнул его в воздух. Пока Хаиа летел к земле, Лейфон готовил следующий удар. На этот раз явно последний. «Умру, наверное…» Не слушались даже кончики пальцев. Острая боль перегрузила нервную систему — Хаиа на удивление спокойно принял реальность и закрыл глаза. Однако… момент, которого он ждал, так и не наступил. Удара от падения тоже не было. Хаиа открыл глаза, не понимая, что происходит. Перед собой он увидел очки, крупные капли слёз и знакомое с детства лицо. — Мюнфа… ты что делаешь? Мюнфа, стиснув зубы, закрывала его собой. Она спасла падающего Хаиа и теперь от чего-то заслоняла. Прямо за ней стоял Лейфон. — Беги. Хаиа бросил вызов и проиграл. Он умрёт, ничего не поделаешь. Но впутывать Мюнфу он не собирался. Но Мюнфа отчаянно мотала головой. — Нет. — Не говори глупостей, ага. — Нет, — крикнула она и прижалась ещё сильнее. — Я тебя не брошу, Хаиа-тян! Я так решила. Её неожиданное упорство потрясло Хаиа. Он посмотрел на Лейфона. Стало казаться, что он стоит целую вечность, когда Лейфон вздохнул и устало повёл плечами. Он свернул дайт и вдруг, развернувшись, зашагал прочь. — Эй! — машинально окликнул его Хаиа. — Злодей здесь ты, а не я, — донёсся откуда-то кажущийся безразличным голос Лейфона. Примечания 1. Иай (яп.) — мгновенный удар мечом одновременно с выниманием из ножен. Эпилог — Что, вот так, значит? — пробормотал наблюдавший окончание поединка Саварис. Хаиа и правда сильный военный, но повредить в бою с ним руку всё равно глупо. Пусть даже ради помощи союзникам. Саварис находился уже не на хоробусной остановке, а на ноге Целни возле точки стыка. Там открывался наилучший обзор. — Жаль, что ты потерял форму. Секундное развлечение меня не устроит. Впрочем, может, я ошибаюсь, как знать. Кто-то догнал возвращающегося в Целни Лейфона. Саварис рассмотрел и прищурился. — Он ещё в той девочке? Свергнутый. Саварис здесь, чтобы его увезти. Увезёт, и что дальше? Приказала ли Альсейла забрать Свергнутого лишь ради того, чтобы стать сильнее? Ответа не было. Стать сильнее. Это, конечно, важно. Но не из соображений превосходства. Обладатель Небесного Клинка всегда думает о том, как стать сильнее. Поэтому Саварис с радостью взялся за дело. Но Альсейлу Альмонис, королеву Грендана, подчинившую себе Обладателей, интересует не это. Она, по сути, обязана собрать двенадцать Обладателей — сила которых просто нереальна по меркам других городов. Всё дело в Грендане, где скрыт прототип электронных духов — обезумевшем, как говорят некоторые, городе. Поэтому там рождаются сильные люди, поэтому они жаждут силы больше, чем кто-либо. Поэтому нужен Свергнутый. — Не знаю, насколько всё продвинется за наши годы, но хотелось бы увидеть интересные времена, — тихо сказал Саварис и очень весело прищурился. *** Точку стыка Лейфон прошёл нормальным шагом. Навстречу шли удручённые военные Маиаса, но он не встречался с ними взглядами. В какой-то момент кто-то посмотрел с яростью. Но через секунду утратил дар речи, увидев окровавленную руку. Что он подумал, осталось тайной. Так или иначе, никто не преграждал ему путь. — Лейфон! Его догнала группа Нины. Увидев состояние Лейфона, Нина побледнела. — Срочно к медику! — Нет, всё нормально, — остановил он Нину прежде, чем она затребовала носилки. Лейфон в самом деле смог провести заживление с помощью внутренней кэй, и кровотечение из раны снижалось. Срастить нервы можно только в больнице, но уж туда он дойдёт. — Идиот, чего тут нормального?! Ты вообще не о нас должен был… — Лучше уточни, вернулась ли Фелли-сэмпай. Он прибавил шагу, чтобы спастись от лекций рассерженной Нины. Для начала направится к гостинице, где стоит хоробус наёмников. Лейфон шагал так решительно, что она, промолчав, двинулась следом. — Лейфон… Далеко идти не пришлось. Пройдя через толпу ликующих военных, он увидел Фелли. — Ты ранен… Она подбежала и уставилась на левую руку Лейфона. Он изобразил улыбку. Неплохо бы сейчас махнуть этой рукой, но он, конечно, не мог. — Ерунда. Количество залившей доспехи крови не придавало его словам убедительности. — Дурак ты, — произнесла Фелли, глядя на рану. — Фелли-сэмпай… — Не мог аккуратнее драться? Её плечи дрожали. Плачет? Или сказывается шок от похищения? В душе Фелли чувствовала вину. Придёт ли Лейфон на помощь? Только об этом и думала. Но придя, он вынужден был вступить в тяжёлую схватку. Её мысли ничего не меняли. Умом Фелли это понимала, но ответственность свою всё равно чувствовала. Лейфон положил на её вздрагивающее плечо правую руку. — Теперь всё хорошо. Фелли подняла голову. Он снова улыбнулся. Кажется, он потерял слишком много крови. Сосредоточиться было трудно. Поэтому он не заметил девушку за спиной Фелли. И не отреагировал, когда девушка обошла Фелли и ударила его по щеке. Ни Фелли, ни стоявшая за спиной Лейфона в немом изумлении Нина ничего не поняли. Не только Фелли, но и Нина застыла как вкопанная. От удивления, точнее, от стремительности произошедшего Лейфону сперва показалось, что это она ударила — и он никак не предвидел, что обнаружит в реальности. К этому он оказался совершенно не готов. Чувствуя лёгкое онемение на щеке, он растерянно смотрел на оказавшуюся перед ним девушку. — Лирин? Девушку, которой здесь быть не могло. Подруга детства, член семьи, сестра по приюту — которая должна быть в Грендане — стояла перед Лейфоном. Он никак не мог сопоставить этот факт со своим пониманием реальности. — Как… — с трудом вымолвил он, но Лирин обрушила на него град слов. С покрасневшим от злости лицом она яростно выпалила: — Почему ты вечно заставляешь людей волноваться?! Почему только и делаешь, что всё терпишь?! Ты не исправился. Ничуть не исправился! Ну кому будет лучше, если ты всё на свете взвалишь на себя, ну скажи! Она кричала на Лейфона, сжимая нанёсшую удар руку. Долго кричала. Кричала самозабвенно, не замечая притихших, растерянных Фелли и Нину и окружающих вообще. — Не пугай… меня так, — кратко закончила Лирин, высказав всё, что только могла высказать. — Это и правда ты, Лирин? Истина была прямо перед Лейфоном, не позволяя более усомниться. — Это и правда… Он умолк. Из глаз Лирин скатились капли слёз, она бросилась на шею Лейфону и ткнулась в него лицом. Она дрожала. — Лирин. Лейфон обнял её правой рукой. Лирин была настоящей. Что за чувство его охватило? Прежде, чем он успел понять, по щекам скатилось что-то горячее.