1. В сломанном доме

В школьном городе она оказалась не впервые. Этот факт рассеянно отметила про себя Мюнфа Руфа, стоя рядом с начальником.

Школьные города богатством, как правило, не отличаются. Прибыль идёт на поддержание учреждений и организаций, обслуживающих студентов. Поэтому Салинванских Наёмников — к числу которых принадлежала и Мюнфа — в школьном городе принимают не по высшему разряду. А ещё в районе миграции школьного города всегда находятся либо сильные военные, либо город с плодородной почвой — хотя нет карты, которая позволила бы это доказать. Таким образом понижается вероятность того, что к школьному городу приблизится гряземонстр. В передвижениях городов просматривается продуманная система, хоть этого и не понять тем, кто всю жизнь провёл в одном городе. Мюнфа и помыслить о таком не могла, пока не вступила в ряды Наёмников.

И всё же иногда они приезжают в школьный город. Не чтобы наниматься, а чтобы учить. А чтобы правильно учить студентов-военных, то есть не являющихся полноценными военными, надо дать им вдохнуть запах настоящего боя — пусть и остаточный запах — говорил прошлый предводитель. Впрочем, остальные называли это каникулами. Самой Мюнфе скоро не хватит пальцев, чтобы сосчитать число таких визитов. Часть времени, конечно, уходила на снабжение.

Семь лет. Вот сколько прошло с тех пор, как её взяли Салинванские Наёмники. Толку от Мюнфы тогда было мало, да и сейчас она не считается взрослой, и в открытый бой её не пускают, — но то, что за прошедшие семь лет она осталась жива, казалось чудом. И это тоже Мюнфа поняла благодаря разъездам на хоробусе из города в город.

— Личинки, все в зоне обнаружения. Пятьсот штук, учуяли нас, — раздался бесполый механический голос, прерывая её размышления.

Они стояли на окраине школьного города Целни. На одной из хоробусных остановок. На крыше собственного хоробуса. Спецтранспорт Наёмников значительно превосходил размером другие хоробусы, на первый взгляд его даже можно было принять за передвижную крепость. Из-за этого швартовочного троса уходило втрое больше обычного. Дело в том, что численность Наёмников составляла сорок три военных плюс несколько человек технического персонала. С учётом минимально необходимого пространства для проживания, обслуживания дайтов, хранения запасов и так далее, примерно такой размер и требовался.

Мюнфа пыталась напрячь зрение, но видела лишь огромные грохочущие ноги города и пустынный пейзаж снаружи. Но стоявший справа Фермаус, обладатель механического голоса, видел другое.

— Движутся? — спросил человек, расслабленно сидевший слева.

Он был молод — начальник Мюнфы, нынешний предводитель Салинванских Наёмников. Хаиа Лаиа.

— Уже пойманы. Я бы не назвал её расстановку терминалов эффективной, но врождённый талант даёт огромную фору. Она обнаружила их раньше меня.

Мюнфу в наёмники взял Фермаус. Он присматривал за ней всё это время, но она лишь недавно научилась различать таящиеся за маской и электронным голосом эмоции. Фермаус искренне восхищался психокинетиком, обнаружившим личинок быстрее, чем он сам. Имя психокинетика — Фелли Лосс, кажется.

— Если вы сразитесь, кто победит?

— Не люблю задаваться такими детскими вопросами. Однако… если соотношение терминалов будет один к одному, хотя нет, даже три к двум в её пользу, я, наверное, выиграю. Она слишком полагается на свои способности. У неё нет отточенных навыков Вольфштайна.

— Да он тоже уже не тот, ага, — процедил Хаиа.

Даже став предводителем, он продолжал вести себя соответственно возрасту — а по отношению к Вольфштайну… к Лейфону Альсейфу это ребячество, похоже, проявлялось особенно сильно. И Мюнфа прекрасно знала, почему. Когда её взяли, они с Хаиа оказались в паре как ровесники, и она многое о нём знала. Но теперь между ними появилась чёткая дистанция — он стал предводителем, а она — его подмастерьем в Военном Искусстве. С одной стороны, это огорчало, но с другой радовало, ведь появился отличный повод всегда находиться рядом.

— И всё же сейчас тебе его не победить, — безжалостно сказал Фермаус, и Хаиа скривил губы.

Безликая маска задвигалась, Фермаус продолжил:

— Ты прав, он кое-что подрастерял. Только не навык, а дух. Этот юноша был клинком по имени Вольфштайн, столь легендарным, что сам мог выбирать хозяина.

Группа Салинванских Наёмников зародилась в Грендане, но из троих присутствовавших гренданцем был только Фермаус. Из остальных наёмников больше половины составляли те, кто присоединился к отряду во время его странствий, часть — люди в возрасте, собирающиеся отойти от дел и занимающиеся лишь обучением, часть родилась в отряде, представляя собой второе поколение Наёмников. Таких, как Фермаус, кто видел Грендан и до сих пор выходил на поле боя, было мало. Силу Обладателя Небесного Клинка знали лишь старики, а молодёжь, как водится, пропускала их рассказы мимо ушей, считая преувеличением, а то и вовсе красивой сказкой. Потому и Мюнфа не была слишком высокого мнения об этих Обладателях, именуемых сильнейшими в Грендане. Она считала, что не найдётся военного, способного победить Хаиа.

Но он нашёлся. Лейфон Альсейф. Бывший Обладатель Небесного Клинка, рождённый в Грендане, изгнанный из Грендана. И сейчас он сражается с личинками гряземонстров — так далеко, что отсюда не разглядеть.

— Но без умелого хозяина легендарный меч не лучше ржавого ножа. Его использовали и выбросили, — прошептал Фермаус, и в голосе его послышалась грусть.

***

Когда лэндроллер доставил Лейфона на место, земля там уже треснула, и из разлома выползали личинки. Они прорезали затвердевшую почву и теперь хлынули наружу, словно прорвавшая трубу вода. Выскакивали одна за другой и расползались. Казалось, сама земля исторгает их, не в силах переварить.

— Есть визуальное подтверждение.

«Пятьсот движущихся контактов, под землёй матка и остатки личинок, живые контакты отсутствуют».

Видимо, личинки съели матку и начали пожирать друг друга. Лейфон нажал на тормоз, замедлился и достал адамантовый дайт.

— Понял, сейчас зачищу. Фелли, сканируй дальше.

Он вставил стики в отверстия. Главной особенностью адамантового дайта является способность менять форму и свойства в зависимости от комбинации дайтов с их собственными характеристиками.

«Но я должна следить…»

Вместо того чтобы ответить замешкавшейся Фелли, Лейфон пустил кэй в дайт и произнёс восстанавливающее слово:

— Ресторейшен, AD.

Благодаря сочетанию дайтов в руке Лейфона оказалось странное оружие, состоявшее из одной рукояти. Множество стальных нитей расходилось с конца рукояти и словно таяло в воздухе.

— Я тебе доверяю. Сам буду считать уничтоженных. Оставь только визуальное сопровождение.

«Поняла».

Поверила ли она, что он ей верит… или просто устала в который раз слышать одно и то же, но Фелли не стала возражать, и Лейфон почувствовал, как улетают все терминалы в округе, кроме подсоединённого к фейс-скоупу. Его чувства настолько обострились, что он знал, как движутся все терминалы, даже не прибегая к помощи нитей. Это пугало даже его.

И в то же время он понимал, хотя и не мог выразить словами, что что-то в нём притупилось.

Не слезая с лэндроллера и не глуша двигателя, он пустил кэй в нити. И в ту же секунду опять ощутил эту тупую боль. Словно какая-то поселившаяся в груди тяжесть тормозила мысли. Он понимал, что проблема не со здоровьем. Напротив, здесь он свободно выбрасывал кэй, которую приходилось сдерживать при работе в городе, и испытывал удовлетворение. Однако настоящей радости оно почему-то не приносило.

— Надо что-то делать, и поскорее… — прошептал он и пустил стальные нити в стаю приближающихся личинок.

Почему так случилось? Он знал ответ, но каждый раз, когда всплывал в памяти тот день, Лейфона охватывали сомнения.

Тот день… Когда окончился совместный с Салинванскими Наёмниками бой, и Лейфон вернулся, его встречали в странной атмосфере пустоты и напряжения. Причина пустоты стала понятна сразу.

Вернувшуюся после успешного уничтожения гряземонстров группу впустили через внешние ворота в нижней части Целни. Лейфон снял шлем, впустил в лёгкие свежий, не прошедший через фильтр костюма воздух и посмотрел на встречающих. Президент школьного совета Кариан, командующий Ванс, другие члены школьного совета, Харли, представители остававшихся в городе Салинванских Наёмников — военные, видимо старшие… и ещё Фелли. Среди встречаемых были Лейфон, наёмники под предводительством Хаиа, Шарнид, Наруки, Дальшена.

Нины не было. Вот откуда чувство пустоты. Неприятен был не сам факт. Она командир семнадцатого взвода. В этом взводе Лейфон, Шарнид и остальные. Она обязательно спустилась бы для встречи — не такой она человек, чтобы отказываться. Появилось очень нехорошее предчувствие.

Лицо Фелли, обычно непроницаемое, теперь было совсем каменным. Харли выглядел откровенно бледным. Он явно хотел что-то сказать, но не решался и постоянно отводил взгляд. Этого было достаточно.

— Где командир?

И всё же Лейфон вынужден был спросить. Рано или поздно придётся узнать, поэтому надо спросить. Стоявший рядом Шарнид, кажется, тоже почувствовал, что с Ниной что-то не так. Но Лейфон не стал ждать, пока спросит старший.

Задав вопрос, он окинул всех взглядом.

Ответил же ему старший из присутствовавших. Кариан жестом остановил пытавшихся что-то сказать Фелли и Харли и произнёс:

— В настоящий момент её местонахождение неизвестно.

Президент школьного совета, молодой человек с серебристыми волосами, сказал жестокую правду. В эту секунду Лейфону показалось, что внутри… что-то зазвенело.

— Как это понимать?

Этот вопрос задал уже не он. Спрашивал Шарнид, положив руку на его плечо. По голосу чувствовалось, что Шарнид взволнован не меньше, но не собирается поддаваться панике. Его взгляд упал на Фелли. Это она следила за Ниной. Фелли должна знать её местонахождение до самого исчезновения.

— Она вошла в отделение центрального механизма, я вела её до ядра, — сдержанно сказала Фелли, выдержав его взгляд.

— И там потеряла? — спросил Шарнид с ноткой удивления в голосе, и она чуть заметно кивнула.

— Когда она достигла ядра, контакт внезапно пропал. Я тут же стала проверять окрестности, но ничего не нашла.

— Как… — ужаснулся Лейфон изложенным ровным голосом фактам.

— Есть вероятность, что она попала внутрь. Это чёрный ящик, никому из нас он не по зубам, — продолжил Кариан рассказ сестры. — И в таком случае, если она вошла в ядро, мы беспомощны. Оно вне нашей досягаемости. Мы не знаем, что там вышло из строя. И не можем рисковать движением города.

Его жёсткий отказ всколыхнул в Лейфоне какое-то мрачное чувство — и Лейфона стала преследовать мысль, что он обязан дать этому чувству имя.

В итоге он сказал себе, что это — чувство личной ответственности.

Чтобы довести счёт до пятисот, много времени не потребовалось. Гряземонстров, не достигших стадии взросления, он за угрозу не считал. Он умеет разве что тысячную долю того, что умеет Линтенс… Впрочем, это со слов Линтенса — а он любит преувеличивать и использовать большие числа, и полагаться на него в таких оценках не стоит — но несколько менее ловкое владение стальными нитями в сочетании с объёмами кэй, с которыми работал Лейфон, позволяло мгновенно разрезать личинку, и вся процедура много времени не заняла. К тому же на этот раз они двигались на него — и в сторону Целни за его спиной — выстроившись в ровную колонну. Знай себе ставь растяжки.

В Грендане против угрозы такого уровня Лейфона отправлять бы не стали. А в Целни нападение гряземонстров является угрозой высшей степени. Когда тебя называют талантливым, это означает лишь одно — в человеческом обществе и ты сам, и все плоды твоего таланта будут использоваться наравне с прочими средствами. Конечно, таким людям нередко случалось жертвовать жизнью, и их всеми силами стараются подстраховать, создав систему, обеспечивающую их долгую и эффективную службу. Военные обладают талантом и рискуют собой, и в городе их жизнь стараются сделать максимально комфортной, а во многих городах семьи, рождающие военных, купаются в роскоши. И всё это не меняет того факта, что их используют.

В школьных городах такие таланты взращивают. Не в шкурных интересах, конечно. И потому необходимо изо всех сил стараться избежать гибели студентов. Именно поэтому угроза считалась наивысшей.

Впрочем, даже без всех этих объяснений, с точки зрения любого города ситуация, в которой оказался Целни, и впрямь представляла собой угрозу высшей степени.

«Отличная работа», — раздался спокойный голос Фелли.

— Что со следующими контактами?

«Они есть, но в нынешнем темпе мы встретим их через неделю. Информация поступила с терминала на беспилотнике, и сведения не слишком точны из-за малой плотности психокинеза, но полагаю, что через три дня дистанция сократится достаточно для получения более подробной информации».

— Понял. Возвращаюсь на техобслуживание.

«Да, тебе надо отдохнуть», — сказала Фелли, но в её голосе тоже чувствовалась сильная усталость.

Следующие… Доводилось ли другим городам быть в большей опасности, чем та, что на них сейчас надвигается — когда региос, который должен избегать гряземонстров, в своём безумии бросается прямо на них?

Это всё из-за моих слов, мысленно твердил Лейфон, ведя лэндроллер обратно в Целни. Скажи он так вслух, Фелли услышит и скажет, что он неправ. Поэтому он молчал.

Когда он впервые услышал от Кариана, что город сошёл с ума, то подумал, что Нина, которая так дружна с электронным духом Целни, сможет чем-то помочь. Лейфон уже успел привыкнуть к электронному духу, но не видел, чтобы кто-то ещё смог с ней поладить, а тем более, чтобы она к кому-нибудь так привязалась. В Грендане он самого электронного духа не видел. Лейфон предполагал, что Целни особенно дружелюбна, но к другим людям она тёплых чувств вроде как не проявляла, так что дело не в этом. Он и сам мог контактировать с Целни только с помощью Нины. В чём причина — в её личных качествах или в особой способности, которой обладает лишь она? Лейфон не знал, можно ли отделить одно от другого, однако не мог больше вспомнить человека, который был бы способен напрямую взаимодействовать с электронным духом. И потому решил, что Нина как-то поможет. Такая вот дурацкая логика.

Не надо было пытаться решить всё сразу. Уничтожил бы гряземонстров, разобрался бы с непосредственной угрозой, а потом выработали бы план дальнейших действий. Студентов же много. И много тех, кто умнее Лейфона. Разве не смогли бы они придумать чего получше? Его дело — воевать с гряземонстрами…

В вопросах Военного Искусства его могли назвать заносчивым — он бы только пожал плечами. Он жизнь посвятил тому, чтобы отточить мастерство военного. У него есть сила, а в мире военных сила сама по себе всё доказывает. Когда речь о боях с гряземонстрами, можно смело утверждать, что по силе и опыту Лейфона не превзойдёт ни один житель Целни.

Но проблема обезумевшего города никак не связана с Военным Искусством. Лейфон с таким никогда не сталкивался, даже в мыслях. Однако же единолично решил, что положиться можно лишь на Нину, и действовал, не поинтересовавшись ничьим мнением. Вот настоящая заносчивость. Он же хотел отучить себя от попыток в одиночку решать проблемы города. Поэтому и товарищей позвал наблюдать бой наёмников… Но самоуверенность вновь сыграла с ним злую шутку.

— Сэмпай… не нашли? — спросил он, и Фелли не ответила.

Чувствуя сдавливающую сердце тяжесть, Лейфон крепче сжал ручку газа.

***

Она сладостно потянулась, радуясь, что вокруг, наконец, столько пространства… когда в коридоре раздался топот ног, и дверь с грохотом распахнулась.

— Стоять!

— А? — только и сумела выдавить из себя Лирин, которую вид чёрного дула направленного на неё травматического огнестрела застал врасплох.

— Группа быстрого реагирования городской полиции, не двигаться.

Молодые ребята, ровесники Лирин — но она человек гражданский, а они в полном обмундировании. Один из них жёстким голосом отдавал приказания.

Она в это время потягивалась, и пришлось застыть в той же позе, с поднятыми руками.

— Выйдите, пожалуйста, в вестибюль.

Молодой парень, видимо командир, оставил в номере одного человека и вышел в коридор. По коридору продолжал разноситься топот кожаной обуви, слышались крики и ругань. Периодически раздавалось: «группа быстрого реагирования городской полиции». После этой фразы крики и ругань стихали.

Лирин тоже не стала сопротивляться, и оставшийся в номере человек вытолкал её в коридор.

Шум раздавался за каждой дверью, мимо которой она проходила. Похоже, переполошилась вся гостиница.

Они находились в одной из гостиниц для приезжих, в том же квартале, где располагалась и хоробусная остановка.

— Ого, быстро же нас приключения нашли, — раздался весёлый голос, и Лирин обернулась.

Рядом шёл приличного вида привлекательный молодой человек с небрежно стянутыми за спиной серебристыми волосами, а парень помладше — на вид её ровесник — держал его под прицелом. Только молодой человек словно и не замечал, что делается за его спиной.

— Что ж, полагаю, стоит послушать совета водителя и вести себя хорошо.

По сравнению с Лирин, которая от ощущения грозного присутствия за спиной не могла вымолвить ни слова, молодой человек, Саварис, являл собой воплощение беззаботности.

— Да, уж, — через силу ответила она.

Водитель хоробуса был человеком простым и любил поболтать. А может, болтливым его сделали поездки между городами, где кругом подстерегала опасность. Однако он был добродушен. И по любому поводу находил, что сказать.

«Послушайте меня, дамы и господа, мальчики и девочки… уважаемые пассажиры. Если среди вас есть те, кто впервые покидает родной город — а такие наверняка есть — оказавшись в чужом городе, надо во что бы то ни стало соблюдать одно правило. Не оказывайте сопротивления правительству города, какими бы бессмысленными ни казались их требования. Само собой разумеется? Вроде бы да. Не сопротивляться властям. Но вы удивитесь, узнав, какие бывают в чужих городах законы, обычаи и договорённости. Не называйте город странным. Ведь ваш может оказаться страннее. Не нам судить. А в таком городе странными сочтут вас. Ведь их город вполне себе живёт. Это факт, который надо принять во внимание. Понимаете? Если нет, то постарайтесь понять. Таково главное правило, и сперва оно кажется бессмысленным».

В общем, поговорить он любил. Отделались они от водителя лишь этим утром. Вышли на остановке, выстояли очередь в близлежащем учреждении, получили разрешение на проживание, их направили в гостиницу, и когда Лирин оказалась в том самом номере, где позже радостно потягивалась, полдень уже миновал. Все гости безропотно подчинялись людям, назвавшимся группой быстрого реагирования — наверное, помнили слова водителя. И ещё он сказал:

«Не вступайте в конфликт с властями. Иногородних преступников редко сажают под стражу. Почему? Лишние хлопоты. Чужак всегда чужак, и долго вас здесь держать никому не надо. Когда придёт хоробус, вас прочно упакуют в смирительную рубашку, поставят печать и вышвырнут. Вот только особо опасных преступников мы, водители, не берём. Нам ведь и о безопасности пассажиров надо заботиться. И тогда, если мы отказываемся, или хоробус долго не приходит, вас насильственно выдворяют — проще говоря, без лишних вопросов выкидывают из города… ага».

Оказавшись за пределами защитного поля, в мире, где свирепствуют загрязнители, незащищённый человек жить не сможет. «Насильственное выдворение» представляло собой не что иное, как смертную казнь.

Не хватало ещё здесь погибнуть. Лирин вспомнила лекцию водителя и поёжилась.

Коридор кончился, лифтом пользоваться не разрешили, и они спустились по бесконечно долгой лестнице и вышли в главный вестибюль, тот самый, где ранее предъявляли разрешение на проживание. Там уже собралась толпа обитателей гостиницы. Многих Лирин не знала. Видимо, приехали на предыдущих хоробусах. Ждали хоробуса, который доставит в пункт назначения или ближе к нему, а кто-то просто не хотел уезжать.

Да… Если она сядет на следующий хоробус, то приедет в Целни. В школьный город, где живёт Лейфон, друг детства. И потому я не позволю себе здесь застрять, мысленно поклялась она и присоединилась к собравшейся в вестибюле толпе.

Город назывался Маиас.

Вокруг собравшихся в вестибюле гостей стояли вооружённые полицейские и наблюдали за ними, ничего не объясняя. Стояла там и Лирин. Стояла в огромной толпе приезжих и разглядывала молодых людей, представившихся городской полицией. Все в куртках с соответствующей надписью, и любой из них если и старше её, то явно ненамного.

— А ведь совсем молодые, — слегка удивлённо прошептал стоявший рядом Саварис. — Забавное место, школьный город. И ведь справляются как-то, без опытного персонала.

Да, такой вот школьный город Маиас. Особый город, управляемый исключительно студентами — как и Целни, город Лейфона.

— Уровень военных тут слабоват — похоже, правду говорят, что в школьных городах низка вероятность нападения гряземонстров.

Лирин не знала, но среди людей в полицейской форме были и военные. Что это означает? Полиция Маиаса всегда так работает, или же случилось нечто, требующее вмешательства военных? Судить по опыту Грендана… не выйдет. Лирин чуть заметно покачала головой. Она не имела дел с полицией Грендана и не могла знать, как та поступила бы.

— И всё-таки, что всё это значит? Хотелось бы уже разъяснений.

Стоило Саварису так сказать, как заговорил командир, который заходил в номер Лирин. Шлем он снял, что позволяло как следует его разглядеть.

— Уважаемые гости, позвольте для начала поблагодарить вас за то, что вы без вопросов подчинились нашим указаниям, — сказал он чётким голосом.

Благородные черты лица подсказывали, что он из хорошей семьи. Но сейчас взгляд его был строгим.

— В Маиасе похищена ценная информация, и с целью её возврата в городе введено чрезвычайное положение. С каждым из вас будет проведена беседа с целью уточнения обстоятельств, а также досмотр вещей, — сказал он вежливым, но не допускающим возражений тоном. — Проверка наличных вещей будет производиться одновременно с беседой. Проверка вещей, оставленных вами в номерах, начнётся уже сейчас — надеемся на ваше понимание.

Откуда-то донёсся стон, но тут же затих, когда полицейский обвёл всех взглядом.

— Ценная информация? Интересно, интересно, — кивнул стоявший рядом Саварис.

— Информация? Однако… — Лирин снова обвела взглядом юных полицейских.

В школе ей отлично объяснили, как ценна информация. И почему городская полиция ради возвращения украденного готова действовать жёстко, она понимала.

— Что-то не так?

— Однако как-то уж очень они напряженными выглядят.

— Хм?

После её слов Саварис тоже стал всматриваться в лица полицейских. Часть шлема составлял тёмный визор, разглядеть за которым выражение лица было непросто. Но видно было, как они время от времени сжимали губы или нервно дёргали головами. Было и ещё кое-что. Быть может, по-настоящему сильные люди вроде Савариса, многое повидавшие и способные даже во сне справиться с любой угрозой, таких вещей уже не замечают — но Лирин и остальные приезжие просто чувствовали давящее на них необычное напряжение со стороны окружавших их молодых людей.

— Интересно, может и так.

— С чего бы?

— Ну, вряд ли нам станет легче, если мы узнаем, — весело шепнул Саварис.

На сгорающую от любопытства Лирин словно выплеснули ушат холодной воды, но допросы уже начались, и она встала в выстроившуюся очередь.

Ждать пришлось долго. Ведь есть и другие гостиницы. И если в них творилось то же самое, людей на всё, наверное, просто не хватало. Лирин убивала время размышлениями о причинах задержки, пока, наконец, не подошла её очередь.

Расположенное в вестибюле кафе спешно превратили в комнату допросов. Убрали все столики, кроме пяти. Лирин проводили к крайнему слева. Там сидел тот самый молодой человек командирского вида.

— Здравствуйте, я начальник боевой группы быстрого реагирования городской полиции Маиаса, командир первого взвода Рой Энторио.

— Лирин Марфес.

Она села на предложенный стул. Другой человек, видимо из взвода, принёс оставленные ею в номере вещи и какой-то документ.

— Хм… — Рой пробежал бумагу взглядом и посмотрел на Лирин. — Я попрошу вас ответить на несколько вопросов. Полагаю, вы не в восторге от происходящего, но всё же сделайте одолжение.

— Угу…

Тон его был мягче, чем во время недавней речи, но формулировки по-прежнему были официальными и требовательными. Возможно, таков его собственный характер.

— Откуда вы родом? И адрес, пожалуйста, если можно.

— Грендан. Адрес… — сообщила она свой адрес, мысленно недоумевая от просьбы.

Зачем им в Маиасе гренданский адрес?

— Хорошо, — кивнул Рой, просмотрев свою бумагу, и Лирин осенило.

Точно. Проверка личности.

А ещё в чемодане есть вещи, свидетельствующие о социальном положении хозяйки. Раз был досмотр, их обнаружили. Ой, то есть и нижнее бельё тоже? От внезапного сознания этого факта она пришла в ужас. В хоробусе каждому предоставлено достаточно места для комфортного сна. Но транспорт есть транспорт. Идеальных условий проживания в нём не обеспечить. Сильнее всего Лирин страдала из-за отсутствия стирки. В хоробусе вода — самая большая ценность. Имелся простой душ, но использовалась в нём охлаждающая вода из двигателей, и тратить это тепло на ванну для стирки никто бы не разрешил. Следовало радоваться тому, что есть. Стирка оказалась непозволительной роскошью, удавалось только помыться самой. Да и то не каждый день. Составлялась очередь из пассажиров. С провонявшей одеждой… Лирин смирилась, как с неизбежным злом. Другие ведь смирились. Белье тоже… Но пришлось терпеть.

Но только на время пребывания в хоробусе. Использованное бельё она закрыла в специальных пакетах так, чтобы не выпускать запах, но при досмотре их вполне могли открыть. Уу…

— Что-нибудь не так?

— Нет…

Сам Рой всё время сидел здесь и опрашивал людей, так что проводить досмотр не мог — этим занимался кто-то другой, например боец взвода, который только что принёс чемодан, подумала Лирин, испытывая ужасный стыд и злость одновременно.

— Тогда следующий вопрос.

До неё через Роя прошло немало гостей, он уже слегка утомился и потому не стал обращать внимание на состояние Лирин, а лишь продолжил задавать полагающиеся вопросы. Вопросы, сказать по правде, казались бессмысленными, но некоторые были столь подробными, что она начала уставать.

— Благодарю, — тихо сказал Рой, и Лирин с облегчением подумала, что всё позади. — Общепринятые ключевые вопросы на этом закончены. Напоследок… вам я хочу задать ещё один.

— Что?

Он неспешно сунул руку в чемодан и вынул оттуда предмет.

— А…

Предмет, который Рой взял в руку и положил на стол, должен был лежать в глубине чемодана, обёрнутый для сохранности в несколько слоёв ткани. Сейчас он был обёрнут небрежно — видимо, уже разворачивали.

Деревянная коробочка, которую дал её приёмный отец, Делк. Рой аккуратно развернул ткань и поднял крышку. Внутри лежал дайт.

— Это ваше?

— Сейчас да, — осторожно подобрала слова Лирин.

— Что значит «сейчас»? — внимательно посмотрел на неё Рой. А когда она смутилась под его взглядом, демонстративно посмотрел на бумагу. — На приехавшем сюда хоробусе вы зарегистрировались как гражданское лицо. В таком случае, откуда у вас дайт?

Они что, считают, что она военный и скрывает это? Лирин подавила недовольство и внимательно посмотрела в глаза Рою.

— Мне нужно его передать, ради этого я покинула город.

— Понятно. И куда же?

— В Целни.

— Школьный город, вроде нашего? Боюсь, судя по записям, мы с ними давно не воевали, так что о нынешнем положении дел в Целни мало что знаем. А кому?

— Как… кому?

— Что вас связывает с получателем?

— Мы…

На вопросе о связи Лирин задумалась. Вполне можно назваться сестрой. Выросли ведь в одном приюте. Но их приёмный отец и бывший директор приюта, Делк, не стал регистрировать детей — не знавших своих родителей — как приёмных, а вписал под отдельными фамилиями. Так что по документам Лейфон ей не брат. Друг детства? Вот, наверное, самый правильный ответ?

— Ну так что?

— Друг детства.

— И ради друга детства вы отправились в опасное путешествие на хоробусе?

— А это вас не касается.

— Простите, — смущённо извинился Рой, получив столь резкий отпор.

Лирин и сердилась, что он влез со своими вопросами куда не следует, но и ликовала в глубине души, что сумела, наконец, сбить с него маску официальности. Только она думала, что избавится, наконец, от хоробусного запаха пота — запаха, от которого не спасает никакой кондиционер — и насладится свободой в отдельном номере, как начался этот кошмар. Она уже собиралась размять конечности и понежиться в ванной, а вместо этого её выгнали в вестибюль, и кто-то рылся в её вещах и осматривал грязное бельё, заставляя чувствовать себя крайне униженной. Лирин считала, что может позволить себе маленькую месть.

Но даже это странное чувство удовлетворения растаяло в следующую секунду.

— Очень прошу меня извинить, но дайт пока побудет у нас, — сказал Рой, к которому уже вернулось самообладание.

— Почему?! — вскричала Лирин, когда до неё дошёл смысл сказанного.

— Я, кажется, уже объяснил положение дел. Вы не находитесь под подозрением, однако мы вынуждены изымать опасные предметы и всё, что может помочь расследованию.

— Вы его вернёте?

— Сразу же, как только раскроем дело и убедимся в вашей невиновности.

Так значит, её все же считают то ли преступницей, то ли потенциальной преступницей? Какое хамство! Лирин сверлила Роя взглядом.

— И долго мне сидеть под арестом?

— Я не могу разглашать информацию о ходе расследования, — холодно заявил он, и Лирин подумала, что попытка что-то выловить в такой толпе людей сама по себе говорит об «успешности» следствия.

«Да вы издеваетесь!» — хотела закричать она, но в последний момент сдержалась. Такое хорошо говорить, когда можешь взять и уехать. Но хоробусов в Маиасе сейчас нет, а если и были бы, присутствующие здесь полицейские её остановили бы.

Скрипнув зубами, она проглотила рвущиеся наружу слова. Проглотила слова, но не злость.

— В таком случае… у вас больше нет ко мне вопросов?

— Да, благодарю. Можете вернуться в номер.

— Вот как? Тогда желаю вам поскорее схватить преступника. Только вот не знаю, сможете ли! — процедила она, вкладывая в слова весь накопившийся яд, и поднялась.

Разозлённая Лирин стала пробиваться сквозь толпу, чтобы вернуться в номер, и прежние сомнения вновь стали её терзать. Почему жители Маиаса так суетятся…