С днём рождения

Иногда он пытался понять, спит он или бодрствует. Такое бывало во время пробуждения. Сразу же после оставившего сильное впечатление сна, или когда разум слишком замутнён… Или же наутро после какой-нибудь беды.

Сегодня дело, наверное, в замутнении после сна. Он не очень понимал, почему он Лейфон Альсейф. Но кто он такой, если не Лейфон Альсейф, тоже не мог сказать. А значит, он Лейфон Альсейф.

— Аа…

Плохо соображая, он встал с постели, раздвинул шторы. Яркий свет ударил в глаза, дал толчок буксующему сознанию. Несмотря на раннее время, уже стояла жара. И от прямого падения солнечных лучей, и от того, что город уже вошёл в летний пояс.

Лейфон какое-то время разглядывал знакомый пейзаж из окна, потом вернулся в постель. Сегодня тело почему-то отказывалось оживать. Лейфон не очень любил такие моменты неясности. Ведь приходилось ещё отчётливее напоминать себе, что он Лейфон Альсейф. Ведь приходилось вспоминать, пусть и вкратце, жизненный путь Лейфона Альсейфа.

Вырос военным в Грендане, стал Обладателем Небесного Клинка. Затем после некоего происшествия лишился Клинка и приехал в Целни. Родителей нет. Кровных родственников не знает. Найдёныш, вырос в приюте. Лейфон не видел в этом большой беды — наверное, поэтому у него до сих пор нет того, что он готов уверенно назвать родным домом.

Необходимость вспоминать это приятной не назовёшь.

— Аа…

Но он с невнятным выражением на лице рухнул в постель и уставился в потолок. Страданий по окружающей реальности во взгляде Лейфона не было. Он уже привык, что реальность не складывается так, как от неё ждёшь.

Обычно он просыпался достаточно легко, но порой бывало, что сил ну никак не появлялось. При срочных обстоятельствах так не бывает, а когда вот так, без спешки, бывает часто. Он считал, что это организм просит отдыха. Когда нет особой слабости или преддверия болезни, а организм лишь требует профилактики. А слабое тело и на дух повлияет.

— Спа-ать.

Вот так, если иными словами. И обычно-то мало скрывающее лицо расслабилось ещё больше, губы сжались, потом что-то пробормотали. В Грендане сюда ворвалась бы Лирин и пинками разбудила бы Лейфона и остальных, приговаривая «подъём». Но он в школьном городе Целни, к тому же в мужском общежитии. К тому же по-царски занял двухместную комнату. Назойливые подруги сюда не врываются. Спать никто не мешает. Занятий сегодня нет, мыть отделение ночью тоже не надо. Выходной, можно сколько угодно лентяйничать, никто не отчитает.

Не отчитает…

— Ой, — вспомнил Лейфон.

Туман из головы тут же улетучился, Лейфон вскочил, скинул пижаму и достал одежду из шкафа.

***

Разговор этот состоялся несколько дней назад.

— Праздновать? — удивлённо переспросил Шарнид у психокинетического терминала.

Шарнид находился на крыше школьного здания четвёртого курса. На водонапорной башне. Терминал в форме лепестка, чей бледный свет растворялся в солнечных лучах, парил над разлёгшимся Шарнидом.

Из терминала доносился голос Нины. Она была в здании второго курса. Во внутреннем дворе. Там стояли торговые автоматы и множество скамеек. Рядом была Фелли. В руке она держала восстановленный хрустальный дайт, вокруг парили терминалы.

— Ну, знаешь, я праздники люблю, конечно.

— Говорю сразу, не для тебя стараемся.

— А по-моему, иногда и можно бы. Чтобы сюрприз был.

— Зачем бы я тебе тогда сказала?

— Логично.

— Так что празднуем? — прервал Харли их обычную пустую болтовню.

Он сидел всё в той же лаборатории алхимического факультета.

— День рождения Лейфона и Лирин.

— Ого, вы до сих пор дни рождения отмечаете?

— Хм? А что, я до приезда сюда каждый год отмечала, — вмешался новый голос — Дальшены.

— Я тоже, — согласилась Нина.

— Так то вы, принцессы, — с недоумением возразил Шарнид.

— А чего такого?

— Э, ладно. А с чего это вдруг? И в такой секретности?

— В тренировочном комплексе будет Лейфон. И вас очень сложно собрать, — с ненавистью уставилась она на терминал.

Сидевшая рядом Фелли сделала вид, что к ней это не относится, а ответ со стороны Шарнида ограничился сухим смешком.

По-хорошему следовало вызвать и Наруки, но она с Лейфоном в одном классе. Она оказалась единственной, к кому сложно доставить терминал, и её в обсуждение не включили.

— Ну ладно, — сменила тему Нина и объяснила положение дел.

Началось всё с разговора в общежитии пару дней назад. Они болтали ни о чём в вестибюле первого этажа, и выяснилось нечто.

Нет дня рождения. У Лейфона с Лирин нет дня рождения. Потому что они мало того, что сироты, так ещё и о родителях ничего неизвестно.

В городском обществе брошенные дети, конечно, бывают — но передвижные города изолируют социум. Кто рядом живёт, чем занимается — в школьных городах с текучим населением память на удивление коротка, но во многих обычных почти все детали личной жизни могут стать известны. Если бросить ребёнка, соседи заметят перемену — родителей брошенных детей часто находят. Они возвращаются к родителям или попадают в соответствующие учреждения, а если оказываются сиротами, что порой тоже бывает, дату рождения всё равно удаётся примерно установить.

У Лейфона и Лирин не так. Их нашли в одно время, и они попали в приют Делка. Их родители до сих пор неизвестны.

— У нас всё отмечали вместе, в первый день года, так что мы особо не страдали.

Её улыбка не была показной — видимо, и правда не страдали. Но с последующими словами на лицо легла тень.

— Но вот… в этом году, знаешь, случилось всякое, и не отметили.

Присутствовали другие жильцы, и Лирин говорила расплывчато, но речь шла о случившемся с Лейфоном. Его поступок уничтожил репутацию героя, полученную им среди таких же сирот. Вставшая на его защиту Лирин, видимо, тоже не участвовала в ежегодном сборе.

— Да уж, грустно. Всё это, — тихо согласился каждый во взводе — они были в курсе обстоятельств.

— Итак, втайне планируем день рождения? — уточнил Харли.

— Лирин уже знает, но тут ничего не поделаешь, — кивнула Нина. — И если делать, то лучше быстрее. Я думаю, надо бы в следующие выходные.

— Я-то готов, но не слишком ли поспешно?

— Это же не тот случай, когда нужны долгие планы.

— Угу, почему бы и нет?

Каждый по-своему выразил согласие.

— Фелли?

Лишь находившаяся рядом Фелли хранила молчание.

— Давайте, это ведь здорово?

Сидевшая на скамейке рядом с Ниной психокинетик сохраняла бесстрастное выражение лица. Но казалось, что где-то в ней засела искорка гнева. Нина не стала устраивать допрос сейчас и лишь решительно кивнула.

— Наруки с подругами я извещу позже, лично. Проводим всё в моём общежитии. Мужчин туда не допускают, но я получила разрешение коменданта. Думаю привлечь вас к работам на местности, транспортировке ресурсов, подготовке подарков.

— А, как бы, можно говорить так, чтобы не звучало как военная операция?

— Нет, — категорически отрезала она, и все почему-то вздохнули.

Когда все договорились, она дождалась конца занятий и пошла в управление городской полиции, рассказать всё Наруки. Та не возражала, и более того, настойчиво предложила помощь своих подруг, Мэйшэн и Мифи. Нина их тоже знала. Мэйшэн очень кстати умеет готовить, да и шумная Мифи добавит веселья.

В тренировочном комплексе тоже всё закончилось, Нина возвращалась в общежитие.

День рождения. Два обычных, не требующих особых хлопот слова. Для неё это день, когда поздравляют её саму, а она поздравляла разве что старших сестёр, младшего брата и Харли, друга детства. В случае с Харли она советовалась с сёстрами по поводу подарка и шла вручать его от имени семьи Анток. Вот чем был для Нины день рождения — днём, когда можно побыть особенной. Днём, когда вся семья, друзья, люди из близкого дому Антоков круга приходят ради одной Нины. Когда обучение Военному Искусству стало полноценным, она стала смотреть на вещи чуть иначе. Ей объяснили, что взрослые — особенно взрослые со связями с семьёй — приходят не ради Нины, а чтобы выказать дружеское расположение к роду Анток, и как только она это поняла, то быстро охладела. Но до того была счастлива, да и не меняет это того факта, что её день рождения отмечали родители, брат, сёстры и Харли. Это счастье грело тогда, греет и сейчас.

Испытывали ли подобные чувства Лейфон и Лирин? Нет, Нина понимала, что неправильно отвергать всё, к чему нельзя приложить собственной мерки. Они праздновали, хоть и всей толпой. Быть может, сироты, не знающие своего точного дня рождения, нашли в этом дне иной смысл, не такой, какой нашла Нина. Интересно, какой?

Насыщенные духотой летнего пояса сумерки тянулись долго. Нина смотрела на небо, словно насквозь пропитанное багрянцем, и думала. Как смотрят на день рождения те, кому неведомо собственное происхождение?

***

Тот, кому неведомо собственное происхождение… Так можно сказать и про Делка Сайхардена.

Знать-то он знал. Его кровный род не мог похвастать долгой историей. Делк родился военным — ему досталась мутировавшая кровь отца. Делк ещё не покинул утробы матери — гражданской — когда отец погиб в бою. Если просто родился военным в Грендане, на большое пособие рассчитывать не приходится. Оставшейся с грудным ребёнком матери средств не хватило, к тому же гражданская родила военного, биологически инородное для неё существо — организм этого в итоге не выдержал, и она скончалась.

Делка взял к себе тогдашний глава школы Сайхарденов. Он руководил приютом — Делк там вырос и освоил военное дело в этой школе. Он упорно трудился вместе с немногочисленными товарищами и в итоге стал наследником имени Сайхарденов.

Знать-то он знал. Но когда можешь лишь перечислить сухие факты — разве это не есть неведение?

Настоящее время.

Понаблюдав со зрительского места, как расходятся ученики — по-прежнему немногочисленные — Делк взял тренировочный меч и встал в центре додзё. Скинул верхнюю часть тренировочного костюма, обнажая напоминающее связку стальных канатов тело. На худом торсе не было лишнего мяса. Тело выглядело каким-то жёстким — и от полученной в боях закалки, и от видневшихся повсюду свежих хирургических шрамов.

Тогдашнее нападение Гахарда Барена. Или нападение вселившегося в него гряземонстра, если быть точным — основательно поломало Делка. Он натренировал организм с нуля. Активная циркуляция внутренней кэй заново нарастила мышцы, тело избежало дряхления. По странному совпадению или как закономерный итог, в ходе восстановления Делк в новом свете увидел идеи школы Сайхарденов и проникся ещё большим сожалением за случившееся с Лейфоном. И в итоге вручил Лирин дайт.

Делк понимал, что катана из железного дайта Лейфону, наверное, уже не нужна. В такой форме он держал этот дайт в десятилетнем возрасте, а теперь железный дайт не то что не соответствует кэй-силе Лейфона, а неизвестно даже, позволит ли задействовать её десятую часть. Но Делк верил, что есть смысл в самой передаче дайта. Если жива в Лейфоне память о десяти с лишним годах, в течение которых он был Делку сыном…

На этом месте он оборвал мысль и начал повторять ката школы Сайхарденов с самого начала. Деревянные стены додзё не были целиком из обычного дерева. Вырезанный из органической плиты защитного слоя города материал хорошо выдерживал бурную активность военных. Пущенная широким взмахом тренировочного меча волна жёстко сотрясла воздух, твёрдый шаг заставил прогнуться не только пол, но и стены. Здание оставалось незыблемо, когда немногочисленные ученики изо всех сил оттачивали приёмы, но когда учитель, Делк, стал тренироваться в одиночку, тряслось так, что, казалось, взорвётся.

— Был когда-то Небесный Клинок, доживший до ста сорока лет, — услышал он, когда закончил одно выполнение ката.

Голос доносился со зрительских мест. В самом их центре сидел старик. Он сидел, подняв колено, опёршись на руку подбородком, и с интересом наблюдал. Воздушный поток чуть покачивал длинную бороду.

— Господин Спинер Ноеран Зорегг, верно?

Не удивившись внезапному появлению гостя, Делк отложил меч и сел на колени.

— Да. Всю жизнь на службе. Этот Клинок пребывал на поле боя, пока не наступила смерть мозга. Заменил себе всё, кроме мозга и кэй-артерии, даже кости превратил в дайты для поддержания организма. Загадочным образом с каждым новым телом он становился сильнее. Твоё нынешнее состояние, друг мой, примерно из этой области. Как тебе? Чувствуешь, что двадцать лет скинул?

— Так уж не сказал бы… Просто вспомнил молодость, — сказал Делк и глубоко склонил голову. — Давно не имел такой чести. Господин Тигрис.

— Мальчишка уже в годах. Старею, — рассмеялся, обнажив зубы, старик, Обладатель Небесного Клинка, Тигрис Ноеран Ронсмьер.

— Вы очень помогли в больнице.

— Это власти недоглядели. Королева лишь предоставила хорошее лекарство. Она слишком сильна, и потому ей не понять слабых. Оно бы и ладно… Впрочем, чего уж там, я тут не для того, чтобы поклоны с тебя собирать.

— Для чего же?

Они были знакомы, но не настолько, чтобы гостить друг у друга. Когда Делк ходил в бой, Тигрис ещё пребывал в расцвете сил и неоднократно сражался со стаями гряземонстров. Стоящий на ободе с огромным луком в руке, он не создавал нынешнего впечатления умиротворённости, выглядел скорее величественно. Так он встречал любую опасность, любого врага. Выпущенные стрелы светились внешней кэй, били без промаха и таили в себе огромную разрушительную мощь. Так Тигрис стоял в любом бою, за что его прозвали Неподвижным Клинком.

— Спросить кое-чего хотел. Не побеседовать ли за чашечкой чая?

— Прошу меня простить.

Делк тут же оделся и провёл Тигриса вглубь додзё.

— Так вот, спросить хотел про давнее дело, — заговорил он после того, как выпил горячий чай и с глубоким удовлетворением вздохнул.

— Насколько давнее?

— Случай Мейфара Штадта. Так он вошёл в историю. Незадолго до твоего ухода со службы.

От упомянутого имени взгляд Делка стал настороженным.

— Что ты, не собираюсь я копаться в прошлом того мальчика. С ним уже всё. И самого его нет. Кому он дался, чтобы разоблачать? Да и в том, что тогда случилось, его вины уж точно нет.

— Это верно, конечно, — нерешительно согласился он, и Тигрис приблизился.

Ласковые, по-стариковски прищуренные глаза широко раскрылись. У Делка перехватило дыхание. Когда-то он видел этот воинственный взгляд.

— Мне мальчик неинтересен. А вот по инциденту требуется новое расследование. Потому и пришёл тебя расспросить, друг мой.

В ответ Делк выдохнул, мыслями возвращаясь в то время. По спине будто разряд пробежал, по всему телу выступил пот.

— С тех пор пятнадцать… уже шестнадцать лет прошло? Не расскажешь ли, что тогда там случилось?

***

Случай Мейфара Штадта. Под таким названием его можно найти в официальных исторических документах Грендана. Происшествие с гряземонстрами, имевшее место примерно шестнадцать лет назад. Масштаб его для действий гряземонстров средний, а по меркам Грендана, аномально часто сталкивающегося со старыми особями, даже пренебрежимо малый — но то, что гряземонстрам дали проникнуть в город, оставило это необычное происшествие в истории Грендана.

Мейфар Штадт — это имя. Имя того, кого угораздило стать первой жертвой. Он был странником, не жителем Грендана. И, как говорят, именно этот человек привёл гряземонстров.

Хоробусная остановка. Единственная точка, через которую город взаимодействует с внешним миром. Хоробусы обеспечивают приток множества людей и информации, и большой объём исходящей информации в качестве платы. Но поток, конечно, приносит не только информацию. И не только добро. С хоробусами также приходят беды и несчастья.

Когда поступил приказ собраться под командованием Делка, ситуация уже прояснилась.

Делк Сайхарден. Ему уже далеко за сорок. Осанка главы военного рода, пусть уже не столь крупного, чувствовалась в каждом движении, и достоинство, с каким держался Делк, не могло не впечатлять окружающих.

Он прибыл на место в доспехах защитного цвета, в сопровождении военных в такого же цвета доспехах. Все доспехи одного вида и расцветки, но у Делка бледно-голубые плечи и портупея. Такой цвет указывал, что в случае группового боя Делк возглавляет подразделение.

«Проникновение загрязнителей не подтверждено», — доложил психокинетический терминал, и Делк, молча кивнув, стал изучать обстановку собственными глазами.

Здесь располагалась тянущаяся вдоль обода зона приёма иногородних. В обнесённом высокой стеной пространстве были с щедрыми интервалами возведены остановка хоробусов, ремонтная станция для них же, гостиницы и прочие здания. Взгляд Делка остановился на гостиницах. Их было несколько, и из одной тянулись тонкие струйки дыма, в окнах виднелись ищущие выхода чёрные клубы и бушующее в глубине здания пламя.

— Выжившие есть?

«С выявления обстоятельств прошло уже тридцать минут. За это время никто не вышел».

— С такого обширного участка?

«В момент вторжения присутствие гряземонстров уже было зафиксировано по всему зданию», — бесстрастно ответил психокинетик, и Делк нахмурился.

Прибыли другие военные, зона оказалась в полном оцеплении.

Раздался мощный взрыв, в нескольких окнах выбило стёкла. Из них, закручиваясь, потянулись сопровождаемые чёрным дымом языки пламени.

Из здания на сотню человек никто не выбрался. Впрочем, в Грендан на хоробусах так много и не приезжает. Ещё не факт, что в этой гостинице сто человек проживало. И всё же, не пустовала же она. Жизни всех, кто в ней находился, под огромным вопросом. Но тогда можно бы действовать иначе и отдать приказ на подавление, ведь хуже не будет. Но приказа всё не было. События развивались стремительно, и эвакуация жителей ещё не завершилась. Делка с его людьми заставляли ждать — может, для безопасности жителей, может, хотели пожертвовать этим районом, но не допустить гряземонстров в другие.

«Против нас гряземонстры неустановленного вида», — поступила новая информация от психокинетика, и Делк нахмурился.

Или поэтому, подумал он. Расклад, немыслимый в иных обстоятельствах.

— То есть, возможно наличие старой особи?

Будь это обычные гряземонстры, вся гостиница уже кишела бы личинками, либо в небе кружила бы огромная туша самца, разгоняя воздух немыслимо длинными крыльями. Нет, будь это самец, он бы этим районом не ограничился. Старые особи своими превращениями порой рождают странные виды — это объяснило бы необычность положения. Если это старая особь, появится Обладатель. Но тогда об обитателях района можно забыть окончательно. Бой старого гряземонстра с Обладателем Небесного Клинка означает беспощадное разрушение всего вокруг. Но и если ничего не предпринять, здешние гражданские окажутся принесены в жертву. Сложное положение.

«Тоже не подтверждено», — уклончиво ответил психокинетик.

— Чем там госпожа Дельбоне занимается? — проворчал Делк.

Гряземонстр ускользнул от психокинеза Дельбоне — всевидящего ока на страже города — и оставил свой след на земле Грендана. Такое Делк видел впервые.

В растерянности пребывал не только он, но и другие военные. Команды на выдвижение не поступало. Отряд Делка мог лишь с ограждающей зону стены наблюдать, как пылает гостиница. Дотягивающийся сюда дым стал пахнуть так неприятно, что стало ясно — горит не только неорганика. Военные находились в состоянии боеготовности, и органы чувств вопреки их желаниям подсказывали существам из плоти и крови, что именно горит. Некоторые морщились и надевали шлемы.

Делк молча изучал обстановку. Недовольство медлительностью психокинетиков заставило сосредоточиться на сборе хоть какой-то информации своими силами. Пламя нагревало местность, поднимавшийся к небу чёрный дым с каждой минутой становился всё гуще.

Один из источников дыма. Глядя на разбитое окно, Делк уловил чуть слышный звук.

— Психокинетик! — позвал Делк.

«Что такое?» — донёсся ровный голос из терминала.

Голос не содержал эмоций — мешающих обрабатывать большие объёмы данных — и любезным быть никак не мог.

— Подтвердите. Выживших действительно нет?

«Перепроверяю… Так точно, нет».

— Тогда откуда голос?

Слух Делка уловил слабый голос. Сейчас военный сосредоточился ещё больше, и голос стал отчётливее. Детский плач. Знакомый по приюту душераздирающий крик о помощи.

«Не могу подтвердить наличие выживших. Голосов тоже не подтверждаю. Также возможна особая способность гряземонстра…»

Делк не дослушал — цокнул языком, жестом указал подчинённым оставаться на местах и в одиночку бросился к гостинице. Нельзя втягивать их в эту самодеятельность.

Не выявленный психокинетиком голос. В голове вспыхнула мысль, которую Делк не мог отрицать — о возможной ловушке. Но он не остановился. Так сильно действовал горестный вопль младенца. Впрочем, причиной тому являлись, наверное, обстоятельства самого Делка.

Голоса из летевшего перед ним терминала требовали остановиться. Делк от них отмахнулся, пробил кэй-взрывом объятый пламенем вход и ворвался внутрь. Из-за пламени кислорода не хватало. Выделившиеся в результате химических реакций токсины жгли горло. Затруднённое дыхание дестабилизировало кэй. Следовало надеть шлем, но Делк не стал — боялся не услышать детский плач. Голос ребёнка до сих пор доносился сквозь рёв пожара.

— Где?

Сосредоточенность на слухе позволила уловить неожиданный звук. Как будто тихо наступили на что-то обуглившееся. На то, что прежде, возможно, было бумагой. Не будь Делк так сосредоточен, упустил бы звук в этой какофонии. Он раздался за спиной.

— Кх!

Делк восстановил дайт. В руке вспыхнул свет, появилась тяжесть, возникла форма. Вспышка ещё не рассеялась, а Делк уже развернулся, одновременно подняв дайт. Клинок железного дайта тускло светился в пламени. Тяжёлый удар сотряс руку. Волна от столкновения разогнала чёрный дым — на Делка сверху вниз смотрело то, что в дыму скрывалось.

Оно было человеческой формы, но его нельзя было принять за человека. Ростом больше трёх мелтров. Пожалуй, вдвое выше Делка. Массивная рука заканчивалась зловещим чёрным клинком, который по-прежнему яростно давил на железный дайт. Всё тело словно облачено в чёрную броню. Но совсем не похоже на доспех. Разрывы на суставах обнажали пульсирующие мышечные волокна. Напоминало панцирь личинки. Клинок в руке тоже вовсе не выглядел рукотворным. Его использовали так, как зверь использует рог или клык — без расчёта на функциональность или практичность, налегая на примитивную силу.

И лицо. На закрытом органическим панцирем теле оно казалось единственной искусственной частью. Это была маска. Её покрывало нечто, похожее на вены, и рассекали трещины. Большая трещина проходила на месте рта, позволяя ему открываться. И похожий на надрез рот открылся, издав звук рвущейся плоти. Маска стала осыпаться. В пасти струилась густая жидкость, с щедрыми промежутками торчали клыки.

— Гряземонстр? — процедил Делк, сдерживая напор двумя руками.

Ничего подобного Делк прежде не видел. То есть, старая особь? Но будь это так, он вполне мог бы не прожить и секунды. И даже то, что особь уменьшилась до человеческих размеров — и соответственно уменьшилась физическая сила — не должно было спасти. Принять удар старой особи для военного равнозначно смерти.

Делк увеличил плотность внутренней кэй. С напряжённым стоном оттолкнул чёрный клинок и отскочил. И выпустил собранную в это время в левой руке внешнюю кэй. Внешняя кэй, Залп Девяти. Собранная в четыре луча кэй ударила точно в бреши панциря. Но чудовище лишь слегка пошатнулось и, пробираясь сквозь дым от взрыва, двинулось на Делка.

Не было у существа ничего, похожего на технику. Оно ударило клинком сверху вниз так, как достаточно проворный человек машет палкой. Но это тело обладало силой, равной силе Делка, военного… или, быть может, скрывало даже большую силу. Когда ноги прыгнувшего назад Делка коснулись земли, чудовище было уже перед ним. Едва уклонившись от обрушившегося на него удара, Делк зашёл врагу за спину. По ходу этого движения катана рассекла бок противника. Жар внешней кэй оставил на панцире красный след.

Обходной манёвр удался. Делк поднял катану в положение хассо и собрался нанести вертикальный удар, как вдруг спина чудовища взорвалась.

— Ух!

Точнее, так показалось. Слои вздувшегося, словно мышца, панциря один за другим открылись, и оттуда вылетело нечто, похожее на лапы насекомого. С концов вытянулось по паре похожих на когти лезвий. Лапы метнулись, чтобы схватить Делка. Тот изменил на ходу траекторию катаны, чтобы отбиться. Всего восемь когтей. Не такие сильные, как руки, но быстрые.

Боль в плече. Коготь вонзился в наплечник. Делк разорвал дистанцию. Кожа оказалась рассечена, левый рукав оторван.

Чудовище, разворачиваясь, нанесло удар вдогонку. Отвлёкшийся на боль в плече Делк уклониться не смог. Чёрный примитивный, совершенно не заточенный клинок обрушился на голову немного замешкавшегося Делка. Чёрное лезвие рассекло тело и врезалось в пол. От полного отсутствия сопротивления чудовище потеряло равновесие и качнулось вперёд.

Внутренняя кэй, Мгновенная Тень. Приём, использующий маскирующий эффект кэй-глушения. Создание усиленного присутствия и последующее резкое применение кэй-глушения создают остаточный образ в восприятии противника.

Настоящий Делк оказался под боком у потерявшего равновесие чудовища. Делк согнул ноги и положил правую руку на головку рукояти. Испускаемая каждой рукой кэй породила отдельный поток, и вокруг железного дайта сформировалась двойная спираль, сходящаяся на острие. Стиль Сайхарденов, Двойной Винт. Колющий удар — которому способствовал и сам вес чудовища — нашёл щель в панцире и проник внутрь. Там двойная спираль внешней кэй высвободилась, расширилась в диаметре и стала вволю крушить всё, до чего дотянулась. Спина чудовища непомерно раздулась, а все восемь когтей до предела раздвинулись, словно от электрического шока.

От раздавшегося воя по спине Делка прошла дрожь. Он высвободил катану и отступил прежде, чем его придавило тело. Он тяжело дышал. Бушующее вокруг пламя сбивало кэй-дыхание, и отдача от выполненного в немыслимых условиях приёма скрутила Делка. Чудовище немного подёргало когтями на спине и затихло.

— Мертво? — спросил он вслух, и никто не ответил.

Он пустил столько кэй. Вполне можно было ожидать, что придут, например, военные, стоявшие наготове и понявшие, что идёт бой, или высланные на разведку психокинетические терминалы. Но не явилось ни души.

— Чем вы там заняты? — процедил разозлённый бесплодным ожиданием Делк и снова прислушался.

Детский плач не стихал. Делк побежал, чувствуя облегчение.

***

Приготовления шли полным ходом. Сбор был назначен в вестибюле женского общежития. Просторное помещение, соединённое и с гостиной, и со столовой, и с жилыми комнатами второго этажа, изначально и задумывалось для праздничных мероприятий. Вот вестибюль и украшали, чтобы воспользоваться им по назначению — быть может, впервые с момента постройки. За окном уже было довольно темно. Все собрались здесь после тренировок и готовились к завтрашнему дню.

— Давайте я всё-таки помогу.

Выставили столы, накрыли белыми скатертями. В коробке лежал праздничный набор, раздобытый Шарнидом задёшево.

Лирин обращалась к забравшейся под потолок Нине.

— Ну ты что.

Та сидела на выдерживающей её вес люстре и протирала её тряпкой. От скопившейся за годы пыли тряпка сразу почернела. Нина спрыгнула на пол и сполоснула тряпку в ведре.

— Это же ваш с Лейфоном праздник? Где это видано, чтобы к таким приготовлениям привлекали виновников?

— Но зачем же с таким размахом… — напряглась Лирин, окинув взглядом приготовления в вестибюле.

— Праздновать же так и надо?

— Да нет же. Ну… то есть, у тебя может и так, но у нас такой роскоши не было.

— Правда? — удивлённо посмотрела Нина, оттерев рукавом попавшую на лицо воду.

Послышался смех. Обернувшись, Нина увидела Шарнида — тот нёс на плече новый стол из кладовки.

— Нина может не понять.

— В смысле?

— В домах военных дни рождения отмечают не так, как у простых гражданских.

— Хм? — в недоумении склонила голову Нина.

— Кстати, зачем вообще всё устраивать в общаге, нельзя кафе какое-нибудь арендовать? Как в тот раз, когда победу отмечали.

Шарнид стал перечислять удобства такого подхода, но она покачала головой:

— Дорого. Не будешь же гостей заставлять скидываться.

— Да почему бы и нет?

Так у них завязался спор о деньгах.

— Отвратительно, — безжалостно заметил спокойный голос, положив конец обсуждению.

В дверях стояла Фелли с полными сумками покупок. Она осмотрела вестибюль мрачно-хмурым взглядом. В ответ Нина с негодованием хмыкнула, а Шарнид почесал голову и отвёл взгляд.

Следом за Фелли вошли её соратницы по покупкам, Дальшена и Мэйшэн. Последняя оказалась между двумя противоположностями, золотом и серебром, и смотрела очень боязливо.

— Ну, мы же всё как надо устроим?

— Конечно.

Шарнид с Ниной кивнули друг другу и вернулись к своим занятиям. Нина взяла тряпку, и взгляд упал на Лирин, которая оказалась не у дел.

— Кстати, а когда вы праздновали так, как ты говорила, это как выглядело?

— Что? А, да. Просто украшали комнату оригами, потом большой торт пекли, готовили еды и все вместе ели…

— Ну вот, а тут что, сильно иначе?

Только украшений из оригами, к несчастью, не было.

— Ну, понимаешь, не так всё пышно, что ли? — попыталась объяснить она, обвела взглядом помещение и глубоко вздохнула.

— Лирин?

— Да нет. Всё-таки нет.

— Что такое? Если что не так, ты скажи.

— О, да не в этом дело. Нет, правда, — рассмеялась она и двинулась в столовую.

— Лирин.

— Перекусить вам сделаю. Это хоть можно?

— А, да. Спасибо.

По-прежнему озадаченная реакцией Лирин, Нина снова забралась на люстру.

В дверях в этом время появились Харли, Наруки и Мифи.

— Ого, сюрприз. Настоящий сюрприз готовите, — воскликнула Мифи встретившей их Мэйшэн, картинно раскинув руки.

Вошедшая следом Наруки несла что-то большое.

Караоке-система. Чтобы её найти, они ходили на склад отбракованной техники.

— Там просто гора сокровищ, — чуть хвастливо улыбнулся Харли. — Особых повреждений нет, данные тоже на месте. Быстро починю. Может, сделаю ещё, чтобы иллюминация под ритм мелодии подстраивалась.

— Ух, ух, здорово! Сделай, пожалуйста, — радостно хлопнула в ладоши Мифи.

Харли не особо сопротивлялся её уговорам — он был рад возможности себя проявить.

Сейчас войдёт в раж и наворотит там чего-нибудь, забеспокоилась Нина, протирая люстру.

***

Где-то разбилось ещё окно. Пламя жадно кинулось на приток кислорода. Делк сбил бурный поток огня своей внешней кэй и бросился наверх в поисках голоса.

Он слышался уже довольно близко. На стене висел план — длинный узкий коридор с дверьми по бокам. Напольное покрытие плавилось от жара, потолок стал рекой дыма.

Делк, пригнувшись, пошёл в сторону голоса. Не обращая внимания на липнущий к подошвам расплавленный пол, военный уловил направление звука и открыл дверь нужного номера. Замок срабатывал на захлопывании, но легко открылся благодаря функции аварийного управления в чрезвычайной ситуации. А будь он сломан, сила военного позволила бы его вырвать.

Открыл. За секунду оценил ситуацию в номере. Окно не разбито. Воздух нормальный, если не считать жары и слегка просачивающегося сквозь щели дыма.

Делк быстро закрыл дверь. Было жарко, но терпимо. Сразу за дверью висела мокрая простыня. Она вся была красная. Наверное, она и защитила от дыма.

Голос и правда доносился из этого номера. Оттуда, где он стоял, Делк видел лишь часть кровати. И ноги на ней. Женские ноги. В залитых кровью дорожных ботинках. Полная неподвижность этих ног среди пожара создавала ощущение горя.

Делк приблизился к кровати. И увидел всю скрытую стеной трагедию.

Женщина была молода. Ей, быть может, и двадцати лет не было. Она лежала на кровати ничком — волосы соломенного цвета обожжены, на неестественно белой щеке запёкшаяся кровь. Глаза открыты, взгляд опущен. Это придавало лицу умиротворённый вид.

Взгляд был направлен на детей. Двоих. Сперва Делк решил, что это близняшки. Но одеяла, в которые они были закутаны, слишком отличались. Одно из качественной ткани. Лучшей, чем перчатки доспехов — это чувствовалось на ощупь. Другое на ощупь жёсткое, будто всё в заплатках. Женщина была красива, но одежда выцвела, как от долгих странствий. Видимо, её ребёнком был второй. Откуда тогда ещё один? Может, убегая в номер, женщина увидела другого ребёнка в беде?

Глядя на лицо женщины, Делк бросил гадать. Неважно, решил он. На её животе была глубокая колотая рана. Она шла насквозь, до спины. Видимо, нанесена тем гряземонстром. Сила материнского инстинкта и упорство позволили добраться сюда в таком состоянии, смочить простыню, чтобы хоть немного защитить комнату от бушующего пожара — и вот это умиротворение на лице. Сейчас важен лишь факт, что эти две жизни теперь доверены Делку.

Он сгрёб двух плачущих младенцев одной рукой. Пронзительные голоса были доказательством жизни.

Что-то приблизилось с коридора. Оно явилось, сопровождаемое взрывом.

Дверь выбило, дым и жар подступили. Вместе с ними вошёл тот гряземонстр. Развороченный Двойным Винтом живот восстановился. Панцирь уже начал отслаиваться, но под ним шевелились скрученные мышцы.

Делк махнул свободной рукой, пуская внешнюю кэй. Стена сломалась вместе с окнами. Он вылетел наружу, сопровождаемый обломками. Гряземонстр преследовал. Делк полной грудью вдохнул пропитанный гарью воздух и побежал со скоростью, которая не доставила бы проблем детям. Гряземонстр был быстрее, но Делк бежал, не оглядываясь. Они вышли на открытое пространство. Гряземонстр попал в поле зрения всех ожидавших на стене военных.

Почти догнавшего Делка преследователя поглотил взрыв. Это более десятка военных со стены дали залп внешней кэй. Он остановил гряземонстра, и Делк, воспользовавшись моментом, с разбегу перескочил стену. Отдал детей стоявшей наготове медицинской команде из молодых военных и вернулся в зону боевых действий.

Землю сотряс грохот взрыва.

— Что это?

Взвился столб пламени. Огонь выплеснулся так, будто трубу прорвало, и гостиница окрасилась багровым заревом.

От фонтана летят брызги. От огня летят искры. Но сейчас не только искры летели вместе с развороченными взрывом стройматериалами.

— Откуда они? — растерялся от увиденного Делк.

Личинки. Среди падающих и раскалывающихся кусков здания было легко не заметить множество личинок. Относительно небольшие, они в мгновение ока накрыли собой участок земли и в едином порыве, будто движущийся ковёр, замаршировали к стене.

— Становись! — скомандовали лидеры с серебряными портупеями.

Психокинетические терминалы тут же передали эти команды, и все моментально выстроились у входа в район — там, куда шли личинки. Подчинился и Делк. Он собирал подчинённых, не прекращая искать человекоподобного гряземонстра.

Есть. Он двигался сюда — в тылу личинок, верхом на одной из них.

— Внешняя кэй, тройной залп! Ого-онь!

Выстрелы кэй прогремели одновременно с голосом командира. Порождённая лавина энергии вгрызлась в авангард стаи личинок. Волны схлестнулись. Личинок раскидало. Кого-то раздробило, кого-то отбросило, кто-то остановился — на всех, перелезая, наступали шедшие сзади сородичи.

— Вперёд!

Прокатилось три ударных волны. Серия взрывов и возникшие в результате трупы сбили личинок с темпа. Приказ к атаке дали так, чтобы вклиниться на этой заминке. Бросился вперёд и Делк, увлекая за собой подчинённых. Катана из железного дайта рассекла твёрдую оболочку личинки. Лезвие вошло легче обычного. Личинки не просто выглядели чуть меньше нормальных, они были недоразвиты. Вблизи стало видно, что личинки, хоть и выскочили из огня, блестели от слизи, а из щелей в панцирях торчали грязно-белые волокна.

Делк прорубался сквозь эту, явно брошенную сюда в спешке, стаю, и рвался вперёд. Его взгляд был устремлён на человекообразного гряземонстра. Глаза до сих пор видели лежащую на кровати женщину. В ушах стоял плач младенцев. Делк не мог забыть алеющую рану на животе. Убийца. Убил женщину. Этот гряземонстр лишил дитя матери, принёс ему горе сиротства. Такое нельзя прощать. Делк думал лишь об этом.

Он пробивался к человеческой фигуре, грозно стоявшей на спине личинки. Напор врага остановил шедших следом подчинённых. Делк скомандовал зачистить участок и далее продвигался один. Зарубил личинку, прыгнул, отталкиваясь от трупа, и обрушил дождь внешней кэй. Сопровождаемый серией взрывов, Делк приземлился перед «человеком».

Нёсшая его личинка была довольно большой, и оболочка уже вполне высохла. Личинка, пожалуй, была даже больше, чем те, что Делк видел обычно. Быть может, это «главная» из здешних. Такая мысль промелькнула в голове, но не заинтересовала.

«Человек», стоявший на личинке — которая не замедлила хода, даже когда на неё приземлился Делк — приготовил кривой чёрный клинок, удерживая его горизонтально. Слов произнесено не было.

Враг ударил, будто скашивая траву, Делк отскочил и сам нанёс удар в голову. Но его отбили вытянувшиеся из спины знакомые когти.

Наносящий тяжёлые удары клинок и четыре пары проворных когтей, использующих всю гибкость суставов. Отбивающий катаной эту комбинированную атаку Делк с трудом уклонился. Глаза бесстрастно взирали из-под треснувшей маски. Однако было заметно, что глазные яблоки прочно зафиксированы мышечными волокнами — кожа отсутствовала. Веки тоже. Там просто нечему двигаться так, чтобы выражать людские эмоции. Впрочем, неудивительно для гряземонстра. Делк, не давая этим ничего не выражающим глазам себя заворожить, стал ещё яростнее рубить катаной из железного дайта.

При каждой открывающейся возможности Делк срубал по когтю. За его яростным напором скрывалась и осторожность — ведь огромная дыра в животе не оказалась смертельной. Надо гарантированно не оставить признаков жизни, сокрушить либо сердце, либо голову. Делк один раз попробовал ударить в голову, но та за отсутствием нужды в сочленениях по жёсткости даже превосходила остальные части тела. Кэй рассеялась, лезвие оставило лишь царапину и отскочило. Придётся ослаблять «человека», пока не станет возможным нанести более верный удар.

Срезав все левые когти, Делк стал напирать на ту сторону. «Человеку» это не понравилось — там оставалась лишь безоружная левая рука — и он стал отгонять Делка. Чёрный клинок послал тяжёлую ударную волну, железный дайт отклонил её, высекая голубые искры. «Человек» яростно замахал клинком на остановленного Делка. Тот прочно встал и лишь отбивался. Остаточное сияние кэй вычерчивало бесчисленные линии вокруг.

Зрителей у их стычки не было. Окружающие военные сосредоточились на собственных боях.

Впрочем, может, и были. Были не здесь — Обладатели Небесного Клинка. Элита Грендана, они не ходят в бой ради каких-то личинок. И лишь от избытка свободного времени могли посмотреть сражение. И если смотрели — наверняка безошибочно разгадали бы истинный план Делка, который до сих пор старался лишь уклоняться от атак.

Симптомы явились. В ту же секунду он усилил напор вливаемой в железный дайт кэй для решающего удара.

Внешняя кэй, Гниение. Разрушающий оружие приём. Понемногу, за те мгновения, когда железный дайт соприкасался с чёрным клинком, вводились малые дозы, он понемногу терял прочность — до секунды, когда в ходе цепной реакции разбился, будто стеклянный.

Внутренняя кэй, Боевой Клич. Мощный крик сотряс воздух, и осколки полетели в «человека». Для одетого в панцирь врага атака не была серьёзной, но потеря оружия уже вывела «человека» из равновесия, а град осколков затруднил обзор.

Делк прыгнул. Пролетел над «человеком» и, оказавшись сзади, одним ударом срезал оставшиеся когти. Гряземонстр взревел — больше походило на жалостливый вопль. Ещё больше потерял равновесие, но не упал. Развернулся — но Делк уже приготовился.

Приложил катану к левому боку, прижал левой рукой основание клинка. Позиция для быстрого выхватывания. Кэй сосредотачивалась в каждой из рук и скапливалась в клинке. Стиль Сайхарденов, Секущее Пламя. Клинок мгновенно полыхнул огнём. Это не был огонь превращённой кэй. Собранная отдельно в каждой руке внешняя кэй сталкивалась, высекала искры и расцвечивала окутывающую клинок кэй алым цветом. Высвобожденное от скопившегося напряжения лезвие породило взрывную волну и прошло по торсу «человека» наискосок снизу вверх.

Панцирь оказался разрезан. Тело покрылось трещинами, застыло от шока.

Ноги Делка сделали шаг. Стиль Сайхарденов, Вторичное Пламя. Поднятая катана, выписав огненный завиток, сменила направление. Сверху вниз. Она опустилась, идя по той же линии разреза. Лезвие прошло, раскрошив панцирь, вгрызаясь глубоко в плоть под ним. Густая жидкость хлынула изо всех щелей оболочки. Сердце уничтожено.

Теперь…

Делк не просто смотрел на упавшего, а действовал дальше. Занёс опущенную катану и наступил ногой на грудь лежащего «человека». Энергия усиленного кэй движения вошла глубоко через разорванную плоть и пробила личинку под ними. Личинку с подогнувшимися на ходу лапами протащило по земле, «наездников» качнуло. Но Делк не дрогнул. Катана была занесена над головой, лезвием вверх. Острие нацелено в голову «человека». И перед самым ударом…

«Человек» взвыл. Торс был рассечён наискосок, но руки, тем не менее, задвигались, пытаясь взять Делка в захват. Тот заметил. Но остался спокоен. И без колебаний нанёс колющий удар вниз, в голову.

Стиль Сайхарденов, Сквозная Рябь. Удар вошёл точно в странную пасть. Задетые клинком клыки мгновенно раскрошились, холодная сталь безжалостно прорвалась внутрь пасти. Проникающий урон. Влитая в железный дайт внешняя кэй проникла с клинка в клетки гряземонстра, и после задержки произошёл взрыв, распространяя ураган разрушений.

Сведённые за спиной Делка руки бессильно расцепились и стукнули спину личинки. Панцирь на голове не разрушился. Но пробитая маска рассыпалась, оттуда потекла жидкость и вывалились внутренности. Панцирь попортило лишь острие — оно вошло даже в служившую им опорой личинку. Проникающий урон пришёлся и на неё — отовсюду брызнула жижа, и личинка застыла.

— Отомщена, — прошептал Делк, глядя на лежащие под ним останки безжалостно уничтоженного врага.

Успокоение на лице мёртвой сопровождалось в памяти Делка плачем младенцев.

***

Он в спешке прибыл на место встречи, где уже ждала Лирин.

— Опаздываешь!

— Ой, прости.

Встречались они на трамвайной остановке. Совсем рядом был фонтан — дипломный проект студента строительного факультета. Причудливое вымышленное существо, лев с нижней половиной туловища в виде рыбы, извергало воду — здесь часто назначали встречи, и на бортике сидело множество людей. Фантастическое животное окружали скульптурные имитации волн, и среди них были вставлены часы, словно захлёстываемые этими волнами.

К назначенному времени… он успел. Хоть и с трудом. Тем не менее, Лирин сердилась. Для обеда было ещё несколько рановато. Но вполне можно зайти в кафе перекусить — он глянул на часы, чтобы в этом убедиться, глянул на сердитую Лирин и подумал, что сердиться на него как-то странно.

— Ты чего, спросонья такой всклокоченный?

— А…

Под её взглядом Лейфон провёл рукой по голове. Он до последнего не мог прийти в себя, и о причёске даже не подумал.

— Эх… — вздохнула Лирин, вытащила из сумки на плече расчёску и быстро причесала Лейфона. — И одет ты… впрочем, сойдёт, наверное.

С волос осмотр только начался. Почему-то сегодня проверка оказалась строгой.

— А что, сегодня что-то будет?

— Да ничего. Фильм интересный.

Да. Днём раньше Лирин позвала Лейфона в кино. Там снялся относительно известный в городе актёр. В Целни попал цифровой архив фильмов с Деем Маккеном в лучших годах, и сейчас эти фильмы крутили в кинотеатре неподалёку. Сам Дей Маккен, по слухам, уже умер — а если и жив, то довольно стар — но работал в киноиндустрии с юных лет и, как говорят, великолепно играл и в молодости, и в старости, и был популярен во всех городах. Лейфон слышал это имя ещё в Грендане, да и в Целни оно могло похвастать стабильной известностью. Дей Маккен снялся более чем в сотне картин, и вне его родины, наверное, и нет людей, посмотревших их все. И этот его фильм показывался в Целни впервые.

Лейфон не знал, что Лирин — поклонница Дея. Неужели ей так интересно?

— Ну ладно. Сначала пообедаем, затем в кино, — сообщила она съёжившемуся Лейфону, и тот поспешил за ней.

— Похоже, встреча прошла нормально.

Услышав доклад, присутствующие молча кивнули. Точнее, кивнул лишь один из них:

— Отлично, спасибо. Итак, что он выберет?

Вопрос задал тот, кто вечно изображал веселье — Шарнид. Они находились неподалёку от того же фонтана. Неподалёку… но за углом. Почему же скрываются бойцы взвода, элита города?

— «Маркдак Бургер».

— Обалдеть! — закатил глаза Шарнид. — В кои-то веки свидание, и потащил в забегаловку? Ушам не верю. Надо ж выбрать что-то впечатляющее, но чтоб не слишком наедаться.

— Им надо перекусить перед фильмом, — пробормотала стоящая рядом Дальшена. — Не надо для этого ничего впечатляющего.

Но особой уверенности на её лице не наблюдалось. Не понимает… покачал головой Шарнид, но спорить не стал.

Они вели слежку.

Фелли вздохнула.

В общежитии всё устроили, сейчас занимались готовкой. То есть им там делать нечего.

— На кухне я вам не помощница, — без тени смущения заявила Дальшена.

Удивительное поведение — но такая прямота заслуживает уважения.

Таким образом, главными на кухне оказались Мэйшэн и комендант, Селина, а остальные либо им помогали, либо пытались себя занять до условленного времени. И вот группа Фелли стала следить за Лейфоном. Вообще им этого не поручали. Шарнид предложил и потащил её с собой. Дальшена со вздохом присоединилась. Сказала, чтобы не дать глупостей наделать.

Что я делаю, мысленно недоумевала Фелли. Использование дайта в личных целях уже нарушает школьные правила. А применение в личных целях психокинетических способностей и сбор персональных данных являются особо тяжкими проступками. Не то, чтобы она собиралась так запросто попасться, но тот факт, что она занимается тем, чем заниматься не особо хотелось, навевал такие мысли.

Поев, Лейфон с Лирин вошли в кинотеатр.

— Внутри ничего не смогу, — заранее предупредила Фелли.

В темноте слабое свечение психокинетического терминала будет замечено. Если же держаться на надёжной дистанции от Лейфона, сквозь стену уловить какие-либо детали будет сложно — в кинотеатре много народу. Даже если речь только о звуке, вряд ли эти двое после начала фильма будут особо болтать, да и звуковая аппаратура в любом случае всё перекроет. Вряд ли сейчас возможен непосредственный сбор информации.

— Так может, войдём? — приобнял Дальшену Шарнид.

— Не хочу, — безжалостно скинула она его руку и посмотрела на большой постер на кинотеатре.

Фильм явно был мелодрамой.

— Меня Дей Маккен только в боевиках интересует.

— Мне порой хочется увидеть тебя в слезах.

— На твоих похоронах, может, и пролила бы. От зевоты.

— Так я ж не увижу.

От разыгрывающегося при ней идиотского фарса Фелли ещё сильнее захотелось уйти.

— Эх, ладно, придётся здесь тусить. Идём, перекусим где-нибудь.

— А по домам разойтись не вариант? — вставила она.

— Ну что, пошли в «Марк»?

— Ты вроде только что наоборот говорил?

— О, так у нас свидание?

Ответом ей послужило лишь продолжение фарса. Сбежать от них, что ли… размышляла Фелли, вернув терминал и шагая следом.

Они знали, во сколько заканчивается сеанс.

Фильм был интересный. Вроде бы.

— И чего я уснул?

Лирин сверлила Лейфона жутко недовольным взором.

Он запомнил до середины. Запомнил до того момента, как Дей — в роли садовника, под добродушной маской которого таилась подобающая возрасту утончённость — повстречал своевольную девушку-военного. История любви людей из разных слоёв общества. У девушки, принадлежавшей крупному военному роду, был жених — перспективный военный из того же рода. Но после встречи с Деем она засомневалась в своих чувствах.

До этого Лейфон досмотрел. Но в какой-то момент уснул. Сознание вырубилось напрочь — Лейфон даже не мог вспомнить, на каком месте. Глаза Лирин были чуть красные. Похоже, очень растрогалась.

— Я раньше в кино редко ходила, но теперь буду.

Уж если было так интересно, что она на такое решилась — очень жаль, что пропустил.

Лейфон тоже не особо ходил в кино. Он понимал, что впечатления от большого экрана и специальной звуковой аппаратуры совсем не то же самое, что смотреть дома взятую напрокат цифровую копию, но и представить не мог, что это так впечатлит сидящую рядом подругу.

— Для начала посмотрю все, что снял Рутвин, — сжала от возбуждения кулаки Лирин.

— Стой, это разве не фильм Дея Маккена? — с недоумением спросил Лейфон.

— Он же актёр. Он, конечно, великолепен, но диалоги ведь Рутвин писал?

— А, вот как? — понимающе кивнул он.

После сеанса настал странный период времени, когда непонятно, что делать. Они купили напитков и снова оказались перед фонтаном. Там располагалась своего рода небольшая площадь, и было где присесть. Будь они в Грендане, сейчас, быть может, встретили бы возвращающихся с начальной школы младшеклассников. Перед глазами живо встала картина того, как все они, скинув портфели на окраине парка, вместе играют.

— У наших там всё хорошо? — зачем-то спросил Лейфон.

— Угу, говорят, хорошо.

От такого ответа в сердце кольнуло. С чужих слов. Лейфон прекрасно знал, что сама Лирин проверить не могла. Ведь с тех пор, действительно, и близко не подходила к приюту.

— Раньше это надо было сказать, но прости.

— Ничего. К тому же, думаю, они уже приняли твою сторону.

— Но ведь…

— Ты что, не понял? Поздно уже извиняться.

Слова были жёсткими, но на её лице не было гнева.

— У-угу…

— Да. Теперь поздно. Ребята вряд ли услышат, что ты здесь скажешь. Вопрос уже не в том, передумал ты или как. А в том, что они извлекли из твоего поступка. Так что не стоит больше переживать. Небесный Клинок ты вернул, из Грендана уехал. Если тебя ждала расплата, ты уже расплатился.

— Угу.

Лейфон понимал. Он помнил, как и сам сказал Горнео нечто подобное. Но чувство вины за одиночество, на которое обрёк Лирин, не уходило. Если бы не Лейфон, она бы и сейчас жила в том приюте и отлично со всеми ладила бы. А они не потеряли бы в её лице матери и старшей сестры одновременно.

— Но я и в новой школе разных людей встречаю. Сэмпай вот забавная есть, — улыбнулась она безо всякой фальши. — Да и у тебя здесь много друзей завелось, верно?

— Ну да.

— Я-то, конечно, больше переживала за то, появятся ли друзья у тебя. У меня с этим проблем нет.

Лейфон невнятно промычал — возразить было нечего. Лирин немного посмеялась и вдруг затихла.

— Лирин?

— Нет, не могу я, когда лишь для меня делают.

— А?

Не успел он в недоумении склонить голову, как Лирин притянула его за ухо.

— Больно!

— Просто отвечай. Есть сейчас поблизости кто-нибудь из твоего взвода?

— А? Угу, есть, — кивнул он, и за ухо снова дёрнули.

— А чего молчал?! — прошипела она.

— Так то ж Шарнид-сэмпай и Дальшена-сэмпай.

Вряд ли сэмпаи непосредственно в поле зрения. Военные естественным образом испускают кэй, для гражданских практически невидимую. А взгляд Лейфона эту кэй обнаружил.

— К тому же далеко.

Специализирующийся на кэй-глушении Шарнид даже в расслабленном состоянии много кэй не выпускал, но сопровождавшая его Дальшена этим похвастать не могла. Сперва Лейфон заметил её, а потом и Шарнида. На деле совсем рядом с ними была и Фелли, но одно дело, когда прямо вокруг тебя летает терминал и светится какой-нибудь проводник, например, волосы, а другое — сам психокинез, которого Лейфон видеть не мог. Сложно было предугадать, что она расчётливо оставит терминал на большой дистанции.

— Было у меня предчувствие, — с каким-то унынием пробормотала Лирин.

— А?

Лейфон, не понимая, что происходит, ждал её реакции.

— Понятно. Ну вот что, выполнишь одну маленькую просьбу? — зашептала Лирин на ухо Лейфону, который по-прежнему мало что понимал.

Хм. Что-то они стали секретничать. Фелли не нравилось, как они близко.

— О, Лирин-тян, неужто решилась?

Для начала она пнула Шарнида. Тот взвыл от неожиданности, а Фелли, не обращая на него внимания, попыталась уловить разговор — но дистанция оказалась слишком большой, чтобы расслышать как следует. Хотелось чуть приблизиться, но было ощущение, что Лейфон заметит.

Пока Фелли ломала голову над дилеммой, парочка вдруг поднялась. Они зашагали бок о бок.

— Хм? Теперь двинулись? — прищурился Шарнид — видимо, боль прошла.

— Слушайте, мне уже надоедает. Может, пойдём? — предложила Дальшена, но её проигнорировал не только Шарнид, но и Фелли.

Те двое шли слишком близко друг другу. До сеанса, до того, как сесть на скамейку, дистанция была совершенно нормальной, не особо тревожащей. Такую дистанцию вполне уместно держать двум людям, которые что-то вместе делают. Но сейчас было иначе. По меркам Фелли это было самое что ни на есть вторжение в личное пространство. Если измерить, там, может, сантимелтров пять окажется. Но на такой дистанции можно уже и за руки держаться.

Она сосредоточилась. Двинула терминалы, пытаясь на ходу выискивать более эффективное расположение — чтобы не сокращать дистанцию даже на миллимелтр ближе безопасной, и при этом яснее воспринимать ситуацию. Лейфон и Лирин передвигались. Терминалы не держались на фиксированных позициях. Направление движения позволяло вычислять цель и маршрут, и Фелли не забывала посылать их вперёд, в наиболее вероятные точки.

Дальшена издала удивлённый возглас, но Фелли не обратила внимания.

— Ого, что это, Фелли-тян?

— Психокинез светится? Что, все волосы?

Она даже не стала требовать, чтобы они заткнулись. Двое что-то говоривших ей людей мешали, но она не отвлекалась на то, чтобы им ответить, и всё внимание сосредоточила на слежке.

— Ой, заметят её тут. Шена, унеси её в место поукромнее, а я за ними.

— А, эй… постой…

Шарнид выскочил из укрытия. И правильно. Пусть работает.

— Блин, а дело на меня свалил, — проворчала Дальшена, беря Фелли на руки.

Верно. Пусть как следует поработает. А Фонфон-то что творит? Так к ней близко, этот Фонфон, этот Фонфон, этот Фонфон!

Отчего-то вдруг зачесался нос.

— Апчхи!

— Ну ты чего. Вытрись, — достала Лирин из сумки бумажный платок.

— У… Не знаю.

Лейфон вытер нос и почесался.

— Объясни лучше, зачем это? — спросил Лейфон у девушки, идущей так близко, что почти касалась его плечом.

Сказать по правде, идти так было не очень удобно.

— Неважно. Главное, скажи, за нами идут? — спросила она вместо ответа, и Лейфон сосредоточился на происходящем сзади.

Выявить аномалию было трудно. Но всё же было чувство, что там Шарнид — идёт в одиночку. Что он делает? Лейфон понять затруднялся. Но сказал Лирин как есть.

— Вот ведь… — вздохнула она, какое-то время будто что-то прикидывала и посмотрела на Лейфона. — Слушай, хочу кое-что купить одна, сможешь оторваться от Шарнида-сана?

— А? Э… да. Наверное, смогу, — сказал он и немного подумал.

Вопрос в том, для чего Шарнид за ними следит. Если ему нужна и Лирин, просто исчезнуть отсюда без неё не выйдет. А значит, в удобный момент должна исчезнуть и она. А потом… Прикинув всё это, Лейфон прошептал ей на ухо свой план.

Она кивнула, они договорились, где и когда встретятся, и начали действовать.

Оба внезапно скрылись в переулке.

— А?

Заметили? Он насторожился, но закрытый обзор не дал понять, что случилось. Шарнид, ускорившись, заглянул за угол.

Лейфон, неся что-то в руках, как раз готовился прыгнуть.

— Эх, заметил?

Он несколько раз оттолкнулся от стен и скрылся за крышей дома.

— Но от господина Шарнида так просто не уйдёшь, — увлечённо прошептал Шарнид и тоже прыгнул в переулок.

— Да что ж ты делаешь.

Неужели не видит, что попался? Возникла неприятная необходимость выбирать между Лейфоном и Лирин, и Фелли решила следовать за двумя стремительно удаляющимися контактами.

— Слушай, может, пойдём уже? — в который раз устало спросила Дальшена.

— Так.

Сидевшая в переулке на корточках Лирин встала, отряхнула юбку и пошла неспешным шагом.

***

Делк проводил Тигриса к выходу, и тот отправился к себе, не обращая внимания на трепавший рукава ветер. Солнце уже село, людей на дороге не было.

«Ну как?» — раздался в ушах мягкий старческий голос.

Никого рядом не было — лишь бледно светилась бабочка. На дороге, освещаемой лишь фонарём да нависшим месяцем, это создавало мистическую атмосферу.

Психокинетический терминал Дельбоне.

— Он не знает.

«Правда? Это главное».

Сопровождаемый бабочкой Тигрис шёл по дороге, устремив вперёд добродушный старческий взгляд.

— Пусть радуется. Меня вот от того, как мы с тем делом разобрались, лишь злость берёт.

«Там многое не так пошло».

Голос пожилой женщины прозвучал как-то хмуро, и Тигрис рассмеялся.

— Пожалуй. Там у всех психокинетиков нарушилось восприятие.

«И по чьей же вине?»

— Кто знает? Но королева явно что-то предчувствовала. И Канарис что-то заметила. Незачем это всё, счастье в неведении.

«И что же дальше?»

— Кто знает? Точно не я. Может, всё продолжится как раньше, может, нет. Нам, здесь живущим, на это не повлиять. Даже у королевы руки коротки. Занимаемся лишь тем, что под носом творится.

«Что сейчас, что тогда».

— Именно. Людям подвластен лишь мир людей.

«А остальное не по плечу», — вздохнула она, и Тигрис усмехнулся.

— Я лишь надеюсь, что если что и случится — случится, когда буду ещё на ногах. Или заменю всё тело, как прошлый Ноеран.

Его глаза свирепо блеснули.

«Надеюсь, ты увидишь хорошую битву», — мягко напутствовала пожилая женщина военного, жаждущего волнительного сражения.

***

Багровое солнце прогревало воздух.

— Даа, я уж не думал, что найдёшься.

— Ээ…

Лейфон не знал, что ответить обхватившему его за плечо Шарниду. С другой стороны в пугающей близости шла Фелли. Лейфон думал, что имеет дело лишь с Шарнидом, но была и она. Будь он там один, Лейфон, может, и оторвался бы — но терминалы Фелли могли действовать по всему городу, и Шарнид в итоге Лейфона перехватил.

Дальшена, похоже, тоже участвовала. Но потом ей всё надоело, и она ушла.

Сейчас они подходили к женскому общежитию, где жили Лирин и Нина. Лирин с ними не было. Сначала он, не обнаружив её на месте встречи, собрался идти на поиски, но Фелли его остановила, и теперь они шли сюда.

— А что мы все тут делаем?

— Увидишь, увидишь, — только и отвечал ухмыляющийся Шарнид.

Он крепко держал Лейфона, обняв за плечо и не давая сбежать. Так они и дошли до общежития.

— С днём рождения!

Как только дверь открылась, Лейфона встретил хор голосов, сопровождаемый взрывом хлопушек.

Он растерянно снял с головы конфетти — те разлетелись повсюду. Тянувшийся от входа вестибюль был красиво обставлен, люстра сияла бледно-золотистым светом.

— Э…

Во главе стояла Нина, потом Лирин, Мэйшэн, Наруки с Мифи. Дальшена с Харли и две девушки из общежития тоже встречали Лейфона.

— А у кого день рождения? — пробормотал он и услышал в ответ взрыв хохота.

— У тебя, — взъерошил волосы Лейфону Шарнид.

— А? Но ведь…

— В этом году ведь пропустили? Я рассказала, и Нина устроила, — объяснила Лирин, и Лейфон, наконец-то поняв, кивнул.

— С-спасибо.

— Ну что ты, — мотнула головой Нина, крутя в пальцах хлопушку.

Девушка казалась слегка смущённой.

— Вот так, отмечаем. Раз в детство впадать, то по полной. Для начала споём, потом свечи задуете. Только силы рассчитай, а то сдуешь с тортом вместе, — весело крикнул Шарнид.

В центре был выставлен стол, на котором стоял торт с готовыми к зажжению свечами. Все подвели Лейфона с Лирин к торту. Погасили свет. Зажгли свечи. Запели «хеппи бёздей». Шарнид с Мифи запели громко, остальные присоединились. Пел и Лейфон. Пела и Лирин.

Оба не знают настоящих дней рождения. И могут праздновать когда угодно. И поздравлять их могут когда угодно. А они в этот день отметят дни рождения всех, кто пришёл.

Они задули свечи вдвоём.

Подарки, которые Лирин тайно всем приготовила, она раздала после.

***

Пронзительный плач двух младенцев на руках Делка прекратился — они уснули. Молодые военные санитарной команды знали своё дело и приготовили молочную смесь, так что дети были накормлены.

Он шагал, ощущая две маленьких тяжести на руках. После уничтожения «человека» со стаей личинок разделались довольно быстро. Останки сбросили с обода, Делк организовывал устранение проникших, хоть и в мизерном количестве, загрязнителей, а в городе в это время дали отбой тревоги, и люди возвращались в дома. Вся улица засветилась огнями, послышались домашние разговоры.

— А вот ваш новый дом.

Впереди, за белой оградой высилось большое здание. В нём собрались те, у кого нет ни отцов, ни матерей. Зато много братьев и сестёр.

— Где семья, там всё сложится, — сказал Делк.

Сказал уснувшим детям.

Пора знакомить семью с новым братом и сестрой.