Те импэкт оф чайлдхуд 01 [1]

Она не знала, что делать. Говорить «пока не позовёшь, домой не возвращайся» было жестоко. Жестоко со стороны Мифи. Оно, может, и помогло, но это уже слишком. То, что благодаря Мифи она здесь — не оправдание. Это просто тирания. Да. Впрочем, она понимала, что размышлять об этом здесь как-то поздно. Она в палате, и рядом…

Слышалось тихое, размеренное дыхание спящего Лейфона. Говорят, руку вылечили в день госпитализации, но сегодня провели ещё обследование, и сейчас он спал под действием лекарств. Он с самого поступления неоднократно попадал в больницу, и для него устраивали особый осмотр.

Просыпаться Лейфон не собирался. А она, наверное, впервые увидела его спящим. И она рядом. Как так вышло, снова спросила она себя.

Да, всё началось вчера…

***

Когда Наруки сообщила новость, Мэйшэн показалось, что она падает в бездну.

За окном отмечали триумф Целни. Той ночью кончился бой с Маиасом. Ради спонтанного празднования включили иллюминацию, и за окном вместо обычно тихого ночного пейзажа открывалось удивительное зрелище. Звуки всеобщего ликования слышались даже через стекло. Возможно, доносился сюда и шум из прозванного «болтальней» холла на этаже, где тоже праздновали.

— А?

Так что, быть может, Мэйшэн из-за этого шума ослышалась. Да и вообще она не понимала, с чего услышанное её так потрясло. Лейфон-то, наверное, счастлив, могли ведь больше и не встретиться… Мэйшэн знала его историю и считала, что тоже должна за него радоваться. Он знал, что не вернётся в родной Грендан, и наверняка считал, что они больше не встретятся. И вот встретились. Поэтому надо за него порадоваться. Но в душе Мэйшэн что-то постоянно колыхалось, и эти волны будоражили сердце.

Внутри что-то кольнуло. Что? Она, почему-то опасаясь узнать причину, положила руку на сердце. Сжала облегающую тело ткань.

— Нет, ну, как бы… — растерянно почесала голову стоявшая перед ней Наруки.

Она выглядела измотанной. Её заданием было проникнуть во вражеский город и атаковать непосредственно городской флаг, и всё это случилось только сегодня. Конечно же, она устала — а от того, что по возвращении Мифи устроила длительный допрос под видом интервью, вымоталась ещё больше. Наруки рухнула на диван, и даже подняться с него ей было явно тяжело.

И всё же она повторила:

— Лирин приехала.

— Да ты что-о!

Шокированная известием подруги Мэйшэн не могла произнести ни слова, но за неё всё сказала Мифи — которая вроде бы уединилась в своей комнате и писала статью. Мифи резко распахнула дверь и влетела в гостиную — обе подруги вздрогнули.

— Рассказывай всё!

— Не подслушивай, — устало пробормотала Наруки. — Потому я тебе и не говорила.

— Ух, вот ты какая. Дискриминация, долой дискриминацию. Требую равноправия!

— Ладно, не ори только, — замахала руками Наруки — она действительно устала, и сил тягаться с заведённой Мифи у неё не было.

Но Мифи на этом, конечно, не успокоилась. Наруки затронула самый больной вопрос, мучивший проживающих здесь трёх девушек с тех самых пор, как они узнали это имя. Теперь не отстанет. Больше всего на свете Мифи жаждет информации — особенно предпочитает светскую хронику — и теперь набросилась, как недрессированная собака на корм, тут уж ничего не поделаешь.

— Ну, насколько она красива? Очень красива? Непревзойдённо красива?

— А варианта, что некрасива, не будет?

— Это жена ведь, жена. Она этому Лейфону с его супербронированной, непробиваемо толстой кожей практически жена.

— Хватит про жену.

На самом деле не было ясно, считает Лейфон Лирин за возлюбленную или нет. Он про неё рассказывал, но называл лишь давней подругой. Или сестрой по приюту. Если она в самом деле девушка — бывшая — Лейфона, разве он не старался бы говорить о ней как можно меньше, или не прослеживались бы в таких разговорах хоть остатки его чувств? Такие аргументы привела Наруки. Вид у втянутой в спор, несмотря на усталость, Наруки был по-настоящему тоскливый.

— А ты почём знаешь? У тебя и парня не было.

Слова попали не в бровь, а в глаз не только Наруки с Мэйшэн, но и самой произнёсшей их Мифи.

Лирин Марфес. Подруга Лейфона. И, наверное, та, что понимает его лучше всех. И она приехала из Грендана. Для чего?

— Так зачем она приехала? Неужто хотела с Лейфоном повидаться? Роман? У них роман?!

— Ми, не увлекайся, — сказала Наруки, и Мифи, опомнившись, зажала себе рот и посмотрела на Мэйшэн.

— Ничего, — улыбнулась она обеспокоенным подругам.

Да, они ведь тоже подруги детства. Подруги, которые ей очень, очень дороги. Само слово «подруги» слишком общее, «приятельницы» не годится — и Наруки, и Мифи очень важные для Мэйшэн люди. Настолько важные, что иначе, чем подругами детства, их уже и не охарактеризуешь.

Вот и Лирин-сан, конечно, играет такую же роль для Лейфона. Только, только, только… Это могло успокоить Мэйшэн — в отношении событий далёкого прошлого. И сейчас, когда девушка явилась в Целни, Мэйшэн должна бы от всего сердца сказать Лейфону, что это здорово. Но не могла. Не могла потому, что он парень, а Лирин девушка. Чтобы утверждать, что парень с девушкой могут просто дружить, у Мэйшэн не хватало жизненного опыта, а на то, чтобы поверить на слово, не хватало ни мудрости, ни толстокожести. Как относится к Лирин Лейфон, где-то растерявший все романтические чувства, и как относится к нему Лирин, специально приехавшая из Грендана? Всё это очень, очень, очень, очень беспокоило.

— Проведём разведку боем!

Мэйшэн не хотела боя, в голове даже мелькнула мысль, что она и на бой-то не способна, и девушка почувствовала себя одинокой.

— Поняли? Мы спецназ, отвоёвывающий любовь Мэйшэн. А что может быть важнее, чем узнать противника?! — настаивала Мифи, вгоняя Мэйшэн в краску.

Так или иначе, их знание о Лирин не особо распространялось дальше факта, что Наруки её видела — отсюда и предложение Мифи. Из-за суматохи вокруг боя городов занятия на следующий день отменялись.

Прошла ночь, наступил сегодняшний день. Когда они позавтракали и оделись, Мифи хлопнула по портфелю, в котором лежали блокнот с ручкой, и деловито спросила:

— Итак, где она?

— Не знаю, — лаконично ответила Наруки.

— Чего?!

— В гостинице, скорее всего? Её увели люди из школьного совета, а что было дальше, мне не рассказывали. Лейфон, наверное, знает.

— У него же спрашивать нехорошо как-то?

— Как-то нехорошо.

— Аа… отменить всё не вариант? — осторожно предложила Мэйшэн внезапно растерявшимся подругам.

— Уверена? — серьёзно посмотрела на неё Мифи, и Мэйшэн даже ответить ничего не смогла — предложение критики не выдержало. — Ну что, начнём с гостиницы?

— Пожалуй. Иногородние гости обычно там оказываются.

Переговариваясь, обе девушки закончили сборы и двинулись в двери, и Мэйшэн поспешила следом.

— Кстати, вчера же, да и вообще в последнее время, хоробусов-то не приходило. На чём она приехала?

— Да говорят, она в том городе была.

— Что? То есть оттуда сюда? Как?

— Сама вот не поняла.

***

— Проскочила, — объяснила Лирин.

Это всё, что она могла сказать.

Она находилась в кабинете здания школьного совета. Возле небольшой доски стоял простой стол и стулья. Помещение выглядело как небольшая переговорная.

Неизвестно, поверили ли допрашивающие члены школьного совета. Но Лирин в любом случае оставалось лишь настаивать на удачном стечении обстоятельств. По окончании боя она быстро перешла точку стыка и нашла Лейфона. Когда член школьного совета задал этот вопрос, Лирин уже всё это продумала. О том, что её прыжком перенёс гренданский Обладатель Небесного Клинка, говорить точно нельзя. Он просил держать всё в секрете, и Лирин будет хранить молчание. И хоть он, наверное, уже покинул Целни и, как полагала Лирин, не узнал бы, случись ей заговорить, она будет молчать. Военная элита Грендана, его сильнейшие защитники. Их слово — закон. Вот что такое Обладатели Небесного Клинка. Хоть Лейфона как такового Лирин воспринимать никак не могла. Слишком он ей близок.

— Что ж, пусть так. У нас нет оснований в чём-либо вас подозревать, — сказал стоявший за её спиной молодой человек в очках, с серебристыми волосами — он и задавал вопросы. Он выглядел самым спокойным — видимо, был здесь за главного. — Рад познакомиться. Президент школьного совета, Кариан Лосс.

— Э… Очень прият…но? — замешкалась Лирин на полуслове. — Вы родом случайно не из Грендана?

— Нет, не оттуда.

— Вот как? Аа… мы с вами нигде не встречались?

Разговор выходил странный, но она чувствовала, что лицо знакомо.

— Хм, где это могло быть? По пути в Целни я останавливался в Грендане, могли видеться там.

Кариан не выказывал недовольства её обращением — напротив, одобрительно кивнул.

— Кстати, Лирин-сан, какими судьбами вы к нам? Путешествуете?

Она с облегчением заметила, что тема беседы меняется. Тут скрывать нечего. Лирин честно рассказала, зачем приехала.

— Ого. Посылка для Лейфона-куна? Не боитесь вы трудностей.

— А вы что, знаете Лейфона?

Президент в письмах Лейфона не упоминался. Президент школьного совета… Она знала, что в школьном городе это фигура политическая — но если в ведении совета весь город, то такой человек, выходит, самый влиятельный в Целни. Тут же сам собой появился вопрос «с чего бы», и тут же в голове возник ответ.

— Да, он много сделал для города, — сказал Кариан, чем подтвердил и ответ Лирин.

Она невольно вздохнула. Ну ничего не может, кроме Военного Искусства. Причиной происшествия, из-за которого Лейфона выслали из Грендана, стала фатальная неприспособленность Лейфона к жизни — и он, похоже, не сделал из этого никаких выводов. А может, даже ничего и не понял? Сложилось такое впечатление, и это тревожило.

Лирин вдруг поняла, что Кариан с доброжелательным видом на неё смотрит.

— Я…

— Между прочим, Лирин-сан. Когда сделаете то, зачем приехали, что планируете дальше?

— Что?

— В будущем вы, наверное, думаете вернуться в Грендан. Однако скоро, похоже, войны будут в разгаре. В такие сезоны хоробусы ходят довольно редко, так что вам придётся надолго у нас поселиться.

— А…

Об этом она не подумала. Точнее, не думала о связи хоробусов с войнами городов. В Грендан-то хоробусы и так плохо ходят. Ну и, помимо этого, просто не знала.

Кариан улыбнулся растерявшейся Лирин. А он, однако, коварен. С этой мыслью она выслушала предложение президента.

Настал следующий день.

— Так, куда теперь?

Госпитализированного с ранением Лейфона Лирин уже навестила, и теперь размышляла, что делать дальше.

Было понятно, куда ехать. В школьный совет. Она проверила расписание трамваев, села на скамейку и задумалась. Задумалась о предложении Кариана. Звучало неплохо. Лирин не знала, будут ли здешние оценки чего-то стоить в Грендане, но даже если смотреть на это как на получение новых знаний, звучит неплохо.

— И всё же…

Но закралась мысль, что Кариан преследует собственные цели.

— Хм.

Однако если хоробусы и правда ходят плохо, сидеть в гостинице сложа руки не дело. Нет у Лирин таких денег, да и работу надо искать, если надолго останется.

— Ладно, как ни крути, всё зависит от сегодняшних результатов…

Подъехал трамвай, и Лирин встала со скамейки. Раздался шум сжатого воздуха, двери открылись. Лирин отошла, уступая дорогу выходящим.

Одна из пассажирок издала удивлённый возглас и так и осталась с открытым ртом.

— А? — подняла взгляд привлечённая этим звуком Лирин.

Высокая, рыжеволосая девушка. Смуглая, и возможно из-за этого производила впечатление необычайно стройной.

Она молча рассматривала Лирин. Та тоже инстинктивно застыла, ожидая реакции.

— Ты чего, Накки? — спросила одна из двух, видимо, подруг девушки, обладательница каштановых волос.

— А, аа… прости. Мэй, Ми.

Девушка втянула собиравшихся выйти подруг обратно в вагон и оттащила от входа. Лирин, поблагодарив, зашла. Трамвай тронулся. Свободных мест было много. Она села и стала изучать схему маршрута. Похоже, до школьного совета доедет без пересадок.

— Прости, ты ведь Лирин-сан? — прозвучал вдруг вопрос, когда Лирин уже оторвалась от схемы и хотела рассмотреть проплывающую за окном иногороднюю местность.

Это была всё та же рыжеволосая девушка.

***

Она вспомнила ужасную вещь. Ух, что делать?

Они не знали, где Лирин, за отсутствием вариантов согласились на предложение Мифи совместить визит к Лейфону с добычей информации и сели на трамвай, но и подумать не могли, что встретятся с объектом поисков лицом к лицу. Наруки заговорила с ней, все друг другу представились, и Мифи и Наруки уже весело болтали с Лирин. Она, похоже, из тех, что легко сходятся с людьми.

— Слушай, а каким Лейтон был в Грендане? — спросила Мифи.

— Ну, он… стоп, вы его тут Лейтоном зовёте? — удивилась Лирин.

— Ага, но это только мы, — уточнила Наруки. — Это, кстати, она его так окрестила.

— То-очно. Крёстная мама я. А кстати, придумаем и для Лирин что-нибудь.

— А?

— Та-ак… Ли-тян, Рин-тян, может? Ли-рин [2]! Тоже хорошо, но разница на слух не воспримется.

— Ээ… Я и так не понимаю, в чём разница…

— Вот-вот. Ну, Мэйтти, а тебе как нравится?

— А? — удивлённо подняла взгляд не ожидавшая вопроса Мэйшэн.

Она, конечно, слушала. Но взгляда не поднимала. А теперь машинально подняла. И встретила взгляд Лирин. Та была увлечена беседой, и на Мэйшэн тоже смотрела без какого-либо отторжения. Ох… Выдержать этот взгляд было тяжело.

— Ри… Рин-тян… может? — выдавила из себя она.

— А… вот так решила?

— Ну да, мне тоже нравится.

Подруги пришли к согласию, и Лирин чуть неловко улыбнулась. И снова встретилась взглядом с Мэйшэн. Лирин не пыталась с ней заговорить и ограничилась улыбкой — быть может, поняла, что Мэйшэн стеснительна. Ух… Это лишь усугубило чувство вины.

Она читала письмо Лирин. Этот факт давил тяжким грузом.

Не специально. Хотелось оправдаться, но само чтение чужого письма уже не есть повод для гордости. А главное, неведение Лирин затыкало рот Мэйшэн. Лейфон её простил. Но так вышло, потому что Наруки упомянула случившееся в разговоре. А иначе Мэйшэн, быть может, так никогда и не нашла бы сил извиниться.

Прочтение письма заставило почувствовать себя так, будто она впервые заглянула в тёмную сторону своей души. Наверное, так и есть, в душе Мэйшэн и правда есть тёмная сторона. Ощутив леденящий холод внутри, Мэйшэн вздрогнула. Кондиционер не работал, а от близости летнего пояса и немалого числа пассажиров температура в вагоне была высокой. Но Мэйшэн было холодно.

Трамвай подъехал к зданию школьного совета.

— Так зачем тебе сюда?

Здание школьного совета представляло собой остроконечную башню с флагом, окружённую круглым школьным корпусом. В башне, помимо президентского кабинета, располагался большой конференц-зал для заседаний совета и служебные помещения для вспомогательного персонала. В круглом же корпусе главу каждого факультета окружали помещение комиссии, приёмная, малый конференц-зал и прочие. Вчера Лирин сидела в малом конференц-зале. Они все вместе шли к приёмной.

— Нуу, я… — начала отвечать Лирин, явно не понимая интереса Мифи.

От остановки до приёмной было недалеко. Наруки, первой увидев встречающую, перебила Лирин:

— Командир?

Перед большими стеклянными дверьми приёмной стояла командир Наруки. Короткие золотистые волосы, узкая челюсть — девушка, казалось, была сделана из стекла — но если знать её характер и поступки, увидишь, что стекло это непробиваемо. Острый, сосредоточенный взгляд. При виде того, как она этим взглядом безмолвно изучает конверт в руках, хотелось затаить дыхание и застыть на месте.

Услышав голос Наруки, командир — Нина — подняла голову.

— Ага, пришла.

Похоже, Нина ждала Лирин. Присутствие остальных девушек, кажется, вызвало некоторое недоумение, но сильно Нину не смутило.

— Лирин Марфес.

— А, да.

— Вчера ты[3] прошла тест, и получила великолепные результаты. Ты принята. На временное обучение иногородних стипендию не дают, но от части платы за обучение тебя, скорее всего, освободят.

— О, правда?

Мэйшэн заметила, что Лирин обрадовало упоминание платы. Не ускользнуло это и от Нины.

— Ты не волновалась за тест?

— Я же старалась.

Заносчивость, которая могла бы послышаться в этих словах, сводилась на нет весёлой улыбкой.

— То есть, Рин-тян поступила в Целни?! — удивлённо воскликнула Мифи, и Мэйшэн, наконец, поняла смысл услышанного диалога.

— Угу. По словам президента, хоробусов какое-то время не будет. Ну и, раз я в кои-то веки попала в школьный город, обидно будет не поучиться.

— Ох, усердная какая! Я бы гуляла, гуляла до упаду!

— Нашла чем хвалиться, — схватилась за голову Наруки.

Лирин улыбнулась.

— Если движение хоробусов затруднится на весь сезон войн, покинуть город может оказаться непросто в течение всего года, ты к этому готова?

— Дело не в готовности, просто мне кажется, что лучше пересидеть здесь, чем застрять непонятно где.

— Да, тоже верно.

— Прости, а ты не могла бы представиться?

— А, аа…

Ого, подумала Мэйшэн. Нина будто чуть-чуть разволновалась. По её манере общения казалось, что они уже знакомы.

— Ой, так вы что, незнакомы?

— Угу.

— Ну вот, я-то думала, вы друг друга знаете.

Похоже, так показалось и Мифи.

— Извини. Нина Анток. Командир семнадцатого взвода — в нём состоит Лейфон.

Лирин пожала протянутую руку. Была в действиях Нины какая-то неловкость.

— А почему её извещаешь именно ты?

Этим должны заниматься сотрудники, сидящие по ту сторону двери. Военный факультет здесь никаким боком, и уж тем более не стали бы поручать такое командиру взвода.

— Угу, — кивнула Нина. — Даже на временное обучение вряд ли получится жить в гостинице. Так что надо обеспечить временное проживание. В первом общежитии — для первокурсников — мест, видимо, почти нет. Вот и вспомнили, что у нас есть свободные комнаты. Комендант занята какими-то опытами и до вечера не вернётся, так что я за неё.

Она посмотрела на Лирин.

— Там добираться не очень удобно и с магазинами проблема, а в остальном уютно. По деньгам недорого. Не понравится — потом съедешь. Ну что, остановишься пока у нас?

— Да, — кивнула она, и вопрос решился.

Они снова сели в трамвай, теперь уже с Ниной, и поехали в гостиницу за вещами.

— Лейфон сказал, ты хорошо готовишь, — заговорила по пути Нина.

— А, ну, кое-что умею.

— Комендант выделила мне средств, новоселье отметить, но кроме неё, увы, готовить никто не умеет — ни я, ни соседка.

— На отмечании не настаиваю, но приготовить, если позволите, могу. И ещё, буду признательна, если перестанешь обращаться так формально.

— Спасибо, Лирин, — обрадовано сказала она.

Она, видимо, из тех людей, что кажутся идеальными во всём, но не умеют готовить — что по-своему мило. Лирин, наверное, тоже так показалась — она ободряюще улыбнулась Нине.

— Даа. Тут ещё кое-кто готовить может.

И Мифи схватила руку Мэйшэн и подняла.

— А?

— О, будьте так добры. Денег хватает. А не боитесь? Поздно уже.

— Это не страшно. Мы с телохранителем.

— Это ты про меня?

Мифи уже перехватила инициативу. Мэйшэн не могла остановить подругу. Могла разве что отчаянно постанывать. А разговор в это время шёл от предложения к решению. Бежать некуда. Улыбка Лирин вызывала лишь дрожь.

***

Общежитие Нины находилось в испытательном районе строительного факультета, и на то, чтобы добраться туда с вещами, ушло бы изрядно времени и сил. Поэтому она повезла багаж одна, а остальные, договорившись встретиться после, сошли остановкой раньше и отправились за покупками. Деньги Нина вручила Лирин.

— Комендант любит готовить, так что утвари у нас полный набор. С продуктами решайте сами, — только и сказала явно безразличная к кулинарии Нина.

Мэйшэн хотелось, чтобы были хотя бы минимальные предпочтения. Придумывать каждый день, что готовить, само по себе становилось хлопотно. А что решила Лирин?

Перед остановкой шла торговая улочка. На ней выстроились различные магазины. Не только продуктовые, но и бытовые. Такие маленькие улочки часто встречались среди жилых кварталов.

Лирин шла по улице, а остальные следовали за Лирин. Потому что она не слушала их советов и лишь пристально изучала выставленные на улицу и витрины магазинов товары.

И вот остановилась у одного из магазинов. У гастронома. Здесь были выставлены самые разные блюда — магазин был популярен у студентов, не имеющих возможности ежедневно заниматься домашними делами. И конечно, зная студенческую жизнь, даже тех, кто такую возможность имеет, такой магазин пару раз выручал.

Лирин рассматривала блюда, время от времени спрашивая девушек о тех, что были незнакомы. Изоляция городов сказывалась и на кулинарных различиях. Мясо можно, к примеру, разделить на три основных категории: говядину, свинину и птицу. С учётом разновидностей получаешь ещё несколько подвидов. И конечно, отдельные города адаптировали эти категории под свои среду и вкус, так что бывает, что одно и тоже мясо сильно различается по вкусовым качествам. А это и вовсе школьный город, тут собрались люди, привыкшие к очень разной еде и обычаям. Экспериментальным путём выводятся новые виды мяса, а среди блюд попадаются такие, что и Мэйшэн описать не может.

Через какое-то время, удовлетворившись полученными объяснениями, Лирин двинулась к продуктовому магазину. Рассмотрела мясо, потом глянула овощи. Те тоже были чрезвычайно разнообразны. Впрочем, что касается простых зелёных овощей, в целом достаточно было лишь понять, листья едят или корни. Мэйшэн объясняла, какие можно есть сырыми, какие вкуснее жареными, а какие варёными.

В это время вернулась Нина.

— Вы ещё ничего не купили? — удивилась она.

— Но меню примерно составила, — невозмутимо ответила Лирин.

Но с покупками не спешила. Окинув взглядом продукцию этого магазина, Лирин ушла в следующий. И в следующий, и в следующий. В итоге она обошла все продуктовые магазины на улочке.

— А… ты что готовить собралась? — спросила, наконец, Нина.

Лирин так серьёзно рассматривала продукты, но ни к чему не притронулась.

— Так…

И она, не отрывая взгляда от полок с продуктами, стала оглашать меню. Она запомнила названия блюд, увиденных в гастрономе и прочих магазинах. Для блюд, аналогов которым вне Грендана не нашлось, вместо названий перечисляла способы приготовления.

— И закупим тут всё, что надо?

Ничто из перечисленного не казалось особо дорогим, всё явно в пределах возможностей домашней кухни. И все ингредиенты должны быть в наличии в посещённых ранее магазинах.

— Нет, это не дело, — пробормотала Лирин, окидывая взглядом все полки.

Даже со спины чувствовалась в ней неописуемая энергия.

— От осмотра сложилось впечатление, что качество с ценой отличаются от магазина к магазину. Может, хранятся по-разному? Как бы то ни было, я должна собрать лучшее, что есть на этой улочке. В обоих смыслах.

То есть Лирин, судя по всему, решила вычислять товары с наилучшим соотношением цены и качества.

Когда они обошли последний продуктовый магазин на улице, Лирин решительно хлопнула в ладоши:

— В целом определились. Теперь закупаем, ведите себя хорошо.

Остальные вздохнули с облегчением. Её решительный настрой держал всех в напряжении.

— А, кстати.

Собравшаяся упорхнуть Лирин обернулась и подскочила к Мэйшэн.

— Что?

— Извини. Хотела сразу сказать, но увлеклась покупками и забыла, — сказала Лирин и сунула Мэйшэн деньги.

Часть выделенных средств. Хотя не правильнее ли сказать, что оставила часть себе? В руках Мэйшэн оказалось больше половины.

— С этим я управлюсь, а тебя, Мэйшэн-сан, можно попросить заняться десертом? Я в трамвае слышала, ты сладости хорошо готовишь?

— Д-да.

— Тогда будь так добра.

— Э, постой. Тебе же вещи надо нести? — бросилась Нина за стремительно удаляющейся Лирин.

Три оставшиеся девушки растерянно смотрели ей вслед.

— Оо, уже кулинарный поединок? — радостно ухмыльнулась Мифи.

— Ну, не знаю, так ли она на это смотрит. Продукты она выбирала с очень серьёзным видом, не находишь?

— Так не потому ли? Лейтон же мастер толстокожести, непробиваемо толстокожий, король толстокожих — завоевал в блистательных победах множество толстокожих титулов, и с него вполне станется написать о Мэйтти в письме к Рин-тян.

— Где ты такой чемпионат видела? Но не исключено, да. Хм, Лейтон-то не понимает, а она бы из письма поняла.

— А? Аа…

Легче от сказанного не становилось. Скорее уж наоборот. Мэйшэн всё думала, как извиниться. Не хватало ещё, чтобы Лирин сейчас загорелась духом соперничества. И неизвестно, тянет ли Мэйшэн на соперницу. Нет, нет, так она упустит шанс извиниться.

— Ладно, не отступать же теперь.

— А?

— Верно. Нельзя давать слабину.

— А? А?

Подруги о чём-то между собой согласились, но она не поняла.

— Ну, тогда закупаемся по полной, бегом.

— Верно, отставать нельзя.

— Да-да. Так, Мэйтти, что берём?

— Не делай того, что не умеешь. Но времени не так много. Лирин, скорее всего, выделит время с расчётом на собственную скорость готовки.

— Сделай-ка торт. Как можно больше. Торты у тебя очень быстро получаются.

— По-моему, размер должен быть адекватным. Чтобы аккурат на семь-восемь человек.

— В три яруса, как свадебный?! В стиле таком, в стиле.

— А если не выйдет, может, фруктами изящно украсить?

— Угу, точно. Так и сделаем.

Саму её уже не замечали. Они видели, как она готовит. Не разбирались, до какой степени что запекать, но знали процесс. Они что-то между собой решили и явно бросили бы Мэйшэн, если бы она за ними не поспела…

— Тогда вперёд.

— Нам тоже нельзя халтурить с ингредиентами!

— А? А? А? — бежала за ними ничего не понимающая Мэйшэн.

***

Общежитие Нины, а с этого дня и Лирин, оказалось на удивление роскошной постройкой. Всё здание отделано под античность. Ощущалось в нём не только очарование, но и спокойствие. В испытательном районе строительного факультета, где всё строили и сносили, уцелело лишь оно — Мэйшэн даже позавидовала жильцам. Только вот на ходьбу дополнительно время и силы уходят. Комнат для такого пространства получалось немного. Причиной тому были весьма просторные общие помещения. Вестибюль такой большой, что можно безо всяких стеснений устраивать там вечеринки.

На этот раз им не воспользовались. Их всего семь человек. В вестибюле будут смотреться слишком уныло.

Наруки с Мифи, к которым присоединились Нина и соседка по имени Леу, занимались украшением столовой, где и наметили сбор. На кухне оказались лишь Лирин с Мэйшэн. Впрочем, неловкости не возникло. Они были слишком впечатлены. Если вестибюль был таким, что позволял вечеринки устраивать, то кухня была ему под стать. Там человек пять могли готовить одновременно.

И вот Лирин, выложив продукты на стоявший в центре стол, надела фартук и тихо сказала «так». Больше она не говорила ничего. Проверила, как ложится в руку кухонный нож. Коснулась лезвия пальцем и оценила заточку таким взглядом, что захотелось спросить, где она такому научилась. Дальше работала молча. Действовала быстро, не теряясь, так, что Мэйшэн и заговорить не могла. Наполнила кастрюлю водой, поставила кипятить. Пока грелось, стала поочерёдно нарезать и соответственно обрабатывать продукты. Нарезающий овощи нож отстукивал весёлый ритм, шипение масла на сковороде дополняло мелодию. И Лирин без устали крутилась среди всего этого сопровождения. При этом совершенно не возникало впечатления неловкой суматохи. Лирин выглядела так, будто сейчас начнёт что-то напевать под нос.

Это очень напоминало танец. Так подумала Мэйшэн. Подумала и опомнилась. Любоваться же некогда. Надо спешить. Некогда пробуждать в себе дух состязания, о котором говорили Мифи и Наруки. Был уже вечер, и, судя по действиям Лирин, до завершения ей не так много осталось.

В углу кухни Мэйшэн приступила к приготовлению торта. Пока грелась духовка, Мэйшэн рядом делала всё, что надо. Шоколад мелко покрошила и растопила в горячей воде. Смешала ингредиенты с яйцом, добавила растопленный шоколад, крем-фреш, вино. Добавила других ингредиентов, в отдельной посуде взбила яичные белки. Их тоже смешала с остальным, придала форму и сунула в разогретую духовку. На данном этапе всё.

— Ой!

Выдохнув, Мэйшэн заинтересовалась, что там у Лирин. Подумывала, не помочь ли ей, пока всё печётся — но, повернувшись, обнаружила, что она совсем рядом и с огромным интересом следит за действиями Мэйшэн.

— О, прости, — извинилась Лирин.

Она без всякого злорадства улыбнулась. Очаровательной улыбкой. Она словно олицетворяла неугомонный характер Лирин.

— Ты так быстро приготовила, я не ожидала — и выглядит вкусно.

За её спиной виднелся ряд тарелок — всё было уже пожарено и разложено.

— Ну, я привыкла много готовить.

Со слов Лейфона Мэйшэн знала, что они с Лирин вместе росли в приюте. И работали там на кухне. Судя по тому, как она ищет продукты не просто дешёвые, но и качественные, Лирин — хоть это была уже догадка — старалась, чтобы в приюте каждый день ели вкусную пищу. Вкусно приготовить дешёвые продукты — это искусство, но требуются также время и силы. Затратить минимум времени и сил, при этом чтоб было вкусно и накормить много людей — вот каким видела Мэйшэн отношение Лирин к еде. Поняла это Мэйшэн потому, что всё время об этом размышляла. Ей уже доводилось готовить с Лейфоном. Тогда он и рассказал о Лирин. Судя по тому, с какой радостью он рассказывал, Лейфон очень дорожил этими воспоминаниями. Что она за человек? Мэйшэн часто об этом думала. И теперь, сравнив Лирин с нарисованным себе образом, поняла. Чего Мэйшэн понять не могла, так это лучше или хуже оказалась Лирин, чем этот образ. Проблема воображения в том, что если за ним не следить, оно либо воспарит к немыслимым высотам, либо будет опускаться хоть до преисподней. Воображаемую Лирин Мэйшэн вознесла до предела. Реальность, конечно, не дотягивала. Но это не имеет значения. Пусть и не дотягивает — реальность никогда в точности не совпадёт с фантазией. Сравнивать-то надо с Мэйшэн. Лучше неё или хуже? В итоге Лирин, конечно, лучше. И в общении хороша, и на кухне, к тому же умна и красива. И говорить не о чем. Говорить до отвращения не о чем. Не о чем самой Мэйшэн, это сравнение затеявшей.

— Только вот сладости не умею. Удивительно, как ты быстро управляешься, — пробормотала Лирин, сняла пальцем с посуды остатки смеси для торта и облизнула. — Ой, вкусно!

Лирин подпрыгнула, восторгаясь как ребёнок.

— А уж готовое как будет…

Её счастливого восторга Мэйшэн уже не выдержала. На неё и так давило и то, что на кухне по сравнению с ней Лирин просто богиня, и причина, заставившая сравнивать, и собственная глупость, из-за которой Мэйшэн впервые узнала о Лирин.

— Прости меня, — безо всякого вступления склонила голову Мэйшэн.

Ничего больше она придумать не могла.

***

Мда.

Как неудобно-то. Вот о чём подумала Лирин, если быть честной. Мэйшэн призналась, что читала письмо.

«Которое?!» — подумала Лирин и от смущения залилась краской — но не более того.

Гневу не было места. В этом она походила на Лейфона. Могла рассердиться за других, но не знала, что делать, когда что-то причиняли ей. Так её воспитали в приюте. В десять лет она уже работала на кухне и присматривала за младшими. Для Лирин стало совершенно естественным думать о себе во вторую очередь, да и врождённый характер этому не противоречил. Если бы противоречил, возникла бы деформация, а в худшем случае и проявления эгоизма, но с Лирин так не случилось. Проще говоря, она не знала, как сердиться. Когда творилась несправедливость, включалась естественная реакция. А когда жертвой становилась сама Лирин, сердиться не выходило. От того, что кто-то прочёл адресованное Лейфону письмо, она чувствовала только смущение.

Конечно, она понимала, что поступок Мэйшэн высокоморальным не назовёшь — застань Лирин приютских детей за чтением чужих писем, не задумываясь, отвесила бы каждому по подзатыльнику. О чём и сама Мэйшэн просила. И что, ударить её? Назвать подлой, гадиной? Хм. Делать так совершенно не хотелось.

— Ладно, — только и сказала Лирин после долгих размышлений.

Она не сердится, и сейчас важнее это показать. Мэйшэн не подняла головы.

— Ты хочешь, чтобы я тебя отчитала, но я не знаю как, — терпеливо пояснила Лирин.

Мэйшэн подняла вопрошающий взгляд. В глазах стояли с трудом сдерживаемые слёзы.

— Но ведь…

— Мне, конечно, неловко, но, хм, как бы это сказать? — ненадолго задумалась Лирин. Не могла найти слов, которые бы убедили Мэйшэн. — Я, пожалуй, сама такая же.

Иначе выразиться не получалось.

Лирин поняла, с чего Мэйшэн так поступила. А будь на её месте Лирин? В один прекрасный день к ней по ошибке приходит письмо от Мэйшэн, адресованное Лейфону… представила себе Лирин. Неважно, прочтёт она или нет, соблазн будет.

Лейфон не замечает. Меньше всего думает о себе, но при этом глух к чужим чувствам — эта его безнадёжная толстокожесть со времён жизни в Грендане, похоже, не изменилась. И даже не задумывается, что это могло стать одной из причин высылки. До такого, наверное, не так просто додуматься — но Лирин всё равно мысленно вздохнула.

— Я такая же, как и ты. Так что не могу тебя ругать.

Мэйшэн удивлённо на неё смотрела. Интересно, кем она меня считает, подумала Лирин. Девушкой Лейфона? Будь это так… Будь это так, она приехала бы в Целни раньше, и не терзалась бы так перед приездом. И даже не знает, как среагировала бы, обнаружив в письме имена Мэйшэн, занятой сейчас в столовой Нины и ещё одной девушки, которой здесь не было.

— Лирин-сан.

— «Рин-тян», что такое?

— А…

Лирин вытерла платочком слёзы Мэйшэн.

— Как там торт?

— Ой! — в панике бросилась она к духовке, а Лирин рассмеялась и засучила рукава.

— Всё, у меня тоже последний рывок.

Ну что с ней будешь делать. Не выдавая своих мыслей, Лирин стала напевать под нос и взяла сковородку.

Одно Лирин решила точно. Предложение временного обучения — на которое она, несмотря на сданный экзамен, ещё не решилась — надо принять.

***

Когда еда была аккуратно расставлена в столовой, пришла комендант.

— Извини, ты на правах почётной гостьи должна была быть.

— Да ничего, я привыкла готовить, — тактично ответила Лирин, а Мэйшэн неотрывно на неё смотрела.

— Ммм? Ты чего, Мэйтти?

— А? Н-ничего, — быстро опустила взгляд Мэйшэн.

Поняв, что у неё горят щёки, закрыла их руками. Удивительная она, подумала Мэйшэн.

А как бы поступила она сама? Упрекнула бы? Точно бы не упрекнула. Да и не смогла бы. Она прекрасно знала слабость собственного характера. Не в силах высказаться, наверное, с улыбкой затаила бы обиду. Обнаружение глубоко внутри себя такой мелочной натуры угнетало.

А Лирин не такая. Простила. Скорее всего, не просто на словах, а искренне. И даже если не так, то уж точно не оттолкнула Мэйшэн. Смеялась, говорила с ней. Позволила звать себя придуманным Мифи прозвищем — похоже на предложение дружбы. А сама Мэйшэн на такое способна? Нет. Не чувствует себя способной.

Заселение Лирин отмечали весело. Все хвалили её блюда. Искренне сочла их вкусными и Мэйшэн. Она поверить не могла, что можно в кратчайшие сроки столько наготовить, да ещё и вкусно. Лирин тоже похвалила торт Мэйшэн. Бисквит с добавлением шоколада, в меру сладкий крем и украшение из множества фруктов. Увидев, как Лирин с удовольствием поедает её торт, Мэйшэн по-настоящему обрадовалась.

— Лейфона нет, и вообще мои как сговорились, — пожаловалась Нина. — Именно сейчас.

— Угу, — кивнула Лирин.

— И правда жаль. Хотелось с ним пообщаться, расспросить о всяком, — выразила искреннее сожаление Мифи. — Ладно, зато мы с Рин-тян с завтрашнего дня однокурсницы. Столько возможностей вопросы позадавать, да?

Вид у Лирин сделался обеспокоенный. Мэйшэн взглядом попросила Наруки утихомирить Мифи.

— Ой… — воскликнула вдруг Нина. — Забыла. Лирин, ты на третьем курсе.

Раздался всеобщий возглас удивления.

— Результаты теста очень хорошие. Президент счёл, что лучше тебе учиться в классе третьего курса, чем первого. В мой класс, наверное, попадёшь, — добавила она, раскрывая смысл намёка президента.

— Ого, перескочила курсы? Впервые такое вижу.

— В школах обычных городов такое вроде бывает.

Но задача школьного города — впитывать новые знания и технологии разных городов, и так просто здесь не перескочишь. С первого по третий курс специальность на факультете не выбирают, стоит задача усвоить знания, обобщённые из накопленных городом. И всё же Лирин перескочила. И это действительно потрясает.

— Ну, одной из причин, видимо, стало временное обучение, — предположила Нина. — Наверное, решил, что поучиться на третьем курсе будет полезнее, чем на первом.

— Выгоднее так, — пробормотала Лирин.

Она возражать не стала, а Мэйшэн ещё больше ею восхитилась.

Похоже, регулярного соперничества не будет. Если не считать совсем лёгкого сожаления, Мэйшэн смирилась довольно легко.

Хотя по возвращении, конечно, Мифи отчитала Мэйшэн за то, что она так легко сдалась…

***

А сегодня она здесь. Что делать?

Лейфон спит. Больше здесь никого. Отдельная палата. Отдельная… Мэйшэн мысленно издала протяжный вопль и почувствовала, как её от волнения прошиб холодный пот. Нет же, постой, постой. Всё ведь не так. Зачем она сегодня пришла?

Она успокоилась. Заставила себя успокоиться.

Да… Она пришла, потому что Мифи сказала:

— Позови Лейфона на свидание. И пока не уговоришь, не возвращайся. В любви преимущество времени теряется за секунду, так что не останавливайся!

В общежитии на Мэйшэн постоянно давила доброта Лирин. Что и возмутило Мифи. Она болела за подругу. Мэйшэн и сама не считала, что хорошо уходить, ничего не добившись. Хотелось чего-то достичь.

Потому пассивное ожидание не годится. Потому надо звать на свидание. Так она думала. С учётом занятости, конечно. Сейчас весь военный факультет занят вопросами турнира, и непонятно, когда найдётся время.

Но дело в том, что пойдёт Лейфон, наверное, не потому, что Мэйшэн ему особо нравится, а просто на дружескую прогулку. И в этом главная беда.

Однако сегодня, может, и не выйдет. И медсестра говорила, что до вечера не проснётся… Да, тут даже Мифи поймёт. Мэйшэн решила, что в такой ситуации допустимо просто оставить гостинец и уйти. И всё же…

Вот он, Лейфон, беззащитный, каким никогда не позволял себя видеть. Доводилось ему засыпать и в аудитории. Как-то спал и на лужайке у библиотеки. Но стоило заговорить, и тут же просыпался. Мэйшэн не знала, черта это военного или превосходного военного, но Лейфон никогда не показывался окружающим полностью беззащитным. Но здесь он был беззащитен. Спит… Да…

Вот Мэйшэн и подумала. Вот и возникло это странное чувство.

С койки раздался стон, и у Мэйшэн перехватило дыхание. Но иной реакции не последовало, Лейфон по-прежнему спал. Похоже, даже военному не под силу побороть действие лекарств. Если решаться, то только сейчас. Вряд ли будет много таких возможностей. Если так на это смотреть, то только сейчас. Да или нет? Даже нерешительная Мэйшэн понимала. Обстоятельства сами подталкивают. Такая мысль тоже возникла. Отдельная палата, наедине, собственные желания, Лирин — казалось, всё это вместе навалилось и подталкивает.

Стой, стой, минутку, вопил в это время голос разума. Казалось, этот голос заполонил всю голову. Здесь не было холодно — скорее жарковато — но плечи и руки тряслись. А тело требовало. Ох… Мэйшэн готова была заявить: «Люблю». Понимала, что человек спит. И всё же, всё же, всё же. Ох…

Она встала. Подошла к койке. Лейфон не просыпался. Глаза оставались закрыты. Тихое дыхание спящего. Мэйшэн приблизила лицо. Прижала спадавшие волосы. Ощутила дыхание на щеке. Вздрогнула.

Постой… постой, постой.

Единственное желание смело все преграды — глупость, малодушие. Обстоятельства сами толкали навстречу этому желанию. Мэйшэн даже позавидовала Лирин, своей главной преграде. Вид спящего пробудил в душе маленький бунт. Лирин его таким видела с детства?

Губы, от которых Мэйшэн была не в силах отвести взгляда, приоткрылись, произнесли слово:

— Лирин.

Назло.

Правильно ли это? Грызли сомнения. Но она не остановилась.

М…

На секунду двое поделились маленьким кусочком тепла. Поняв, что взяла это тепло без спросу, она под грузом многих навалившихся чувств убежала из палаты.

А оставшийся в одиночестве Лейфон…

— Ну хватит уже красных овощей.

Безмятежно шептал во сне. Слова стремительно растворились в тишине опустевшей палаты.

Примечания

1. The impact of childhood — влияние детства

2. «рин» — очень неформальный, дружеский суффикс

3. Нина использует местоимение «аната» — официальное, вежливое обращение