2. Если могу

Кэй – энергия, текущая внутри каждого человека. Кровь бежит по сосудам, сигналы бегут по нервной системе, спинномозговая жидкость бежит по позвоночнику… Это сложная сеть. Среди множества образующих её потоков есть один, имя которому – кэй. В некотором смысле её можно считать избыточной энергией жизнедеятельности. Кэй может укрепить тело, а может быть преобразована в выброс разрушительной энергии. Явилась ли эта способность результатом эволюции, обеспечивающей человечеству выживание в загрязнённом мире? Или же свидетельствовала о том, что загрязнители понемногу проникают в человеческое тело… Люди называли эту силу даром свыше, почитали её. Её превратили в боевое искусство, но среди городов планеты оно распространилось не сразу, и многие успели пасть жертвами гряземонстров.

Его уши уловили шум выдыхаемого воздуха. Послушавшись инстинктов, Лейфон отступил в менее открытую для атаки позицию.

И тут же увидел перед собой подошву ботинка.

– Ух…

Лейфон присел, ушёл от прямого удара ногой – поток воздуха потрепал его чёлку – и положил руку на грудь противника. Почувствовал, как занесённая над ним нога с силой опускается. Удар направлен на его спину. Мгновенно выбросив вверх левую руку, он перехватил ногу, а своей ногой выбил опорную ногу противника.

– Ай…

Взвились рыжие волосы, и противник упал спиной на мат. В зале раздались восхищённые возгласы.

– Не ушиблась?

Лейфон протянул противнику руку.

– Эх… Я уж думала, вот-вот достану.

– Угу, почти достала.

– Это радует. Ты ведь ускорился в последний момент? Из-за этого я и проиграла.

Наруки пригладила волосы и вдруг лукаво улыбнулась.

– Кстати, Лейфон… Ты что же, забыл, что я девушка?

– А?

Лейфон вдруг понял, что в бою схватил Наруки за грудь.

– У меня, конечно, не очень большие, но не замечать их вообще, знаешь ли, как-то…

– О, нет… Я вовсе не поэтому! Я же машинально… – бросился объяснять Лейфон сверлящей его сердитым взглядом Наруки.

Жаль, кстати, что ощущение приятной мягкости в руке совершенно не осталось в памяти и нет, нет, нет, о чём он думает…

– Шучу, – улыбнулась вдруг Наруки. – Всё я понимаю.

– Ж-жестоко…

– Ну, всё же… ты потрогал грудь девушки, а за такое положена расплата. Таков мужской этикет.

– Правда?

– Да. Мы ведь не хотим, чтобы любой мог нас облапать… – сказала она, оглядывая спортзал.

Лейфон проследил за её взглядом. На военном факультете шло занятие по рукопашному бою. Повсюду сокурсники Лейфона пропускали удары руками и ногами, падали на маты. В зале стоял грохот. Роль противников играли третьекурсники. Первокурсникам с ними справиться, конечно же, очень сложно – победивших первокурсников видно не было.

Лейфон был не просто первокурсником, а бойцом взвода, и, поскольку никто не хотел становиться с ним в пару, оказался в паре с Наруки.

– У твоего командира какие-то проблемы?

Они смотрели на Нину. Она вела бой с двумя первокурсниками одновременно. Они решительно атаковали, Нина спокойно всё отбивала.

– А заметно?

– Заметно. Она, как бы сказать, будто мыслями где-то ещё.

– Верно, – признал Лейфон.

– Ты что-то знаешь?

– Мы недавно бой проиграли.

– А… Поражение её, наверное, сильно потрясло.

Почти все командиры взводов были с четвёртого курса и выше, но Нина была третьекурсницей. За блестящие навыки ей дали разрешение создать взвод, но она хотела большего. Нина хотела собственными силами спасти Целни от того, что ей сейчас грозило. Иными словами, внести личный вклад в победу на следующем военном турнире. И поражение в последнем бою её, скорее всего, потрясло…

– Хм.

Так казалось на первый взгляд…

– Что? Я не права?

– Нет, может, конечно, всё так и есть…

Но он чувствовал, что дело не только в этом. Он не мог чётко объяснить, в чём именно – было лишь какое-то туманное предчувствие. Только предчувствие, но он не мог себя убедить, что дело всего-навсего в проигранном бою.

– Эй, вы, не отлынивать.

– О, простите, – машинально извинился он и понял, что перед ним третьекурсники.

Трое. Сзади них толпились первокурсники. Они с любопытством глазели на Лейфона. А третьекурсники…

– Вы что-то хотели?

– Это случайно не супермен семнадцатого взвода? – спросил один из них, проигнорировав вопрос Наруки и с вызовом глядя на Лейфона.

Тот грустно вздохнул – такое поведение ему было знакомо.

– На меня хотите? Втроём?

– Угу…

Они держались враждебно, с вызовом… и со скрытой завистью. К такому недружелюбному отношению Лейфон был привычен. В Грендане оно преследовало мальчишку с момента получения Небесного Клинка. Высокомерие старшего к младшему… и зависть к ребёнку, который оказался способнее тебя.

– Хорошо, я не против.

– Лейтон… – встревожено позвала Наруки, и тут же сообразила, что употребление здесь подобного прозвища может дать пищу для всяких слухов. – А как же ты без меча?

– А меч не нужен, – хихикнул кто-то из троих. – У нас занятия по рукопашному бою, никаких мечей.

– Ну ты и наглец.

– Ничего подобного. Мы же на занятии – вот и занимаемся.

– А по-моему, наглец.

Чувствовалось, что напускной вежливости студента надолго не хватит. Лейфон видел, как разница между словами и их значением превращается в пропасть. Поэтому и ответил с безразличием, словно робот. Он не думал, что слова могут что-то исправить. Оставалось лишь принять вызов. Впрочем, надежды на то, что принятый вызов может что-то исправить, тоже мало.

– Не наглец. Просто говорю как есть.

Перепалка продолжалась.

– Хорошо.

Недружелюбие сменилось яростью, зеваки затаили дыхание. Они пристально следили, как двое третьекурсников обходят Лейфона слева и справа, окружая его. Тот не становился в стойку – лишь сделал шаг назад, чтобы держать всех троих в поле зрения.

– Ну, тогда… – пробормотал стоявший перед Лейфоном противник – тот, который всё и затеял – и двое с боков бросились к Лейфону. – Поехали.

Они использовали внутреннюю кэй для усиления и ускорения. Их силуэты ещё стояли на месте, а сами они уже сблизились с Лейфоном и наносили удары рукой и ногой.

Удар кулака был похож на выстрел, удар ноги рассёк воздух словно коса, – но Лейфона они не настигли. Они рассекли пустоту… От Лейфона тоже остался лишь силуэт.

Издав удивлённый возглас, трое стали оглядываться в поисках Лейфона.

А Лейфон был в воздухе. Он развернулся в полёте, оттолкнулся ногами от стальной потолочной балки и на огромной скорости понёсся вниз. Он приземлился прямо за спиной стоявшего в центре студента, о чём сообщил громкий хлопок мата.

– Чт…

Удивлённый студент оказался нос к носу с врагом. Приземлившийся на колено Лейфон поднялся. Во время этого же движения его кулак нашёл грудь противника. Тот начал со стоном падать, и Лейфон, не обращая больше на него внимания, повернулся к двоим другим, которые стояли спиной к Лейфону. Они повернулись на шум и увидели падающего товарища.

Лейфон так и не встал в стойку. Он спокойно продолжал стоять, не глядя на поверженного противника и стараясь держать двух других в поле зрения одновременно.

Шлепок известил о том, что поверженный третьекурсник достиг пола. В то же мгновение Лейфон исчез. Точнее, так оно выглядело. На деле противники просто не могли уследить за его движениями. В тишине, нарушаемой лишь свистом рассекаемого воздуха, он быстро приблизился к каждому из противников и нанёс такой же удар кулаком в грудь. Оба упали, негромко охнув.

Со стороны первокурсников раздались радостные возгласы. Лейфон выдохнул, взгляд его смягчился.

***

– Я не в восторге от случившегося.

– А?

На обед Мэйшэн снова приготовила ему бэнто. Благодарный Лейфон поглощал приготовленное и слушал монолог Мифи, как вдруг заговорила Наруки.

После обеда занятий не было, и они вчетвером ушли подальше от школы, в ресторан, открытый старшекурсниками с факультета общих наук. Терраса ресторана выходила на пресноводное озеро, которое находилось здесь для целей сельского хозяйства. Они заказали самые дешёвые напитки, поставили на стол корзину и достали оттуда сэндвичи Мэйшэн.

Вид на озеро, как оказалось, создавал очень неплохую обеденную атмосферу. По ту сторону озера виднелось поле с фруктовыми деревьями, а также другие поля сельскохозяйственного факультета. Высоких зданий не было. Деревья, казалось, врастали прямо в небо.

– На физподготовке, с третьекурсниками.

– Аа…

– Да? А что не так?

Шустрая Мифи узнала о произошедшем на занятии прежде, чем Лейфон и Наруки успели ей сообщить. Она как раз пересказывала всё Мэйшэн, когда в разговор вступила Наруки.

– Они же просто завидовали.

– Верно. Я не говорю, что надо было им проиграть. Но по-моему, следовало дать им возможность сохранить лицо.

Посетителей было мало, и можно было не опасаться кому-либо помешать. Голос Наруки разносился по ресторану.

– М? Как, например?

– Драться по одному, а не с троими одновременно.

– Вот… как?

Но разве он фактически не дрался с каждым по очереди?

– Ой, ну они же могли и не согласиться, – возразила Мифи. – Против бойца взвода-то?

– Могли и не согласиться, – кивнула Наруки. – Но лучше бы драться втроём против одного предложили они. А так Лейтон выглядит задирой.

– О…

Возможно, она права.

– Тебе, Лейтон, может и всё равно, что о тебе говорят, – сказала Наруки и посмотрела на Мэйшэн. – Но окружающим это может причинить беспокойство.

– М-мне… не причинит, – протестующе замахала руками Мэйшэн.

– Да, простите. Не подумал.

– Звучало, наверное, как отповедь, но мне просто не нравится, когда плохо говорят о моих друзьях.

– Да, спасибо, – поблагодарил Лейфон кивком.

– Да бросьте. Лейтон ничего плохого не сделал, зачем же переживать?

– Да… Лейтон, не переживай.

– Спасибо… – поблагодарил Лейфон, и Мэйшэн, покраснев, спрятала лицо.

Но правильность его поведения действительно была под вопросом. Как и сказала Наруки, Лейфону было безразлично, сколько у него врагов – настолько, что он даже перестал об этом задумываться. Просто хотел поскорее закончить бой. И не придавал значения последствиям. Таким он видел своё поведение.

Почему именно таким? Ответ очевиден. Потому что конца видно не было. Прежде чем стать Обладателем Небесного Клинка, он провёл бесчисленное количество боёв с теми, кто завидовал его таланту. Ему бросали вызов. Их оскорблял сам его возраст.

И Лейфон по глупости относился всерьёз к каждому, так как никогда не знал другого пути – того, на который указала Наруки. Хотя, немного повзрослев, он почувствовал, что неплохо бы иногда сдерживаться, что так можно бы избежать некоторых неприятностей… Но с детства привык решать проблемы кулаками. И теперь реагировал так, как подсказывал инстинкт.

Прежде он не задумывался о своём поведении. Как относились к нему окружающие, Лейфон не знал, а в приюте все были счастливы, что товарищ стал сильным. Лейфону этого хватало. Но выходит, что…

– Кстати… – сменила тему Мифи, прерывая его размышления. – Для чего мы пришли? Ну, то есть, я-то всегда хотела сюда заглянуть…

Прийти предложила Наруки. Ресторан пользовался большой популярностью среди девушек… Под этим предлогом она уговорила Мифи прийти, и Лейфон стал прислушиваться к разговору. Ему казалось немного странным, что позвала их именно Наруки. Обычно подобный энтузиазм проявляла Мифи.

– Ну, видишь ли… – стала объяснять Наруки, приглаживая растрёпанные порывом ветра рыжие волосы. – У меня просьба к Лейтону.

– И ты его сюда заманила? – уточнила Мифи, и Наруки смутилась.

– Ну да. Сюда, конечно, приходить не обязательно было. Можно было бы и так поговорить, если Лейтон не против…

– Трудная… просьба?

– Иногда трудная, иногда спокойная. Можно устать, а можно не устать вовсе. Но время точно отнимет.

– Загадка прямо.

– Да уж, – вздохнула Наруки. – Не моё это.

– Накки, тебе что… по работе помощь нужна? – спросила Мэйшэн, и Наруки грустно усмехнулась.

– Да, верно.

Помогать Наруки означает помогать городской полиции.

– Моя помощь? – вмешался в разговор сам Лейфон.

– Я не пытаюсь выкрасть тебя из взвода. У меня и полномочий-то таких нет. Просто военный факультет предлагает своих людей в помощь городской полиции. Сама узнала только когда работать начала. И таких людей сейчас не хватает.

– И нужен я?

– Да… Мой начальник знает, что мы знакомы. Хочет, чтобы я тебя попросила. Всё-таки первокурсник во взводе очень привлекает внимание.

– Но у меня работа в отделении центрального механизма…

– Конечно, я всё понимаю. И не настаиваю. Должность временная, то есть вызвать могут когда угодно, а платят не очень. Понимаю, что у тебя и так не лучшие часы работы и учёбы, а тут ещё я со своей просьбой…

Лейфон смотрел на подбирающую слова Наруки и догадывался, что она чего-то недоговаривает. Он не понимал, в чём дело, но чувствовал, что его отказ поставит её в затруднительное положение. Может, он и ошибался. Но ему казалось, что если он не согласится сейчас на просьбу Наруки, то потом так ничего и не узнает.

– Хорошо, я согласен, – ответил Лейфон, и больше всех удивилась сама Наруки.

– Ты не против?

– Да, ты… нет, все вы очень добры ко мне, и если я могу что-то сделать, я сделаю.

– Стой… Хоть я сама тебя уговаривала, можешь подумать два-три дня. Время есть.

– Да всё нормально. Думаю, ни в отделении центрального механизма, ни во взводе проблем не будет, если они узнают, чем я буду заниматься.

– Об этом я сама позабочусь. Это ведь я тебя попросила.

– Угу. На этом и закроем тему.

Наруки не выглядела убеждённой, но Лейфон хлопнул в ладоши, прервав разговор.

***

Он не предполагал, что вызовут его в этот же вечер.

– Прости.

– Ничего, – улыбнулся Лейфон Наруки, стоявшей рядом с нерешительным видом.

Они стояли на крыше гостиницы на окраине жилого района и смотрели вниз, на улицу.

Начальником Наруки в городской полиции был пятикурсник с сельскохозяйственного факультета. Звали его Формед Гарен. Невысокий, но крепкого телосложения, он беспокойно рассматривал какую-то лабораторную жидкость.

– О, это ты… Прости за беспокойство. Будем знакомы.

У него был взгляд человека, с которым непросто сдружиться, но неприязни он не вызывал. Большой и грубой, как у кузнеца, рукой он осторожно и даже с некоторой нежностью поставил лабораторный стакан на стол.

– Перейду сразу к делу – нужна твоя сила.

– Хорошо.

Лейфон ничем не выдал своего удивления. Это, по-видимому, и было то, о чём Наруки недоговаривала.

– Я бы хотел объяснить подробно – ты вечером свободен?

– У меня работа в отделении центрального механизма, если как-то уладите – я в вашем распоряжении.

– Отлично, поговорю с ними. Постараюсь убедить, чтобы из оплаты не вычитали. И в любом случае ты получишь вознаграждение от городской полиции.

– Нет… ну что вы…

– Мы же всё-таки студенты. При такой жизни создаваемые трудности должны компенсироваться, – отрезал Формед, не давая Лейфону возразить. – А воровство плодов кропотливой студенческой работы нельзя оставлять безнаказанным.

Последние слова Формед произнёс с плохо скрываемой яростью.

И вот они вдвоём стояли на крыше под ночным небом, наблюдая за гостиницей.

– Выходит, на этом тоже деньги делают, – удивлённо пробормотал Лейфон, не прекращая наблюдения с крыши гостиницы.

Совсем рядом с гостиницей находилась хоробусная остановка для покидающих Целни. Большинство пассажиров составляли те, кто переезжал в другой город; на втором месте, как правило, остановившиеся в городе на время. Были ещё торговые караваны, передвигавшиеся от одного города к другому. Бывали, хоть и редко, настоящие бродяги. Все районы Целни были населены студентами, и свобода перемещения путешественников ограничивалась. Специально для них строились гостиницы.

– Нет ничего важнее информации, – сказала Наруки, поигрывая верёвкой. – Тебя разве не учили?

– Ну да. Я раньше всегда выяснял, какие будут распродажи.

– Нет, я немного про другое…

– Это важно. Без такой экономии многие дети не протягивали и года.

Потрясённая Наруки замолчала, а Лейфон стал вспоминать, что сообщил ему Формед.

Наблюдали они за одной из таких гостиниц. Две недели назад заселилась некая группа. В гостинице они записаны как караван. Караван зарегистрирован в Зелёном Городе Рулграйфе и принадлежит департаменту снабжения международной компании «Винеслейф». Этот караван Винеслейфа приехал в Целни и стал через факультет торговли продавать электронные газеты из других городов, повести и комиксы, а также модные журналы и кинопродукцию. Целни, со своей стороны, продавал свои газеты и развлекательную продукцию в электронном виде, а также выведенные сельскохозяйственным факультетом рассекреченные образцы семян. Караванная группа провела две недели в гостинице.

– Само по себе это не странно. Не приходит хоробус, они и сидят. Однако…

У хоробусов нет расписания. Все они свободно перемещаются между городами, график составить невозможно. Нужного хоробуса иногда приходится ждать месяц.

– Однако они сюда приехали не для торговли обычной информацией.

Неделю назад кто-то проник в лабораторию сельскохозяйственного факультета. Из банка данных факультета похитили информацию.

– Украден список генетических пар секретных новых продуктов. Кража материалов до их рассекречивания нарушает договорённость Союза Школьных Городов.

– Но где доказательства…

Инфо-чип крошечный. Самые маленькие вообще размером с ноготь. Такое можно спрятать где угодно, а у этого каравана, к тому же, большую часть товара тоже составляла информация. Дерево проще всего спрятать в лесу – если у них что-то и есть, городской полиции будет очень трудно это найти среди товара.

– Доказательства есть. Они вывели из строя систему наблюдения, но человеческих глаз им не обмануть.

Есть свидетели.

– Надо вернуть информацию и изъять все копии, поэтому вечером мы конфискуем у них всё, что имеет отношение к информационным системам.

У каждого города свои законы, и, хотя Союз Школьных Городов и предъявлял некие общие требования, на практике законы подкреплялись лишь полицейскими органами самих городов. В Целни нет тюрем для долгосрочного содержания. Совершивших преступление студентов можно либо временно отстранить от учёбы, либо исключить; приезжих высылают из города; и даже если преступники, как сейчас, имеют отношение к какой-либо организации, можно лишь сообщить о произошедшем организации и руководству города, в котором эта организация находится. И нет способа удостовериться, что в родном городе преступников ждёт наказание.

Однако города находятся в изоляции, если не считать хоробусов. И если преступление совершили чужаки, бежать им некуда. Как правило, они не оказывают бессмысленного сопротивления и подчиняются городской полиции. В случае сопротивления их могут убить или выбросить из города… а желающих оказаться выброшенным в пустыню найдётся немного. Ведь требуется лишь не приближаться больше к этому городу – и твои преступления считай что исчезли. Однако…

– Всё могло пройти гладко, но тут очень некстати появился хоробус, – с кислым видом сообщил Формед.

– Когда отправление?

– Три дня на снабжение, и персонал ради нас потянул время с бумагами, но завтра утром хоробус отправляется.

Если они об этом знают, то хоробус вполне может фигурировать в их планах. Скорее всего, так и есть.

– Значит, вечером всё решится.

– Эх… Найди мы свидетелей раньше, может, и успели бы что-то предпринять. Ладно, чего теперь жалеть. Проблема в том, что мы не знаем их сил. Неизвестно, сколько военных, но военные точно есть. В городской полиции мало военных с реальным боевым опытом. Некоторый опыт мы получили недавно, в бою с чудовищами… Однако предстоит бой с людьми, и боец взвода нам бы очень пригодился.

– Но ведь необязательно именно меня…

– Нет, нужен именно ты, – хитро улыбнулся Формед и похлопал Лейфона по плечу. – Вся надежда на тебя, новичок.

Лейфон дотронулся до плеча. Оно не болело, но Лейфон словно физически ощущал этим плечом груз надежды, который возложил на него Формед. И ощущение, вроде бы, не такое уж и плохое. Но какая-то часть Лейфона не хотела признавать, что ощущение хорошее. Не нравится, что на него надеются? На заданный себе вопрос он ответа не получил.

Полицейские оцепили гостиницу, двое пошли внутрь конфисковать инфо-чипы.

– Прости, – сказала вдруг Наруки, когда казалось, что вот-вот что-то произойдёт.

– Что?

– Прости, что попросила тебя.

– Брось, я же сказал, что не против.

– Да нет же… Это подло. Воспользоваться нашим знакомством…

– Чего такого, раз я могу? У Мэйшэн вкусные бэнто, я ей так благодарен, но ничего не мог предложить взамен. Я рад, что появилась возможность отплатить за добро.

– Нет. Ты, наверное, не знаешь, но элита не занимается работой в городской полиции. Это не работа для бойца взвода.

Лейфон понял, почему Формед сказал «нужен именно ты». Выходит, решил, что неосведомлённого легче использовать? Ощущение похлопывающей по плечу руки Формеда исчезло. Обиды, однако, Лейфон не испытывал.

– Странно это. Силу надо использовать тогда, когда она нужна, там, где она нужна. Раз нужна сила бойца взвода, надо использовать силу бойца взвода.

Главной обязанностью Обладателей Небесных Клинков была борьба с гряземонстрами, но иногда они помогали полиции обеспечивать безопасность. Сила некоторых Обладателей столь велика, что им можно позволить сражаться лишь с гряземонстрами, но остальные по мере возможности помогали полицейским. У Лейфона в голове не укладывалось, что боец взвода наделён привилегией выбирать, когда и как применять свою силу.

– Лейтон…

– К тому же мне заплатят, так что ты зря беспокоишься.

– Правда? Ну хорошо. Тогда вот что.

Взгляд Наруки смягчился, но тут же в глазах вспыхнула озорная искорка.

– У тебя есть способ отблагодарить Мэй за бэнто. Просто погуляй с ней на выходных. Последнее время её что-то беспокоит, ты бы поговорил с ней.

– Мм…

– Не хочешь?

– Нет, я не против. Но куда её сводить, чтобы понравилось?

– Есть ещё много заведений, где она не бывала. Я скажу Ми подобрать местечко поуютнее. А дальше сам.

– Но дальше самое трудное.

Лирин была единственной девочкой, с которой ему прежде доводилось гулять. Тогда он не воспринимал её как представителя противоположного пола – возраст не тот. И никогда не задумывался о том, как производить на девушек впечатление.

– Удачи, – улыбнувшись, подбодрила Лейфона Наруки.

В гостинице раздался оглушительный взрыв.

Они быстро повернулись.

Входных дверей больше не было. Из проёма выбросило двух полицейских. Лейфон заметил брызнувшую кровь.

Затем, снеся остатки двери, выбежали пятеро мужчин. В документах значилось пятеро – значит, здесь все. Один мужчина нёс старый чемодан. Внутри, несомненно, лежали инфо-чипы.

Лейфон окинул каждого изучающим взглядом.

– Все пятеро.

– Все?

– Угу. Притом весьма неплохие.

Он видел свет кэй, текущей в каждом из мужчин. Мощная внутренняя кэй просто бурлила. Наруки тоже напрягла зрение, но ничего не увидела.

– Беда.

Впрочем, в словах Лейфона она не сомневалась.

– У нас в оцеплении пять военных. Их столько же, но…

– Да, надо бы поспешить.

Пока они переговаривались, полицейские окружили пятерых из каравана и приготовили дубинки.

– Сдавайтесь! – крикнул студент во главе группы военных – по-видимому, командир.

Группа каравана оставалась спокойной. Лейфон заметил дайты у них в руках.

– Я пошёл.

– Давай, – сказала Наруки, когда Лейфон уже летел к земле.

Пока он был в воздухе, группа каравана пришла в движение. Они направили кэй в свои дайты, и те восстановились. Всё оружие было для ближнего боя: меч, копьё, сабля.

Гражданские в полицейском отряде издали испуганные возгласы. Пятеро из каравана, словно ободрённые этими криками, начали действовать. По меркам военных они двигались не особенно быстро. Но оружие их было острым и могло резать плоть и кости. У полицейских же были дубинки. Это тоже дайты, и при умелом использовании многое могут сделать, но…

В целях безопасности на всех дайтах Целни стояли предохраняющие настройки. Острое оружие делалось тупым. Бои были бескровными. Это нерушимое правило спасало множество жизней в школьных городах.

Но здесь оно сыграло роковую роль. Студенты, не имеющие опыта боя против опасного оружия, дерутся совсем не так, как военные наёмники, зарабатывающие свой кусок хлеба в сражениях не на жизнь, а на смерть.

Страх сковывает, заставляет думать лишь о том, как бы не подпустить вражеское лезвие. Обороняющийся прижал дубинку к себе, пытаясь защититься, но стал лишь уязвимым для противника, и тот не замедлил нанести колющий удар – из плеча студента хлынула кровь.

– Аа!

И не он один с криком упал на землю. Четверо его товарищей тоже рухнули, получив различные ранения.

Лейфон достиг земли. Собравшаяся уже бежать к хоробусной остановке пятёрка удивлённо и встревожено уставилась на приземлившегося Лейфона. И всё равно побежали.

Лейфон снял дайт с портупеи и восстановил. Кэй потекла в меч из сапфирового дайта, голубая вспышка рассекла темноту ночи. Беглецы пытались проскочить мимо, но кэй из восстановленного меча выстрелила в их сторону. Лейфон действовал на удивление неторопливо, и двое, сделав высокий прыжок, оказались уже за его спиной. Но Лейфон целился не в них.

У его ног раздался шорох. К нему подъехал выроненный хозяином чемодан. Бывший обладатель вскрикнул от боли. Лейфон толкнул чемодан ногой. Тот проехал по земле и остановился у ног одного из полицейских.

– Ах ты гад!

Все пятеро остановились. Лейфон поднял меч, давая понять, что мимо него они не пройдут. Похоже, предположения подтвердились – искомый инфо-чип явно в чемодане.

– Воровать нехорошо, – лаконично сообщил Лейфон, и противники молча бросились к нему.

Лейфон неспешно перевёл занесённый меч в положение сэйган.[1] Нападающие набрали скорость благодаря внутренней кэй и стремительно приближались, растянувшись по фронту. Лейфон сделал неуловимое движение из занятой стойки, и кэй выстрелила из меча. Трое бегущих впереди прыгнули, уклоняясь от бесформенного выброса внешней кэй.

Где ещё двое? Оценить ситуацию ему не позволили – первый противник приземлился и нанёс рубящий удар сверху, и Лейфон отпрыгнул назад. В следующее мгновение нападающий словно размножился – из-за его спины выскочили два его товарища и атаковали с флангов. Лейфон пригнулся, уклоняясь от наты,[2] и отбил мечом проникающий удар копья. Но теперь его окружало трое противников. А двое других…

– Эй! Где вы там?! – крикнул стоявший перед Лейфоном мужчина, бывший владелец чемодана – по-видимому, лидер.

Не дождавшись ответа, он нетерпеливо оглянулся – и лицо его удивлённо вытянулось. Двое его товарищей уже лежали на земле.

– Что за…

– Я сразу понял, что не все направятся прямо ко мне.

– Как ты…

– По вашим движениям видно, кто откуда будет заходить. Уловки не помогут.

Ещё уворачиваясь от внешней кэй, они оказались именно там, где и рассчитывал Лейфон. Пока противники были в воздухе, он снова выбросил внешнюю кэй. На этот раз в виде кэй-иглы. Два концентрированных сгустка внешней кэй ударили противников в грудь, и те потеряли сознание.

– К тому же…

Лейфон оглянулся. Троица из каравана проследила за его взглядом, и глаза их расширились от удивления. Чемодана не было.

Нет, его не забрал кто-то из находившихся поблизости полицейских. Лейфон посмотрел выше. На крышу гостиницы. Туда, где виднелся силуэт Наруки. В правой руке она держала конец верёвки, в левой – обмотанный верёвкой чемодан. Работать с торинавой Наруки умела.

– Не получите.

– Сукааааааа!!! – завопили мужчины и бросились на Лейфона.

Лейфон же, ничуть не суетясь, направлял свою кэй в меч. Благодаря кэй-потоку меч стал частью Лейфона, оружием он ощущал движение воздуха. Воздух передавал ярость троих нападающих, и Лейфон пригладил его острием меча, словно успокаивая, – а затем разрубил.

Внешняя кэй, кэй-смерч. От этого молниеносного движения поведение находящегося перед Лейфоном воздуха изменилось. Воздух будто застыл на долю секунды – а в следующее мгновение стал стремительно закручиваться в воронку. Смерч оторвал от земли всех троих и затянул. Внутри воронки их стала непрерывно хлестать бушующая кэй. Их швыряло из стороны в сторону, их били мелкие взрывы – три тела беспомощно кружились в воздухе.

Пока окружающие, раскрыв рты, наблюдали за происходящим, Лейфон поднял меч вверх и резко рубанул. Воздух тут же успокоился. В наступившей тишине было отчётливо слышно, как рухнули на землю три бесчувственных тела.

– Великолепно! – похвалил Формед.

Он изучал содержимое полученного от Наруки чемодана. Услышав голос Формеда, остальные полицейские тоже пришли в себя и занялись мужчинами из каравана.

– Конфисковать всё имущество. И одежду. Всё, кроме воды и пищи! Ничего не упускать. Переодеть в тюремную одежду с клеймом об их преступлении, и сразу посадить на хоробус.

Формед дал указания, и сотрудники принялись ножами резать одежду преступников. Резали осторожно – инфо-чипы могли быть спрятаны в швы. Ночь была не настолько темна, чтобы скрыть наготу преступников, и Наруки отвела взгляд. Лейфон одновременно присматривал за мужчинами и изучал содержимое чемодана.

– Он здесь?

Чемодан был просто набит инфо-чипами.

– Знать бы. Пока все не проверим, не поймём, но ведь должен он где-то быть, – сказал Формед, и на лице его вдруг появилась хитрая улыбка. – Интересно, сколько мы получим за остальные инфо-чипы?

Лейфон удивлённо на него уставился.

– Что ты так смотришь? Мы не знаем, законно или незаконно получена ими находящаяся здесь информация, но в любом случае не имеем возможности вернуть её законным владельцам. А раз так, мы всё продадим, и Целни чуток обогатится – разве плохо?

Формед был прав, но сама прямота и спокойствие, с которыми это было сказано, поразили Лейфона.

– Денег много не бывает. А студентов Целни надо кормить.

– Ну…

– Да, Альсейф-кун, ты тоже сегодня отлично поработал. Я увеличу сегодняшнее вознаграждение, – сказал Формед и отправился участвовать в осмотре срезанной с мужчин одежды.

Лейфон стоял, поражённый энергичностью Формеда, пока Наруки не подошла и не похлопала его по плечу.

– Прости. Такой уж он человек.

– Нет, что ты… Я не считаю, что он плохой.

– Пожалуй… – нахмурилась Наруки, глядя на лично участвующего в досмотре Формеда. – Знаешь, я даже не могу сказать, нравится мне или нет его отношение к деньгам и прямота, с которой он о деньгах говорит.

– Да, это сложно, – грустно улыбнулся Лейфон, прекрасно понимавший Формеда.

Наверное, тут есть какое-то мужество. Его поведение может казаться неприемлемым, и он, возможно, балансирует на грани – но сам Формед не находил в своих действиях ничего предосудительного… и ему, скорее всего, безразлично, что кто-то сочтёт его подлецом. Он прав, он верит в свою правоту.

Он похож на Лейфона в прошлом, готового любыми способами добывать средства для приюта. Но Лейфон до последнего скрывал свои взгляды. Скрывал, потому что чувствовал себя виноватым. А если бы он был так же честен с собой – изменились бы от этого его поступки? Вряд ли, тут же ответил он себе. Строить гипотезы смысла нет, да и оказался он здесь именно потому, что был собой, а не кем-то другим.

И он нынешний себе нравится. Точнее… нравится то, что с ним произошло. У него есть друзья, с которыми можно поговорить. Тревога и беспокойство остались в прошлом. Разве можно хотеть чего-то другого, спрашивал он себя.

Нет… небольшая тяжесть всё-таки есть. Мелкое беспокойство. Хм… Как провела сэмпай эту ночь? Что её гложет?

Он смотрел на ночное небо, но ответов там не было – лишь нависшая тьма с бесчисленными проблесками звёзд.

Примечания

1. Сэйган – стойка, при которой рукоять меча находится на уровне пояса, а острие направлено в глаза противника. Считается нейтральной стойкой, одинаково эффективной при атаке и обороне.

2. Ната – японский крупный нож-топорик с широким прямоугольным лезвием.