Эпилог
В продолжение прошлого письма.
Начинаю понимать, почему ты вначале писал так часто. И сразу хочется получить ответ, правда? Но расстояние между нами всё усложняет… Так мучительно, что слова, которые я раньше могла услышать от тебя сразу, теперь приходят в виде букв, которых ещё надо дождаться.
Как я уже писала, жизнь моя довольно однообразна. Но приходится выучивать много нового, бывает трудно.
Прочёл ли ты прошлое письмо? Я пишу это после ухода хоробуса, поэтому думаю, что то письмо придёт раньше, но, быть может, как-то выйдет, что раньше дойдёт именно это. Не знаю, бывает ли так.
Последнее время вижу один и тот же сон. Мы с тобой, немного повзрослевшие, живём в приюте. Я с трудом встаю по утрам, но ты меня будишь, мы вместе готовим для всех завтрак, ты помогаешь отцу в додзё, я надеваю костюм и бегаю по делам… Такой маленький кусочек будущего. И каждый раз ты уходишь, надев бело-серебристый доспех Обладателя Небесного Клинка, а я тебя провожаю и просыпаюсь. После такого утром немножко грустно.
Я люблю Лейфона, который занимается Военным Искусством, но не люблю Лейфона, владеющего Небесным Клинком. Горжусь Лейфоном, сражающимся за нас всех, но не люблю Лейфона, в одиночку идущего туда, где поджидает опасность. Знаю, я капризная. Но я не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности, это правда.
Лейфон, из писем я поняла, что у Целни проблемы. В Грендане сложно представить, что угрозу представляют не только гряземонстры, но ведь такое и правда даже с нами может случиться.
На военном турнире сделай всё, что можешь. А вот в боях с гряземонстрами лучше не делай.
В бою с гряземонстром иначе нельзя… Да, так ты ответишь. Когда встаёт вопрос жизни или смерти, нельзя выбирать, что ты будешь делать, а что не будешь. Да, знаю. И всё-таки не делай. Сложно это, даже не знаю, как объяснить.
Скажу другое. Я хочу, чтобы ты вернулся в Грендан. Да, наверное, я хочу сказать именно это. Необязательно возвращаться военным. Неважно кем. Хочу, чтобы ты вернулся. Шесть лет это долго, но я буду ждать твоего возвращения.
А пока придётся обойтись письмами. Хоть я и не знаю, насколько они смогут сократить разделившее нас расстояние.
Ну, вот и всё.
Моему дорогому Лейфону Вольфштайну Альсейфу
Лирин Марфес
***
– Уу, железка проклятая, – снова проворчал Шарнид посреди пустыни.
– Не говори так. Скажи лучше спасибо, что досюда доехали, – возразила Нина, но сама не была уверена в справедливости сказанного, так как тоже впервые отъехала так далеко от города.
Лэндроллер остановился в пустыне.
– Раз уж мы обсуждаем, кто что должен говорить, нам сейчас положено триумфальное возвращение. А таких сцен ты в кино не увидишь.
– Это жизнь, а не кино. Лучше поторопись, а то до заката не вернёмся. А питание кончилось.
– Если так не терпится, может, поможешь немного?
– Ужасный ты человек, больную работать заставляешь.
– Ладно, ладно, всё сделаю, ваше высочество.
– Хм.
Шарнид присел на проколотое колесо и устало повёл плечами. Потом, кажется, вздохнул.
Он менял колесо, в руке у него был инструмент. Нина наблюдала, сидя на камне неподалёку.
– А этот поспать любит. Эх, вся работа на мне.
– Не говори так, он же устал.
Глядя на ворчащего Шарнида, Нина невольно улыбнулась. Лейфон… неподвижно сидел в коляске. Он спал. Устал… Ещё бы. Дрался целый день, в одиночку. Наверное, переутомился как физически, так и умственно.
– Пусть отдохнёт.
– Скажи спасибо доброму командиру, кохай.[1]
– Да уж, – снова улыбнулась она и посмотрела на уснувшего Лейфона.
Доспех и костюм были покрыты песком, и через фейс-скоуп невозможно было разглядеть лица спящего. Снится ли ему что-нибудь, и если да, то что именно? Быть может… девушка из письма? Нина отогнала эту мысль.
– В самом деле… он очень необычен, во многих смыслах.
Всегда всё пытается решить в одиночку. Судя по тому, что она слышала, так он делал в Грендане, так он поступает и теперь, в Целни.
У него явно врождённые способности. Из-за способностей он иногда берёт на себя слишком много и перегибает палку, подумала Нина. Она сказала тогда, что он может забыть, но послушает ли он её? Они не так уж долго друг друга знают, а взгляды Лейфона формировались большую часть его жизни. Их не так просто забыть. Рано или поздно он примется за своё. И она снова его остановит, верно? Она ведь командир…
– Не выйдет с ним по-другому.
Она снова улыбнулась. Потом оглянулась. На неё смотрел Шарнид.
– Что?
– Да так… Просто ты, по-моему, только о нём и думаешь – неужто командир предпочитает парней помладше?
– Ну что ты… – рассмеялась она и покачала головой.
Эта шутка, казалось, вытянула из неё остаток сил. Она, похоже, сама очень устала.
– Он товарищ и подчинённый. Ни больше ни меньше.
Шарнид пожал плечами.
– Так неинтересно, – заявил он, закручивая болты на колесе.
Нина посмотрела на его спину, а потому снова перевела взгляд на спящего Лейфона, товарища и подчинённого.
– Только и всего.
Когда она прочитала письмо, внутри что-то кольнуло…
Последняя её фраза за пределами защитного костюма слышна не была.
Примечания
1. Кохай (яп.) – здесь: учащийся более младшего курса. |
