5. Танец в ночи

Они перекусили едой из пайков и открыли вход в отделение центрального механизма.

– Электричества, конечно же, нет, – проворчала Нина, безуспешно потыкав в кнопки застывшего лифта. – Спускаться придётся по тросу. Проверьте на всякий случай герметичность костюмов. Фелли, будешь оказывать поддержку отсюда.

– Есть.

Они надели фейс-скоупы, проверили связь с терминалами Фелли, открыли люк в полу лифта и стали спускаться по тросу.

Здесь царила тьма – под землёй свету неоткуда было взяться. Поддержка Фелли обеспечивала им ночное видение, предоставляя широкий обзор в оттенках зелёного.

Ноги Лейфона коснулись земли, и он свернул стальную нить, которую использовал вместо троса.

Кое-что здесь было как в Целни: всё вокруг опутывали огромные трубы и проложенные среди них коридоры для людей. Но кое-что и отличалось. По крайней мере казалось, что нагромождение труб здесь больше. Центральный механизм, который должен располагаться где-то в середине, совершенно не виден. Местный лабиринт запутаннее, чем в Целни.

Здесь запах гниения перестал их преследовать. Чувствовался запах масла и катализатора, к которому начал примешиваться слабый запах ржавчины.

– Тяжёлый воздух, однако. И как вы в таких условиях работаете? – поморщился в темноте Шарнид. – Впрочем, при свете место, наверное, кажется более просторным.

– Факел-свечку здесь не зажжёшь. Что-нибудь может загореться.

– Именно. Фелли, нашла что-нибудь?

– Контактов в расположении не обнаружено.

– Ясно, тогда давайте тут немного походим, – кивнула Нина. – Если вчерашний контакт решил спрятаться, другого места вроде и не найти.

– Командир, ты нам поверила? – спросил Лейфон, удивлённо на неё глядя.

Обнаружила контакт Фелли, но видел его лишь Лейфон. Пятый взвод отнёсся к его словам с явным недоверием. Да он и сам не был уверен в реальности произошедшего.

– Конечно. С чего бы мне сомневаться в ваших словах?

– Ну да, – согласился Шарнид. – Не такие вы личности, чтоб такое выдумывать.

– К тому же я ожидала чего-то подобного.

– Что?

– Возможно, здесь ещё есть кое-кто живой – сам город.

– А…

Лейфон вспомнил электронного духа в облике маленькой девочки.

– Вы видели сознание города. Мне так кажется.

– Понятно…

– Сейчас главное – добраться до центрального механизма. Разделимся. Лейфон, я с Шарнидом, сам справишься?

Лейфон кивнул.

– Если ничего не найдём, встречаемся здесь через час. Вперёд, – скомандовала Нина, и он в одиночку отправился вглубь лабиринта сплетающихся труб.

***

– Как? – задала Лирин единственный крутящийся в голове вопрос.

Она не могла поверить, что перед ней Гахард Барен.

– Что ты… сделал? – произнёс Делк. Он беспокоился за стоявшую сзади Лирин и занял широкую стойку, направив меч на Гахарда. – Человеческая ли кэй течёт в твоём теле? Я слышал, твоя кэй-артерия повреждена…

Да. В результате боя с Лейфоном кэй-артерия Гахарда стала неработоспособна, а после приговора он потерял сознание и впал в вегетативное состояние. Как же Гахард смог оказаться здесь?

Дайта в виде закрывающего тыльную сторону руки наруча при нём не было, единственная рука висела безжизненно. Когда Гахард вышел на свет, оказалось, что на нём слишком тесная для него, изрядно поношенная больничная одежда. Она была вся помята и расползалась по швам. Когда-то под кожей, наверное, виднелись крепкие мускулы, но после длительной госпитализации от них не осталось и следа.

– Ты уже не человек, – прошептал Делк.

Главное – взгляд. Этот пронзающий взгляд, обращённый на Делка и Лирин, никак нельзя назвать человеческим.

– Не знаю, как ты перестал им быть, но зачем ты здесь?

Гахард молчал. Раздалось лишь животное рычание и скрежет зубов.

Лирин показалось, что рычание усиливается.

– Закрой глаза и заткни уши! – закричал Делк, и тело Лирин само выполнило команду.

Темнота вокруг них вдруг задрожала. К раздавшемуся грохоту прибавился крик Делка. Было слышно, как бьются тарелки и стаканы. Дрожь усилилась. Глаза и уши болели. Дрожь пробирала до мозга костей. Землю трясло.

Когда всё стихло, Лирин подумала, что лопнули барабанные перепонки. А потом… Раздался глухой удар о землю и чей-то стон, и она поняла, что перепонки в порядке. Лирин открыла глаза и увидела упавшего на колени Делка.

– Отец!

Его одежда порвалась, местами обнажая годами тренированное тело. По спине текла кровь.

– Кэй-рёв? – вымолвил он, не обращая внимания на потерю крови. – Не может быть, чтобы ты овладел секретом родоначальников Люкенсов.

Меч, на который он опирался, сломался под его весом. А это был не просто меч. Это был дайт. И так легко его не сломать. Вибрация разрушила связи на молекулярном уровне.

– Что… ты… – попытался сказать Делк и упал.

– Отец! – закричала Лирин, но он не ответил.

Вокруг него стала расползаться лужа крови, и Лирин побледнела так, будто кровь эта текла из неё.

– А… аа…

Она встала, сама не понимая, что делает, и нетвёрдой походкой направилась к Делку. Гахард перестал для неё существовать. Сначала она потеряла Лейфона, теперь человека, который был ей отцом, и потрясение от случившегося лишило Лирин способности воспринимать действительность.

– Отец…

Она потрясла Делка за плечо. Руку залило кровью.

– Не хочу… Не надо… Не уходи… – звала она, продолжая трясти Делка и по-детски мотая головой. – Вставай скорее. Отец… Надо… надо всех разбудить.

Она звала его, как в прежние времена, и плакала. Она всегда встаёт первой, тормошит Лейфона, отправляет его готовить завтрак и идёт будить остальных. Делк, хоть и военный, вставал тяжело, будить его всегда трудно. Вот и сейчас он просто спит. Конечно спит.

– Отец… – звала она.

Уши уловили снова нарастающий над головой рёв, но разум его отвергал.

Рёв почти достиг высшей точки. В этот момент перед Лирин появился зверь. Он встал перед Лирин, заслоняя её, а ветер колыхал его роскошную бледно-серебристую шерсть.

Туловищем он походил на собаку. Но это была не собака. Под шерстью скрывались необычайно длинные, вытянутые назад уши, а на конечностях виднелись пальцы, каких у собак не бывает. Длинные пальцы, похожие на человеческие, точнее даже на женские. Длинный хвост поглаживал Лирин по спине, словно успокаивая её. Пылающий взгляд глаз, так похожих на человеческие, обратился на Гахарда.

Гахард открыл рот. Внешняя кэй. Секрет Люкенсов, кэй-рёв. Испускаемый звук вызывает вибрацию, которая разрушает молекулярные связи.

Но вырвавшийся из открытого рта звук отозвался лишь эхом в ночи.

– Я смотрю, ты ознакомился с секретными записями отца? – раздался новый голос за его спиной.

Он обернулся. Саварис стоял, прислонившись спиной к остаткам сломанного забора.

– Впрочем, как иначе ты достиг бы таких успехов? Жаль только, что не сумел этого освоить ещё будучи человеком, да? А может наоборот, ты рад добиться того, чего не добился тогда? – поинтересовался Саварис и посмотрел на лежащего Делка. – Подавил вибрацию кэй-рёва приёмом внутренней кэй, предназначенным для запугивания? Хм. Сумел же мгновенно сориентироваться. Я бы сказал, сразу видно, кто Лейфона выучил. А ты преодолеть такую же вибрацию в противофазе, конечно, не способен.

Иными словами, Саварис только что погасил кэй-рёв Гахарда.

– Однако ты дал мне бесценный опыт. Я пользовался этим приёмом лишь против гряземонстров. А теперь узнал, как оно работает против людей. А главное, понаблюдал его применение, путь и неумелое, со стороны. Такой приём даже Лейфону не украсть.

– Лей…фон… – впервые заговорил Гахард, и Саварис улыбнулся.

– О, ты всё-таки помнишь? Я уж думал, не забыл ли ты его после столь длительного сна? Я полагал, что ты поведёшь себя именно так, когда оно в тебя вселится, но чуть-чуть побаивался, что ошибся. Не хотелось думать, что вместе с телом ослаб и дух, знаешь ли.

– Где… он? Лей…фон…

– А может наоборот, именно благодаря слабости лишь эта твоя упёртость поддерживает в тебе жизнь?

– Лей…

– Чего ты лишился – амбиций? Мечты? Способности к интригам? Всего сразу? Стремлений? Злости? Разве не говорил я тебе? Дело не в возрасте. Обладателями рождаются, Обладатель – это судьба. Это не вопрос времени. Понял ли ты наконец, что происходит, когда такие как ты лезут в эти игры?

– М… А… Ааааааааааааааааааааааааааааааа!

– Ха-ха-ха! Сердишься? Так иди же сюда. Буду твоим противником вместо Лейфона. Расправься со мной, и расчистишь себе путь в Обладатели.

Гахард бросился на него, Саварис отпрыгнул. Приземлился он уже по ту сторону забора, на улице.

– Давай за мной. Мы приготовили тебе арену.

В следующую секунду он исчез, а следом за ним исчез и Гахард.

А Лирин по-прежнему сидела рядом с Делком – просто сидела и смотрела на его спину.

– Отец… Кровь… кровь не останавливается…

Не останавливались и слёзы Лирин, капающие на её залитые кровью руки и колени. Зверь подошёл и слизнул слезу с её щеки. Лирин подняла взгляд. Позади зверя виднелся ещё один силуэт, человеческий.

– А…

– Всё будет хорошо, Ли-тян.

– Синола-сэмпай… как?

– Делка ещё можно спасти. Не тряси его больше. Если сломанные кости попадут в повреждённые органы, будет плохо.

– Сэмпай…

– Ты молодец. А теперь спи, – сказала Синола и, перегнувшись через зверя, погладила Лирин по голове.

Сознание тут же угасло, она провалилась в глубокий сон. Синола подхватила её прежде, чем она упала на Делка, и положила девушку на спину зверя.

– Хорошо бы сон излечил её травмы. Было бы слишком просто, – сказала Синола, затем резко выдохнула и вскинула голову. – Чёртов Саварис, специально мешкал. Без Грендана не успел бы.

Зверь по имени Грендан ласково потёрся об её руку.

Воздух вокруг них закружился.

– Ваше Величество…

В следующую секунду перед Синолой стояли трое, преклонив колени.

– Делка сразу в больницу. Девочку я доставлю в общежитие. Линтенс, «арена» готова? Ты на подстраховке, остальным отбой.

– Есть.

Двое тут же исчезли, повинуясь её приказам.

– Мда, сколько суеты, чтобы прихлопнуть какое-то насекомое, – проворчала она и окинула взглядом порушенное помещение. – Надо им компенсацию выплатить. И Делку как-то помочь. Королевский дом уже простил всех, кто связан с Лейфоном… Пожалуй, надо объявить публично, избавить девочку от страданий.

– Ваше Величество… – напомнила о себе оставшаяся женщина. У неё были длинные чёрные волосы, и чертами лица она в чём-то походила на Синолу. – Не пора ли вернуться во дворец?

– Уу… – протянула Синола с откровенно скучающим видом.

– Ваше Величество!

– Да лаадно, вы городом и без меня неплоохо управляете. Я там, наверное, ваабще не нужна.

– Перестаньте капризничать. Ну вы… правы, конечно. Всё будет хорошо и без вас. С городскими делами парламент и я всегда справимся. Но есть такая вещь, как обязанности.

– Если нужен символ, достаточно девочки, если надо общаться с народом, ты, Канарис, отлично справляешься – а не стать ли тебе настоящей королевой?

– Не шутите так, Обладатели мне не подчинятся. Так мы получим второго, а то и третьего Лейфона.

– Парень не из-за этого отбился от рук.

– Пусть так. Но судя по поведению Савариса, Ваше Величество должны постоянно обуздывать Обладателей.

– Оох… да уж, – вздохнула Синола, отводя взгляд на спящую Лирин. – Но ты и сама Обладательница. Сурово ты к себе.

– Вынуждена, после кое-кого.

– Ух, жестоко.

– Неважно, сбросьте скорее эту маску и возвращайтесь, – хмуро сказала Канарис и тоже исчезла.

– Мда…

Синола, оставшись одна, посмотрела в направлении места, где ей следовало быть, и задумчиво почесала голову.

– Легко сказать… – пробормотала она, усмехнувшись, и взяла Лирин на руки. – Зачем я нужна, если нет двенадцати Клинков?

Синола вдруг вспомнила слова Савариса.

– Говоришь, Клинками не становятся, а рождаются… Выходит, Лейфон не был моим Небесным Клинком? А вдруг… – она оборвала себя на полуслове и выбросила глупую мысль из головы. – Нет, что сделано то сделано.

Она словно стряхнула с себя оцепенение и вышла вместе с лежащей на руках Лирин и сопровождающим её странным зверем Гренданом через дыру в стене.

***

Саварис передвигался прыжками. Он нёсся сквозь ночь, время от времени отталкиваясь ногами от крыш и стен домов для корректировки курса.

Если он оглянется, то увидит Гахарда, преследующего его таким же способом. Замечательное зрелище.

– Да уж, умел бы ты так при жизни, я уделял бы тебе больше внимания, – жестоко улыбнулся Саварис и после очередного здания взлетел резко вверх.

Гахард последовал за ним.

Оказавшись на высоте, которой не достигает ни одно здание Грендана, Саварис мягко приземлился. Прямо на пустоту. Гахард тоже встал в воздухе.

– Разглядел, однако. Неплохо, – удовлетворённо кивнул Саварис.

Гахард зарычал, оглядываясь.

– Ты стоишь на стальных нитях Линтенса-сана. Они не толще паутины, но не волнуйся, их не так-то просто порвать. Если потеряешь равновесие и упадёшь, тебя разрежет на части под твоим собственным весом. Так что не забывай пускать кэй в ноги. Да, и не думай, что отсюда можно сбежать. Линтенсу-сану хватит мгновения, чтобы собрать все нити и раскромсать тебя на мелкие кусочки. Кстати, похоронить тебя планируем среди Люкенсов, – радостно сообщил Саварис, стоя на настоящей паутине из стальных нитей. – Но что я всё говорю и говорю, ты меня хоть понимаешь? Хоть бы имя моё выговорил, я бы порадовался. Был мне младшим товарищем, всё-таки. Я, правда, пальцем ради тебя не пошевелил. Зато брат с тобой возился, да и я как-то к тебе привык, так что хотелось бы услышать от тебя своё имя.

В ответ раздался лишь рык Гахарда.

– Неужто и моё имя забыл? Какая жалость, – сказал Саварис безо всякой жалости, натягивая кожаные митенки. – Тебя и правда поглотил гряземонстр.

Гряземонстр проник в Грендан месяц назад. Когда на город напала стая личинок, он нашёл брешь и проник внутрь. Мутация старой особи. Обладатели тут же обнаружили вторжение и кинулись в погоню, но необычный мутант владел способностью паразитировать на людях, потребляя их питательные вещества, и отыскать его было не так-то просто даже с помощью городских психокинетиков. Задачу по розыску возложили на Савариса, и он придумал план.

После нескольких происшествий удалось выяснить следующее: перед тем, как питание закончится, гряземонстр в теле носителя отыскивал нового носителя; в момент смены носителей психокинетики могут его обнаружить; вселившись, паразит начинает действовать под влиянием личности носителя. Тогда Саварис мобилизовал большую группу психокинетиков и стал ждать захвата очередной жертвы. Жертву, с учётом прошлых неудач, подготовили заранее – такую, поведение которой было бы несложно предсказать. Жертвой стал Гахард.

– Ты нам очень помог.

Гряземонстр в очередной раз ушёл, но приготовления Савариса сработали, и следующим носителем стал Гахард. Гряземонстр вселился в Гахарда, ненависть Гахарда передалась гряземонстру, и он стал выслеживать людей, связанных с Лейфоном. Тогда Делк его присутствие и почувствовал.

– Даже сейчас ты, как настоящий военный, служишь делу защиты города – разве не предел мечтаний?

Он вставил карты в тыльные стороны митенок. Дайт-карты. В обоих его сапогах уже находились такие же.

Об этом ли мечтал Гахард? О чём вообще мечтал Гахард, находясь в вегетативном состоянии, Саварис не знал. И ему было всё равно.

– Военный, неспособный драться с гряземонстрами – хуже отбросов. Старший товарищ приготовил для тебя великолепный финал, а ты даже спасибо не скажешь.

Гахард взвыл. Непонятно, исходила ли его злость от настоящего Гахарда или от вселившегося гряземонстра. Саварис лишь смотрел на Гахарда с холодным безразличием, а когда тот побежал на Савариса по стальным нитям – улыбнулся.

– Я, пожалуй, отнесусь к тебе серьёзно. Ресторейшен.

Руки и ноги вспыхнули, освещая всё тело. Вставленные в митенки и сапоги дайт-карты словно взорвались – их масса увеличилась, они восстановились, возвращая заложенную в них форму. Наручи с изящным рисунком закрыли тыльные стороны рук до локтей, так же образовались и поножи, и металлический свет дайтов разогнал ночную тьму. Небесный Клинок, по праву принадлежащий Саварису, обрёл форму.

Он неспешно поднял руку. Раздался звук, похожий на взрыв, и его рука блокировала кулак Гахарда.

– Неплохой выпад, – прокомментировал Саварис, словно размышляя, не поучаствовать ли в тренировке.

Ведущая рука Гахарда оказалась захвачена, и он нанёс удар ногой. Саварис на шаг отступил. Но Гахард не остановился. Он прыгнул и обрушил на противника серию ударов с воздуха, а после приземления на нить продолжил, нацеливая круговые удары ногами то в бедро, то в верхнюю часть туловища.

– Ха-ха-ха, молодец.

Гахард вращался волчком, нанося свои удары, и воздух вокруг него тоже стал завихряться. Иногда со стороны, противоположной бьющей ноге, прилетали воздушные лезвия. Безупречно выстроенные удары становились всё яростнее, воздушных лезвий становилось всё больше, но Саварис уклонялся от них ленивыми прыжками.

– У, весело. Не ожидал, что ты так великолепно освоишь Молниеносную Кату[1]. Жаль, брат не видит. Тебя уже в пример ставить можно, – сказал он, но с лица его не сходила улыбка. – Я мечтал хоть раз сразиться с однокашником в идеальной форме. Это одна из причин, по которым я выбрал тебя. И ты оправдал все ожидания. Я просто счастлив.

Саварис прыгал, Гахард крутился и преследовал. Последний явно не собирался дать Саварису разорвать дистанцию. Саварис блокировал круговой удар ноги наручем. Сила удара швырнула его в воздух. Гахард крутанулся на месте. Ударная нога собрала за собой завихрившийся воздух и швырнула этот воздух вместе с кэй, единым залпом.

В Савариса полетели многочисленные смертоносные лезвия. Но у него было что противопоставить невидимой человеческому глазу атаке – по-прежнему находясь в воздухе, он сделал глубокий вдох. Затем резко выдохнул и одновременно выпустил кэй, которая уничтожила все невидимые лезвия. Остался лишь печально завывающий вихрь.

– Кэй-рёв можно использовать и так, – радостно улыбнулся Саварис Гахарду, приземляясь на нить. – Знаешь, я мог бы сбить твою кэй и не дожидаясь завершения каты. Вот таким ветром…

Нижняя часть Савариса расплылась. Гахард инстинктивно скрестил перед собой руки. Раздался тяжёлый звук удара, и его тело взлетело в воздух.

– Приём называется Кэй Бушующих Ветров, слышал о таком? Секреты Люкенсов основаны на превращённой кэй, так что мы обычно обходимся и без ветра. Конечно же, поток, создаваемый катой, даёт вполне достаточную мощность. Поток Молниеносной Каты сам по себе является системой оттачивания кэй, каждое вращение добавляет мощи для заключительного выброса Кэй Бушующих Ветров. По-моему, у тебя неплохо получается, но я уже знал, что последует в конце – всё-таки против своей школы приём не так полезен.

Саварис опустил ногу, которой только что произвёл удар, и посмотрел на поднимающегося Гахарда.

Ого, подумал Саварис, увидев выражение на лице Гахарда. Грозный взгляд Гахарда-зверя вдруг смягчился, в нём проступили человеческие черты.

– Вижу, ты совсем отчаялся. Гахард сохранил остатки разума? Наконец-то осознал, какая пропасть отделяет тебя от Небесного Клинка? Понял ли наконец, что угрожай ты Лейфону или не угрожай, Клинка всё равно не получил бы?

– Я, я не… Я не… – донеслось из дрожащих губ Гахарда.

– О, похоже, у тебя ещё осталось разума на различимую речь.

– Я… не мог позволить. Чтобы мальчишка… Обладателем… на равных с юным учителем… получил Клинок раньше учителя… не мог позволить.

Взгляд Гахарда вдруг стал осмысленным. Он преодолел контроль гряземонстра? Не может быть… Саварис мысленно отбросил это нелепое предположение.

– Я решил… победить его, – продолжил Гахард. – Ему, должно быть, просто повезло… Не мог позволить мальчишке быть Обладателем… К тому же… он занимался грязными делишками…

– Довольно оправданий. Не позорься, – прервал Саварис, не желая больше слушать обреченную жертву гряземонстра. – Что ни говори, а Лейфона ты шантажировал. В случившемся виноват и ты сам. Хотя в основном, конечно, Лейфон. Но если он для тебя лишь ребёнок, почему ты грозил ему разоблачением перед боем, вместо того, чтобы молча скинуть его с пьедестала Обладателя?

Он чуть качнулся. Наполнявшая его тело внутренняя кэй выплеснулась наружу, воздух задрожал.

– Ты нарушил законы военных, а значит, ты не лучше него. Так останься хотя бы посмертно, в памяти брата, хорошим товарищем. И не бормочи всякую чушь.

– Нн, а, ооо…

После безжалостных слов Савариса лицо Гахарда исказила мука. Из его взгляда снова исчезла человечность. Глаза, только что совершенно не похожие на звериные, превращались в хорошо знакомые Саварису глаза гряземонстра. Одновременно стало преобразовываться и тело Гахарда.

– Всё-таки понял, что в человеческом теле со мной не сравниться. Вот только…

Гахард стал расти. Одежда окончательно порвалась, стала трескаться во многих местах и сама кожа. И всюду, где кожа лопалась, вылезала тёмно-красная плоть.

Превращение закончилось лишь когда его размеры втрое превышали человеческие. Из спины выросли огромные крылья, толстая чешуя покрыла всё тело, с лишившейся волос головы до пят. Вместо отпавших пальцев на руке появилось три длинных когтя, из вывернутых губ торчали толстые клыки.

Рёв прорезал тишину ночи. Рёв возвещал, что гряземонстр проник в Грендан, проник внутрь города, – но Саварис лишь холодно взирал на преображение.

– Если вы не справились с нами за пределами воздушного фильтра, на что ты рассчитываешь внутри?

С его лица исчезло всякое подобие улыбки. Взгляд стал похож на отточенный клинок, направленный на приближающегося с рёвом гряземонстра.

Гряземонстр ударил наискосок, через Савариса прошла тройка когтей. Разрезанный Саварис растворился в воздухе. Иллюзия.

– Гахард, моя последняя тебе услуга, – раздался голос одновременно со всех сторон.

Всюду, где звучал голос, стоял Саварис. Гряземонстра окружала армия – сотни Саварисов в различных стойках.

– Самый зрелищный приём Люкенсов. Исчезни.

Комбинированная кэй, Удар Тысячи. Саварисы пришли в движение. Такой атаке со всех сторон сразу гряземонстру нечего было противопоставить. Его колотили, били руками и ногами, пыряли, пронзали, калечили, рвали, ломали, разбивали. Бесчисленные удары обрушивались без перерыва, ломая толстый панцирь. У него не было даже времени взреветь от боли. Он превратился в послушную марионетку, беспомощно пляшущую под летящими со всех сторон кулаками. И всё же инстинкт самосохранения заставил нервную систему, доведённую до предела градом ударов, преобразовывать плоть. Это происходило там, где отвалившийся панцирь обнажил тёмно-красное мясо.

Град ударов на секунду прервался. Гряземонстр показал искажённое болью лицо Гахарда. Он просто умоляюще, с мукой в глазах, смотрел на одного из многочисленных Саварисов – быть может, не смог воссоздать голосовые связки.

– Зря стараешься, – отверг Саварис безмолвную мольбу младшего товарища.

А в следующую секунду кулак этого Савариса проломил и лицо Гахарда, и тело гряземонстра.

– Если б я мог на такое поддаться, не стал бы тебя использовать, – ледяным голосом произнёс Саварис.

Остальные в это время единым движением разорвали гряземонстра на части.

– Вот и всё… – беззаботно подытожил оставшийся в единственном числе Саварис, глядя, как куски тела падают вниз или, попадая на нити, превращаются в более мелкие. – Гроб надо будет как следует заколотить, больно вид у содержимого ужасный. Оно вообще в обычный гроб-то влезет?

Саварис некоторое время размышлял, подперев рукой подбородок.

– Ай, ладно, – отмахнулся он. – Отец разберётся.

Так, наверное, и будет.

Находившийся поблизости Линтенс наблюдал за падающими частями гряземонстра.

– Кончено, значит.

Он всё видел своими глазами, больше здесь делать нечего. Линтенс привычным движением свернул арену из стальных нитей, словно забыв о стоявшем на ней Саварисе. Тот, кажется, в падении сильно возмущался, но Линтенс не слушал. Если падение с такой высоты для тебя смертельно, Обладателем тебе не стать. Однако…

Его мысли перенеслись с трупа гряземонстра, который уже лежал на земле, к предшествовавшему бою. Саварис использовал Удар Тысячи. Лейфон самостоятельно изучил это приём и сделал его своим собственным. Секрет Люкенсов. Его нельзя выучить, просто скопировав внешние признаки. Даже Линтенсу недостаточно было просто увидеть приём, чтобы понять его суть.

– В понимании кэй-приёмов ему просто нет равных.

За исключением особых навыков наподобие стальных нитей Линтенса, Лейфон чуть ли не с первого взгляда понимал любой приём, выработанный в одном из многочисленных додзё Грендана, и превращал в свой. Сказать по правде, скорость, с которой он впитывал навыки, поражала Линтенса.

– Семя, разносящее мастерство Грендана за его пределы… Не такая ли участь ему уготована?

Думая о единственном ученике, которому он передал своё мастерство, Линтенс устремил взгляд за пределы города. Но там была лишь ночная тьма – словно глубокий чёрный ров окружал городской мирок.

***

Лейфон шёл сквозь зелёную тьму, вглядываясь в глубины отделения центрального механизма. Провести ночь в центральном механизме Целни для него было делом привычным, но гробовая тишина здешнего отделения пугала. Она ощущалась гораздо глубже, чем затишье в школе после занятий, её неприятный звон пронизывал всё тело.

– Есть что-нибудь?

– Нет, ничего.

– У меня тоже контактов нет, – сообщила Фелли, и голос её, казалось, звучал немного обеспокоенно.

Она уже не выказывала недовольства, которое проявляла в начале экспедиции, когда Нина и Лейфон отказались целиком полагаться на психокинетическое сканирование. Видимо, так сильно на неё подействовали события предыдущей ночи.

– Честно говоря, уже не знаю, чему верить – может, это они правы?

– Перестань, – ответил Лейфон, удивлённый такой откровенной слабостью с её стороны. – Я его видел. И сэмпаи нам верят.

Он начал беспокоиться, что Фелли всёрьёз упала духом.

– Фонфон, как думаешь, это и правда сознание города, о котором говорит командир?

– Понятия не имею, я видел только Целни. Но я ни разу не видел, чтобы она разговаривала или проявляла враждебность. Не могу точно сказать, права ли командир, но исключать такую возможность, думаю, не стоит.

– А я даже Целни не видела. Так что мне трудно поверить.

– Но я могу подтвердить, что то, что ты обнаружила, не было какой-то иллюзией. Я видел своими глазами. Ты и в моих глазах сомневаешься?

– Не сомневаюсь, но…

Этого ей было мало.

– Не всё ли равно, даже если не поверит вообще никто?

– Что? – переспросил из передатчика голос Фелли, в котором чувствовалось удивление от его внезапных слов.

– Я доверяю собственным чувствам. Даже если бы это была иллюзия, я буду рассматривать её как иллюзию, способную причинить проблемы. Так же я отношусь и к твоим словам. Ведь это благодаря тебе я дважды справился с гряземонстрами. Я сражался, полагаясь на твою информацию, и остался жив. И знаю, что могу тебе доверять и дальше. И командир знает, и Шарнид-сэмпай. Тебе верят все.

– По-моему ты всё в одну кучу свалил, – надулась Фелли.

– Но в этой куче ни капли лжи, – улыбнулся Лейфон и зашагал вперёд.

Переплетающихся хитрым образом труб здесь было гораздо больше, чем в Целни, и они ограничивали обзор. Лейфон шёл вдоль труб и думал, какой адский труд, должно быть, представляют наладочные работы в этом лабиринте.

– Ой…

– Что случилось?

– Был контакт.

– Где? – спросил голос Нины – на этот раз разговор, по-видимому, транслировался всему взводу.

– Подождите, координаты…

Внезапно наступила тишина.

– Фелли? В чём дело? Ответь, – позвала Нина, но её голос донёсся с помехами.

– Тут что-то не так, – послышались сквозь те же помехи слова Шарнида – казалось, он где-то далеко…

А потом вдруг…

– А?

Лейфон оказался в полной темноте, а из передатчика перестали доноситься даже помехи.

– Фелли, что случилось? Фелли?! – пытался докричаться он, но его голос, казалось, уходил в никуда.

Он остался наедине с темнотой.

Примечания

1. Ката – формализованная последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым противником или группой противников.