1. Предложение

Шумы снизу сюда не доносились. Сжимая в руке бумажный стаканчик с купленным в автомате напитком, Лирин со вздохом села на скамью без спинки.

Эта комната отдыха Высшей Школы Грендана представляла собой атриум, расположенный на втором этаже. В разгар дня сюда приходили многие студенты и становилось шумно, но сейчас занятия уже кончились, и студенты остались только внизу. Комната отдыха была не единственной, и члены всяких спортивных секций предпочитали ходить за напитками в менее удалённые от площадки и спортзала места. Здесь же, рядом с библиотекой, было довольно тихо. Голоса собравшейся на первом этаже группы – скорее всего, из лингвистического клуба – здесь были едва слышны, разобрать отдельные слова было невозможно. Их тихий гул воспринимался как часть фона и не мешал.

Лирин снова вздохнула и, уставившись невидящим взглядом в стену слабо освещённой комнаты, поднесла стаканчик к губам. Во рту разлился сладкий вкус горячего какао, тёплая жидкость проникла в горло и, наконец, согрела грудь.

– Ох… Что же делать?

Она утомлённо смотрела в пол, обхватив тёплый стаканчик обеими руками.

– Домой пойти, что ли?

Она помнила, что в библиотеке остался портфель и другие вещи, но возвращаться совершенно не хотелось. А главное, вернувшись, среди вещей она увидит и бесчисленные книги, и совершенно чистый лист доклада. И не сможет притвориться, что не видела. Такой она человек.

«Значение обмена информацией между городами и его влияние на экономику». Такую тему внезапно дал ей профессор. Срок сдачи через неделю – время ещё есть, но Лирин только поступила в высшую школу и даже не знала, с чего начать. Взявшись за материал, она обнаружила там много терминов, которые нельзя было понять без другой книги. Потом оказалось, что во второй книге не разобраться без третьей.

– Уф. Я даже основ толком не знаю. Нельзя работать, не понимая значений указанных цифр. Ну вот… И что делать?

Два часа усердной работы у неё ушло лишь на то, чтобы выложить стопку необходимых книг – проблема была не только в отсутствии энтузиазма. Чтобы отвлечься от навалившихся трудностей, Лирин сунула руку в нагрудный карман формы. Зашуршала бумага. Лирин достала конверт. Аккуратно вытащила из конверта лист бумаги, развернула.

– Почерк, как всегда, ужасный… – заметила она, но взгляд её невольно смягчился.

Уже в который раз она перечитывает это письмо.

Она закончила читать, читать в очередной раз – и почувствовала усталость. Она обрадовалась, удивилась, потом рассердилась.

Лирин обрадовалась, прочитав, что очень важна для него, но удивилась, что он не понял её истинных чувств – Лейфон о её чувствах будто и не догадывался вовсе, и это разозлило Лирин. А она так с духом собиралась – сколько еще бумаги придётся истратить прежде, чем он поймёт… Кстати о бумаге…

– Ох, ну вот…

Она же хотела забыть о докладе… Для того и достала письмо, чтобы отвлечься – а в итоге усталость лишь навалилась ещё сильнее. Лирин уже хотела вздремнуть прямо на скамейке…

И услышала приглушённый смешок.

Она ошиблась, думая, что здесь никого нет. Лирин оглянулась и увидела молодого человека, сидевшего за её спиной, на скамейке у стены.

– О, прости.

Когда Лирин поняла, что её застукали в столь неловком положении, её лицо вспыхнуло, и она кинула на смеющегося молодого человека сердитый взгляд.

Парень с длинными, спадающими по спине серебристыми волосами был одет не по погоде – в одежду из лёгкой ткани, без рукавов. На первый взгляд он казался бесхитростным и дружелюбным, и даже смеялся мелодично. Но он смеялся над Лирин, и дружеских чувств к нему она не испытывала.

– Кто вы такой? По вам не скажешь, что вы из нашей школы.

На обнажённых руках виднелись вздувшиеся мускулы. Не был он похож на студента. Быть может, военный. Повстречать военного на улицах Грендана – не редкость, были военные и среди учащихся, но на учащегося Высшей Школы он похож не был.

– Угу, ты права, я не из школы.

Он перестал трястись от смеха, но улыбка осталась.

– Так вы по делу? Тогда вам в кабинет…

– Не, в школе у меня дел нет.

Лирин хотелось, чтобы он поскорее исчез. Потому и заговорила с ним так сухо, но ответ молодого человека нарушил её планы.

– Как?

– Есть дело к тебе, Лирин Марфес-сан.

– А?

– Да, и предупрежу заранее, я к тебе не клеюсь.

– А что это вы специально предупреждаете?

– Ну, почему-то очень многие девушки любую мою попытку с ними заговорить воспринимают именно так. Решил вот подстраховаться.

– Что вы о себе возомнили?

Но она, быть может, тоже так подумала бы, если бы он с ней заговорил. Если бы не дурацкая ситуация… Если бы он не застал её за чтением письма Лейфона и ворчанием над этим письмом, если бы не смеялся над ней, она, быть может, так и подумала бы. Конечно же, она бы ему вежливо отказала. Но учитывая, как всё обернулось, предупреждение было излишним. И так очевидно, что подобных намерений он не имеет.

– Я ничего такого не имел в виду. Ничего такого, правда, веришь?

– Слышать не желаю.

Молодой человек принял огорчённый вид. Никакой враждебности от него не чувствовалось – он чем-то напоминал ребёнка.

– И что же у вас за дело? Я занята, вообще-то.

Доклад, для работы над которым она никак не могла найти в себе сил, теперь стал подходящим предлогом для отказа. Большинство военных люди благородные, но бывают и в их среде преступления, да и не будь он военным, Лирин вовсе не собиралась завязывать разговор с первым встречным, сообщающим, что у него к ней дело.

– Хм, уж не стараниями ли профессора Рандиона ты так занята? Если да, можешь уже ничего не делать.

– А?

– Это я попросил профессора сделать так, чтобы ты задержалась в школе. «Лирин Марфес – блестящая студентка, и с простым заданием управится сразу же. Дадим-ка ей доклад, который она сделать не сможет», сказал он, так что если дело в докладе, можешь не делать.

– Что это значит?

Не в силах выразить своего удивления, Лирин почувствовала, что силы её покидают. Она не знала, как этот молодой человек уговорил на такое профессора с не самым лёгким характером, зато узнала, зачем ей дали такое сложное задание… и это огорчало.

– Так вызвали бы через кабинет… – слабым голосом предложила она.

– Я бы хотел по возможности сохранить всё в тайне, – спокойно объяснил молодой человек. – Дело касается в том числе и Лейфона.

– А?

Внезапно время словно остановилось.

– Да. Собственно, причин для беспокойства вроде бы нет, просто мне кажется, что когда речь заходит о нём, могут найтись люди, которые отреагируют довольно болезненно. Я предпочёл встретиться тайно.

– Кто… вы?

– Тебе разговор, наверное, будет неприятен, но это, как бы сказать… да, судьба? Мне хотелось бы, чтобы ты отнеслась к происходящему именно так.

– Ээ… – протянула Лирин, но уже сама кое-что поняла.

Зачем он заговорил с ней? Этого она не знала, но поняла, кто он такой. Профессор не мог ему отказать. Потому что отказать этому молодому человеку может только тот, кто служит Её Величеству.

Когда Лирин поняла, кто перед ней, вспомнила и имя.

– Тогда как я… – начала она, но договорить не успела. – Аа!

Её внезапно куда-то потащило. В глазах всё расплылось. Она никак не могла понять, почему вдруг оказалась в движении. Погруженная в полумрак комната на её глазах превратилась в размытые полосы, и она вообще перестала понимать происходящее. Какая-то жуткая сила тащила её.

– Эй!

Рядом летел, не отставая, молодой человек. Лирин могла разглядеть как следует только его – всё остальное расплывалось перед глазами.

Она вылетела из комнаты отдыха, её несло по воздуху. Её тащили вверх. Тащили очень быстро, но больно не было – она просто ощущала себя в объятиях непонятной силы, поднимающей её в небо.

– Ай!

Её втащило на крышу, и она приземлилась на спину, после чего наконец-то пришла в себя.

Оттуда, где она оказалась, открывался вид на всю школу с окрестностями – и она здесь была не одна. Рядом стоял мужчина в грязном пальто, небритый, с всклокоченными волосами. Он не удостоил Лирин вниманием и с недовольным видом рассматривал открывающийся пейзаж.

– Ну и зачем ты так? – с упрёком во взгляде спросил его молодой человек, тоже без особых усилий оказавшийся на крыше.

– Ты долго болтал, – ответил мужчина в пальто, продолжая рассматривать окрестности. – Мне надоело. До скончания веков здесь ждать прикажешь? Или пока вы с ней не поженитесь?

– Сколько потребуется. Ты ведь отлично умеешь исполнять поручения Её Величества.

– Не смеши. За всю мою жизнь Её Величество не дало мне ни единого приказа.

– Это тебе так кажется, Линтенс-сан.

– Я бы не сказал, что это Её Величество приказало мне истребить миллионы гряземонстров.

– Но разве защита нашего города не есть самый главный приказ, отданный Её Величеством?

– Мы с тобой никогда не сойдёмся во взглядах.

– Верно, по-моему тоже напрасная трата слов.

Мужчина в пальто… Линтенс фыркнул со скучающим видом, молодой человек пожал плечами.

– Простите, – воспользовалась возможностью вклиниться в разговор Лирин, глядя на двоих мужчин, между которыми сейчас произошёл то ли неприятный спор, то ли дружеская перебранка.

Что вообще сейчас произошло? Она была в недоумении, но продолжила.

– Вы ведь, ээ, господин Саварис и господин Линтенс? У вас ко мне дело? – спросила девушка, глядя на двух военных, принадлежавших к числу двенадцати Обладателей Небесного Клинка, гордости Грендана.

***

Боевую площадку охватил рёв толпы.

Лейфон подумал, что уже где-то видел похожие глаза.

– Сзади ещё один.

– Знаю.

Прозвучавшее над ухом предупреждение Фелли запоздало, но Лейфон не сердился. Она могла работать быстрее, но не любила пользоваться психокинезом, так что приходилось обходиться тем, что есть.

Вопли зрителей заглушили её дальнейшие слова. Переспрашивать было некогда. Сражение в самом разгаре.

Продвижение Лейфона остановил появившийся перед ним высокий парень. На доспехах красовался значок пятого взвода.

– Ого, зрители поддерживают Лейфона, который по итогам лишь нескольких боёв оказался сильнейшим нападающим в Целни – как же будет с ним биться Горнео, командир пятого взвода?! – разнёсся по площадке голос комментаторши.

Наручи и поножи защищали конечности. Дайт, судя по цвету, рубиновый. Рукопашный бой… но вряд ли только рукопашный, прикинул Лейфон, взяв наизготовку клинок из сапфирового дайта.

– Итак, что будешь делать, Горнео? Если не остановить Лейфона, он заберёт флаг!

Лейфон с самого начала боя шёл напролом, прекрасно зная, что психокинетик пятого взвода его обнаружит. Целью был запрятанный во вражеской базе флаг. Обороняющаяся сторона, пятый взвод, проиграет, если будет уничтожен флаг. Нападающая же сторона, семнадцатый взвод Лейфона, проиграет, если вышибут возглавляющего их командира, Нину.

Рукопашный бой? Или же… Его беспокоил рубиновый дайт. Лейфон остановился и посмотрел на высокого Горнео.

Волосы серебристые, коротко стриженные, лицо и тело угловатые, как у робота. Чувствовалось, что суровое, в некотором смысле привлекательное лицо, на котором словно высечены глаза и нос, может принимать и более мягкое выражение. Если бы он улыбался, вид у него, наверное, был бы на удивление добрый – но сейчас острый взгляд его нацелен на Лейфона, огромный кулак занесён для удара.

В кулаке собиралась кэй. Рубиновый дайт наполнился красным свечением, кулак пришёл в движение, что-то отделилось от наруча и окутало руку.

– Превращённая кэй…

Лейфон прыгнул назад. Увеличившийся в несколько раз кулак врезался в землю. Но брызнувший песок не просто упал. Частицы кэй в воздухе сплетались и соединялись с песчинками, стремительно атакуя Лейфона. Он взмахнул мечом в полёте, высвобождая сконцентрированную в клинке кэй. Внешняя кэй, кэй-смерч. Воронка кружила и выбрасывала сгустки кэй, которые сбивали снаряды из кэй и песка, созданные Горнео.

За образованной обезвреженным песком дымовой завесой Лейфон почувствовал новое движение с направления Горнео.

– Ресторейшен! – скомандовал звонкий голос.

Маленький силуэт обладателя голоса, выдаваемый красным свечением дайта в форме копья, надвигался на Лейфона. Тоже рубиновый?

Появление нового противника не стало неожиданностью. Лейфон подозревал наличие двухходовки. Главный вопрос: каким будет второй ход? До приземления контролировать своё передвижение он не сможет. По-видимому, его постараются подловить ещё в воздухе.

Сапфировый, рубиновый, изумрудный… Дайты различаются содержанием хрома. Чистый хром даёт большую прочность в ущерб кэй-проводимости, и, таким образом, меняя его содержание, можно изменять характеристики дайта. В частности, рубиновый дайт позволял легко менять кэй-поток. Превращённая кэй… Нет лучше дайта для военных, специализирующихся на манипуляциях с кэй.

Однако хвалить себя за проницательность пока рано. Нельзя просто ждать, пока противник сделает ход. Враги владеют превращённой кэй, то есть могут придать атакам любую форму, и когда ты увидишь, что они делают, будет поздно что-либо предпринимать.

Но Лейфон, потратив немного драгоценного времени, сумел оценить потрясающую слаженность действий противников. Горнео по ту стороны пылевого облака вряд ли сидит без дела.

Хватило мгновения, чтобы оценить обстановку. Почему бы не позволить остаточной волне кэй-смерча подхватить себя и отнести ещё дальше, смещая точку приземления? Тогда он окажется немного не там, где рассчитывает противник.

Клинок продолжал двигаться после предыдущего удара, и Лейфон превратил это движение в круговой взмах. На развороте клинок пошёл навстречу потоку, создавая дополнительную движущую силу.

– Снаряд Огненной Кэй! – выкрикнул звонкий голос название приёма, и кэй выстрелила с острия копья огненным сгустком.

Жар с неба стремительно приближался, и Лейфон сосредоточил внутреннюю кэй в руках. Одновременно он снова стал концентрировать кэй в клинке.

Лейфон начал выбрасывать огромное количество внешней кэй во все стороны и завертелся, как юла, в воздухе посредством усиленных с помощью внутренней кэй рук. Комбинированная кэй, Пируэт Дракона. Поднявшийся вокруг Лейфона ветер свернулся в воронку и устремился в небо.

– Ай!

Донёсшийся сверху голос затих, огненная кэй рассеялась, а того, кто этот огонь выпустил, отшвырнул так внезапно появившийся смерч. Впрочем, далеко противник не улетел. Маленький силуэт перевернулся в воздухе и приземлился на плечи стоявшего на безопасном расстоянии Горнео.

– Блиин, думала, достану…

На плечах Горнео стояла низкорослая девушка. Её рыжие волосы, казалось, пылали не менее ярко, чем рубиновый дайт, а во взгляде студентки читалась упрямая решительность.

– Комбинация кэй-приёмов против него не поможет.

– Слышала уже! Но как он так резко контратаковал? Псих.

– Так я же говорил… Стоп, где он?

Не обращая внимания на теряющий силу смерч, они стали оглядываться в поисках Лейфона.

Они нашли его… и увиденное их потрясло.

– Как!

– Что за…

Их взору предстало множество Лейфонов.

– Атака силуэтов? Так много?!

Позади, в ветвях деревьев, в воздухе, впереди, справа и слева… Лейфоны окружили их со всех сторон.

– Удар Тысячи… – прошептал Горнео и закусил губу, чувствуя на себе взгляд Лейфонов.

А те продолжали появляться. Комбинированная кэй, Блеск Тысячи Убийц. Тысячи здесь, конечно, не было, было меньше двадцати.

Лейфоны окружили их так, что пути к отступлению не осталось, и одновременно бросились в атаку. Но большая часть ударов прошла мимо цели. Несмотря на предохраняющие настройки дайта, эффект от такого количества одновременных ударов был бы как от разорвавшейся бомбы. Бойцам пятого взвода было нанесено столько ударов, сколько требовалось, чтобы обездвижить их, и они рухнули на землю.

Почти сразу же сирена возвестила об уничтожении флага. Но её заглушил рёв зрителей. Лейфон сбросил остатки кэй и посмотрел на Горнео и его спутницу… Шанте Лайте из пятого взвода, если верить инструктажу. Она застонала, пытаясь сфокусировать взгляд.

Горнео чертыхнулся и, глядя на Лейфона, попытался собраться с силами и подняться. Глаза Горнео смотрели словно из глубокой пропасти, и Лейфон понял, что этот взгляд ему знаком. Горнео… Люкенс, кажется.

Люкенс… Фамилия вызывала некоторое беспокойство.

***

В раздевалке царила атмосфера ликования.

– Я сегодня был крут – как всегда, – похвастался Шарнид, крутя дайты на пальцах.

– Угу, не ожидал, что всё пройдёт так гладко. Отличный план Нина придумала.

– Но-но, не забывай, что без меня ничего бы не вышло, Харли.

– Конечно, – пожал плечами Харли и забрал дайты Шарнида на осмотр.

– А вам не кажется, что в последних двух боях планы командира и правда очень неплохо сработали? – спросил Лейфон, который до того лишь молча сидел на скамейке и слушал разговор, и посмотрел на Нину.

– Это всё благодаря совместным усилиям, – вяло улыбнулась Нина, не выглядевшая довольной.

План Нины был таков: Лейфон отвлекает внимание на себя, Шарнид, умеющий прятаться от психокинетика с помощью техники кэй-глушения, пробирается к базе, а Нина идёт следом за Лейфоном и, как только он вступает в бой, тоже делает рывок к базе. Когда оставшиеся в обороне двинутся перехватить Нину, Шарнид выходит на позицию, с которой простреливается флаг, и туда же прорывается Нина. План опирался на тот факт, что Шарнид владеет ближним огневым боем – искусством ближнего боя с применением огнестрела – и сработал блестяще. Ударной комбинации пятого взвода, Горнео и Шанте, пришлось броситься на перехват Лейфона и оставить брешь в обороне, а навыки ближнего боя Шарнида, который прежде считался способным лишь к дальнему бою, создали превосходный эффект неожиданности.

– Успех заключался в применении Шарнидом ближнего огневого боя, о котором прежде не знали. Но нашу тактику в последних двух боях наверняка тщательно проанализировали. А из тех, с кем мы ещё не сталкивались, есть и первый взвод командующего. Расслабляться по-прежнему нельзя.

– Но-но, мы тут честно заслуженной победе радуемся, не порти праздник.

– Но… ведь…

– Сегодня веселимся, размышлять будешь завтра.

Лейфон заметил, что Нина хотела ещё что-то сказать, но после слов Шарнида передумала.

– Ну хорошо.

– Вот так, на этом тяжёлые разговоры закончены. Празднуем победу. Соберёмся в «Муле», как обычно. Я всё закажу, подходим к шести. Всё, разойдись.

– Э, здесь не ты командуешь.

Но Шарнид уже бодро шагал в душевую, и Нина, глядя на него, с неодобрением вздохнула.

– Ладно, разойдись.

Лейфон, сочувственно улыбавшийся Нине, ощутил слева чей-то пронзительный взгляд и повернулся.

Он увидел хмурое лицо Фелли.

***

Мир был загрязнён. Когда? Зачем? Каким образом? Свидетельств о произошедшем у людей не осталось, все воспоминания стёрлись за давностью лет.

Распылённые по всей земле загрязнители сделали невозможной обычную жизнь, уничтожили всё живое. Осталась лишь сухая красная земля, останки разметали песчаные бури, а немногие выжившие растения сами стали ядовитыми. Новый мир породил странную экосистему с невероятно живучими гряземонстрами во главе. Земля стала местом, где человечеству не выжить.

Региос.

Новая земля человечества. Люди могут жить только там. Мир, в котором обитают отвергнутые природой люди, искусственный, бродящий по планете мир, созданный при помощи уже утерянных технологий. Вся земля усеяна искусственными мирами, на их поверхностях люди рождаются, умирают… и сражаются.

***

– Номер три! Мифи! Исполняет! – торжественно провозгласила сжимающая микрофон Мифи, и её голос, смешавшись с одобрительным гулом толпы, разнёсся по бару.

В школьном городе Целни несколько улиц, вдоль которых выстроились различные заведения. Из этих улиц первое место по популярности держит Сарнаки, на которой расположена хоробусная остановка и гостиница для приехавших на хоробусе иногородних.

Лейфон с товарищами сидели в «Муле» – баре на улице Сарнаки. В полуподвальном баре, где есть лишь стойка и несколько столиков, обычно предлагались спиртные напитки, но сегодня большинство бутылок было спрятано, а столы, на которые обычно подавались лишь лёгкие закуски, ломились от огромных блюд с едой.

– Однако им, похоже, и без выпивки весело, – с недоумением заметил сидящий за стойкой Шарнид и поднёс к губам кружку с пивом.

Звукового оборудования у бара не было. Из посетителей сегодня были лишь члены семнадцатого взвода и их друзья – аппаратуру, видимо, притащил кто-то из них.

– О, Шарнид, а ты петь не будешь?

– Я пас. Моё пение не для толпы.

– О, а когда же ты поёшь?

– Когда я кое с кем наедине.

– Мм, и чья же сегодня очередь быть «кое-кем»?

– Обижаешь.

Шарнид болтал с девушкой за стойкой – по-видимому, хозяйкой – а сидящий рядом Лейфон страдал от царящей в помещении жары, и потому потягивал сок.

Разносившийся по бару голос Мифи звучал весьма неплохо, парни аплодировали. Группа парней и девушек, по-видимому, одноклассники Шарнида, просматривали каталог мелодий и непринуждённо болтали. Мелькал среди них и Харли – а значит, были там, несомненно, и его одноклассники.

Была неподалёку от них и ещё одна группа. Здесь были только девушки. Вид у всех был довольно серьёзный для подобного мероприятия, но они активно общались между собой и, кажется, были довольны таким общением. Среди них были и Мэйшэн, и Наруки. В центре сидела Нина. Она что-то говорила Наруки, а та слушала – кажется, с некоторым недоумением на лице.

– О чём она говорит? – задумался почему-то Лейфон, но подходить к ним не стал.

В компании подруг Нины он только что побывал. Девушки с огромным любопытством расспрашивали его о всяком, и он сбежал от них сюда. Возвращаться по собственной воле не хотелось.

– Аншлаг, однако, – услышал Лейфон чутким слухом военного сквозь пение Мифи и скрип открывающейся двери и повернулся ко входу.

– Формед-сан?

– Привет. Как жизнь, супермен?

Формед Гарен. Улыбка вошедшего начальника отдела безопасности городской полиции странным образом контрастировала с суровыми чертами лица.

– Не называйте меня так, пожалуйста.

– Но это же правда. Кругом только и разговоров, что во всём Целни тебе, приятель, не сыщется равных – а сам что думаешь?

Он как ни в чём не бывало сел рядом с Лейфоном, заказал у хозяйки напиток и потянулся к выставленной еде.

При первой встрече Лейфон был «Альсейф-кун», теперь стал «приятелем». Лейфон покачал головой, удивляясь такой фамильярности.

– Меня это мало волнует. Жизнь научила, что одна лишь сила ничего не решает.

– А вот таких разговоров не было – ты, приятель, кажется, мудр не по годам. Успел хлебнуть горя, значит.

Начальник полицейского отдела совмещал свою должность с учёбой на пятом курсе сельскохозяйственного факультета. Поскольку поступающим в школу Целни не было и шестнадцати, пятикурснику не могло быть больше двадцати, и разница в возрасте значительной не казалась… Но скажи кто-нибудь, что Формеду тридцать, Лейфон бы совершенно не удивился.

Он изучающе посмотрел на Формеда, скользнул взглядом по его едва заметной улыбке и спросил:

– Так у вас что, срочное дело? Если ищете Нак… Наруки, она там.

Он чуть не назвал Наруки по её прозвищу, но вовремя исправился и показал на девушку, сидящую рядом с Ниной с очень смущённым видом.

– Так трудно представить, что я просто пришёл поздравить того, кто меня выручил в своё время? Грустно.

Впрочем, никакого недовольства на лице Формеда не было – он рассмеялся, вроде бы искренне.

Недавно Лейфон согласился помогать городской полиции, по просьбе работающей там Наруки. Когда дело оказывается слишком опасным, и работающие в полиции военные могут не справиться, на помощь приходят другие военные – по сути, подработка, которая по силам только военным. Работа, конечно, опасная, безалаберности не терпит. В деле, в котором попросили поучаствовать Лейфона, оказались замешаны опытные военные, и полиция их едва не упустила.

– Пока нет дел, которыми надо просить заняться именно тебя. Но есть одно, о котором, может, и попрошу.

– Ээ… – протянул Лейфон, не в силах дать болеё определённого ответа на такой туманный намёк.

– Но не сейчас, это не срочно… – добавил Формед и бросил взгляд на напиток Лейфона.

– Не спиртное, видите?

– Вижу. Мне, наверное, по должности такое говорить не положено, но лично я считаю, что здесь можно и выпить.

– Наверное, но мне что-то не хочется.

– Ну, быть серьёзным тоже неплохо, если самому не в тягость. А вот начальница твоя, приятель, по-моему слишком серьёзна.

Формед перевёл взгляд на Нину, повернулся и Лейфон.

Нина Анток. Третьекурсница военного факультета, сформировавшая взвод – хотя командирами обычно становятся не раньше четвёртого курса.

Короткие золотистые волосы сияли на фоне окружающего полумрака, а суровые черты лица подчёркивали красоту.

– Она хорошая девушка, – сказал Лейфон, наблюдая за пронзающими глазами Нины.

– На прошлом военном турнире мы потерпели сокрушительное поражение. Но теперь у нас есть такие, как ты и она, и я думаю, это здорово, – кивнул Формед, сам с собой соглашаясь.

Оказавшись лицом к лицу с сэмпаем, видевшим прошлый турнир собственными глазами, Лейфон решил задать давно беспокоивший его вопрос.

– Неужели всё было настолько ужасно?

Для обеспечения работы систем региоса нужен особый металл. Серний. Он появился, когда загрязнители распространились по всему миру. Чтобы найти серний, достаточно просто раскопать землю под ногами города, но чистый серний в необходимом для жизнедеятельности города количестве можно найти лишь в подземных шахтах. Считается, что расстоянием до них и ограничена зона передвижения региоса. Достоверно убедиться невозможно, поскольку карты мира утеряны, но предположение логичное, так как раз в год город должен остановиться у шахты для заправки.

Рано или поздно серний в шахте закончится. Таким образом, по количеству имеющихся шахт… можно оценить, сколько осталось жить городу. Городу нужны шахты, и каждые два года он вступает в бой. Впрочем, на самом деле сражаются жители городов. Люди называют происходящее войной. Решается вопрос жизни и смерти городов, а значит и жизни и смерти живущих на них людей. Тут уже, само собой, не до шуток.

– Угу, ужасно, – помрачнел Формед, видимо, вспоминая произошедшее.

Любопытная деталь заключается в том, что город вступает в бой только с городом своего вида. Например, Целни – школьный город, и потому вступит в бой только с городом, специализирующимся на образовании. В войнах других городов не обходится без крови, но в школьном городе, городе, где получают образование, такое недопустимо, и потому Союз Школьных Городов установил правила для подобных происходящих раз в два года столкновений и назвал их военными турнирами. Это была попытка превратить войну в безобидный спорт, и в школьных городах она достигла успеха.

– Я не эксперт и затрудняюсь объяснить причину, но все наши усилия были бесполезны… Нас просто разгромили. Такое ощущение, что они предугадывали и предотвращали любые наши манёвры, а через нашу оборону проходили как нож сквозь масло.

– Может, психокинетики хорошие оказались?

Психокинетики… Кэй даёт военным необычные способности, и самой необычной является психокинез. В сочетании с особо мощным интеллектом он позволяет собирать и анализировать огромный объём информации.

– Может быть, о боевом порядке противника я не в курсе, – ответил Формед и окинул помещение взглядом. – Кстати, вашего психокинетика здесь что, нету? Сестры президента?

– Она такое не любит, – коротко объяснил Лейфон и стал молча рассматривать Формеда.

– Понятно.

Фелли – талантливый психокинетик, но ненавидит свой талант. Несмотря на это, её старший брат, президент, вынудил её вступить во взвод, и она вовсе не собиралась выкладываться на полную.

Лейфон не может её упрекнуть. В родном городе Грендане он носил титул Обладателя Небесного Клинка – одного из двенадцати избранных – и ни разу не сражался всерьёз в бою взводов. Не потому, что в этом не было необходимости, и не потому, что в таком случае не нашлось бы военного, способного одолеть Лейфона. Просто он тоже приехал в Целни с намерением бросить Военное Искусство.

И, тем не менее, он стал бойцом взвода, чем автоматически зачислил себя в число лучших военных Целни, и начал прикладывать ощутимые усилия для победы в боях взводов, имеющих целью подготовку к следующему военному турниру. Лейфон сам удивлялся тому, как всё обернулось.

– А в Грендане все военные сражаются на твоём уровне? – спросил вдруг Формед.

– Нет, не сказал бы. А что?

– Да так. Командир пятого взвода, с которым ты, приятель, сегодня дрался, тоже студент из Грендана – то есть вы оба во взводах. Я, конечно, сужу лишь по паре приезжих, так что могу и ошибаться. Но если всё же исходить из того, что мне довелось увидеть, ваш Грендан просто родина монстров.

– Угу.

Лейфон рассеянно кивнул, его беспокоил один вопрос.

– Так Горнео Люкенс из Грендана?

– Да, кажется. А что? Вы знакомы?

– Нет, лично не знакомы, но фамилию такую помню.

– О, так он, наверное, из хорошей семьи.

Слова Формеда вызвали улыбку.

– Не знаю, зачем он сюда приехал, но он, как и я, уверен в своих силах, и провёл немало боёв до приезда в Целни. Есть в Грендане, конечно, и монстры.

Лейфон не мог сказать, что сам был таким монстром.

– Ну, тогда я спокоен, – весело рассмеялся Формед, но глаза его на мгновение будто блеснули.

Казалось, он что-то понял – быть может, просто казалось. Он тоже студент, и в то же время человек, который в курсе многочисленных дел города – его взгляд словно проникает сквозь слова и выражения лиц, не упуская ни единой детали, в его словах постоянно чудится какой-то подвох.

– О, шеф, – позвал кто-то, отвлекая Формеда от Лейфона.

Это оказалась Наруки, притащившая с собой Мэйшэн.

– Что?

– Вы здесь по делу?

– Эх, неужели я могу думать только о делах? – с печальным видом ответил Формед обеспокоенной Наруки. – А я ведь здесь как простой студент.

– Как-то неубедительно вы это сказали, – заметила она с недовольным видом, но уже поняла, что никаких важных дел не будет.

– По-моему о делах чаще думаешь ты.

– Мне ещё есть чему у вас поучиться. Но я вас превзойду.

– Не стоит, зря потратишь драгоценные студенческие годы.

– Сама решу, что с ними делать.

Услышав такую перепалку начальника и подчинённой, Лейфон встретился взглядом с Мэйшэн, и они одновременно рассмеялись.

– Мне… пора.

– Понятно. Проводить?

– Не стоит, со мной же Накки.

– Верно. С ней не пропадёшь.

– Да.

Наруки, как и Лейфон, училась на военном факультете, и к тому же работала в городской полиции. Такой телохранитель, пожалуй, надёжнее любого парня.

А вот Мифи рядом с Мэйшэн не было. Её можно было увидеть в дальней части бара, где она всё ещё листала каталог песен.

– Когда Ми начинает петь… её не остановить.

– Тогда я провожу её, – успокоил он Мэйшэн, а Наруки как раз закончила свой разговор и повернулась к ним.

– Мы пойдём. Лейтон, не забудь про завтра.

– Э, ну да. А может, по другому как-то? На другой день перенести?

– Не волнуйся. Разнять вас, если что, всегда успею.

– Накки! – возмутилась Мэйшэн и потянула смеющуюся Наруки к выходу.

– Завтра какие-то планы?

– Да погулять вот договорились.

– Аа.

– На самом деле они собирались втроём пойти, но у Мифи с Наруки какие-то дела появились. Можно было на другой раз отложить, но решили вот так.

– То есть с тобой пойдёт эта подруга, которая сейчас с Наруки была?

– Ну да. Она для меня бэнто готовила, надо отблагодарить.

– Даже не знаю, что сказать. Я-то трачу драгоценные студенческие годы на работу, но ты тоже, в некотором смысле, теряешь время.

– А?

Но Формед промолчал, медленно покачав головой.

***

Она сжимала хрустальный дайт. Пришлось уйти туда, где не чувствуется присутствие людей. Публика ей не нужна.

Она знала, что не так давно… ещё до сражения с гряземонстром на этом месте буквально до потери сознания тренировалась Нина. Нина, наверное, не хотела, чтобы её видели. Не хочет этого и Фелли. Не хочет никого повстречать.

Она неподвижно стояла на краю города и всматривалась в пейзаж по ту сторону воздушного поля. Ветра сегодня не было. Не бушевало песчаных бурь, и за пределами города виднелся искажённый воздушным полем безмятежный ночной ландшафт.

Фелли отлично понимала, чего лишены те, чей взгляд неспособен пронзить эту темноту. Им не оценить ярких красок мира. А она знает. Что по ту сторону поля ярче любых городских огней сверкают бесчисленные, рассыпанные по ночному небосклону звёзды. Что бледная луна льёт свой чистый свет на загрязнённую землю.

Фелли знает. Что на этой земле живут не только гряземонстры. Знает, что хотя нет ни животных, ни насекомых, а есть всего лишь микроорганизмы, эти жалкие, крохотные формы жизни выжили в глубине земли, не уступив загрязнителям – знает, как прекрасна эта жизнь. Знает. Как воют гряземонстры, освещённые призрачным светом луны. Что они одиноки, как бывают одиноки чемпионы на вершине успеха.

Нет никого, кто чувствовал бы окружающий мир лучше неё.

Фелли вздохнула, нарушая тишину безветренной ночи. Она расслабилась. Появилось сияние. Оно разлилось по длинным серебристым волосам, слегка меняя их цвет. Источником света были сами волосы. Мягкий свет окутал девушку и разогнал темноту.

Психокинез. Его энергия выходила из тела Фелли через волосы в огромных количествах. И на выходе испускала этот свет.

Фелли была талантливым мастером психокинеза. Психокинезом, способным даже волосы заставить светиться, она обладала с рождения, безо всяких тренировок. Обычному психокинетику не под силу полностью осветить волосы такой длины. Навык при этом роли не играл. Практика показала, что врождённую силу психокинеза серьёзно улучшить невозможно.

Хрустальный дайт в руке Фелли наполнялся психокинезом. Она не произнесла ключевого слова вслух, но свёрнутый прежде дайт восстановился, увеличиваясь. Теперь она держала полупрозрачный жезл, полностью состоящий из чешуек.

Жезл распался. Чешуйки разделились и разлетелись, каждая в своём направлении, а в руке ничего не осталось. Психокинетические терминалы… Каждая чешуйка соединяется с Фелли за счёт психокинеза и становится её глазами, голосом, ушами. Особый орган чувств, присущий лишь психокинетику. У психокинеза есть пределы досягаемости, но терминалы позволяют увеличить эти пределы. Фелли послала разлетевшиеся во все стороны чешуйки за пределы воздушного поля. Чтобы прочувствовать мир.

Она блокировала жжение загрязнителей и вообразила себя в далёком прошлом, когда люди могли жить на обычной земле. Даже сейчас, в безветренную погоду, казалось, что ледяной ветер пронизывает насквозь, а тишина ночи вызывала грусть. Фелли ощущала границы окрашенного бледным светом ночного мира и видела усыпанное бриллиантами звёзд небо за его пределами. Она подумала, что эти ощущения – тоже привилегия психокинетика. Остальные не могут по-настоящему почувствовать мир за пределами города, не могут совершить такую прогулку без защищающего от загрязнителей костюма. Если просто так выйти наружу, через пять минут начнут гнить лёгкие, а кожа покроется бесчисленными волдырями, словно от ожогов.

Мир нельзя почувствовать. Потому что мир отвергает людей. Но есть люди, которые бросаются в этот мир, сражаются в нём.

– Не понимаю, – прошептала Фелли, сознанием оставаясь вне города. В результате ей передались собственные слова.

Комбинация врождённых и приобретённых (психокинетических) чувств передавала что-то странное. Наверное, это можно назвать смутным беспокойством. Примерно такое же беспокойство Фелли испытывала, глядя на одного человека.

Лейфон Альсейф. У него талант к работе с кэй, но он не любит этот талант применять – Фелли чувствовала. У него особое прошлое, не такое, как у неё – из-за этого прошлого Лейфон пытается забыть Военное Искусство. Не такое, более жёсткое, более жестокое, чем у Фелли, прошлое. Ей было с рождения предначертано стать психокинетиком. Впрочем, их, наверное, объединяет то, что они оба стали военными из-за своих способностей. Лейфон выбрал такой путь как средство к выживанию, от Фелли такого выбора требовали окружающие. Они оба сошли с пути, но по разным причинам. Лейфон сбился с дороги, Фелли сошла сама.

Быть может, я ошибаюсь, подумала она. Нет… Лейфон пришёл в Целни в поисках другого пути, не связанного с Искусством. Преградой на этом пути стало бедственное положение Целни и знающий Лейфона брат Фелли, Кариан.

Сначала Лейфон был против. Явно против того, чтобы сражаться во взводе… Но теперь он, казалось, смотрит на вещи иначе. Особой радости в боях не проявляет, но и не отлынивает. Определись уже.

Он сказал, что не прекратит искать путь, свободный от Военного Искусства. Но добавил, что не может бездействовать, когда его сила нужна. Оптимистично, подумала Фелли. Он просто до смешного добрый. И не исключено, что выбрал правильный путь. И всё же…

И всё же…

Чувствуя в груди какую-то непонятную тяжесть, Фелли покачала головой и дала терминалам команду на возвращение. Она пришла разобраться в себе, но незачем углубляться в такие дебри… Так она решила.

Терминалы что-то засекли. Нечто, скрывающееся в темноте.

Горный хребет заслонял его, делая почти незаметным. Попытка уловить отражённый свет ничего не дала. Тогда Фелли активировала восприятие тепла и звуковое и электромагнитное сканирование, и тоже бросила их на изучение таинственной сущности.

Терминалы уже шли к цели. Расстояние не так уж и велико. Для города, наверное, дня два пути?

Когда терминалы долетели, ночь, разумеется, уже кончилась. Подойдя на приемлемое расстояние, они начали сканирование изучаемого объекта.

Глядя на поступающие в сознание по многочисленным каналам данные, Фелли потрясённо выдохнула:

– Это же…