2. Решение Хаиа

Целни перешёл в режим полномасштабной подготовки к бою городов. Строевая подготовка, расстановка психокинетической сети коммуникаций и обнаружения, внутригородские учебные бои под руководством командиров взводов. Предстояло организовать артиллерийские расчёты из специалистов по дальнему бою и многое другое. Проходили в разных местах и тренировочные бои с целью улучшения индивидуальных навыков — и Наёмники привлекались в качестве инструкторов. Излечившийся от безумия город больше не встречал гряземонстров, и наступила суета другая, мирного рода.

В один из таких суетливых дней Лейфон зашёл в тренировочный комплекс в сопровождении Наруки.

— Слушай, а может не надо?

Зашли они после занятий. Бои уже закончились, но тренировки взводов продолжались. Звуки из-за перегородок пусть и не были такими громкими, как прежде, но всё же говорили об интенсивности занятий.

— Всё нормально. Я поговорил с командиром, она дала добро.

У самого семнадцатого взвода тренировки сегодня не было. Нина участвовала в командирских учениях, Шарнида вызвали для формирования артиллерийских подразделений. Фелли с недовольным видом отправилась на инструктаж по организации работы психокинетиков. Лейфон не знал про Дальшену, но последнее время она вся ушла в самостоятельные тренировки и вряд ли находилась в комплексе.

— Да, но…

В то же время по комплексу шёл Лейфон в компании Наруки.

— Или у тебя проблемы со временем?

— Нет, шеф сказал, что перед боем городов надо больше времени уделять тренировкам, так что об этом можно не волноваться…

— Тогда, думаю, всё в порядке.

Они направлялись к тренировочному залу пятого взвода.

— Но ведь ты с командиром пятого…

Она уже знала, что Лейфон с Горнео оба родом из Грендана, и что между ними конфликт. А Лейфон хотел просить Горнео позаниматься с ней.

— Но если хочешь работать с превращённой кэй, он лучше всех с военного факультета подходит на роль учителя.

Во время давнего боя Наруки с Ниной Лейфон подумал о превращённой кэй и о том, что она могла бы неплохо помочь Наруки. Выработанный ею стиль боя оказался весьма непрост, с применением торинавы и дубинки. Если же к нему добавить превращённую кэй — главный принцип которой в вечной изменчивости — расширятся и тактические возможности самой Наруки.

— Я тоже немного умею, но раз есть человек, знающий гораздо больше, полезнее учиться у него.

Они уже обсуждали это до прихода сюда.

Она серьёзно посмотрела на Лейфона и вздохнула.

— Как бы это сказать, не ожидала от тебя такой наглости.

— А? Правда?

— Иначе не объяснишь, что ты эту затею не только придумал, но и собираешься исполнить.

— Но раз уж ты приехала в школьный город, обидно не воспользоваться случаем.

— Но чтоб ради этого… ай, ладно.

Она снова вздохнула. На этот раз, видимо, чтобы собраться с духом.

— Как-то глупо переживать вместо тебя. Вперёд, — кивнула она, и Лейфон постучал в дверь пятого взвода.

Он уже знал, что Горнео не участвует в командирских учениях — куда пошла Нина — и уточнил, что он находится здесь. С той стороны раздался ответ, и Лейфон повернул ручку.

В тренировочном зале пятого взвода оказались только Горнео и Шанте.

— Чего надо? — хмуро уставился Горнео.

— Я с просьбой, — спокойно произнёс Лейфон, переходя сразу к делу.

Стоявшая рядом Наруки нервничала больше.

Когда он изложил суть, первой отреагировала Шанте:

— Чего это он должен ваших учить?! — оскалилась она, но Лейфон не растерялся.

— Но ведь все военные один город защищают.

— И что с того?! — с удивительной непосредственностью заявила Шанте.

Он грустно улыбнулся и повернулся к Горнео.

— Если откажешься, настаивать не буду.

— А сам почему не можешь?

— В Целни специалист по превращённой кэй только ты. А я могу дать приёмы, но не основы.

Лейфон анализировал кэй-потоки, возникающие при выполнении приёма, и потом их воспроизводил. Многократное повторение позволяет вникнуть в суть и сделать приём собственным, но у превращённой кэй есть много приёмов, для которых мало видеть кэй-потоки. В том числе и потому, что Лейфона основам превращённой кэй никто не учил. Так что этого он преподать никак не мог.

— Самостоятельно превращённую кэй освоил, чудовище, — пробормотал Горнео с ещё более кислым видом, выслушав его объяснение.

— Да я почти не умею.

— И Змеиный Поток можешь? Ещё кэй-рёв и Удар Тысячи.

Видимо, Горнео услышал, что шептал Лейфон во время недавнего боя. Что не так уж и удивительно, поскольку во бою возможности организма военного усилены благодаря внутренней кэй. Другие же два приёма вообще являлись секретными приёмами рукопашного боя Люкенсов, о чём Горнео вряд ли мог забыть. Считалось, что в нынешние времена овладел ими лишь Саварис — его старший брат — который стал Обладателем Небесного Клинка.

— Не сказал бы, что два последних чётко соответствуют основным принципам превращённой кэй. Они больше относятся не к ней, а к рукопашному бою, потому я и смог их выучить. Это подтверждается и тем фактом, что скопировать приёмы Тройатта-сана — главного мастера превращённой кэй — для меня почти невозможно. И я не хочу применять то, что нельзя улучшить.

Лейфон не ожидал, что Горнео этим утешится, но тот кивнул:

— Ну что ж. Но только основы.

— Гор?!

— Это ради города.

— Благодарю.

— За это, — потребовал он у склонившего голову Лейфона, — ты будешь учить Шанте.

— Что?

— У Шанте много латентной кэй. Среди военных Целни тебе нет равных по извлечению больших объёмов кэй и управлению ими.

Против Лейфона обратилась его же логика, и отказать он не мог.

— Да, хорошо, — кивнул он, смирившись.

— Нет! — вскричала Шанте. — Ни за что! Нужен он мне?!

— Шанте…

— Почему не ты?!

— Я же объяснял. По общему объёму кэй тебя в Целни никто не превзойдёт. Ты и меня обошла. Быстрее всего тебя научит Лейфон.

— Отстань!

Похоже, она совершенно не хотела иметь дела с Лейфоном. Маленькая Шанте бесновалась, великан Горнео её успокаивал. Напоминало спор отца с дочерью или брата с маленькой сестрёнкой.

— Меня всегда учил ты. И никто больше!

Бытовая ссора отчего-то смутила Лейфона.

— Ну, мы, наверное, пойдём пока? — промямлил он.

— Минутку. Шанте, посмотри на вещи иначе, — сказал Горнео, сделал глубокий вдох, успокоился и стал шептать ей на ухо.

— Хм.

Лейфон не знал, о чём. Но недовольное выражение лица стало меняться на глазах, и, наконец, она расплылась в улыбке.

— Ну, если так, пускай учит.

— Именно так.

— Ага… Когда позволите приступить?

Произошедшая с Шанте перемена беспокоила, но из-за Наруки отказать он не мог.

— Хоть сейчас.

Шанте тут же восстановила дайт. Красное копьё из рубинового дайта. В центре наконечника сверкал красный камень, для более эффективной трансформации кэй. Сам наконечник, видимо, представлял собой основу из железного дайта, покрытую слоем измельчённого рубинового.

— Значит, сейчас, — тоже достал дайт Лейфон.

— Лейфон, — схватила его за плечо Наруки прежде, чем он восстановил дайт. — Тут что-то не так.

— Угу, знаю, — так же, шёпотом, согласился Лейфон.

— Ты уверен? Если из-за меня какие-то проблемы…

— Всё нормально, — кивнул он, прерывая Наруки. — Ничего ужасного не случится. По-моему, они оба хорошие люди.

— Какие ещё хорошие…

Лейфон сказал так не для того, чтобы её успокоить, так подсказывал ему инстинкт. Шанте, по сути, просто прямолинейна, да и Горнео настоящим злодеем не назовёшь. Он ведь честно дал понять, что смотрит на Лейфона как на врага своего товарища, Гахарда.

— Ладно. Тебе виднее.

— Угу.

Наруки отошла, и Лейфон восстановил дайт. С мечом из сапфирового дайта в руках Лейфон встал напротив Шанте.

— Мне надо оценить твою кэй-силу, думаю, для этого подойдёт «перекидывание» без рукопашной — умеешь так?

— За дуру меня не считай, Гор научил.

Он посмотрел на Горнео, тот кивнул.

— Ну, раз так… — произнёс Лейфон и сел на пол, не выпуская меча из рук.

Державшая копьё Шанте тоже села.

— Начинай, когда будет угодно.

— И начну! — прорычала она.

Лейфону была видна завихряющаяся кэй, от избытка выплескивающаяся и превращающаяся в дым. Испускать кэй всем телом стал и сам Лейфон. Исходящая от них кэй вливалась в их дайты и концентрировалась. Она не выпускалась, а накапливалась в дайтах, заставляя их светиться соответствующими цветами. Сначала бледными, потом, когда плотность увеличилась, ярко-голубым и алым.

— Можно в любой момент.

— Заткнись! Не болтай! — рявкнула Шанте и продолжила увеличивать запас кэй в дайте.

Красное свечение теперь сопровождалось выбросом тепла, воздух вокруг копья стал чуть заметно дрожать.

Шанте резко открыла глаза.

— Снаряд Огненной Кэй!

Она вскочила на ноги и махнула копьём в сторону Лейфона. Сконцентрированная на острие кэй выстрелила, превратившись в огненную энергию.

— Я же говорил перекидывание, — удивлённо сказал он и, не меняя позы, поставил меч перед собой.

Окутанный голубым сиянием кэй клинок остановил сгусток огня прямо перед Лейфоном.

— Лейфон! — крикнула стоявшая сзади Наруки.

Но жар не достиг лица. Воспламеняющий поток воздуха лишь потрепал чёлку.

Блокировать и отбивать сгусток уплотнённой кэй исключительно с помощью кэй-силы. Упражнение называется «перекидывание». Известный в Грендане метод тренировки, применял его и Делк, приёмный отец Лейфона, и Люкенсы, семья Горнео. Но Лейфон не знал, применяют ли его в других городах. Здесь тренировок с перекидыванием Лейфон не наблюдал, и могло оказаться, что так делают только в Грендане — к тому же это упражнение рассчитано на участников-военных определённого уровня, и потому может быть не слишком распространено в школьных городах.

Блокировавший кэй Шанте Лейфон мысленно присвистнул.

С маленькой девушкой он схватывался дважды, в бою взводов и в разрушенном городе. В первом случае бой закончился тут же, а в разрушенном городе надо было следить за её невероятно ловкими перемещениями, и на кэй Лейфон особо не смотрел. Да и сама Шанте больше сосредоточилась на подвижности, в ущерб тренировкам с кэй.

Горнео был прав насчёт кэй-силы Шанте. В этом плане она превосходит Горнео, как он и сам признал. Кэй продолжала подпитывать всё сильнее разгорающееся пламя, и оно всё дальше продавливало оборону Лейфона, угрожая её сокрушить. Тот, соответственно, тоже пускал больше кэй. Он мог бы отбить снаряд в любой момент, если бы захотел. Общий объём кэй был значителен, как и говорил Горнео, но из-за неумелого контроля немалая доля просто выплёскивалась. Даже та часть, которую удавалось направить, сильно расходовалась по мере превращения в пламя. Работу с превращённой кэй Шанте вытягивала за счёт силы. Это как выплеснуть целое ведро воды в стакан. Что удавалось лишь благодаря огромному количеству вырабатываемой Шанте кэй. Примерно как если бы превращённую кэй использовал Лейфон. Если как следует обучить, будет гораздо лучше.

Он мог запросто как отбить, так и нейтрализовать атаку. В перекидывании есть соответствующие приёмы. Они позволили бы быстро со всем управиться, но он намеренно принял атаку. Чтобы посмотреть, на что хватит Шанте.

Висевший перед ним огненный шар со временем разросся. Пожар ведь устроит. За тренировочный комплекс волноваться не стоило — при его строительстве предусмотрели всё, что только можно — но если температура продолжит расти, сработает противопожарная система. А тогда их зальёт огнетушительной пеной с потолка. Кэй Лейфона растянулась и, словно плёнка, окутала пламя, не давая жару распространиться.

Шанте сверлила его взглядом, скрипя зубами. Наверное, прежде ей не доводилось выпустить столько кэй разом. Даже когда есть запас сил, если не натренироваться в его применении, организм не справится.

В кэй-потоке стали наблюдаться колебания, напор слабел. Пора. Кэй Лейфона потекла иначе. Окутывающая пламя кэй ускорилась, порождая сложные завихрения. Возникли многочисленные воронки, они начали стачивать оказавшийся в их центре огонь. Шанте вскрикнула и упала на спину. Лишённое подпитки пламя стремительно съёжилось и исчезло.

— Пускала бы кэй нормально, продержалась бы дольше.

— З-заткнись.

Шанте встала, пошатываясь.

— Сегодня продолжать смысла нет. Завтра готова?

— Конечно!

Лейфон тревожился за её физическое состояние, но, судя по способности огрызаться, проблем не было.

— В таком случае, на очереди Наруки.

Так Наруки начала учиться работе с превращённой кэй.

***

Хаиа весь день был задумчив. На попытку Мюнфы заговорить не отреагировал. Вид у молчаливого парня был такой мрачный, что обратиться снова она не решилась. Да и другие наёмники сейчас держались в стороне, хотя обычно легко заговаривали с ним.

Наёмники — единая семья. Подолгу путешествуют на собственном хоробусе, нанимаются каким-либо городом, сражаются, а потом снова едут по пустыне, покрытой загрязнителями — от которых защищает лишь хоробус. Наёмники — люди, связанные общей судьбой, и одно это порождает между ними крепкие связи, похожие на семейные.

Хаиа молод. Предыдущий предводитель увёз его с собой и лично обучил боевой технике Сайхарденов, а после его смерти Хаиа унаследовал должность. Он рос на глазах почти всех Наёмников. Он был для них молодым лидером, но в то же время и сыном, и младшим братом.

И даже они не могли заговорить с Хаиа.

Он сидел на крыше хоробуса. Хаиа всегда сидел там в свободное время, когда они находились в городе. В предоставляемых городами гостиницах он бывал редко, предпочитая оставаться в хоробусе. Обычно Мюнфе ничего не стоило встать рядом, но сейчас она могла лишь смотреть ему в спину, не осмеливаясь приблизиться.

— Не дави на него, — раздался сухой механический голос, и Мюнфа обернулась.

Сзади стоял Фермаус. Психокинетик Наёмников, партнёр прежнего главы, ветеран с немалым боевым опытом, сейчас он выступал в роли опекуна Хаиа.

— Фермаус-сан, что…

Ещё вчера Хаиа пребывал в отличном настроении. Заставил её тренировать первокурсников, смеясь и приговаривая «подерись там с Лейфоном, ага» — и оставался в хорошем настроении, когда она вернулась с докладом. А на рассвете молча, неподвижно сидел на крыше хоробуса.

— На рассвете письмо пришло с родины.

Родиной Фермаус называл Грендан. Салинванские Наёмники — группа военных, работающих за деньги, начало которой положил тайный приказ королевского дома Грендана. Приказ найти и захватить Свергнутого. Хаиа написал в Грендан, что обнаружил Свергнутого в Целни. А этим утром, видимо, пришёл ответ.

— Что написали?

— Не знаю, — медленно качнулась маска из стороны в сторону. — Но вид у него с тех пор стал убитый.

Мюнфа подумала, что содержимое письма чем-то разгневало Хаиа.

— Дай ему время.

Фермаус положил руку ей на плечо, намекая, что лучше уйти. Она уходила неохотно, постоянно оглядывалась. Хаиа сидел не шевелясь, устремив взгляд за пределы города.

***

Учения продолжались. Но сейчас важную роль играли не только студенты-военные.

— «Памятка участника учений», — прочитал Лейфон название брошюры, которую ему выдали, когда он, как обычно, пришёл в аудиторию.

Выглядело аскетично — скреплённые степлером распечатки. При поступлении всем студентам раздали руководство по действиям в чрезвычайных ситуациях, а памятка представляла собой сокращённую версию, где приводились необходимые в данный момент выдержки.

— Мы вроде всё это уже делали?

С приезда Лейфона гряземонстры уже неоднократно побывали в окрестностях Целни. Каждый раз студенты-гражданские эвакуировались в убежище. В первый раз, когда начался теперь уже далёкий бой против личинок, эвакуация запоздала, организации не было, многие блуждали как дети, и даже были, как говорят, пострадавшие — но в последний раз всё уже шло более гладко.

— Но к сражению городов ведь не готовились? — возразила Наруки.

— Да-да, — сказала Мифи. — Бой с гряземонстрами и бой с городом — разные вещи.

— А, понятно, — послушно открыл памятку Лейфон.

— Погоди, ты что, не читал руководство по действиям в чрезвычайных ситуациях?

— Я карту смотрел, надо ведь только знать, где убежища?

— Ого, от тебя такой халатности не ожидала.

— Надо всё выучить… — присоединилась даже Мэйшэн, и он уткнулся в брошюру.

Грендан очень часто сражался с гряземонстрами, но почти не вёл войн. Была, кажется, одна до получения Лейфоном Небесного Клинка, и одна после? Копание в памяти дало лишь смутное ощущение, что «что-то такое было». До Небесного Клинка Лейфон был слишком мал, и в боевой состав его не включали, а после так и не послали в атаку. На войну отправляли не более одного Клинка. По жребию, вроде бы? Её Величество сделала жребий из скрученных бумажек. Выпало Линтенсу. Что и говорить, он управился за утро.

— Бой с городом — это не бой с гряземонстрами. Основные сражения ведутся внутри города, меняются позиции оборонительных орудий. Если не знаешь их расположения, то не сможешь в нужный момент следовать плану, а в худшем случае попадёшь в нашу же ловушку. Для того чтобы всё запомнить, и нужны эти учения.

— Но Лейтону это, наверное, не пригодится, ведь в бою он, скорее всего, будет в наступлении во вражеском городе.

— Это если повезёт, — сказала Наруки и вздохнула.

Она каждый день ходила к Горнео в тренировочный комплекс обучаться превращённой кэй и теперь выглядела очень усталой.

Из коридора донёсся вой сирены.

— Ой! — вздрогнула от внезапного звука Мэйшэн.

— Начало-ось, — весело сказала Мифи.

Наполнявший аудиторию гомон сменился другим шумом. Староста встал первым и начал громко командовать, направляя студентов-гражданских в коридор.

— Зафиксировано приближение к ободу в зоне B! Ожидаемое время контакта один час! — Доносилось из громкоговорителя в перерывах между завываниями.

На этот раз вводная была такова, что горная гряда помешала своевременному обнаружению. Считается, что обзор на открытой местности дал бы несколько дней на подготовку.

— Ну что, пошли, — встала Наруки, и Лейфон последовал ей примеру.

— Осторожнее там, — попросила Мэйшэн, и они кивнули.

— Нам-то пару прыжков сделать, это вы осторожнее.

— Вряд ли нам грозят травмы на учениях, — рассмеялась Мифи, и двое военных выпрыгнули из распахнутого окна аудитории.

Лейфон летел следом за Наруки. С внутренней кэй она работала лучше, чем с внешней. Для первокурсницы прыжки очень точные. Наруки обгоняла остальных первокурсников военного факультета одного за другим и уходила всё дальше вперёд.

Студенты военного факультета, прыгающие с крыши на крышу в одном направлении, представляли собой потрясающее зрелище.

— Я встречу Фелли-сэмпай, — крикнул Лейфон вслед Наруки и прыгнул в другую сторону.

К зданию второго курса. Психокинетики — тоже военные, но их способности к передвижению не отличаются от гражданских. Они ходят долго. К тому же Фелли состоит во взводе и на ней важные задачи.

Лейфон приземлился перед главным входом здания второкурсников, и она тут же вышла.

— Как ты вовремя.

— Повезло, — сказал он и взял подошедшую Фелли на руки.

Она была маленькой. Лёгкой.

— Полетели. Береги голову.

— Настоящий джентльмен должен сам беречь даму, — тут же отреагировала Фелли невозмутимым тоном, и Лейфон — который просто хотел предупредить, чтобы она подготовилась к высоким скоростям — почувствовал слабость в коленках.

И всё же прыгнул.

Ветер трепал её серебристые волосы.

— Как ты себя чувствуешь?

В ходе недавней серии боёв с гряземонстрами Фелли упала в обморок от переутомления.

— Я хорошо отдохнула, волноваться не о чем, — ответила она не громче обычного, хотя ветер грозил заглушить слова.

Лейфон слышал.

— Скажи лучше, как сам. Ты-то себя и вовсе не щадил.

— Я тоже отдохнул.

— Правда?

В её голосе слышалось недоверие, видимо, в связи с последними тренировками. С каждым днём появлялось всё больше желающих учиться у Лейфона. Сначала в качестве посредника выступала Нина, но, наряду с другими командирами, оказалась сильно занята в тактических разработках и на совещаниях. С недавних пор к нему стали подходить напрямую. Метаться каждый раз в поисках места не хотелось, и он решил раз в три дня после школы проводить в спортзале занятия с теми, кто захочет поприсутствовать.

— Это всё ерунда.

— Хорошо, — сказала Фелли и замолчала.

Если бы Лейфон двигался на полной скорости, поток воздуха и перегрузки могли бы нанести психокинетику серьёзные травмы. Конечно же, он и не собирался выкладываться по полной с девушкой на руках, да и сама она сидела смирно, прижавшись к его груди. Так Фелли не стесняла движений. Он быстро догнал Наруки.

В зоне обода, обозначенной как «B», постепенно собирались студенты военного факультета. Не все, конечно. Здесь собирались только так называемые фронтовые подразделения, а были и такие военные, точки сбора которых устанавливались в различных местах внутри города — там готовили оборону. В оборонительные подразделения распределяли большинство первокурсников. Более того, при полномасштабном развёртывании в другом месте будет собираться и особая ударная группа, не входящая в состав фронтовых подразделений.

— Добрались?

Они тут же увидели Нину. Судя по всему, прибыла ненамного раньше них. Вскоре подтянулись Шарнид и Дальшена, и семнадцатый взвод был в сборе. Там же собрались и студенты-военные, которые должны будут поступить в подчинение семнадцатому.

Вот мы и готовы… подумал Лейфон, глядя на выстроившуюся шеренгу. Он почувствовал, что теперь всё. Остаётся лишь ждать… Но сколько? Открывавшийся с обода пейзаж оставался совершенно пустынным.

***

Крышу хоробуса Хаиа покинул ближе к обеду. Суета проводимых учений ощущалась и в гостиничном квартале, где живут путешественники. Хаиа прогуливался в одиночестве по безлюдной улице и думал о том, как эта суета скажется на Салинванских Наёмниках. Словно заинтересовавшись ею, перемахнул через разделяющую кварталы ограду. Если кто и заметит, скрыться не составит труда.

Часы пробили полдень. Суматоха начала стихать, будто подчиняясь их сигналу. Никакого боя не проводилось, целью учений было запомнить, как действовать с началом сражения городов. На всё про всё два-три часа.

В голове Хаиа всё это время прокручивал в голове текст пришедшего утром письма. В письме — подписанным Альсейлой Альмонис, королевой Грендана — говорилось, что работа Наёмников оценена по заслугам, выражалась благодарность и были обещаны подобающие награды и титулы по возвращении в Грендан.

И последняя строчка:

«Отправляю к вам Клинок. Он обо всём позаботится».

— Издевается, — прошипел Хаиа, вспомнив эти слова.

Слова означают, что он признан неспособным захватить Свергнутого. Не хотелось воспринимать такую оценку как презрительную. И не пришлось бы, возможно, если бы в отправленном королеве письме сообщалось лишь об обнаружении Свергнутого. Само собой подразумевалось, что по обнаружении сразу будет предпринята попытка захвата. Ради этого Грендан обеспечил Наёмников собственным хоробусом. Если бы только обнаружение.

Тот факт, что это произошло в Целни, уже дал бы повод для размышлений. В Грендане не могли не узнать, куда направился изгнанный Обладатель. Наверняка они в курсе местонахождения Лейфона. Предположили бы они, что он воспрепятствует? Рассчитали бы, что наёмники ему проиграют? Приняли бы решение послать Обладателя?

— Я не собирался проигрывать, — прошептал Хаиа, сжимая кулаки.

Захлёстывавшая его с утра волна гнева возвращалась. Да, в том бою катана сломалась. Но сам Хаиа жив. А раз жив, значит, ещё не проиграл. Так он считал. Такое мышление выработала у него жизнь наёмника, состоящая из поездок от города к городу, от битвы к битве.

Лейфон по глупости оставил его в живых. В юном возрасте Лейфон получил высочайший титул Грендана — стал Обладателем Небесного Клинка — с подобающими почестями, из-за глупости же титула лишился и с позором был изгнан из города. Та же глупость мешает Лейфону взять катану. Он не может применять технику Сайхарденов для катаны, хотя это его специальность. Он не ровня Хаиа.

— С играми пора кончать, ага.

Надо положить этому конец. Он разжал кулаки и задумался. Письмо, скорее всего, послано одновременно с Небесным Клинком. Оно пришло раньше — видимо, другим маршрутом — но это всё равно означает, что Клинок уже рядом. Случится ли бой между Обладателями? Желание увидеть его стало разгораться в груди. Но Хаиа тут же погасил это желание. Хаиа одолеет Лейфона сам.

Свергнутого можно и уступить. Сказать по правде, Хаиа вообще мало интересовал Свергнутый, за которым так охотился Грендан. Приёмный отец учил, что силу надо искать внутри себя, и делать себя сильнее надо тоже самому. А помощь извне, будь то эксплуатация или сотрудничество, может принести как пользу, так и вред. И потому доверять можно лишь ближайшим товарищам. Свергнутый к таковым не относится. Пусть его таинственной силой пользуются те, кто знает, как она действует.

Победить Лейфона. Хаиа сосредоточился только на этом. Эта мысль стала сжигать его. Ярость от унижения, которому его подвергло письмо Альсейлы, теперь угасла — наверное, всё вытеснила ненависть к Лейфону. Впрочем, ни первое, ни второе чувство приятными не назовёшь. Он насмешливо скривил губы, чего прежде не получалось. Гнев уже не застилал разум, теперь можно было думать. До того он неподвижно сидел на крыше хоробуса и отчаянно боролся с желанием поддаться гневу и вломиться домой к Лейфону. В том состоянии, в каком Хаиа пребывал утром, он вряд ли одержал бы победу. При всей своей ярости он сумел спокойно оценить ситуацию. И подавил отчаянно бушующую внутри злость. Но терпение стало кончаться, и он решил пройтись — и когда определил, на что именно направлен его гнев, к нему вернулось спокойствие. Отказ от безумных затей не означал, тем не менее, отказа от единожды выбранной цели. Победить Лейфона. Время пришло. Дольше тянуть нельзя, прибудет Обладатель. И шанс будет упущен. А если и не будет, Грендан может расценить действия Хаиа как предательство. Он не станет подставлять всех Наёмников.

— Итак, вопрос в том, как выманить Лейфона к месту боя… ага.

Можно, конечно, встретиться с ним лично и вызвать на поединок, но этот дурачок может и не согласиться.

Внезапно в голову пришла интересная мысль. Вспомнилась недавняя серия боёв с гряземонстрами. Лейфон отчаянно сражался всё это время. Чего ради? Мда, умом его не понять. Дурачок и есть…

«Нашёлся. Ты где пропадаешь?» — раздался вдруг голос над ухом.

Совсем рядом висел психокинетический терминал. Голос принадлежал Фермаусу.

— Ты вовремя, ага. Надо посоветоваться.

«Ничего хорошего ты, судя по всему, не задумал».

Из терминала раздался вздох, похожий на шум помех.

— Считай меня дураком, но я сделаю по-своему, ага, — ухмыльнулся Хаиа.

И, не переставая улыбаться, изложил свой план.

«Так вот как решается мучивший тебя вопрос…»

В голосе выслушавшего Хаиа Фермауса слышалось отвращение.

— Нам при любом раскладе нечего здесь больше делать. Так почему бы не поразвлечься?

«Судя по тексту письма, пытаться захватить Свергнутого теперь и правда незачем. К тому же теперь мы не знаем, где он — безумие Целни прекратилось. Можно, наверное, вернуться к обычной работе наёмников. Но прежде надо кое-что сделать».

— Что же?

«Вспомни. Ради чего собрали Салинванских Наёмников».

— Да…

Как известно, их собрал первый предводитель, Салинван — он получил от правителя Грендана тайный приказ отправиться на поиски Свергнутого. Вступившие в ряды Наёмников прекрасно это понимали. Понимали, и согласились охотиться за непонятным существом — поскольку знали, что когда найдут и поймают Свергнутого, в Грендане их ждёт неслыханное вознаграждение. И если выходцами из Грендана ещё могли двигать какие-то понятия о преданности, их товарищей из других городов, разумеется, больше привлекала материальная выгода. В письме Альсейлы, однако, упоминался маленький нюанс — обнаружить Свергнутого уже достаточно. Быть может, без захвата сумма награды окажется меньше, но всё равно останется вполне привлекательной. На этом уже можно выйти из игры. Но тогда исчезнет причина, объединившая наёмников. Военные из Грендана, возможно, захотят вернуться домой. Остальные же по получении награды могут не захотеть оставаться в своей опасной профессии.

— Наёмники могут исчезнуть…

Мог бы уже и не напоминать. Хаиа был зол на Фермауса.

«Не думаю, что ты забыл, но мне показалось, что ты решил игнорировать этот факт».

— Такое не забудешь, ага. Просто…

«Хаиа… — укоряющее произнёс он. — Ты всегда был умным парнишкой. Ты понимал ход наших мыслей и умел действовать в соответствии. Именно поэтому Рюхо доверил тебе Наёмников, и мы это знаем — хотя и сила, конечно, тоже важна. Но что с тобой стало в Целни? Ты словно утратил присутствие духа».

— Этого хоть отбавляй, — возразил Хаиа.

«Я о другом, — оборвал его лишённый эмоций механический голос Фермауса. — В глубине души ты боишься такого исхода. Потому и навязал бой Лейфону. Была, наверное, и зависть. Но в обычном состоянии ты бы ей вряд ли поддался. Ведь на самом деле не было ни малейшей причины его провоцировать».

— Ты не…

Он уже высказывался по этому поводу. На этот упрёк Хаиа нечего ответить.

«Нет, если ты хочешь рассчитаться с Лейфоном, то пускай. Но ты предводитель Салинванских Наёмников. Смотри в будущее», — закончил Фермаус, и терминал улетел.

— Да знаю я, знаю… — прошептал Хаиа вслед терминалу, который словно ветром уносило. — Только вот что, Фермаус. Ты меня не знаешь совсем, ага.

Рука Хаиа коснулась дайта на портупее.

***

Наконец их распустили, и семнадцатый взвод пообедал в полном составе.

— Скоро и эти тренировки закончатся, — заметила Дальшена, когда они уже пили чай. — Мы будем готовы к встрече в любое время, но хотелось бы, чтоб поскорее.

— Да уж, — согласилась Нина. — Лучше всего сразиться, пока боевой дух на высоте. А с прошествием времени напряжение ослабевает.

Дальшена кивнула, но сидевший рядом Шарнид вставил:

— Ещё бы, замучаешься каждый день так пахать.

На этих тренировках он вёл огневой бой с другими занятыми в снайперской стрельбе студентами-военными, и в ходе подсчёта очков немало побегал по городу.

— Ты… — угрюмо посмотрели на него обе девушки.

— Раз мы не в курсе, когда к нам придут, не поздновато ли эти дела устроили?

— Но ведь обычно сражение городов случается как раз по окончании боёв взводов. Видать, электронные духи как-то между собой договариваются.

— А кстати, в прошлый раз примерно в это время и сразились ведь?

У троих участников прошлого боя городов, военного турнира, взгляд затуманился. Турнир закончился сокрушительным проигрышем. Из-за этого положение Целни стало критическим. Надо смыть тот позор. Лейфон видел эту мысль в их глазах, пусть, возможно, и не в такой формулировке.

Лейфон с Наруки на первом курсе, Фелли на втором. О прошлом турнире они знали лишь с чужих слов.

— Мы выиграем, — ободряюще сказал Лейфон. — На этот раз всё получится.

— Конечно выиграем, — улыбнулась ему Нина.

— У нас ведь есть ты, дружище, — сказал Шарнид. — Выиграем как нефиг делать.

— Ты хоть не хвастайся, что жар чужими руками загребаешь. Имей совесть, — отругала его Дальшена, и все засмеялись.

Уютная атмосфера держалась недолго.

— И чего тут смешного?

Всех словно окатило ледяной водой.

Резкие слова произнесла Фелли, тихим голосом. Она поставила фарфоровую чашку и с вызовом посмотрела на остальных.

— Фелли?

— Не соизволите ли объяснить, над чем смеяться? А то я никак не могу понять, чем это смешно — полагаться на чужую силу.

Её спокойное лицо удивительно контрастировало с полными ярости словами.

— Сэмпай, да они же не всерьёз, — примиряюще сказал Лейфон, но она не слушала.

— Нет, мы правда глупость ляпнули. Прости, — склонила голову посерьёзневшая Нина.

Но этим словно подлила масла в огонь. Фелли молча встала и вышла. Наступила неловкая тишина, и Лейфон, словно подгоняемый ею, вскочил и поспешно бросился следом.

— Фелли-сэмпай.

Он выбежал из кафе и догнал Фелли, но она и не думала замедлять шаг.

— Ты чего?

Однако Лейфон не отставал и шёл рядом.

— Они же ничего плохого не имели в виду, и не издевались, сэмпай, ты ведь…

— Фонфон…

— Фелли, ты ведь и сама понимаешь?

Она даже сейчас его поправляла, и Лейфон огляделся по сторонам.

— Шарнид-сэмпай он такой, взял и сказал, ничего не…

— Мне нет до него дела, — заговорила она. — Можно подумать, я его не знаю. Он меня не волнует. Просто…

— Просто?

— Просто не могу сдержать злость.

Злость на что? Он в недоумении смотрел на Фелли, но вопрос задала она:

— Фонфон, ты вообще задумываешься?

— А?

— О Свергнутом.

Услышав это слово, он снова огляделся. Учения закончились, а вместе с ними и занятия. На улице было полно студентов, тоже расходившихся после обеда. Однако на Лейфона с Фелли никто особого внимания не обращал. Слежки со стороны Наёмников тоже не наблюдалось. Он снова повернулся к Фелли. На момент контакта со Свергнутым в разрушенном городе она оказалась единственным психокинетиком, почувствовавшим его присутствие. Салинванские Наёмники во главе с Хаиа об этом узнали и попросили её сотрудничать. Так всё и началось. Никто не знает, когда она снова обнаружит это существо. И Лейфон не исключал, что бдительные взоры наёмников следят за ней.

— Нет смысла о них беспокоиться, — сказала Фелли, догадавшись, о чём он думает. — Почему она…

И всё же имён называть не стала.

— Почему как ни в чём не бывало занимается своими делами?

Речь шла, конечно, о Нине. Страшно представить, через что ей довелось пройти, когда в неё вселился Свергнутый — но сама она будто и не воспринимает своё положение всерьёз. Можно сказать, что всё это время её главной задачей была подготовка к приближающемуся турниру, но это не означает, что об остальном можно спокойно забыть. Так считал и Лейфон. Но Нина всегда отвечала, что надо сосредоточиться на турнире.

— Она не понимает, как мы за неё волновались, — процедила Фелли.

Когда Нина пропала, Фелли сказала, что и ей самой, и Лейфону Нина нужна, чтобы мотивировать к действиям. Таланта у обоих в избытке, но они не чувствуют в себе способности как следует им распорядиться. Лейфона тяготит гренданское прошлое, Фелли же мучается сомнениями, поскольку не может стать никем, кроме психокинетика. Оба, пусть и временно, поступили на военный факультет — в том числе и стараниями Кариана, но в конечном итоге благодаря упорству Нины. Фелли, наверное, впервые это поняла, когда Нина пропала без вести. Потому и злилась на её видимое равнодушие к проблеме.

— Я тоже беспокоюсь.

Тут Лейфон ничего утешительного сказать не мог, поскольку и сам думал так же. И мог лишь кивать в ответ на раздражённые комментарии идущей рядом Фелли.

— Но ты задела и остальных, лучше бы извиниться, — добавил он наконец.

— Нет уж, — коротко ответила Фелли.

Они дошли до места, где пути к общежитию Лейфона и к дому Фелли расходились. Там и расстались, и она продолжила идти в одиночестве.

Она сделала глупость.

Прошло какое-то время, и она успокоилась. Начала спрашивать себя, был ли конкретный повод для злости, стала жалеть о сказанном. Да и что толку, если причину гнева она так и не выразила? Лейфон уже понял, из-за чего она злилась на Нину. Но есть и ещё причина — они с Лейфоном места себе не находили, сражались, падая от усталости, а Нина от всего словно отмахнулась. В тренировочном комплексе она честно признала, что не может ничего рассказать — чем тоже разозлила Фелли. Она почувствовала себя отвергнутой.

Ничего, всё обойдётся.

С тех пор, как семнадцатый взвод наконец-то заработал в полную силу, Фелли время от времени стал захлёстывать избыток эмоций. Она чувствовала, что надо что-то делать, и не делала. Она беспокоится за Нину, это факт. Отсутствие видимой реакции с её стороны злит Фелли, это тоже факт. И ещё одна вещь её злит, и это тоже факт.

Само возвращение Нины восстановило его душевное равновесие…

Лейфон. Пока Нины не было, у него был вид загнанного зверя, а сейчас он как ни в чём не бывало участвует в подготовке других студентов, готовится к турниру. Наверное, Лейфон тоже за неё опасается, но попыток найти реальное решение проблемы явно не предпринимает. Он спокоен. Одно лишь присутствие Нины умиротворило его. Фелли же, глядя на него, не находила себе места, раздираемая противоречивыми чувствами. Надо что-то делать…

С этими мыслями она прошла вестибюль своего дома.

На следующий день в бурной толпе студентов-военных её уже не было.