Эпилог

Когда через него прошла волна кэй, Делк Сайхарден нахмурился. День явно будет тревожный. Не сказать, что стало именно плохо, но возникшее беспокойство приятным не назовёшь. И так было не только с Делком — он уже по дороге сюда ощущал такой же настрой от большинства военных.

Делка вызвали срочно.

Загадочная стыковка со школьным городом. А ещё загадочнее то, что для зачистки атаковавших его гряземонстров отправили, по слухам, нескольких Обладателей. А ещё то, что этим городом оказался Целни. У Делка целый ряд причин тревожиться. Однако самым странным являлось то, что в таком настроении оказался вовсе не он один.

Он пошёл в королевский дворец. И теперь ждал в приёмной.

Делк терпеливо сидел на кушетке, но когда прошла волна, поднялся и выглянул в окно. Дома закрывали обзор, источника волны разглядеть не удавалось. Но Делк прикинул, хоть и очень неточно, что пришла она из района стыка с Целни.

Это насторожило ещё сильнее. Успокоиться никак не выходило. А главное, хоть эта волна и была порождена смешением двух столкнувшихся кэй, не удавалось отделаться от чувства, что одна из них знакома. Нет, скорее всего, это чувство верно. Но тогда… зачем? Вопросы усугубляли настрой Делка. Имя вызвавшего тоже пока не раскрыли. Делк понимал, что собственный характер не даст игнорировать вызов из дворца, но сейчас, быть может, надо пойти и против характера.

Пока Делк ломал голову, в дверь постучали. Служанка вежливо позвала его и вышла из комнаты, показывая дорогу. Уйти теперь поздно. Он пошёл за девушкой по дворцу.

Сама атмосфера дворца явно отличалась от обычной. Её безжизненность напомнила Делку его годы в боях. Что происходит? И зачем вызвали старого отставного военного? Сколько он ни размышлял, ничего хорошего в голову не приходило.

Они пришли к тому же залу аудиенций, что и в тот раз — когда Делка вызвали после случая с Гахардом Бареном. Ворота открылись, Делк вошёл.

Закрытого бамбуковым занавесом кресла на этот раз не было. В просторном помещении стояли лишь кожаный диван и стол. Обстановка здесь стала до смешного простой.

И удивило ещё одно.

— Лирин?

В зале ждала приёмная дочь Делка.

— Отец.

— Что ты здесь делаешь?

Ответом изумлённому Делку стал её мрачный взгляд.

А правый глаз почему-то закрывала повязка. Она совсем не шла девушке таких простых вкусов, как у Лирин — кожаная, да ещё с изящным узором. Закрывала глаз и большую область вокруг, и смотрелась на Лирин очень странно. Будто испачкавшаяся кровью невинная девочка — такое мрачное сравнение пришло вдруг на ум.

— Что случилось?

У неё всё на лице было написано. Что-то случилось. И она что-то решила. Такой у неё вид. Когда Лейфона лишили Небесного Клинка, и дети на парня озлобились, только Лирин встала на его сторону. И тем вечером вид у оставшейся в одиночестве Лирин был такой же.

— Отец, сможешь меня выслушать, не удивляясь? И сможешь мне поверить?

— Лирин?

Дочь что-то собиралась рассказать. Но Делк чувствовал, что она опасается.

— Поверю уж точно. Ты же мне дочь. Вряд ли так просто станешь врать.

— Спасибо, — сказала она, чуть не плача.

Но в глазах не было ни слезинки. Какая-то внутренняя сила их сдерживала.

И Лирин рассказала.

— Знаешь, я сменила фамилию. На «Ютнол».

И она рассказала. Всё — всё, что знала. Всё, что услышала от Саи. Что теперь должно произойти, какова в этом роль Лирин, и что она хочет для этого сделать. Что для этого она решила быть здесь. Она всё ему рассказала.

Когда она закончила, Делк, сложив руки на груди, тихо хмыкнул. Он ни разу не отвёл глаз от дочери. Делк не думал, что она лжёт. И вряд ли поддалась на чей-то обман. Они во дворце. А главное, атмосфера. Эта атмосфера — когда ничего не случилось, но чувствуешь, будто стоишь на поле боя — была для гренданских военных словно кнопка. Стоит её нажать, и будут искать любого, какого угодно противника. Ведь до того, как явиться в приёмную, Делк пребывал в состоянии, близком именно к такому. Настрой возник, хоть никто и не понял, откуда. Все военные Грендана восприняли где-то на уровне инстинктов. Что будет нечто серьёзное. Но не поняли, что именно. Поэтому военных преследовало странное ощущение боя без врага. А это уже ситуация непростая.

— Лирин, я спрошу ещё раз.

Делк закрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. Лёгкие в его груди расширились и сжались. Прокачанный этим циклом воздух вычистил сидевшие внутри сомнения и конфликты. Раз здесь грядёт бой, сомнения излишни. Что нужно — так это хладнокровно выделить именно то, что в нём потребуется. А самым важным фактором предстоящего сражения оказалась эта девочка. И для неё Делк, как родитель, должен обеспечить лучшие условия боя.

— Лейфон не нужен?

Ей понадобилась секунда на ответ. За эту секунду по лицу Лирин прошла гамма чувств — и она все их подавила усилием воли.

Лирин решительно кивнула.

— Он больше не житель Грендана и не должен участвовать в наших делах. Я так решила.

— Даже если сам того хочет?

— Да.

В её взгляде не было заметно сомнений. Нет, может, и мелькнуло что-то, но было тут же стёрто. Решила отказать своим желаниям в пользу долга? Или…

— Тогда мне остаётся лишь одно, — прошептал Делк.

Он положил руку на портупею. Достал висевший на ней дайт. Восстановил.

Взгляд Лирин упал на катану в руке приёмного отца.

— Отец?

— Раз он идёт сюда, слова его уже не остановят.

Волна, которую он недавно почувствовал — это всё-таки Лейфон. Приёмный сын пришёл вернуть сестру. Раз он идёт с такой целью, слова уже бесполезны.

— Это лезвие сразит его. Или он сразит меня? Так или иначе, это всё, что я могу предложить.

— Как… — растерялась не ожидавшая такого поворота Лирин.

— Военные — существа простые, — улыбнулся Делк дочери. — Особенно мой сын. На меня похож. Увы.

— Но я…

— Ты ведь тоже не отступишься? Будь готова ко всему. Я не собираюсь его убивать, но, знаешь — оценит ли он мой наивный замысел?

Его улыбка стала шире. На душе было очень легко. Его старое тело ещё может послужить детям. Эта мысль очень согревала.

— Он слишком хорош для такого отца, как я. Да и ты тоже, Лирин.

Он встал и погладил дочь по голове.

— Отец…

— Такие уж дети. Если я чем могу помочь, то мне в радость.

— Прости… Прости меня, — шептала Лирин, глядя в пол.

Но слёз не было. Она больше не плакала. Она уже на всё решилась. Вряд ли она теперь поколеблется.

— Лейфона я остановлю. А ты иди к желанной цели.

Делк выпрямился. Свернул и убрал на портупею дайт. Лирин не подняла взгляда, и Делку нечего было сказать. Он просто вышел за ворота. И двинулся к выходу из дворца.

Лейфон рано или поздно явится. И Делк шёл ему навстречу.

Она уронила лицо в ладони и какое-то время не могла пошевелиться.

Лейфон мешает. Мешает настроиться на движение вперёд.

Впрочем, может, если бы она тогда не поняла, то и мыслей таких бы не было. Если бы не увидела плачущей по Лейфону Мэйшэн, то, может, никогда и не поняла бы. И тогда в эту минуту он был бы рядом, и они, быть может, вдвоём встречали бы грядущие события. И к тому времени он в руке, наверное, сжимал бы Небесный Клинок. Для него, как для военного, создали бы идеальные условия.

Но так не будет. Потому что Лирин поняла. И собственные чувства, и то, что в их основе. Поняла, почему так относится к Лейфону. Оттого и не хочет его здесь видеть. Он покинул Грендан. Покинул в поисках собственного пути. И она хочет, чтобы Лейфон жил этим поиском. Пускай их пути больше не пересекутся. Она ведь уже поняла свои чувства. Ей больше нельзя нуждаться в Лейфоне.

Не осознай она — их, возможно, ждало бы вечное счастье. Превозмочь эту беду, а потом, быть может, ждало бы совместное будущее. Но Лирин знает, что в основе этого будущего, и теперь уже всё. Так быть не должно.

— А, аа…

В глазах жгло. Но ни единой порождённой этим жжением капли не должно выплеснуться. Решение принято. А Лирин уже выплакалась перед Саей. Больше незачем.

И когда она решилась запереть эту грусть в себе и мысленно выжечь, перед глазами возник образ. Куст шипов. Лирин была захвачена печалью, но перед глазами всё стоял этот образ — не имеющий ни малейшего отношения к чувствам девушки.

И один из бесчисленных шипов упал с куста. Она увидела, как он падал из безжизненного неба, а потом как-то приземлился на Делка. Шип в него попал.

Его значение. Значение увиденного. Она не хотела знать, о чём говорит увиденное — но знала.

Вот как? Вот оно как? То есть, Лейфон…

— Значит…

Лирин подняла голову. На перехваченном повязкой лице не было ни слезинки. Она не будет плакать. Так она решила.

Она смотрела на ворота. На закрывшиеся за Делком ворота.

— Всё-таки не выйдет, Лейфон, — прошептала она и поднялась.

Лицо её выражало лишь волевую решимость.