6/Presumably Last Refuge
- …Да, ты мёртв, тебя мы убили,
Внезапность наш конёк…
- Крил, ради всего святого, ты можешь помолчать?
- …Если б ты нас сразу увидел,
То сразу бы убёг!
- Крил!
Флеймс, не обращая внимания на окрики, напевал себе под нос, пока осматривал и обирал трупы наёмников, которые, судя по всему, оказались, не столь хорошо обучены или гораздо менее удачливы, чем запыхавшийся и Уотерхарт. Последний, будучи не в лучшем состоянии духа, сидел, прислонившись стеной к зданию магазина. Тяжело дыша, он пытался придти в себя после короткого, но изнурительного сражения.
Никому из посланных за ними невидастов не удалось пережить бой. Декстер двигался слишком быстро, чтобы противники могли взять его на прицел, и возникала угроза того, что наёмники могли попасть в своих. Сложно было сказать, насколько высока была сплочённость данного подразделения, но как минимум двое невидастов погибли от дружественного огня. О том, что произошло с остальными четырьмя можно даже не говорить.
Сейчас Уотерхарт переживал последствия от использования вампирской акселерации организма, которая позволила ему молнией летать между отмеченных кровью наёмников, уклоняться от выстрелов не без помощи выработанных инстинктов экзекутора, и наносить им удары с помощью клинков из крови.
Протезированные конечности не обладали той же прочностью, что и тело Апостола, и при столь больших нагрузках они легко повреждались. И так как связаны они были как с нервной системой, так с магическими цепями, они оповещали своего обладателя о своём состоянии через импульсы боли. Нужно было дать им время на восстановление, иначе они могли просто придти в негодность. Для этого приходилось сидеть на месте некоторое время и молча терпеть боль.
Определённо не лишним будет сказать, что довольно сложно в таком состоянии сохранять спокойствие и жизнерадостность. А если кто-то при этом суетиться под самым твоим носом, это вызовет лишь раздражение. Его-то бывший экзекутор и испытывал в больших количествах, вынуждено наблюдая за действиями наёмника работающего за еду и слушая его надоедливую песенку.
- Прекращай мучить мои уши и корчить из себя мародёра. Неужели тебе нужно осматривать каждый труп? Тебе всё равно не унести всё с собой.
- Между прочим, я превращаю этих гадов, в ловушки с сюрпризом, - нисколько не обидевшись, ответил наёмник. – Парочка их же гранат подложенных под каждое тело устроит нехилый фейерверк каждому, кто рискнёт их перевернуть. Да и нас заодно предупредит.
Здравый смысл говорил о том, что эта затея не была лишней. Если противник не испугается и того, что произошло с посланной командой, то сигнальные ловушки могут пригодиться.
- …Сколько тебе ещё осталось?
- Ещё парочка. Вы успеете восстановиться к этому времени.
Декстер пристально посмотрел на снайпера, и попытался выжать из себя кислую улыбку.
- Что, по мне видно…?
- Да. Такое ощущение, что вы весь прошлый час тащили за собой пару увесистых булыжников.
Действительно, он никак не мог выровнять своё дыхание. Боль в конечностях можно было объяснить, когда как проблемы с дыханием для него были в новинку. Возможно, здесь что-то не так было с самим воздухом из-за активации барьера, но сейчас гадать было бессмысленно. Лучше всего будет допросить монашку, которая сейчас находилась под надзором Эммы, чем строить безосновательные предположения. Для этого им нужно было добраться до церкви и объединиться с девушкой. И если его догадка была верна, то обитель Бога на этой земле будет пустовать и встретит их с распростертыми объятиями.
О том, что будет, если он ошибается, Уотерхарт думать не хотел.
Бывший священник продолжал наблюдать за действиями Флеймса, потихоньку приходя в себя.
***
Когда Эмеральд закончила с наёмником, от него осталась лишь изорванная форма и оружие. Всё остальное ушло на замещение разорванных тканей и повреждённых костей. При обычных обстоятельствах вампиры лишь осушали жертву, но ранения, которые получила девушка, сложно было регенерировать за столь короткий срок. Поэтому в ход пошли все ресурсы, которые имелись в наличии.
Закончив разбираться с собой, Апостол занялась девчонкой. Та смогла приостановить кровотечение, но о побеге сейчас не могло быть и речи. Монашка покорно сидела на полу склада, дожидаясь своей участи.
Но как только Эмеральд собралась положить на её рану руку, чтобы полностью остановить кровотечение исцеляющим волшебством…
- Не трогай меня, ходячая мерзопакость.
…её рука была решительно отброшена в сторону кистью девочки, которую она только что защищала.
Похоже, вместе с пугающим взглядом, церковников ещё обучали и множеству эпитетов, используя которые можно было оскорбить Мёртвых Апостолов. Вампиршу бы повеселила эта мысль, если бы не та череда событий, что имела место всего несколько минут назад. Поэтому эффект был полностью противоположным.
Эмеральд была в ярости.
Даже если она действовала согласно плану, она не было на все 100% уверена в его реализации. Она рисковала ради этой девчонки жизнью, пусть и не из благих и бескорыстных побуждений, но факт оставался фактом. Не заслони девушка её собой – монашка была бы мертва.
Эмеральд и не ждала особой благодарности в свой адрес, особенно после того как она увидела, каким взглядом на неё смотрели во время этого постановочного расстрела. Проблема была в том, что боль и унижения, которые ей пришлось претерпеть для того, чтобы заставить противника подойти поближе - ещё не выветрились. Монашка играла с огнём, в чём собственно сразу же убедилась.
Её тело оказалось прижато к стене. Кисть, которая вцепилась в её горло, не душила монашку, но когтями лезвиями вонзилась в стену, прочно фиксируя положение её головы, так, чтобы взгляды служительницы Церкви и Мёртвого Апостола были на одном уровне. Чтобы не задохнуться, приходилось пытаться опереться на пальцы ног, что в виду последних событий причиняло девочке сильную боль.
- Я сказала - не трогай меня, - сипло повторила она, но никакого эффекта её слова не произвели.
- Я и в первый раз прекрасно слышала, сестра, - тихо ответила вампирша. – Но если ты задумала истечь здесь кровью – извини, не выйдёт. Пока мне ты нужна живой и в сознании. Что с тобой будет потом – зависит от твоего поведения. Так что, для начала простого «спасибо» будет достаточно.
- Даже не думай, что я буду тебя благодарить. Ты искажение и несомненное зло по своей природе, чтобы ты не делала и какие поступки не совершала. Порождение ереси, которое порочит Имя Господа Бога Нашего будет продолжать оставаться таковым пока не будет обращено в пепел. Это единственное что ждёт тех, кто страстно желал фальшивого бессмертия.
Сощурившись, Апостол наклонилась к лицу девчонки.
- Меня не спрашивали, когда превращали в это. У меня выбора как такового и не было. Где был твой Бог, когда из меня делали в это самое искажение? Почему он допустил это?
Монашка поиграла желваками.
- Бессмысленно с тобой об этом разговаривать. Ты уже не поймёшь.
- А ты постарайся. Потому что если твои доводы окажутся неубедительными, я оторву тебе ногу и прижгу рану магической энергией!
В конце фразы Эмеральд чуть было не сорвалась на крик, но смогла сдержать себя.
До монашки видимо всё-таки дошло, что угроза эта была вполне реальна, поэтому она ответила в менее категоричном тоне.
- В таком случае… ты ничем не будешь отличаться от этого человека, которого только что съела.
Апостол задумалась над этим, и затем не торопясь покачала головой.
- Может быть. Но я не буду получать от этого удовольствия.
Эмеральд выдернула из стены когти-лезвия, освобождая монашку от хватки и вынуждая её сесть на пол. Наверное, она уже успокоилась, так как следующую фразу она уже сказала в привычном для неё лёгком тоне.
- Подумай вот о чём, сестра. Так или иначе, с простреленной ногой тебе от нас далеко не убежать.
Как не хотелось девочке опровергнуть слова Мёртвого Апостола, пришлось признать, что тут она была права.
***
Кровотечение остановить удалось, но о полном исцелении и речи быть не могло. Во-первых, Эмеральд не собиралась тратить столько магической энергии, а во-вторых - повреждение было довольно серьёзное, когда как девочка была обычным человеком. Даже с применением волшебства сложно было мгновенно исцелить эту рану. Поэтому Апостол решила предоставить дальнейшую работу молодому растущему организму, и просто перекинула пленницу через плечо, как и собиралась сделать ранее, после чего – возобновила свой путь.
Правда, при этом она решила не снимать защитных барьеров – после использования магической энергии таких масштабов, возникшие вспышки должны были давно уже засечь, так что смысла шифроваться больше не было. Не особо скрываясь, Эмеральд направилась прямиком к церкви, готовясь напороться на толпу наёмников.
Но вскоре обнаружилось, что все её волнения были напрасны.
Здание церкви уже издалека выглядело старым и обветшалым. Возможно, это было одним из первых зданий, которые были построены в этом городе. Сейчас же церковь разительно контрастировала с новыми зданиями, которые были построены рядом с ней. Однако возможно из дани уважения, в этой части города именно обитель Господа была самой высокой постройкой.
К удивлению вампирши, прилегающие к церкви территории, казалось, никак не коснулось то, что происходило в городе. Здания были абсолютно невредимы, никаких следов пожара, стрельбы… но здесь было кое-что другое. А именно ощущение того, что здесь не было ни одной живой души. Даже тихого и приглушенного рычания упырей, которое в других частях города доносилось время от времени из темноты, здесь не было слышно.
Так что, либо здесь был наложен барьер, который отсекал лишние звуки… либо здесь на самом деле никакого не было.
Эмеральд несколько раз в нерешительности останавливалась, каждый раз прислушиваясь к своим инстинктам. Но те упорно молчали.
- Что же в этой церквушке может быть такого, что все её так сторонятся? – с сомнением пробормотала она, но её отчасти риторический вопрос не остался незамеченным.
- Всему своё время, вампир, - отозвалась монашка. – Всему своё время.
Апостол мрачно посмотрела на возвышающийся над городом крест, установленный на крыше церкви, и возобновила свой путь.
***
Деревянная дверь медленно отворилась с таким скрипом, что могла поставить на уши всех, кто находился в церкви на данный момент. Ими к счастью, были Крил и Уотерхарт, которые естественно обратили внимание на вошедшую внутрь Эмеральд с грузом на плечах.
- Как добралась? – устало спросил Декстер, садясь обратно на церковную скамью, так, чтобы всё ещё можно было видеть девушку.
- Меня продуло, - в тон ему отозвалась Апостол, всё ещё не рискуя идти вперёд – Откуда мне знать, что ребята настоящие, а не иллюзии этих невидимых ублюдков. Флеймс, куда ты смотрел большую часть времени, когда мы впервые встретились?
- В твои прекрасные глаза! – воскликнул снайпер, отвлёкшись от зажигания свечей. – То есть понятно, куда я сперва посмотрел, но когда я поднял взгляд…
- Если бы оторвала мне ногу, то могла бы воспользоваться ей в качестве дубинки, чтобы его отдубасить - подала голос монашка, но вампирша не нуждалась в жалости представительницы церкви.
- Я и тебя могу использовать в качестве дубинки, - бросила она, возобновив шаг. – Если так уж не терпится поговорить – назови пароль.
- Вот ещё.
- Ладно, тобой займутся профессионалы, - мрачно пообещала Эмеральд, снимая девочку с плеча и сажая её на скамью. – Вы-то как? Всех сделали?
Вопрос предназначался Декстеру, но он только махнул рукой. За него ответил Крил.
- Восемь наёмников-невидастов, плюс те четверо, которых мы завалили в магазине. Итого – минус двенадцать. Исходя из имеющейся у нас информации – их, скорее всего, осталось не более двадцати.
- Плюс один ублюдок на моём счету, - вампирша поймала вопросительный взгляд бывшего экзекутора и пояснила. – Попала в ловушку на одном из торговых складов. Парень не ушёл.
- Склады… там был последний инструктаж объединённых сил наёмников, - Крил задумался, - возможно, он был там оставлен для того, чтобы встречать вернувшихся парней, которые не знали об их предательстве?
- Может быть. Но этот тип был тем, кто собирался допрашивать нашу милую монашку. Что заставляет вспомнить меня об одной вещи…
- Да, - оживился Уотерхарт. – Пароль, сестра, - он посмотрел на девочку. – Или мне стоит сказать, пожалуйста?
Девочка посмотрела на него безразличным взглядом. Так смотрят на мусор, который забыли вынести или на грязь на лобовом стекле автомобиля.
- Вы совсем ничего не понимаете, так?
- Ну, мы всех деталей не знаем, но общее представление о ситуации в целом у нас есть. А ты хочешь нас просветить?
- Она уводит нас в сторону, Уотерхарт, - Эмеральд раздражённо осмотрелась, ища, где бы сесть подальше от церковницы. – И вообще, почему никто не стоит на стрёме? Эти молодчики могут нагрянуть сюда в любую секунду.
- Нет, - покачал головой Декстер, делая глубокий вдох, стараясь дышать размеренно. – Они сюда не сунуться. Потому что церковь на данный момент – самое опасное место в этом городе и они это знают. Так, сестра?
Девочка неохотно кивнула.
- Так что, вся проблема в этом артефакте? – недоверчиво спросил Крил. – Не то чтобы я был профессионалом в этой области, но даже я знаю, но для того чтобы отключить прибор, то нужно лишить его источника питания. Если лишить его подпитки энергией из духовных жил…
- …то даже вы не сможете вынести оттуда все грехи этого мира, - отрезала монашка, и после этой загадочной фразы, вампирам и одному наёмнику осталось лишь внимать её словам.
***
Всё то, что не относится к реалиям обычного мира, и может пошатнуть многие фундаментальные законы, прячется от обычных людей, и хранится в строжайшем секрете. Если Ассоциация Волшебников, собирая различные артефакты, преследует не только цель сокрыть тайну, но и приобрести всё больше силы, то приоритетом Святой Церкви является именно первое. Конечно, нельзя сказать, что они никогда не пускают вход найденные ими реликвии, но делают это церковники только для того, чтобы уничтожать зло во всех его формах и проявлениях. Мертвые Апостолы являются самыми популярными целями в их списке уничтожения, но далеко не единственными. Если есть что-то, что искушает, искажает и убивает людей на уровне концепций, всё что с этим могут сделать церковники, так это жечь дотла. Однако, как быть, если оно не горит? Его будут резать, колоть, топить, поджаривать электричеством, пока не удастся от него избавиться или же, если и это не принесёт результатов – попытаться подчинить это себе, чтобы затем направить его против своих врагов.
Однако то, что было найдено в удаленном от этого места городе на Дальнем Востоке, не могло и не собиралось служить Церкви. У него была лишь одна установка – проклинать человечество, проклинать всем, что было в его распоряжении.
Остатки чёрной жижи, найденные церковниками на месте возникновения пожара во время подчистки инцидента, были помещены в прочный контейнер запечатанный святыми словами и направлены в Ватикан для исследования. Однако он не попал в святой город. По пути, контейнер оказался перехвачен одной из фракций Мертвых Апостолов, которые заполучив себе столь интересный образец для изучения, погрузились в работу.
«Исказитель» - такое согласно классификации Церкви ему дали название. Всё к чему оно прикасалось – подвергалось трансформации. Магическая энергия – чернела, людские сердца либо загорались злобой, либо сгорали от страха, а некоторые просто увядали на глазах. И хоть объём его был невелик, оно пыталось расти, стараясь поглотить всё, что ему давали для опытов.
Поэтому, исходя из его качеств, вампиры решили применить этот артефакт против людей, а конкретно против одного из своих врагов, который частично продолжал оставаться человеком.
Но они просчитались. Да, Мёртвые Апостолы сильнее, быстрее и много выносливей обычных людей. Они даже обладали бессмертием, пока им удавалось пить кровь. Но из-за этого они были более нестабильны, чем все обычные люди. Их тела не могли умереть, и именно поэтому Мир старался вытеснить их существование, так как это противоречило естественному порядку вещей. В результате, «Исказитель» разлагал их быстрее, чем других.
И потому, когда чёрная жижа оказалась помещена над духовной жилой этой земли, она быстра окрасила энергию текущую ней в чёрный свет, пролила на город мрак, и обрушилась на всех кто находился на этой территории. Проклятье ударило по всем – по невинным людям, по попавшей в западню жертве Апостолов, и по своим «хозяевам»…
***
- Так вот как они это провернули… - удивлёно пробормотал Крил, пытаясь переварить всё то, что и рассказала монашки, но на его голос особо никто не обращал – девочка ещё не закончила рассказ.
- Мы долго выслеживали обладателей этого артефакта, собирали информацию, однажды даже почти взяли их, накрыв их мастерскую, но всякий раз им удавалось уйти. Мы проследили их путь до этого города, но очевидно опоздали.
- Мы? – переспросил Декстер.
- По сообщениям невидастов монахинь было две. Искали только девчонку, кто знает, где сейчас вторая и что с ней, - отозвался Флеймс, начиная вскрывать третью консервную банку.
- Есть ли какой-нибудь способ противостоять воздействию? – сухо спросила Эмеральд.
- Только концептуальной защитой. Если вера твоего духа сильна, она позволит тебе сопротивляться проклятью некоторое время. Однако тебе подобное не грозит.
- Хочешь сказать, что эта ваша вера не такая уж бесполезная штука, в конце конов? Очень смешно.
- Вера используется как оружие при применении ритуалов очищения. Господь даёт защиту тем, кто истинно верует в него. Те же, кто слаб духом, превращаются проклятьем в существ, которые лишь внешне походят на человека…
Услышав это, Эмеральд внезапно кое-что поняла.
- Хочешь сказать… что все эти упыри в городе… вовсе не упыри, но обычные люди?!
Все те тени, которые прятались во тьме, и пугливыми взорами оглядывали фигуры вампиров, не были обращенными монстрами, но просто людьми, которые поверглись воздействию проклятья?
- Нет, многие из них конечно являются упырями в результате того что их покусали Апостолы. Но у простых людей не было шансов. Хотя по имеющейся у нас информации не все превращаются в бездумных монстров, кто-то просто впадает летаргический сон, из которого уже не выходит. Поэтому, я советую вам скорее уходить отсюда, если вас волнуют ваши ложные жизни. Здесь воздействие проклятья сильнее всего, особенно заметно это сказывается на тех, кто ему уже подвергся.
Апостолы переглянулись и посмотрели на Флеймса. Тот отвлёкся от еды и медленно сглотнул.
- То есть, я в дерьме?
Эмеральд поморщилась.
- Нет, если только ты не обделался, - вздохнул Уотерхарт. – Думаю, ты пугаешь нас, сестра. Достаточного резерва магической энергии всё же должно хватить, чтобы противостоять чёрной энергии этого проклятья. Иначе бы невидасты тоже были бы психами.
- Может быть. Но на вашем месте я была бы поосторожнее с вашей спутницей, - посоветовала монашка. – Похоже, проклятье уже начало на неё действовать.
Бывший священник внимательно посмотрел на служительницу церкви.
- Эмма?
- Парню, который заманил её в западню, она переломала все конечности, понаделала в его теле с тридцать новых дырок, и продержала в сознании до самого конца её трапезы. Конечно, всё в порядке, если она привыкла так поступать со всеми своими жертвами…
Священник поиграл желваками и наконец-то посмотрел на Эмеральд. В его глазах ясно читалось явное осуждение.
- Это было чересчур, Эмма.
- По мне - нет.
Девушка сложила руки на груди и посмотрела в сторону.
- Он вдоволь поиздевался надо мной, ловя с этого кайф. Поэтому он получил на это адекватный ответ. Таково было моё решение, и я не собираюсь от него отказываться, спихивая его на какое-то проклятье. Я поступила так, как считала нужным, и он получил сполна.
- Да, но всё же это была лишняя трата времени…
- Это заняло ровно столько, сколько мне потребовалось на заживление ран, - огрызнулась Эмеральд, и бросила мрачный взгляд на церковницу. - Так что если ты планировала этой новостью внести в нашу небольшую группу раздор, ты просчиталась, сестра.
Девочка устало вздохнула.
- Похоже на то. Мистер Бодер сам навлёк на себя твой гнев и сам избрал себе судьбу. Если же верить твоим словам, то ты такой судьбы не выбирала. Я буду молиться за то, чтобы ты как можно скорее примирилась сама с собой и, наконец, обрела покой.
Услышав это, Эмеральд сощурилась.
- Мне показалось, или ты только что излишне витиеватым образом пожелала мне поскорее сдохнуть?
- Да, - монашка кивнула. – Это приемлемый вариант.
Лишь один из присутствующих успел заметить, как вампирша бросилась вперёд, для того чтобы указать нахалке на её место, но им же Апостол и была остановлена.
Декстер перехватил её налету, не давая ей приблизиться к монашке.
- Спокойно, Эмма. Она не хочет, чтобы мы пробрались в нижнюю церковь, и самый простой способ для этого – сделать так чтобы мы её прикончили. Чего она активно и добивается, - он убедился, что напряженное тело девушки стало успокаиваться, и отпустил её. Затем вновь посмотрел на церковницу.
- Ты всё ещё не сказала, почему нам не следует открывать дверь.
- Да? – девочка задумалась. - Похоже на то. Видите ли, мы обнаружили местонахождение артефакта, когда началась вся эта свистопляска. Кто-то из жителей прибежал в церковь, поэтому все, что нам оставалось – проводить их в нижнюю церковь и запереть их там.
- ЧТО?
Вопрос этот был задан Флеймсом, который от удивления уронил банку консервов на пол. Выражения лиц Декстера и Эмеральд можно было с натяжкой назвать «угрюмыми».
- Что нам оставалось делать? Нужно было локализовать местонахождения артефакта, чтобы никто не смог его оттуда забрать. Так как обряд очищение занимает определённое время, нам бы не удалось провести его, чтобы избежать столкновения с наёмниками. А так как «исказитель» действует и на обычных людей, всё, что мы могли – так это частично обезопасить церковь, загнав всех потенциально обращённых на подземные этажи.
Уотерхарт с хрустом сжал правую руку в кулак.
- То есть, если открыть дверь, нас может поджидать небольшая толпа монстров?
Девочка равнодушна, пожала плечами.
- Вероятно. Находясь рядом с «исказителем» долгое время сложно оставаться самим собой, даже если ты глубоко верующий человек. Ну, тут уж ничем не помочь. Остается лишь помолиться за их души…
Монахиня с трудом слезла со скамьи и опустилась на колени, сцепив пальцы в молитвенном жесте.
Этот подросток обладал такой силой воли, что это казалось невероятным. Либо она была не в себе, либо искренне верила в то, что все её действия – направлены во благо. Хотя если задуматься, то эти два фактора друг другу никак не противоречили.
- Уотерхарт… ты как?
Он взглянул на Эмеральд и жестом попросил её отойти в сторону.
- Нормально. Просто у меня такое ощущение, будто я только что смотрел в кривое зеркало.
Его можно было понять. С объективной точки зрения, все действия церковников в этом случае были безукоризненно чёткими и правильными. Вот только с точки зрения человека запертого в нижней церкви, их поступки превращали их в тех же чудовищ, против которых они и сражались.
Декстер прекрасно об этом знал, в конце концов, он сам был таким. Просто сейчас ему довелось смотреть на негативные стороны его бывшей работы, что было ему, мягко говоря, неприятно. Но очевидно было, что он отозвал Эмеральд не для того чтобы обсуждать свои проблемы и жаловаться.
- Нам всё ещё нужно осмотреть руины филиала. Я присмотрю за девчонкой, и выведаю у неё пароль. Ты бери Флеймса и дуй к разрушенному зданию.
- Всё-таки боишься того, что тебе наплела эта лицемерка?
- Перестраховываюсь. Во всяком случае, лучше тебе быть от этого места подальше. К тому же, если даже ты и можешь этому противостоять, в Криле я не уверен.
- Тогда может быть…
До этого времени снайпер был полезен Апостолам, но учитывая сложившуюся ситуацию, разумнее было от него избавиться.
Но Декстер только покачал головой.
- Эмма, ответь на один вопрос. Учитывая то, что у нас нет никакого магического оборудования для того чтобы хоть как-то поддерживать связь… ты умеешь управляться с рациями?
- Эээ… я могу научиться?
- У нас нет на это времени. Крил! – громко окликнул он.
Снайпер, который всё это время занимался тем, что раскачивался взад-вперёд сидя на церковной скамье (либо пытаясь осознать весь ужас ситуации в которую он попал, либо скорбя о потерянной банке консервов), встал и подошёл к Апостолам.
- Пойдёте с Эммой к руинам филиала. Ты говорил, что временный штаб у невидастов сейчас где-то неподалёку оттуда?
- Точно сказать не могу. Но они определёно понаставили там своих снайперов.
- Значит, ищите вероятные места лёжек. Докладывайте по ситуации. Частоту моей рации ты знаешь?
Снайпер кивнул и направился к выходу.
Эмеральд кивнула Уотерхарту, и бросила напоследок.
- Только не церемонься с девчонкой. Сам говорил, у нас не так много времени.
Бывший экзекутор развёл руками и попробовал улыбнуться.
- Эй, кем я, по-твоему, был? Протестантом?
Апостол усмехнулась и догнала уходящего наёмника.
- Только не вздумай стрелять мне в спину, - предупредила она Флеймса, но незамедлительно последовавший ответ её не очень удовлетворил.
- Эй, если я окажусь позади тебя, я физически не смогу этого сделать, так как буду смотреть на область пониже…
- Крил.
- Понял, молчу.
***
Декстер проследил, как эти двое вышли, прикрыл за ними дверь, и медленно выдохнув, подошел к монашке, которая всё ещё молилась.
- А теперь сестра, скажите мне кое-что ещё, - в его руке появились клинки из крови, острия которых смотрели прямо на девочку. – Как вы собирались разбираться с этой штукой внизу?
- Не понимаю о чём вы.
- Прекрасно понимаешь, сестра. Для борьбы с тем, что достигло уровня концепции нужно нечто, что достигло такого же уровня. Вы знали, что можете найти здесь. Естественно вы должны были взять с собою то, что поможет вам уничтожить эту жижу.
- У меня ничего при себе нет, - ответила девочка. – Да и к тому же всё дошло до такого уровня, что остается лишь выжечь заразу. Боюсь, жителей города уже ничто не спасёт. Всё зависит от того насколько глубоко проклятье засело в их душах.
Бывший священник вздохнул, и клинки исчезли из его руки также внезапно, как и появились. Затем он сел рядом с девочкой.
- Посмотри на меня.
Монашка подняла взгляд и увидела, что Декстер смотри на неё разноцветными глазами. Один глаз – красный, будто сама кровь – светился, отражая пламя свечей, другой – цвета тусклой синевы – не привлекал бы особого внимания, если бы ни дорожка слёз что тянулась от него по щеке.
- Надо же, вы научились плакать одним глазом, - сухо прокомментировала девочка. – Поздравляю.
- А? Это? – Уотерхарт рассмеялся. – Просто линза чуть съехала, и раздражает глаз, вот он и слезиться.
- Так снимите её.
- Не могу, - он пожал плечами. - Не привык лазить грязными руками в глаза. Дело в том, что я должен был снять линзу, пока у меня были чистые руки.
- Что-то я никак не могу вас понять.
- Видимо проклятье действует на разум. Священник не должен говорить аналогиями, да. Слушай. Я был экзекутором. Хорошим экзекутором. Я очистил много мест, уничтожая еретиков и тех, в кого сейчас сам превратился. Но, ни разу в своей жизни я никого не спас. Нет, конечно, я уничтожал зло, и тем самым спасал души, которое оно могло ввести в искушение. Но так, чтобы лично видеть, кого я спасаю… нет, этого не было. И вот сейчас… когда я стал Мертвым Апостолом… мне представилась возможность спасти целый город. Но я не могу. Я – Зло. Мне по определению нельзя никого спасать.
Уотерхарт покачал головой.
- Ирония ситуации меня убивает.
Девочка неожиданно начала подниматься с колен. Декстер попытался ей помочь, но она отказалась от предложенной ей руки. Опираясь на скамью, монашка встала на ноги. Затем протянула руки к лицу Апостола.
Раскрыв левый глаз Декстера пальцами одной руки, она послюнявила указательный палец второй и вытащила им линзу из глаза Декстера.
- Вам лучше бы перестать играть в священника, мистер Уотерхарт, - холодно сказала она, вновь становясь на колени. – Либо бегите отсюда, либо приступайте к тому, что задумали. В противном случае, у вас может попросту не хватить времени ни на что.
Бывший экзекутор помолчал, обдумывая её слова, затем поднял взгляд, чтобы посмотреть вверх. На пути его взгляда был лишь потолок, но похоже, Декстер смотрел не на него.
- Помолись за мою душу, сестра, - задумчиво пробормотал он. – А я всё же пока подумаю, что мне делать. Место, благо, подходящее.
|
|
