Шики побежала. Скорость ее была невероятна, несмотря на скопившуюся на земле воду и неистовый ветер. Ей требовалось не больше трех секунд, чтобы сократить разделявшие их десять метров до нуля. Этого времени хватало, чтобы сбить хрупкую Фудзино с ног и пронзить ее сердце. Но даже эта скорость не могла сравниться со скоростью взгляда. Для них двоих три секунды – слишком много.

Глаза Фудзино замерцали. Левый глаз закручивает влево. Правый глаз закручивает вправо. Используя голову и левую ногу Шики в качестве точек опоры, она стала скручивать. Сразу же появилось странное ощущение. Почувствовав воздействие невидимой силы, Шики моментально прыгнула в сторону. Но действующая на Шики сила не ослабевала. Сила Фудзино – это не метательное оружие. Можно увернуться от первой атаки, но полностью оторваться, находясь в ее поле зрения, невозможно.

…Проклятье!..

Шики поняла, что Фудзино сильнее, чем ожидалось. И побежала. Побежала вокруг Фудзино, словно чтобы спастись от ее взгляда.

– Думаешь, сможешь уйт… – прошептала Фудзино, но осеклась, пораженная. Шики смогла уйти!

Невероятно, но Шики прыгнула с моста вниз, к океану. Раздался звук бьющегося окна. Какая ловкость… Шики спрыгнула с моста в находящуюся прямо под ним стоянку.

– Какая смешная.

Шики ушла. Но Фудзино видела левую руку Шики до конца. Видела, как изогнулась кожаная куртка Шики. Шики больше не сможет пользоваться левой рукой. Фудзино поняла…

– Я… сильнее.

Живот с каждой секундой болел все сильнее. Терпя боль, Фудзино спустилась вниз. Бой с Шики Рёги нужно было закончить сейчас же.

Стоянка была погружена во тьму. Плохая видимость затрудняла передвижение. Это был словно миниатюрный город. Металлические столбы и груды стройматериалов выстроились как здания. Последовав сюда за Шики, Фудзино уже через несколько минут пожалела, что приняла бой в этом месте. Для ее способности необходимо видеть цель, чтобы установить точку опоры при кручении. Даже если Фудзино знает, что Шики прячется за металлическим столбом, но не видит ее, согнется лишь столб. В то краткое мгновение на мосту Шики поняла силу Фудзино. Поэтому и убежала сюда, где у нее был шанс на победу. …Фудзино поняла, насколько она уступает в тактике. Но все же… У нее было превосходство в силе. Если она не может видеть, придется просто уничтожить все, что блокирует обзор. Фудзино нацеливалась на каждый металлический столб, который мог ей помешать, и сгибала его. С каждым согнутым столбом боль в животе усиливалась, а стоянка сотрясалась все сильнее.

– А ты и правда смешная, – раздался эхом голос Шики в темноте.

Фудзино повернулась в сторону голоса. Груда материалов, за которой скрывалась Шики, немедленно разрушилась. В этот момент… белая фигура выскочила из обломков.

– …Есть!!!

Глаза Фудзино захватили Шики. Девушка в белом кимоно и красной кожаной куртке бежала к Фудзино, вытянув левую руку.

Немного поколебавшись, Фудзино согнула. Левая рука Шики с треском сломалась. Теперь шея; но когда Фудзино перевела взгляд… Шики уже была на расстоянии удара. Траектория ножа сверкнула, словно полоса света. Четкий взмах рассек темноту, оставляя сияющий след. Но нож, ударивший без промедления, не настиг Фудзино. Она избежала его, уклонившись от нацеленного в шею удара… Нет, это была простая случайность. Фудзино Асагами просто отвернулась, испугавшись бегущей на нее со сломанной рукой Шики.

– Черт…

Шики снова подняла нож. Фудзино в панике направила взгляд на Шики.

– …Прочь!.. – крикнула Фудзино, но Шики пришла в движение еще раньше. Она без колебаний унеслась в темноту. Удивляться следовало не ее ловкости, а быстроте, с которой она приняла решение о бегстве.

– …Что за человек… – прошептала Фудзино.

Она тяжело дышала, но не из-за боли в животе. Фудзино внимательно вглядывалась в окружающую ее темноту. Невозможно было предугадать, когда оттуда снова вынырнет Шики. Фудзино ощупала шею. От последней атаки на ней осталась небольшая царапина. Бескровная рана около четырех миллиметров. …Крови не было, но дыхание было тяжелым.

– Почему ее даже сломанная рука не останавливает?.. – спросила Фудзино вслух, не в силах подавить страх. Она не могла забыть тот момент. Тот взгляд Шики, продолжающей атаку со сломанной рукой. Шики было весело. Она наслаждалась ситуацией, в которой даже ту, на чьей стороне было преимущество, переполняло напряжение. Может быть… Шики Рёги сломанная рука доставила не боль, а радость. До сих пор Фудзино не получала удовольствия от убийства. Она не хочет убивать. А Шики – наоборот. Ей, наверное, нравится убивать. Чем опаснее ситуация, тем она счастливее. Фудзино задумалась… Если Шики Рёги лишена самого чувства жизни, что она использует в качестве замены этому чувству? Фудзино использует убийство. Когда она видит, как умирают другие люди, она испытывает это неописуемое чувство… Узнав, что такое боль, Фудзино обрела возможность сочувствовать боли других. Тот факт, что другие находятся в ее власти, позволяет ей почувствовать, что она действительно существует. В качестве замены Фудзино использует «безжалостное убийство». Сама того не зная, Фудзино наслаждается убийством. Какая же в таком случае замена у Шики Рёги?..

– Плохо вышло, – прошептала Шики вслух, прячась за кучей строительного мусора. Рука перестала ее слушаться, когда ее скрутило на мосту. Так как она стала бесполезна, Шики решила воспользоваться ею как щитом, полагаясь на один решающий удар, но план провалился, поскольку Фудзино оказалась трусливее, чем ожидала Шики. Шики сняла куртку, отрезала рукав и обмотала вокруг левого плеча, чтобы остановить кровотечение. Топорная работа. Скрученная рука ничего не чувствовала. Она, вероятно, никогда больше не будет двигаться. От этой мысли Шики почувствовала холодок.

– Ты великолепна, Асагами. Ты – лучшая!..

Она теряла много крови. Сознание начало ускользать.

…У меня все равно кровь горячая. Небольшая кровопотеря лишь прочистит мне мозги…

Шики сосредоточилась. Фудзино Асагами – сильный противник, возможно лучший из всех, что ей когда-либо встретятся. Одна ошибка может стоить ей жизни. Это приятно, это позволяет Шики почувствовать себя живой. Для Шики, обычно связанной своим прошлым, реален лишь этот момент. Это ощущение, которое она может испытать, лишь подвергая свою жизнь опасности. Эта маленькая жизнь, которую она имеет право считать своей. Убить или быть убитой. Поскольку ее обычная жизнь расплывчата, Шики способна ощутить жизнь лишь с помощью таких примитивных методов. Если Фудзино Асагами ищет наслаждения в смерти других… Шики Рёги ищет чувство жизни в близости к смерти. Фудзино этого боится… а Шики этого желает. В этом разница между охотником и добычей. Теперь различие между ними прояснилось.

…Дыхание Фудзино эхом отдавалось в воздухе. …Резкое, глубокое, тяжелое, словно от страха…

Она дышала тяжело, как Шики, хоть и не была пока ранена. Они дышали в унисон в темноте. Совпадают ли биения их сердец, их мысли и даже их жизни? Гроза раскачивала мост как колыбель. Шики впервые почувствовала, что Фудзино ей близка. Так близка, что она просто обязана забрать жизнь Фудзино своими руками.

– Впрочем, я знаю, что это бесполезно… – прошептала Шики.

Она знала с тех пор, как увидела ее в кафе. Знала, что внутри Фудзино Асагами находится на грани разрушения. Добивать Фудзино теперь было бесполезно. Но такова жизнь. Шики считала, что в бесполезных действиях тоже должен быть какой-то смысл. Она вспомнила слова Токо, что люди – существа, которым свойственны бесполезные поступки. Теперь Шики ее понимала. Прямо как этот мост. Люди осуждают одну бесполезную вещь как глупость и восхваляют другую как искусство. Где проходит граница? Четких границ нет. Их устанавливает сам человек, но определяют всегда внешние обстоятельства. Тогда получается, что границ нет вообще. Мир полон пустых границ. Вот почему в обществе нет стен, отделяющих нормальное от ненормального.

…Стены возводим мы сами. Как я, желающая отгородиться от этого мира. Как Микия, не считающий меня ненормальной. …Как Фудзино Асагами, ищущая спасения в убийствах…

В этом Шики и Фудзино похожи. Это у них общее. И здесь было слишком тесно для них двоих.

– Начнем. Теперь я вижу секрет твоего фокуса.

Шики потрясла головой, чтобы сбросить эффект кровопотери, и поднялась. Правой рукой она крепко сжала нож. Раз Фудзино отказывается сама проводить границу… придется ее просто уничтожить.

Шики медленно вышла. Фудзино не верила своим глазам. Шики появилась прямо перед ней, и притом на большом расстоянии. Фудзино не замечала, что ее температура уже превышала тридцать девять градусов. Она не понимала, симптомом чего была боль в ее животе.

– …Ясно. …Ты, наверное, ненормальная.

Для Фудзино это было единственное возможное объяснение. Она посмотрела на Шики и согнула. Ее взгляд исказился. Точки опоры, установленные на голове и ноге Шики, повернулись в противоположных направлениях, скручивая тело Шики как тряпку.

…Должны были скрутить.

Шики, с истекающей кровью левой рукой, нейтрализовала «искажение» Фудзино простым взмахом ножа в правой руке. Нет… она его убила.

– Трудно увидеть то, у чего нет формы, но ты слишком часто использовала свою силу. И я наконец-то смогла ее увидеть. Твоя сила – красно-зеленая спираль. Она действительно… прекрасна.

Фудзино не понимала, что говорила Шики. Она понимала лишь, что теперь Шики ее точно убьет.

– Согнись, согнись, согнись, согнись, – взмолилась Фудзино.

В ответ на взгляд Фудзино Шики взмахнула ножом, уничтожая силу. Боль в животе Фудзино становилась нестерпимой.

– Кто… ты такая? – с ужасом спросила Фудзино.

– У всего существующего есть изъяны. Особенно много их у людей, но есть они и у воздуха, и у мысли, и у времени. У чего есть начало, есть и конец, таков естественный порядок. Мои глаза видят смерть вещей. Они особенные, как и твои.

Шики смотрела на Фудзино зловещими глазами, взгляд которых Фудзино уже испытывала.

– Вот почему… я могу убить даже Бога, если он существует.

Шики побежала. Ее бег был грациозен, словно шаг. Она сблизилась с Фудзино и сбила ее с ног. Шики села на нее. В горле у Фудзино пересохло от вида Смерти в такой близости.

– Ты… убьешь меня?

Шики не ответила.

– За что меня убивать? Я убивала лишь потому, что болела рана.

– Ложь, – засмеялась Шики. – Почему же ты тогда смеешься? В тот раз, и даже сейчас. Почему выглядишь такой счастливой?

Фудзино замешкалась. Она медленно поднесла руку ко рту.

…Он был изогнут.

Она не знала, потому что ничего не чувствовала, но она явно улыбалась…

Мое первое убийство. …Как выглядело мое лицо в луже крови?

Мое второе убийство. … Как выглядело мое лицо в луже крови?

Она не знала, почему каждый раз ощущала раздражение. Раздражение присутствовало каждый раз, когда она убивала. Этой эмоцией была… радость? Она ничего не чувствовала даже когда ее насиловали, и потому стала получать наслаждение от убийства?..

– Все-таки тебе это доставляло удовольствие. Тебе нравится причинять боль другим. Вот почему боль никогда не пройдет.

Если бы боль прошла, у Фудзино не было бы причины убивать. Рана продолжит болеть, ради самой Фудзино.

– …Это и есть… ответ? – прошептала Фудзино.

Она не хотела принимать его. Не хотела думать об этом. Она должна быть не такой, как Шики…

– Я же говорила, мы с тобой похожи.

Нож Шики пришел в движение. Фудзино закричала во всю силу своих легких… Чтобы все согнулось.

Стоянка вздрогнула. В сознании Фудзино появился океан с бушующей над ним грозой. Чувствуя жжение в мозгу, Фудзино установила точки опора по сторонам моста…

…И согнула…

Раздался рев, нарастающий, словно раскат грома. Металлические опоры заскрипели и затрещали. Пол накренился, и потолок начал рушиться. Фудзино безучастно смотрела на собирающуюся рухнуть конструкцию. Сидевшую на ней девушку отбросило, когда мир внезапно наклонился. Снаружи гроза, внизу океан. Если она упадет и не схватится за что-нибудь, то точно погибнет. Тяжело было даже дышать, но Фудзино заставила свое тело слушаться, сказала ему, что сейчас все рухнет, что надо уходить отсюда. Она заставила свое почти полностью обессиленное тело добраться до выхода со стоянки. Торговый комплекс был относительно невредим, но квадратный коридор стал ромбовидным.

Фудзино шла, или, по крайней мере, думала, что шла… потом упала. Она не могла дышать. Ноги не двигались. В голове был туман, мешающий соображать. Оставалась лишь… да, лишь сильная боль внутри. Впервые в жизни Фудзино подумала, что умрет. Было очень больно. Невыносимо. Лучше уж умереть, чем жить с такой болью.

Лежа на животе, Фудзино кашляла кровью. Она лежала на полу, все было как в тумане. Собственная кровь – единственное, что она видела на фоне белизны. Красная кровь… все вокруг в красном. Заходящее солнце словно охвачено пламенем… словно оно вечно охвачено пламенем…

– Нет… Я не… хочу умирать.

Фудзино протянула руки. Раз ноги не двигаются, придется пользоваться руками. Подтягиваясь, она ползла вперед. Иначе Смерть придет за ней. Фудзино продолжала двигаться. Она чувствовала лишь боль. Больно, больно, больно… ее разум знал лишь это слово. Она наконец обрела чувство боли, и теперь его ненавидела. Но… оно настоящее. Ей было больно… очень больно, и она продолжала желать. Она не хотела умирать. Не хотела исчезнуть. Она должна жить дальше и что-нибудь сделать. Потому что она ничего не сделала и ничего после себя не оставила…

Как жалко. Как пусто. …Как грустно.

Но ей больно. Так больно, что воля к жизни может онеметь и исчезнуть. Больно, больно, больно, больно. Больно, но… …Фудзино двигала руками, продолжая кашлять кровью. Она повторяла одни и те же слова. Впервые в жизни Фудзино испытывала сильное желание. …Хочу и дальше жить. …Хочу и дальше разговаривать. …Хочу и дальше любить. …Хочу и дальше быть здесь…

Но она больше не двигалась. Оставалась лишь боль. Такова истинная сущность того, что нравилось Фудзино. Больнее всего ей было от осознания открывшейся истины. Теперь она поняла, какие грехи совершила, какова тяжесть пролитой ею крови. Тяжесть столь велика, что она даже не в силах раскаяться. Она вспомнила добрую улыбку. Если бы он был здесь… обнял бы он ее, после всего, что произошло? Судороги пробежали по ее телу. Подкатившая к горлу кровь подсказывала, что сейчас наступит последний приступ боли. От боли она лишилась зрения. Теперь она видела лишь то, что осталось в ней самой. Нет, даже это видение угасало… Не в силах вынести одиночества угасания, Фудзино заговорила вслух. Сказала то, что так хотела сказать и так упорно скрывала. …Простое желание, о котором она мечтала с детства.

– …Больно. Больно, сэмпай. Очень больно... Так больно… Хочется плакать… Мама, можно я поплачу?

…Вот что она хотела сказать кому-нибудь. …Если бы она могла сказать так в тот день, три дня назад…

Она заплакала. Ей было больно, грустно и так одиноко, что она могла лишь плакать. Но одно это облегчило боль. Он говорил ей, что боль не надо терпеть, на нее надо пожаловаться тем, кто тебя любит. Фудзино была рада, что встретила его… очень рада, что успела снова увидеть его…

– Тебе больно?

По другую сторону боли стояла Шики. В руке у нее был нож. Фудзино перевернулась, чтобы увидеть Шики.

– Если тебе было больно, так и сказала бы, – сказала Шики напоследок.

…Такие же слова, как и те, что помнила Фудзино. Конечно, подумала она. Если бы она смогла просто сказать это, она, возможно, и не пошла бы по этому пути. Нормальная жизнь пронеслась перед ее взором, но было уже поздно. Она не могла ничего исправить. Она совершила слишком много грехов. Убила слишком много людей. …Убила слишком много людей ради собственного счастья.

Фудзино Асагами медленно остановила собственное дыхание. Боль стремительно исчезла. Все произошло мгновенно.

Она не почувствовала боли от пронзившего грудь ножа.