1. Ход мыслей

Наруки сказала нечто невероятное.

— Прошу принять меня во взвод.

В тренировочном зале их ждала, как обычно, лишь Нина.

Она сидела на полу и ошеломлённо смотрела на стоявшую рядом с Лейфоном Наруки. В одной руке Нина держала замасленную тряпку, в другой — дайт. Рядом на полу стояла банка спрея и лежал ещё один дайт. Тряпку покрывали мелкие пузыри. Содержимое спрея позволяло справиться с въевшейся грязью.

После занятий Лейфон, болтая с тремя подругами, вышел из здания школы, а потом, когда вдруг понял, что рядом одна Наруки и что стоят они перед тренировочным комплексом, она потащила его внутрь. И сказала то, что сказала.

— Сейчас-то зачем?

Нина вытерла руки другой тряпкой, встала и повернулась к Наруки. Лейфон отступил на шаг, глядя на обеих.

После боя с десятым прошёл ещё один бой взводов. Наруки не участвовала. Она вообще не появлялась в тренировочном комплексе после боя с десятым. Нину эти «прогулы» не особо расстраивали, да и остальными воспринялись как должное.

Наруки внедрилась в семнадцатый взвод для расследования по делу десятого, подозреваемого в применении запрещённого напитка. Сама она так ничего и не добилась, а потом президент школьного совета остановил расследование, и официально дело просто исчезло. Но она приняла участие в бое с десятым взводом, желая увидеть происходящее своими глазами.

Все, включая Нину, решили, что после этого Наруки незачем оставаться в семнадцатом взводе. Лейфон тоже думал, что она хочет сосредоточиться на работе в городской полиции. Она ведь всю душу вложила, чтобы стать полицейским. И уж она-то, в отличие от него, не будет пытаться усидеть на двух стульях…

— Если, конечно, сэмпай по-прежнему считает, что я могу пригодиться.

— Угу. Это понятно, но почему?

— Потому что… я осознала, насколько я слаба… — призналась Наруки и украдкой бросила взгляд на Лейфона.

— Хм…

Этот взгляд не ускользнул от Нины.

Лейфон знал, что Наруки и её подруги интересуются его прошлым. Не заинтересовалась ли Наруки ещё больше, увидев тот бой, спросил он себя.

Нина понимающе на него посмотрела.

— Ясно… В таком случае, надо тебя проверить.

— А? — удивлённо уставился Лейфон на что-то задумавшую Нину.

— Я ведь и тебя проверяла. Обычное дело.

— Да, но…

— Верно, я сама хотела принять её во взвод, — кивнула она, видимо, догадавшись, что хотел сказать Лейфон. — Но ведь и с тобой было так же. Хоть ты и поддался.

Нина затронула произошедшее на открытии школы, и он смутился, не зная, как реагировать.

— Я хочу тебя проверить, но не думаю, что в проверке нуждается твоя сила. Что скажешь?

— Хорошо, — покорно кивнула Наруки.

— Тогда приступим, — весело бросила Нина, схватила только что начищенные дайты и восстановила их.

Наруки напряглась, тоже сняла с портупеи два дайта, восстановила. Дубинка — чуть более короткая, чем железный хлыст Нины — и цепь в виде торинавы. Дубинка такая же, как и выданная в городской полиции, но без значка. Изготовил тоже Харли.

Наруки намотала торинаву на левую руку, освободившейся рукой достала что-то из кармана и бросила Лейфону. Значок семнадцатого взвода. Она явно хотела сказать, что возьмёт его снова лишь пройдя проверку.

— Дать тебе время посоветоваться с Лейфоном?

— Не надо.

— Вот как? Тогда начнём, — спокойно объявила Нина.

Наруки выставила дубинку перед собой, а левую руку спрятала. Нина же, наоборот, вытянула вперёд левый хлыст, а правый держала опущенным. Обе стояли немного боком, словно зеркальные отражения друг друга. Частая ситуация для противников с разными ведущими руками, но обе девушки, судя по всему, правши. Необычность стойки Наруки и спрятанная за спину торинава наводили на мысль, что это неспроста.

На взгляд Лейфона, победа Нины была предрешена. Для овладения тяжёлыми железными хлыстами, причём двумя сразу, она предпочла развивать не грубую мускульную силу, а знание боевых искусств. Секрет боевых искусств — в распределении и применении сил. Наруки в этой области тоже кое-что умеет, но лишь на уровне первокурсницы. Если у неё и есть преимущество, так это ловкость. Для своего роста она весьма проворна. Олицетворением ловкости во взводах можно считать Шанте из пятого, но от Наруки исходило ощущение ловкости иного рода. Её ловкость — во владении необычным оружием, торинавой.

Большая слабость Наруки — неумение работать с внешней кэй. Как решить такую проблему? Пока Лейфон раздумывал, Наруки двинулась в бой.

Она выдохнула, рассеивая жар внутренней кэй, и бросилась, целясь в грудь Нины. Правая рука сжимала дубинку как колющее оружие. Простой выпад, никаких лишних движений. Одного взгляда хватало, чтобы распознать уловку. Нина отвела удар левым хлыстом. Наруки по инерции прошла вперёд. Правый хлыст стал опускаться ей на спину.

Но тут всё изменилось. Почувствовав движение Нины, Наруки мгновенно прыгнула, ускоряясь. Её тело качнулось вперёд и она, оказавшись в воздухе, извернулась. Наруки развернулась лицом к потолку, левая рука описала дугу, выбрасывая торинаву. Правый хлыст рассёк пустоту и Нина, почуяв подвох, воспользовалась инерцией своего удара и сделала сальто. Левый хлыст в это время блокировал торинаву. Крюк на конце цепи захватил хлыст.

Есть! Лейфон смотрел круглыми от удивления глазами. План Наруки удался… видимо, даже в большей степени, чем она сама ожидала. Ей случайно помог кувырок в воздухе, с помощью которого Нина надеялась выйти из невыгодного положения.

Приземлилась Нина уже обмотанная цепью. Благодаря попавшему в хлыст крюку она сама себя опутала, превратившись в живое веретено. Нина сумела освободить правую руку, но в остальном оказалась почти полностью скована в движениях. Наруки выглядела удивлённой собственным успехом.

— Подловила, — усмехнулась Нина своей оплошности. — Но мы не закончили.

Она подняла свободную, правую руку с хлыстом. Наруки встала так, чтобы правая рука могла помочь в работе с торинавой.

Нина шумно втянула воздух. Она повышала плотность внутренней кэй. Видимо, собиралась нарастить силу и вырвать торинаву у Наруки. Наруки, в свою очередь, тоже стала накапливать кэй. Однако в наращивании чистой кэй преимущество всё же на стороне Нины. Благодаря секрету кэй-дыхания, которому её научил Лейфон, скорость накопления кэй у Нины выше. Ноги её противницы начали скользить по полу. Баланс сил нарушился.

— Чем это вы тут занимаетесь? — донеслось сзади, и Лейфон объяснил происходящее подошедшим Шарниду и Фелли.

Фелли пришла ещё когда бой только начался, но осталась у двери. Позже подтянулся Шарнид.

— У… как у них всё серьёзно, — впечатлился он.

— Напрасная трата времени, — равнодушно ответила Фелли.

— Она же не сдавала значок, значит по-прежнему во взводе, — согласился Шарнид.

Между тем маленькое состязание подошло к развязке.

— А…

Нина резко повернулась всем телом и дёрнула к себе Наруки. Натяжение ослабло. Получив немного свободы, Нина бросила левый хлыст, взялась за торинаву и опрокинула уже потерявшую равновесие Наруки.

Ей бы превращённой кэй овладеть, подумал Лейфон, когда хлыст коснулся растянувшейся на полу девушки.

— Годишься, — сообщила Нина, окончательно освободившись от торинавы.

— Благодарю, — ответила поднявшаяся Наруки и склонила голову.

— Буду на тебя рассчитывать, — с улыбкой кивнула Нина.

Однако в улыбке её не чувствовалось обычного задора. После боя с десятым Лейфон стал замечать, что она теряет концентрацию. Отсюда и промашка в этом бою. Бывало, что… на тренировках она на мгновение уносилась мыслями куда-то далеко. Наверное, по-своему переживает случившееся с Дином — который был так озабочен судьбой города — но как реагировать Лейфону? Впрочем, сделать он мало что мог, и весь месяц лишь следил, чтобы она хотя бы не навредила себе.

— Итак, у нас тренировка, но сначала…

Прежде чем сделать объявление, она убедилась, что все в сборе. Харли не было — видимо, закрылся в лаборатории.

— В прошлый раз тренировочный лагерь отменился, но перед следующим боем всё же хотелось бы провести.

Пока Целни заправлялся в серниевой шахте, занятий не проводилось. Нина хотела воспользоваться моментом и устроить тренировочный лагерь, но произошедшие события помешали.

— Уу. Но занятия-то давно возобновились? Это ничего?

— Я за всестороннее развитие и не хотела бы пропускать занятия, но в следующем бою против нас первый взвод. К тому же чувствуется приближение военного турнира. Хочется воспользоваться временем, которое у нас есть.

— Ну, лично я буду только рад открыто прогулять занятия.

Нахмурившись, она повернулась к остальным.

— Раз командир так решила, я не против, — ответил Лейфон.

— Я тоже думаю, что по учёбе потом подтянусь, — сказала Наруки.

Напоследок Нина повернулась к Фелли.

— А ты как?

— Не беспокойся.

Энтузиазма в её голосе, конечно же, не было.

— Тогда, думаю, к завтрашнему дню у меня будет подробный план. А вместо сегодняшней тренировки займёмся тактическим разбором в видеокомнате. Просмотрим все бои первого взвода за этот год, — объявила Нина, и все двинулись в видеокомнату — остался лишь Лейфон, предпочитавший держаться в напряжении и потому избравший своим девизом «знать о противнике как можно меньше».

— Тренировочный лагерь, — пробормотал он, отрабатывая удары мечом в одиночестве. — Как это будет выглядеть?

***

— Ты им рассказывал? — спросила вдруг Нина, и он обернулся.

Они мыли отделение центрального механизма. Лейфон в паре с Ниной драил трубы. В отделении было очень жарко — то ли от дозаправки сернием, то ли из-за того, что Целни двигался в сторону тропиков. Они оба сняли рабочие куртки и повязали вокруг поясов.

— А?

Лейфон смахнул пот висевшим на шее полотенцем. Нина тоже вспотела, и намокшая футболка плотно облегала изгибы её тела. Лейфон не знал, куда девать глаза, и решил смотреть на лицо, которое она тоже вытирала от пота.

— Наруки с подругами. Не говорил?

Словно не замечая его замешательства, Нина смахнула пот со лба и снова взялась за швабру.

— Н-нет… — ответил Лейфон, последовав её примеру.

К началу проведённого в прошлом месяце боя подруги уже знали, что есть такой титул — Обладатель Небесного Клинка. Непонятно, где они эти слова услышали, но девушки, по-видимому, знали, что Лейфон к титулу имеет отношение. Но вряд ли знали о прошлом Лейфона. К лучшему это или наоборот… он сказать затруднялся. Связанное с Небесным Клинком гренданское прошлое Лейфона — не та тема, которую можно поднять между делом. Что подумают подруги, если узнают? Вряд ли что-то хорошее. Но правильно ли скрывать правду, он тоже не знал. В семнадцатом взводе о своём прошлом он рассказал всем. Держать в неведении одну новоприбывшую Наруки плохо, это отдалит её от остальной команды. Но если рассказать ей, узнают и её подруги.

— А ты как думаешь, командир?

— Трудный вопрос, — нахмурилась Нина, прекратив работать. — Беда в том, что я не знаю, как они отреагируют. Я-то с ними мало общалась. Слишком плохо их знаю. Лейфон. Что можешь о них сказать? Похожи они на людей, которые отстраняются, узнав такое?

— Они…

Хотелось думать, что нет. Но это, возможно, не более чем желание. Быть может, и отстранятся. И что он тогда… будет делать?

Лейфон растерялся.

— Лейфон…

— Что?

Пока он стоял в задумчивости, Нина работала шваброй. Лейфон поспешно задвигал своей.

— Ты прости, что я тогда так сказала.

— А?

Оторвав взгляд от налипшей грязи, он посмотрел на Нину.

— Подлецом… тебя назвала, — пояснила она, стоя к нему спиной и продолжая работать шваброй.

— А… аа, — вспомнил он.

После первого боя семнадцатого взвода, в котором они победили шестнадцатый, Нина узнала, что Лейфон — Обладатель. Узнала и то, что Небесного Клинка его лишили из-за участия в подпольных боях. Зачем он так поступил? Лейфон честно ответил. Из-за денег. Тогда она и назвала его подлецом.

— Я по-прежнему считаю, что поступок твой подлый. Но у тебя были свои причины и принципы, которыми ты не мог поступиться. Бездумно клеить за такое ярлык подлеца — тоже подлость.

— Неправда.

— Нет, так и есть, — отрезала Нина и, продолжая стоять спиной, повернула к нему лишь лицо. — Я уже говорила. Я не знаю голода. Можно пытаться представить себе то, о чём понятия не имеешь, но недопустимо разглагольствовать об этом с тем, кто всё испытал на себе.

— По-моему всё не так.

— Нет, именно так, – упрямо мотнула головой Нина, но Лейфон продолжил.

— Разве не бывает, что постороннему виднее? По-моему, бывает.

— Но ведь…

— Я вот тебя слушаю и понемногу начинаю думать что да, быть может, можно было действовать и по-другому.

— Лейфон…

— Ты всё правильно делаешь, — кивнул он обернувшейся Нине.

***

Доставленное письмо лежало на столе, и Синола, подперев рукой подбородок, изучала текст.

— Разрешите поинтересоваться? — спросила терпеливо ждущая рядом женщина.

Черноволосая красавица довольно высокого для женщины роста. На Синолу, читающую сейчас на диване письмо с явно серьёзными известиями, она была очень похожа. Канарис Эарифос Ривин. Одна из двенадцати Обладателей Небесного Клинка, которыми там гордится Грендан, стояла в ожидании ответа Синолы.

Они находились во дворце, в центре Копьеносного Города Грендана. Эта комната располагалась в крыле для проживания королевской семьи.

Синола Алейсла. Учится в магистратуре исследовательского института — вымышленная личность. Настоящее имя — Альсейла Альмонис. Первая среди двенадцати Обладателей, правительница Грендана. Сила её невероятна даже для Обладателя.

Её глаза вяло просматривали содержимое письма, а губы оставались сжаты, не произнося ни слова.

— В Целни обнаружили Свергнутого. Не считаете, что было бы полезно доставить его в Грендан? — попробовала надавить Канарис.

Отправителем значился Хаиа Салинван Лаиа. Третье поколение — он сменил предыдущего, погибшего Салинвана.

Отправлено из Целни. В этом городе жил Обладатель, которого она сама отправила в изгнание. И там, как сообщалось в письме, обнаружили Свергнутого.

— Не могу представить, чтобы где-то ещё нашлись те, кому под силу полностью овладеть силой Свергнутого.

Спокойствие, с которым говорила Канарис, само по себе свидетельствовало о её непоколебимой вере в военных Грендана.

Но Синола молчала. Она оторвала руку от подбородка и стала накручивать волосы на палец.

— Ваше Величество…

Понукаемая таким образом, она, наконец, вздохнула, впервые открывая рот.

— На…

— Уж не хотите ли вы сказать «надоела»?

— Нельзя, — запротестовала, скривив губы, Синола. — Нельзя меня опережать.

— Неважно, кто скажет первым, — ответила Канарис холодным, назидательным тоном. — Раз мы не можем собрать двенадцать Небесных Клинков, надо брать хотя бы то, что идёт к нам в руки.

Лейфона лишили Небесного Клинка, и с тех пор, сколько бы ни проводилось боёв среди военных и сражений с гряземонстрами, выявить сильного военного, способного стать Обладателем, не удавалось. Один Небесный Клинок оставался без владельца.

— Когда Лейфон взял Клинок, я подумала, «вот оно, наконец-то» — но, быть может, ошиблась.

— Ваше Величество, никому не ведомо, когда наступит тот день. Собрать двенадцать Клинков случалось и в прошлом. Но день не наступил.

— А как насчёт этого Хаиа? Он не подойдёт?

— Ваше Величество… вы пытаетесь уйти от ответа.

— Сказала же, надоела, — снова скривила губы Синола, но Канарис не обиделась.

— Мы, Обладатели, готовы жизни отдать по приказу Вашего Величества.

— Лейфон вряд ли согласился бы.

— Потому и остался без Клинка.

— Хотелось бы думать, — добавила, почёсывая голову, Синола — решительный ответ Канарис она пропустила мимо ушей.

— Если Ваше Величество не в силах определиться, не желаете ли предоставить решение нам? Как сказано в письме, наёмники пытались использовать студентов школы и сделали из Лейфона врага. В таком случае они не годятся. Линтенса можно оставить — он слишком тесно с ним связан — а остальные…

— Хочешь сказать, что воспользуешься Небесными Клинками без моего разрешения, Канарис?

Синола откинулась на спинку дивана, запрокинула голову и посмотрела на стоявшую сзади Канарис.

— Н-нет… что вы.

Синола смотрела на смутившуюся женщину с ласковой улыбкой. Этого хватило, чтобы Канарис начала хватать ртом воздух, словно задыхаясь.

— Я, конечно, передаю тебе полномочия во время моего отсутствия, — продолжила Синола мягким, но не терпящим возражений тоном. — Да, ты очень выручаешь. Я тебе благодарна. Но только я решаю, как использовать Небесные Клинки.

— Простите меня… пожалуйста.

— Рада, что мы друг друга поняли, — весело улыбнулась Синола, выпрямилась и отвела взгляд.

Она услышала, как рухнула Канарис. Заметив краем глаза, как Канарис стоит на коленях и трясётся, Синола взяла лежавшую на диване сумку и встала.

— Так, я в институт.

— В-Ваше Величество. Постойте…

Синола усмехнулась такому упорству.

— Ну, я ещё поразмыслю, — сказала она напоследок и вышла.

Она вышла из комнаты и пошла по коридору дворца. Коридор пролегал вдали от центральной части дворца, и потому стражей-военных здесь не было. Впрочем, Синола тоже приложила к этому усилия — проще, когда о твоих перемещениях не знают.

Проходом пользовались нечасто, о чём свидетельствовало и слабое освещение. Не лучше дело обстояло и со светом из окна — видимо, солнце не на той стороне.

В конце тёмного коридора стоял человек.

— Ты чего-то хотел? — позвала Синола, и он шагнул к окну, чтобы на него упал свет.

Саварис.

— Доброго дня Вашему Величеству…

— Ох, сколько же хлопот сегодня, — со вздохом ответила она вежливо приветствовавшему её приятному молодому человеку.

— Видимо, день оказался не такой уж и добрый.

— И не говори. Тот редкий случай, когда пришлось много думать — а я этого не люблю.

— Какой ужас, — усмехнулся он, не обращая внимания на сердитый взгляд Синолы. — Не письмо ли стало причиной вашего недовольства?

Услышав такое предположение, она, прищурившись, с подозрением посмотрела на Савариса. Неужто во дворце, прямо под её носом, происходит нечто, о чём она не знает? Синола хмуро смотрела на улыбчивого собеседника.

— Не много ли дом Люкенсов о себе возомнил? Или же это касается всех, у кого есть Небесные Клинки? Если так, придётся, пожалуй, закрутить гайки.

— Никоим образом, что вы! В наших сердцах лишь преданность Вашему Величеству и ничего более, — испуганно отпрянул Саварис под её ледяным взглядом. — О произошедшем в Целни я узнал случайно. У меня там младший брат…

Синола молча слушала его объяснения. Младший брат… Горнео учится на военном факультете Целни. Стал командиром одного из особых местных подразделений, взводов.

— Я только что получил от Горнео письмо. Так и узнал о положении дел. Я предполагал, что наёмники тоже вам написали. Но точно знать не мог, решил, что надо обязательно сообщить Вашему Величеству, и стал ждать здесь.

— И не мог просто сказать Канарис?

— Она меня не любит. К тому же я присягал на верность только Вашему Величеству. Не Канарис и не городу Грендану, — немного шутливым тоном заметил Саварис. — Итак, что думаете предпринять?

— Ты ведь не зря сказал, что день у меня не такой уж и добрый?

— Полагаю, вы повздорили с Канарис по этому поводу, — рассмеялся он, заслужив ещё один сердитый взгляд. — Ах да… Я пришёл предложить вам воспользоваться, если желаете, моими услугами.

— Хочешь поехать?

— Там мой брат, и из тамошних обитателей лучшего помощника вам, пожалуй, не найти. Если же дойдёт до стычки с Лейфоном, другие просто разнесут Целни.

Саварис смеялся — видимо, пошутил — но сверлившей его ледяным взглядом Синоле пришла в голову неожиданная мысль.

— Уж не хочешь ли ты его убить?

— С чего бы?

Улыбка не исчезла с его лица. Но взгляд Савариса явно стал холоднее.

— Тот, кого мы недавно использовали в качестве приманки, тот, кого искалечил Лейфон — был учеником Люкенсов, не так ли? Не затаил ли ты злобу?

— То была глупость самого Гахарда.

Безразличный ответ означал, что догадка не подтвердилась.

— Тогда… зачем же?

— Ваше Величество… я не испытываю особой ненависти к Лейфону. Меня просто очень интересует Свергнутый.

— Вот чего ты хочешь.

— Хочу. Хочу ощутить эту его силу, сравнимую с силой Вашего Величества, — заявил Саварис без тени смущения. — Обладатели должны просто быть сильными. Ваше Величество всегда изволит так говорить.

— В разумных пределах, однако.

— Разумеется.

— Хм… Да, подумаю, — сказала Синола уже на ходу.

Саварис посторонился.

— Всего вам доброго.

— Ага, — махнула она рукой, не оборачиваясь.