Даймонд пэшн [1]

С точки зрения Лейфона Альсейфа Нина Анток — человек с множеством тайн. На третьем курсе способной девушке позволили сформировать взвод — элитную группу военного факультета школьного города Целни. При этом Нина страстно желает как-то помочь оказавшейся в тяжёлом положении Целни. Откуда в ней такая страсть? Казалось, стоит лишь спросить, и всё может легко разъясниться… И в то же время Лейфона терзала мысль, что ему в жизни не понять.

***

— Точно можно? — нерешительно спросила Нина.

— За меня не волнуйся, — кивнул с совершенно безучастным видом Лейфон.

Они находились в тренировочном комплексе Целни, на выделенной семнадцатому взводу площади. Стенки из звуконепроницаемого и ударопрочного материала делили гигантское общее пространство на малые помещения, в одном из которых находились лишь двое: командир Нина и боец взвода Лейфон. Поскольку боевой состав семнадцатого взвода состоял лишь из необходимого минимума в четыре человека, зал и так всегда казался просторным, а сегодня здесь было только двое, и места получалось совсем много. И ничего тут не поделаешь.

В последний рабочий день недели занятия велись лишь до обеда, и почти все взводы закончили тренировки до вечера. Однако из-за стены время от времени доносились звуки — видимо, кто-то усердный тренировался самостоятельно.

Двое других бойцов семнадцатого, Шарнид и Фелли, по окончании тренировки тут же ушли.

— Можно, значит, — настойчиво повторила она, чувствуя тяжесть восстановленных хромовых дайтов в руках.

В каждой руке она держала по железному хлысту — оружию ударно-раздробляющего действия.

— В любой момент, — всё так же спокойно кивнул Лейфон.

— Ну как знаешь.

Его спокойствие вызвало лёгкую злость. Стало казаться, что он издевается. Да, наверное, их разница в силе непреодолима, но тот факт, что он не просто без дайта, но даже без портупеи, совершенно безоружен и так самоуверен, задел самолюбие Нины. Больше она переспрашивать не будет. Нина резко пустила внутреннюю кэй. Она приступила к работе внутри тела, укрепила все мышцы, и Нина рывком сократила дистанцию до Лейфона.

Она с выкриком опустила хлыст. Целилась в левое плечо. Лейфон, всё это время находившийся в центре её поля зрения, так и не сдвинулся ни на шаг — и принял удар. Удар, который должен прорвать плоть и сломать кость. Но запястье загудело так, будто ударила по стальной стене.

— Ух!

Хлыст Нина не выронила, но, застигнутая врасплох неожиданным результатом атаки, отскочила.

— Бей всерьёз, пожалуйста, — с упрёком в голосе попросил Лейфон удивлённую болью в запястье Нину. — Нужен не обычный удар, который даже ты отбила бы, а настоящий, от которого надо уворачиваться. Иначе смысла в том, что я покажу, не будет.

Они занимались индивидуально не только после общих тренировок, как сегодня, но и по выходным — но таким она Лейфона ещё не видела. Она не стала спрашивать зачем. Атмосфера не позволяла, к тому же возобладало желание посмотреть, что он сделает.

Нина молча повысила плотность кэй. Это делалось мгновенно — ещё одна его заслуга. Это по его совету Нина стала в повседневной жизни применять дыхательную технику, характерную для работы с кэй, кэй-дыхание — и вот результат. В первые несколько дней Нина быстро уставала, кэй жгла изнутри, — но теперь угасала сама собой.

Нина чувствовала, как расширяются мышцы под кожей. Мышцы расширялись, а кэй входила и в кости, державшие на себе всю тяжесть тела — сила Нины росла. Словно сжимая пружину, Нина скопила в себе энергию — и выпустила.

Целилась по-прежнему в левое плечо. Нанесла прямой удар сверху. И в момент контакта выпустила внешнюю кэй. От ударной волны содрогнулся весь зал.

— Ух!

Боль снова прострелила запястье, и Нина увидела, что Лейфон стоит на том же месте, как ни в чём не бывало.

Он двинулся. Схватил её ведущую руку — которой она била по плечу — а другую свою руку приложил к животу. Ладонь пустила внешнюю кэй, и Нина отлетела к стене.

— Гха!

Нина сильно ударилась спиной и упала на пол.

— Как?

Лейфон действовал мягко. Нина тут же поднялась. Он стоял на том же месте, совершенно невредимый.

— Поняла, что я сейчас сделал?

— Нет, поняла только, что пустил кэй через всё тело, — покачала головой Нина.

Она и правда ничего больше не поняла. Болело лишь правое запястье. Свидетельство отдачи от вложенной силы. Она успела ослабить хватку, смягчая отдачу — иначе, наверное, было бы ещё хуже. Лейфон принёс аптечку и быстро обработал запястье.

— Ой, спасибо.

— Не стоит.

Нанесённый спрей снял боль, а бандаж зафиксировал руку. Нина сосредоточила внутреннюю кэй в запястье. Чудес ждать не стоит, но заживёт гораздо быстрее.

— Что это было?

Случившееся волновало больше, чем больная рука. Должно быть, это и хотел показать Лейфон. Только Нина ничего не поняла.

— Будто не человека ударила. Как если бы врезалась во что-то невероятно твёрдое.

— Это приём Обладателя Небесного Клинка Реверса.

— Обладателя?

Обладатели Небесного Клинка Копьеносного Города Грендана… Военные с непревзойдённым боевым мастерством, каждый из которых способен в одиночку биться с гряземонстрами. До приезда в Целни принадлежал к их числу и сам Лейфон.

— Реверс… Одного этого кэй-приёма, наверное, хватило бы, чтобы сделать Реверса Обладателем.

— Такой мощный приём?

Да, он отбил атаку Нины, даже не шевельнувшись, и это удивительно. Но она по-прежнему не понимала, как одно это сделает тебя Обладателем.

Лейфон удивительный. Он дважды отражал нападения гряземонстров на город. Она вблизи наблюдала, как дерётся Лейфон. От такого потрясающего зрелища забываешь дышать. Во второй битве, против старой особи, он демонстрировал такое, что Нина даже имитировать не могла. А главное, он, не дрогнув, выступил против того гигантского существа. Совершать такое в одиночку — вот что потрясает. От такого в душу Нины стали закрадываться сомнения, что в одиночку она вообще на что-либо способна…

— Кэй-блок — так называется приём. Идеальный щит, отбивающий что угодно. А ещё есть Обладатель Каунтия — идеальный клинок, разрезающий что угодно. Они множество гряземонстров сразили в паре.

— Вот оно как.

Это она поняла. Комбинация талантливого нападающего и талантливого защитника и правда мощна. Но Лейфон покачал головой:

— У Каунтии, которая самозабвенно рубится, не думая об обороне, есть Реверс, который просто держит оборону, даже не помышляя о нападении. Подумай как следует. Представь. Какая сила духа нужна, чтобы, не моргнув глазом, остановить собой клык гряземонстра. Есть у тебя такая?

Нина окаменела, не в силах вымолвить ни слова.

Во время боя со старой особью Нина была приманкой. Тогда она оказалась лицом к лицу с надвигающимся гряземонстром, и ужас сковал тело. Всё шло по плану, и ничего с ней не должно было случиться, но она представила, как эти клыки её раздавят, и сделалась беспомощной.

Подвергаться такому регулярно. Неужто есть люди, способные на такое?

— Суть кэй-блока в основе своей довольно проста — усиливать тело с помощью внутренней кэй и одновременно отражать атаку с помощью внешней. Сложность лишь в том, что нужно рассчитать время, и нужна крепкая воля, чтобы ни в коем случае не сдаться и не отвести взгляда — вот и всё.

Не сдаться и не отвести взгляда. Этих слов Нине хватило, чтобы решить, что она справится. Но сказать проще, чем сделать — этот урок она к концу тренировки усвоила очень хорошо.

***

— Ой-ой-ой…

Когда она в последний раз просыпалась с такой болью в мышцах? Нет, так плохо, наверное, раньше не было.

Только когда Нина в последний раз по глупости перенапряглась и заработала лишь ноющие мышцы. Но именно благодаря тому, что перегрузки в индивидуальных тренировках привели её в больницу, Нина стала учиться у Лейфона, и эти занятия стали для неё бесценными.

Постанывая от боли, Нина села в кровати и, ещё до конца не проснувшись, наладила кэй-дыхание. Её новое упражнение. Конечной целью было держать кэй-дыхание и во сне, но так Нина пока не умела. Дышать так, будто воздух идёт не в лёгкие, а в спину, в кэй-артерию — вот что такое кэй-дыхание.

Продолжая дышать, Нина рассеянно окидывала комнату взглядом. Кровать, письменный стол, шкаф — жилище Нины ограничивалось одной незатейливо обставленной комнатой. Туалет, ванная и кухня общие.

Нина жила в женском общежитии. Студенты строительного факультета построили его несколько лет назад в качестве дипломного проекта, и с первого взгляда на фасад становилось ясно, что архитектор считал себя творческой личностью. Он тщательно подобрал материалы, стилизованные под дерево, да и интерьеры изящно отделал. Получалось три совместных комнаты, но их размерам и роскоши позавидуют обитатели многих квартир и общежитий города.

Но популярностью здание не пользовалось. Одна из причин тому — удалённость от школы. Другая — шум. Местная территория вообще отводилась под практику строительного факультета, тут возводились и сносились дома. Общежитие Нины не снесли, поскольку строивший его архитектор после выпуска вернулся в свой город, получил там какую-то награду и прославился, и здесь вроде как решили сохранить память о выпускнике.

Необитаемое здание быстро ветшает. Площадь решили сдавать в качестве женского общежития, но с наступлением вечера в безлюдном районе становилось жутковато, и желающих здесь жить оказалось немного.

В силу различных неблагоприятных факторов арендная плата стала достаточно низкой, и Нина решила поселиться здесь.

— Хм…

Она наладила кэй-дыхание, окончательно проснулась и пустила внутреннюю кэй, чтобы смягчить боль в мышцах. При такой боли достаточно лишь поддерживать некоторый поток кэй, и к обеду всё должно пройти. Внутренняя кэй может укрепить тело, а может и снять усталость. Если подстёгивать организм на полную мощность в течение длительного времени, последует жёсткая расплата — как Нина недавно убедилась на горьком опыте — но если соблюдать меру, можно ускорить своё восстановление.

— Так, — взбодрилась Нина, взяла своего друга, с которым любила спать в обнимку — чёрно-белого плюшевого медведя — и посадила на окно возле кровати.

Игрушка выглядела потрёпанной — местами явно подшивали. Одна из немногих вещей, привезённых с родного города. Прадед подарил, когда Нина была маленькой, и она чувствовала, что без медвежонка не сможет нормально заснуть.

Она вышла умыться прямо в нежно-розовой пижаме. В коридоре Нину стал дразнить вкусный запах топлёного масла. Она в ужасе глянула на настенные часы над лестницей. Старинные механические часы сообщили, что подходит время завтрака. Нина спешно бросилась к раковине, умылась, вернулась в комнату и начала одеваться.

И вот, когда Нина уже почти закончила… Часы запели своё «дин-дон»…

— Завтрака-ать…

Невероятный грохот, грозивший разорвать барабанные перепонки, наполнил здание. Удары металла о металл. Но словами этого не описать — ужасный звук словно задуман был для того, чтобы вселять ужас в сердца.

— Ух!

Нина успела забыть этот звук. Она всегда просыпалась раньше, безо всякого будильника, но перенапряглась на вчерашней тренировке и самую малость проспала.

Можешь вести сколь угодно беспорядочный образ жизни, но еда строго по графику. Таково правило этого общежития.

— Я встала! Встала уже!!! — во всё горло заорала Нина и кубарем выкатилась из комнаты.

Весёлая девушка стояла над лестницей и колотила половником по сковородке. Нет лучше будильника — об этом звуке по городу ходили легенды.

— Соня ты, Нина-тян, — хихикнула девушка, прекратив бить сковородку и вынимая затычки из ушей.

— Уф, прости, — извинилась Нина, наслаждаясь наступившей тишиной.

Девушку звали Селина Бин. Четвёртый курс алхимического факультета и комендант общежития. Комендант потому, что единственная из проживающих здесь умела прилично готовить, а предыдущая комендант, окончившая школу год назад, заявила, что те, в чьих руках еда — главные люди этого мира.

— Однако мне понравилось, давненько я не стучала, — радостно сообщила Селина и пошла вниз.

Нина со вздохом последовала за ней.

Все жильцы уже собрались в столовой.

— Доброе утро, Нина.

— Доброе утро, Леу, — поздоровалась Нина с ещё одной соседкой и села за стол.

На завтрак сегодня были гренки, смоченные в молоке и обжаренные в масле, салат и чай. Вокруг стола выстроились десять стульев, но еды стояло лишь на троих. Собственно, три девушки и были всеми обитателями этого общежития.

— Давненько не слышала, как Селина-сан подъём даёт.

— Да, прости.

Леу училась на третьем курсе общих наук. Однокурсница Нины. В течение года они учились в одном классе.

— Да уж, — печально вздохнула Селина. — Прошлые жильцы окончили школу, и стало совсем одиноко.

— Нет же, выпустилось только двое, — спокойно возразила Нина, поливая гренку мёдом.

— Но из новоприбывших у нас никто не живёт.

— Жила вот одна, — пробормотала Леу с задумчивым видом. — Побудка Селины-сан довела её до невроза, и она съехала.

— А чего она, не добудишься… — недовольно сжала губы Селина, и Нина лишь покачала головой.

— Ну всё равно, было бы четыре, — попыталась она утешить Селину. — Общежитие на десять комнат, больше половины пустует.

— Но ведь втроём хозяйство тяжело вести? — пожаловалась та. — Пустые комнаты как следует не убираем, траву в саду тоже не прополешь… и, по-моему, в последнее время мышей больше стало — вам не кажется, что неплохо бы нам ещё жильцов?

— Ну, мыши-то вряд ли к жильцам имеют отношение, — возразила Леу. — Хотя с потолка и правда стали доноситься странные шорохи.

— Хм?

Чуть шевельнув ногой под столом, Нина вдруг что-то нащупала. Что-то твёрдое.

— Так вот, у меня предложение. И отказывать нельзя. И вообще, я тут главная, кхм.

Продолжая слушать Селину — которая сейчас, наверное, выпятила грудь — Нина заглянула под стол.

— Поэтому я хочу увеличить численность жильцов.

— Поэтому это почему, и какое отношение твои желания имеют к твоим возможностям?

— Ещё какое.

— Вряд ли ты найдёшь ещё студентку, которой придётся по душе здешняя непростая обстановка.

— О-хо-хо-хо.

Слушавшая их разговор вполуха Нина увидела предмет под столом и напряглась. Что это?

Там стояла самая обычная тарелка. На ней лежала еда — кажется, вчерашние остатки. Это нормально. Тарелки и нужны, чтобы еду класть. По этому поводу вопросов не возникало. Вопрос в другом — что тарелка делает на полу? Почему рядом с ней другая, суповая тарелка с отбитым краем, и в неё налито молоко?

— В таком случае, позвольте вас познакомить.

— Познакомить? — с недоумением переспросила Леу.

Над столом продолжался разговор.

— Неужели нашла-таки?

— Нашла-а. Итак, Стефан-тян, прошу, — напыщенно протянула Селина, и в ответ раздался испуганный вскрик.

Затем…

— Что это? — проводила Леу удивлённым взглядом юркнувшее под стол существо.

Видимо, ему сказали ждать до этого момента. Оно энергично набросилось на лежавшие в тарелке вчерашние остатки. Существо было послушным — что никак не объясняло происходящего.

— Стефан-тян.

— Нет, я не об этом.

— Ну, в общем, его подруга с сельскохозяйственного запросила у другого города. На самом деле, говорят, для борьбы с мышами заказывали оплодотворённые яйцеклетки куньих, а там вроде как перепутали и прислали домашнее животное.

— Ха, и междугороднюю покупку не вернёшь.

— Угу. Но выбрасывать жалко, и стали искать, кто возьмёт.

— И ты придумала ему имя.

— Угу. Хорошенький ведь?

— Ну, я не против животных. И он вроде дружелюбный… Хотя я предпочла бы сторожевого пса.

— Ой, да не нужен нам пёс. У нас врагов нет.

— По-моему, самая большая тайна — это как с тобой, при твоей-то беспечности, до сих пор ничего не случилось. Погоди, раз он мышей не ловит, значит, по хозяйству от него вообще толку нет? Не человек же.

— Чтооо, нельзя?

— Да пусть будет. К туалету приучи только.

— Это сделаем.

— Тогда я не против.

— Хорошо. Ну что, теперь Нина-тян? Ты как? Против?

Нина не могла ответить Селине. С Нины ручьями тёк холодный пот. У её ног сидело ужасное создание. Существо, которое можно взять одной рукой, уплетало еду на тарелке с энергией дикого зверя. Видимо, сильно проголодалось. Глядя на длинное, худенькое тельце, трудно было представить, что речь о взрослой особи. Коготки оставались выпущенными, чтобы легче бегать по гладкому полу. Из поедающей корм пасти торчали крохотные острые клыки.

Хорёк.

— А, уа…

— Нина-тян?

Зверёк оторвался от корма, облизнулся — видимо, наелся — умыл мордочку передними лапками и приподнялся, оглядывая местность. Увидел Нину. В больших круглых глазах сверкнуло любопытство. Хорёк пискнул тонюсеньким голоском.

Она с душераздирающим воплем вскочила на стол.

— Н-Нина-тян?

— Ты чего?

Девушки в недоумении уставились на трясущуюся на столе Нину. Хорёк испугался крика и пытался спрятаться, обхватив ногу Селины.

— Нина, ты что, животных не любишь?

— Не могу… только вот этих…

— Ох…

Девушки посмотрели на съёжившуюся, схватившуюся за голову Нину и переглянулись.

Хорька по имени Стефан решили пока унести в комнату Селины, а сами продолжили завтрак.

— Однако подумать только, Нина-тян не переносит хорьков.

— Не ожидала.

— Смейтесь сколько угодно.

Плечи подруг чуть заметно вздрагивали, иногда раздавались приглушённые смешки, а Нина завтракала, изображая спокойствие. Но вены на висках продолжали вздуваться.

— Но за что же ты не любишь хорьков? — спросила Леу. — В тех же боях взводов тебе приходится иметь дело с врагами пострашнее мелких животных.

— Это инстинктивное, ничего не могу поделать, — заявила Нина. — Они сами виноваты.

— Нина-тян, «они», то есть хорьки, тебя чем-то обидели?

— Ага… Даже вспоминать противно. Мне тогда пять лет было. Дядя ужасно любил животных и держал у себя всяких питомцев и скот. Я тогда сама любила животных, и когда у него гостила, мне разрешали с ними играть.

— Оо, и что же случилось?

— У меня день рождения был, пять лет исполнилось. Вся семья отмечала. И дядя пришёл. Сказал, что приготовил сюрприз, который уже ждёт в моей комнате. Я хотела сразу пойти посмотреть, но мне сказали дождаться конца праздника, и я терпела, — вспомнила она и поёжилась.

— Ну, и что было?

— Что потом?

— Подарком дяди оказался хорёк. Он был в клетке, как полагается, но освободился — наверное, защёлка плохо держалась.

— И за это ты не любишь хорьков?

— Если бы. Он мою любимую игрушку…

— Игрушку — это не ту, которая в твоей комнате?

— Ту самую. Он распотрошил своими клыками моего драгоценного Митешу.

От воспоминаний у неё тряслись руки. Маленькая Нина вбежала в комнату и увидела, как чудовище с худым тельцем вцепилось в Митешу, вспарывает ему клыками живот и вытягивает из него вату.

— Ух…

— Это не просто игрушка, подаренная прадедом. Митеша был мне близким другом, я с ним спать ложилась. И вот его… его…

Стараниями матери изначальный облик Митеши более-менее удалось восстановить, но случившееся оставило неизгладимый след. С тех пор при виде хорька воспоминания возвращались, и Нину бросало в дрожь.

— То есть оставить малыша мы не можем?

После завтрака они пили свежезаваренный чай.

— Э…

Невыносимо грустный вид отчаявшейся Селины лишил Нину дара речи.

— Нина, это излюбленный приём Селины-сан, — шепнула ей Леу.

Нина знала. Прекрасно знала, что Селина всегда начинает вести себя как ребёнок, чтобы получить преимущество в споре. Знала, но…

— Нельзя?

— Ээ…

Не могла устоять против такого её взгляда. Нина вообще чувствовала себя обязанной Селине, которая всегда для них готовила. И отказать ей в какой-либо просьбе было очень трудно.

Нет, вспомни же, Нина Анток. Селина-сан хочет держать хорька. Этого ужасного зверя. Неужели ты забыла трагедию Митеши, мысленно уговаривала себя Нина, мотая головой. Да, отказать. С этим решением Нина повернулась к Селине…

— Если малышу не найдётся хозяев, могут ведь и усыпить. Бедняжка… Нельзя?

Слезливая мольба стала ударом ниже пояса.

— Э, ээ… Ну хорошо, — тихо сказала Нина.

— Дура, — прошептала рядом Леу.

— Ой, правда? Спасибо!

— Но! Чтобы он ко мне и близко не подходил!

— Угу, хорошо, — радостно пообещала Селина, и Нина, глядя на неё, помрачнела.

***

Наступил полдень.

— Что-то стряслось? — удивлённо спросил Лейфон, когда она с измученным видом пришла в тренировочный комплекс.

Лейфон пробормотал, что это, наверное, от вчерашних занятий, и Нина, тут же поняв его беспокойство, с вымученной улыбкой покачала головой.

— Нет, вчерашняя усталость не проблема. У меня тут с утра… ну, — туманно сказала она, и Лейфон с недоумением на неё посмотрел — но в дальнейшие объяснения она пускаться не стала. — Давай лучше тренироваться. Продолжаем вчерашнее?

Кэй-блок интересовал её больше утренних злоключений. Не потому, что это приём Обладателя, а потому, что считала такую мощную защиту необходимой. Нина с готовностью принялась разгонять внутреннюю кэй, но Лейфон покачал головой.

— Сегодня базовая тренировка.

— Почему? Я хочу сразу разобраться.

— Думаю, в самом приёме ты уже разобралась. Как я вчера говорил, кэй-блок — приём очень простой. Запомнить его можно практически сразу. Вот овладеть — дело другое.

— Вот поэтому…

— Вот поэтому настоящей пользы от кэй-блока ты так не получишь, — отрезал он, и Нина замолчала. — Боюсь, что волю так просто не натренируешь, а если собираешься применять кэй-блок для его изначальной задачи, нужно доработать именно базовые способности. Хотя бы потому, что это подтянет общий навык. У тебя ведь с этим не всё гладко?

С этими словами он пошёл в конец зала и стал готовиться к тренировке.

Нина молча смотрела Лейфону в спину. Он видит дальше, чем Нина. Она думает о предстоящих боях взводов… и о последующем военном турнире, а Лейфон рассчитывает на бои с гряземонстрами. Наверное, таково изначальное предназначение военных. Она знает, что долг военного именно таков, сражаться с нападающими на город гряземонстрами. Но считает, что есть и другие битвы, которых военному не избежать, турниры школьных городов… или войны городов других видов…

— И что… же, по-твоему… ай!

Упав на полуслове на спину, Нина нахмурилась. По всему полу катались мячи, каждый размером с ладонь. Командир закупила их на бюджет взвода, по просьбе Лейфона.

— Да, наверное, для военного это тоже норма.

Нина подняла сердитый взгляд на спокойно разговаривающего Лейфона. Они отрабатывали ката[2], ступая по мячам. Чтобы мячи под ногами не катались, в них надо вливать кэй — примерно так же, как в оружие. Просто стоять на них Нина могла, но вот отработка на мячах ката оказалась настоящей пыткой. Необходимо переступать с одного мяча на другой, и изменение кэй-потока в этот момент задействует нервную систему.

— Техника боя с людьми и правда отличается от техники боя с гряземонстрами, но речь, всё же, именно о технике — не сказал бы, что при этом качественно меняются сами кэй-приёмы.

В отличие от Нины, которая до сих пор могла лишь медленно передвигаться, Лейфон без видимого напряжения выполнял различные ката. Становился на мяч, потом отрывал от него ногу — и мяч сдвигался не больше, чем от дуновения ветра, а Нина смотрела и спрашивала себя, насколько же велика разница между ними.

— С тем же кэй-блоком, например — ты не знаешь, насколько мощный приём применит враг. Не знаешь, какую силу надо приложить, чтобы защититься. Ты вообще не знаешь, кто будет твоим врагом. И не можешь сказать, что твоих нынешних возможностей хватит. А раз так, лучше тренироваться с прицелом на высший уровень, верно? Лишним никогда не будет.

— Ты сам-то как следует тренируешься?

— Конечно. И вообще, разве я сейчас не этим занят?

— И не снижаешь уровень тренировки, чтобы под меня подстроиться? — спросила она более серьёзным тоном.

— Я об этом не думал…

Лейфон растерянно почесал щёку.

— Ну да, я не особо занимаюсь отработкой конкретных приёмов. Но тут как-то и оборудования соответствующего нет, так что, можно сказать, нет возможности, — заключил он, стоя на одной ноге на мяче.

Нина смотрела, как её подчинённый из такого положения медленно переходит в стойку. Густая кэй создавала вокруг него заметный водоворот. Первым, чему научил Нину Лейфон, было наблюдение за кэй напарника. Отслеживать движение тела и движение кэй одновременно. Это позволяет узнать, как идёт кэй, когда напарник делает приём. Вроде бы… позволяет, но Нина не понимала. Она видит движение кэй и знает, что это движение меняется после выполнения приёма. Но не более того. В теории Нина знает, что если повторить движение кэй, можно выполнить приём, но на практике осуществить этого не может. Вот ведь…

Лейфон неисправимо гениален. А гениальность непознаваема. Нина тоже принадлежит к числу редких студентов, принятых во взвод на первом курсе, и окружающие, может, и считают её талантливой, но сама она с такой оценкой никогда не согласится. Нина никогда не считала себя талантливой и полагала, что лишь прикладывает больше усилий, чем от неё ждут. Настолько, что никогда не удовлетворялась достигнутым. Лейфон же спокойно вышел на уровень, которого даже такие усилия достичь не позволяли. И мало того, что не хвастает этим фактом, так воспринимает его с явным безразличием. Но притом не считает за норму.

Самоуверенности, впрочем, Лейфон не лишён… Особенно это стало видно, когда Нина училась у него основам работы с кэй. Его слова исполнены веры в свои возможности. Для него это естественно. Знать, что он всё сможет. Ему и в голову не придёт усомниться. Нину расстраивало, что она это замечает — ведь сама она не такая. Лейфон, наверное, и сам понимает, что слишком многого от неё требует. Он так, конечно, не скажет, но то, как он никогда не выходит из себя и не повышает голоса, подтверждает эту догадку.

Однако Нина чувствовала, что Лейфон внимательно следит, как она справляется с полученными знаниями. Самоуверен, но не холоден. Вот ведь, мысленно повторила она, встала на мячи и возобновила отработку ката.

Неисправимо гениален. Неисправимо самоуверен. И неисправимо добр. Когда он не сосредоточен на Военном Искусстве, эта доброта производит впечатление совершенной бестолковости, но стоит Лейфону сконцентрироваться, как он превращается в острейшее лезвие. Это превращение оставалось необъяснимой загадкой. Как он…

Нина мотнула головой, отгоняя внезапно пришедшую в голову мысль. Не время о таком думать. Почему Лейфон будит в ней такие мысли? Ещё одна его совершенно непонятная… и раздражающая черта.

Сделаю, решила Нина. Она всё сделает. Получит от него всё, что только возможно получить. Так она обретёт силу для защиты города.

***

Когда раздался зловещий писк, у Нины душа ушла в пятки.

— О, Нина-тян.

Покинув тренировочный комплекс, они с Лейфоном пошли к торговой улочке неподалёку. Они решили зайти в расположенный там магазин для военных и посмотреть обувь. Кроме того, надо было запастись средствами против скольжения и прочим расходным материалом.

Селина окликнула Нину уже у самого магазина. А ещё этот жуткий писк.

— З-зачем ты его притащила? — возмутилась она, едва не срываясь на визг.

Дьявольское отродье, названное Стефаном, сновало вокруг Селины.

— Нуу, мальчику для прогулок надо поводок купить, и ещё всяких припасов.

За спиной надувшей губы Селины виднелся зоомагазин.

— Но знаешь, Нина-тян… — лукаво улыбнулась она, глядя на Нину. — Ты, оказывается, такая пылкая!

Только после этих слов она поняла, что делает.

— Ээ…

Очень смущённое лицо Лейфона было совсем близко.

— А? А? О-ой!

Осознав, что вцепилась в него, она с воплем отскочила. Щёки горели. Бросившийся в лицо жар подсказывал, что оно сейчас очень красное.

— Ну что ты, не стесняйся так.

— Всё совсем не так! — запротестовала покрасневшая девушка.

— А, Нина-тян, — не слушала её Селина. — Отнеси всё домой. Я пока со Стефаном-тяном погуляю.

Она всучила Нине большие бумажные пакеты и пошла дальше, уводя Стефана.

— Когда вернусь, узнаешь, какой Стефан-тян молодец!

— Сто…

У нас свои покупки… хотела сказать она, но Селина вообще редко кого-то слушала, а главное, страх перед Стефаном лишал уверенности.

— Не любишь животных? — поинтересовался Лейфон, когда Нина бессильно опустила вытянутую в протесте руку.

— Да нет же…

С унынием глядя вслед удаляющейся Селине, Нина могла лишь устало покачать головой.

***

В итоге нести пришлось столько, что потребовалась помощь Лейфона. Не потому, что они с Ниной столько накупили. Это Селина им столько вручила.

— Ну ничего продумать не может... — ворчала Нина по дороге к общежитию.

Она так сказала, чтобы скрыть ощущение неловкости. Какой-то странный получился день. Казалось, Нина не в силах себя контролировать.

Сзади молча шёл Лейфон. Он нёс всякую всячину, закупленную Селиной для хорька. Они не заглядывали внутрь и не знали, что там, но для маленького животного покупок было на удивление много.

Почувствовав на себе взгляд, Лейфон попытался посмотреть. По меркам военного особой тяжести он не нёс, но объём есть объём. Когда Лейфон перенацелил окно между бумажными пакетами, Нина уже смотрела вперёд.

Добравшись до общежития, они положили вещи в столовой, после чего Нина оставила Лейфона ждать в гостиной, а сама ушла в свою комнату. Нина решила переодеться в гражданское и напоить его чаем. К счастью, на кухне ещё должны остаться выпеченные Селиной на днях сладости.

Сама того не замечая, Нина стала напевать под нос, и её взгляд случайно упал на кровать. Она стояла у стены, вплотную к окну. Подоконник служил чем-то вроде полочки, которую Нина по-женски обставила. Но в центре… что-то не так. Образовавшаяся пустота тревожила.

— Как?

Нина прекратила напевать. Нет того, что должно быть. Чего именно, она сообразила не сразу. Чего-то не хватает, думала она… лихорадочно рылась в памяти и растерянным взглядом окидывала комнату. Точно, нету.

Митеши нету.

Приступ головокружения едва не сбил Нину с ног, но она удержалась, схватившись за письменный стол.

— Как?

Сегодняшнее чувство странной неловкости как рукой сняло — взгляд Нины стал напряжённым, она стала в отчаянии перебирать события. По вине хорька — этого мелкого исчадия ада, которое нарекли Стефаном — утро превратилось в балаган, но перед этим она, только проснувшись, вроде как поставила Митешу туда, на отведённое ему место. А потом… А что потом? Она уже подзабыла, но не припоминала, чтобы трогала Митешу. Помнила лишь, как поспешно оделась и покинула общежитие, спасаясь от Стефана. Она что-то в это время сделала? Нет, Митеша должен был остаться на месте. Куда же он делся? На этот вопрос память ответа не давала.

Значит, что-то случилось, пока Нина не видела. Бедный черно-белый плюшевый Митеша не мог уйти сам, что-то с ним…

В это время в дверь слабо постучали.

— Э… Сэмпай? — донёсся голос Лейфона с той стороны.

Видимо, в размышлениях о пропаже Митеши прошло немало времени, но Нина не могла позволить себе отвлекаться на Лейфона.

— Хи-хи-хи… Вот ведь дура.

Холод в голосе удивил её саму. Она подняла взгляд и увидела за открывшейся дверью Лейфона с круглыми глазами.

— Бросила бедного Митешу. Конечно же, он меня возненавидел.

— Аа… Сэмпай?

Она понимала, что Лейфон к ней обращается, но сейчас важнее было озвучить вывод, к которому она пришла — она чувствовала такую потребность.

— Я сглупила. Какой ужас он испытал? Видел неотвратимо надвигающуюся смерть. А я поддалась своему страху и бросила Митешу. Конечно, он на меня в обиде.

— Сэмпай? Алло?

— Он не мог уйти, держался до последнего и покинул меня — и я виновата. Я должна сделать то, что в моих силах. Если не исправить ошибку… Да. Иначе никак…

— Сэмпай, вернись на землю… — взмолился Лейфон, потихоньку отодвигаясь.

Ему показалось, что Нина дала себе какую-то клятву.

— Но Митеша ведь не вернётся?

— Погоди, а кто такой Митеша?

— Я должна.

— Должна что? — взвыл он, но Нина уже не думала отвечать.

— Я до-ома, — донёсся радостный голос из коридора.

Селина. А раз здесь Селина, то и оно здесь.

— Явился, — прошептала Нина, оттолкнула Лейфона и выскочила в вестибюль.

— Хм, никого нет?

Вытерев Стефану лапки на входе, Селина взяла хорька на руки и стала оглядываться. Похоже, на первом этаже никого не было.

— А я думала, Нина-тян уже пришла…

Она больше не считала нужным помнить о страхе Нины перед Стефаном. Точнее даже, решила, что с таким очаровательным зверьком она непременно подружится.

И в это время Селина услышала громкие звуки шагов на втором этаже.

— О, Нина-тян. Спасибо, что донес…

Она, как всегда, улыбнулась и собралась помахать рукой, но вдруг окаменела.

У Нины был свирепый взгляд. В руках она сжимала два дайта — железных хлыста — почему-то восстановленных.

— Нина… тян?

Пока Селина растерянно бормотала, Нина уже оказалась перед ней. Селина не успела испугаться — просто стояла как вкопанная, а затем порыв ветра отбросил её.

— Ты что делаешь?! — заорал Лейфон.

— Зачем мешаешься?

Глаза Нины гневно сверкали. Блокирующий хлысты своим мечом Лейфон не мог избавиться от бегущих по спине мурашек. Всё её тело источало кэй. Словно трубу прорвало. Даже медленно выдыхаемый Ниной воздух содержал кэй — Лейфон будто сражался с чудовищем из кошмаров.

— Что значит «мешаюсь»? — возразил дрожащий от напряжения Лейфон.

— Иначе Митешу не вернуть.

— Да кто это?

— Хватит вопросов! — взревела Нина, проскользнула у него под рукой и снова бросилась к Селине.

Целью Нины был хорёк в руках Селины.

— Я тебя одолею и спасу Митешу!

— Ну всё! — отчаялся Лейфон и ударил Нину в совершенно незащищённый тыл.

Лейфон хотел лишь оглушить, бил сдержанно. Получившая заряд внешней кэй Нина пролетела через открытый вход и выкатилась во двор.

Видя, как она кувыркается, Лейфон поморщился. Ничего ей, как военному, не сделается, но необходимость так поступить с сэмпай приятной не назовёшь.

— Что это? — в недоумении пробормотала упавшая Селина.

Хорёк, которого она прижимала к груди, в панике дёргался.

— Сам не пойму… Что за Митеша такой?

— А? Митеша? Митеша — это… — заговорила Селина, но тут Лейфон почувствовал вскипающую волну чужой ярости.

— Не может быть…

Ведь не могло же быть.

— Хааа…

Нина, которую он считал оглушённой, по-прежнему испускала кэй.

— Я ведь тебя как следует приложил…

Как же… Стоило задаться этим вопросом, как Лейфона осенило.

— Кэй-блок?

Неужели? Смогла? Именно сейчас? Именно здесь?

— Хааа…

— Ээ, да ладно…

Нина тяжело, по-звериному дышала и медленно надвигалась, но он не напрягся, а просто упал духом. То, что она постигла приём, Лейфона как-то не обрадовало. У него тоже бывало так, что в неожиданный момент получалось овладеть приёмом, который раньше не давался — но сейчас это уж очень не вовремя.

— Верну.

Издав нечто, похожее на человеческую речь, Нина устремила взор на Стефана.

— Ой!

Тот выскочил из рук Селины.

— Не уйдёшь!

Он проскочил на выход и бросился во двор, а Нина кинулась в погоню. Падать духом оказалось некогда, и Лейфон бросился следом.

— А, а, а… Так это… С-стойте-стойте-стойте…

Селина, кажется, что-то вспомнила и выскочила из общежития в поисках непонятно куда умчавшейся компании.

— Я! Верну Митешу!

— Да кто это вообще?!

Лишь крики Нины и вопли Лейфона разносились по безлюдным вечерним улицам.

***

На закате Леу вернулась из библиотеки, увидела распахнутый вход общежития и нахмурилась.

— Нельзя так.

Леу стала звать Нину и Селину, чтобы напомнить об осторожности, но никто не откликнулся.

— Что ж такое…

Небрежность проявила, конечно, Селина. Забыла обо всём на свете, когда разрешили держать хорька. Тихо проворчав, что надо с ней серьёзно поговорить, Леу направилась было к себе, но вдруг остановилась.

— Кстати, — вспомнила она, спустилась по лестнице и зашла в гостиную.

Комната отдыха для жильцов, она же гостиная, была завалена журналами и другими вещами, которые покупали три девушки. Леу подняла игрушку, оставленную в углу дивана.

— Надо тебя вернуть, а то Нина бучу устроит, — объяснила Леу чёрно-белой игрушке, поднимаясь на второй этаж.

Когда Нина ушла, Селина с Леу решили проверить — вдруг Стефан таки сможет поймать мышей, которые, видимо, завелись в потолке второго этажа. Результат превзошёл все ожидания, но, как заметила Леу, хорёк не столько охотился, сколько просто ловил мышей, чтобы поиграть. Девушки были не в восторге от того, как Стефан с гордостью демонстрировал им живую добычу, но ловить он ловил. Селина радостно заявила, что «теперь даже Нина-тян примет Стефана-тяна», но Леу сомневалась.

Как же Митеша оказался в гостиной?

Они искали, как попасть в потолок второго этажа, и выяснили, что надо снять потолочную плиту в комнате Нины. С комендантским ключом Селины внутрь они попали без проблем, но чувствовали вину за то, что вторглись без спроса. Да ещё ненавистного Нине хорька принесли. Помня о её трагическом рассказе, Леу ни на минуту не хотела оставлять Митешу в той же комнате. И, решив проявить осмотрительность, унесла его в гостиную. И так и ушла, забыв его там.

— Но всё-таки, куда они запропастились?

Вернув его в комнату Нины, почему-то незапертую, Леу вздохнула в унисон с урчанием живота.

— У-ха-ха-ха-ха-ха-ха, что же ты, Лейфон?

— Ну всё! Зачем я тебя научил?! — в отчаянии вопил Лейфон, обмениваясь ударами в воздухе.

— Нина-тя-ян, послушай меня-а…

Мольбы плачущей Селины достигли ушей Нины лишь когда она полностью выдохлась от избыточной выработки кэй — стояла глубокая ночь.

С учётом всех обстоятельств, стоит ли удивляться, что с того дня Стефан, завидев Нину, всегда бежит прочь?

Примечания

1. Diamond passion — «Алмазная страсть» (название приёма «кэй-блок» можно также дословно перевести как «алмазная кэй»)

2. Ката — формализованная последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым противником или группой противников