5. Два боя
— Ты… уезжаешь? — тихо спросила Мэйшэн, выплакавшись.
Они проехали несколько остановок, но никто не сел.
Её слова потонули в стуке колёс.
— Что?
— Всё-таки странно выписываться в день операции. Ты куда-то едешь?
Лейфон даже не подумал что-нибудь соврать. Разве она поверит, если сказать «нет»? Конечно, не поверит.
— Угу.
Поэтому он кивнул. Мэйшэн смотрела на него. Глаза красные от слёз, рот открыт, чтобы что-то сказать, — но она передумала.
— А без тебя там никак?
— Думаю, в каком-нибудь другом городе я был бы не нужен.
Но в Целни нет опытных военных. А для студентов-военных бремя слишком велико. В бою со старой особью он сказал, что они могут её одолеть, если готовы пожертвовать половиной города. Наверное, и правда могут. Но после такого город с большой вероятностью станет непригоден для жизни. А главное, позже на город может обрушиться следующий кризис… и необязательно в виде гряземонстров. Город может оказаться не в состоянии самостоятельно обеспечить жизнедеятельность своего населения. Может начаться что-то вроде гренданского продовольственного кризиса. Грендан тогда как-то справился. Но справится ли Целни?
Выходит, они смогут разве что чуть отсрочить конец.
— Если возьмусь я, всё будет хорошо… Звучит хвастливо, да?
— Да… немножко.
— Да уж.
На самом деле не немножко. Это Лейфон понял уже давно.
— Я не горю желанием всех защищать. Я ведь говорил, что ищу путь вне Военного Искусства? И продолжаю искать. И если следующий военный турнир пройдёт как надо, я вернусь на общие науки.
— А ты можешь?
— Думаю да, ведь на военный факультет меня перевёл президент, а он школу окончит.
— Но ведь…
— Я хочу начать здесь.
Он примерно догадывался, что хочет сказать Мэйшэн. И не хотел этого услышать.
— Когда я уехал из Грендана, мне больше некуда было идти.
Только здесь он сдал экзамен на стипендию. Ему пришлось уехать из Грендана, а из-за проблем с успеваемостью и деньгами выбирать пункт назначения не приходилось. Так Лейфон приехал в Целни.
— Но теперь всё немного иначе. Мне хочется что-то начать здесь, где есть ты, Накки и Ми, есть командир и все остальные.
А для этого надо, чтобы город жил.
— И ради этого я сделаю всё, что могу.
— А я… что-нибудь могу? — спросила Мэйшэн, и Лейфон посмотрел на неё. — Я… не могу воевать, но вдруг я что-нибудь могу для тебя сделать?
— …
— Пусть ты считаешь, что делаешь всё ради себя, но под твоей защитой оказываемся мы все… так что я тоже хочу чем-нибудь помочь тебе, Лейтон.
— Спасибо.
— Потому… потому что… я, я… — пыталась она что-то сказать, но покраснела и опустила голову.
— Тогда у меня к тебе одна просьба.
— Что?
— Могу я тебя попросить зайти к командиру и остальным — можно после боя — и кое-что передать? — сказал Лейфон и изложил послание.
Послание оказалось весьма коротким.
— И всё?
— Угу, командир точно поймёт, — заявил он, и Мэйшэн пристально на него посмотрела.
— Ты в неё веришь.
— Да, — кивнул Лейфон и неловко улыбнулся, смущённый собственной честностью.
***
Так Мэйшэн и оказалась перед раздевалкой. По дороге её остановил знак, воспрещающий вход посторонним, но, к счастью, она встретила Мифи, и та договорилась с сэмпаем, возглавляющим оргкомитет.
— Мэй… Что-нибудь случилось?
Мэйшэн оцепенела, почувствовав напряжённую обстановку в раздевалке, но тут же собралась с духом и подошла к Нине.
— П-прости…
Нина думала, что Мэйшэн подойдёт не к ней, а к Наруки. Командир удивилась, но сделала глубокий вдох и мягко спросила:
— Что такое?
Мэйшэн пристально смотрела на старавшуюся выглядеть дружелюбной Нину. Это она, Нина Анток.
Они не впервые встречаются. Совсем недавно Мэйшэн была на их тренировочном лагере, а до того — на вечеринке, где они праздновали свой триумф. Но сейчас ей впервые захотелось рассмотреть Нину.
Вот она, Нина Анток. Та, в кого верит Лейфон. Тоже военный, но вряд ли сильнее Лейфона, и прошлое её вряд ли удивительнее, чем у Лейфона… Вряд ли, думала Мэйшэн. Но он верит. Она не могла понять, почему.
— Тут… Лейтон просил передать сообщение.
— Сообщение? — наклонила голову Нина, глядя на смутившуюся Мэйшэн. — И что за сообщение?
Она набрала в грудь воздуха и выпалила на одном дыхании:
— Поговори с президентом и отправляйся к Целни. Там никто, кроме тебя, не поможет.
— К Целни?
Вопрос задала Наруки, но интересовал он и остальных. Она наклонила голову, чувствуя, что чего-то не понимает.
— А мы разве не в Целни? — спросила Мифи. — В каком смысле?
— Не знаю… — растерялась и сама Мэйшэн.
— Поговорить с президентом, значит? — сказала Нина, и все повернулись к ней.
Похоже, она сумела что-то понять, пока остальные ломали головы.
— Нина, ты что-то поняла? Я вот смысл понял не очень, а ситуацию — отлично, — пожал плечами Шарнид.
— Это мы и без тебя знаем, — прошипела Фелли. — Достаточно и первой части послания.
— Н-на этот раз я ни при чём! — испуганно завопил Харли, хотя до этого — даже во время приступа ярости у Дальшены — с невинным видом проверял дайты команды. — То есть… как? Неужели так и было? А… да ведь сегодня Кирик вроде в лаборатории был. Аа… Да неужели он… Ух, хитрюга!
Нина сердито посмотрела на проговорившегося Харли.
— Проблема не в этом. Мда.
— Да уж… слишком он добрый, — прошептала Фелли и достала дайт с лежавшей на скамейке портупеи. — Время дорого, отправлю терминалы.
— Спасибо. Постарайся как можно быстрее установить связь с Лейфоном.
— Утром его оперировали, так что вряд ли он далеко уехал. Вполне успею догнать.
— А ведь и правда!
— Так что делать будешь? — спросил Шарнид.
— Я знаю, куда идти, — сказала Нина, не оборачиваясь. — Будьте готовы выдвигаться, указания дам позже.
— Есть, — ответил Шарнид, и она вылетела из раздевалки.
В помещении остались Фелли, восстановившая дайт и отправившая терминалы, Шарнид, пододвинувший к себе портупею и прилёгший на скамейку… Рядом стояли ничего не понимающие Наруки с Мифи, и ещё Мэйшэн.
— Слушай… а что случилось-то? — растерянно спросила Наруки у Шарнида.
— Дурака он валяет, вот что.
— А?
— Он правда… поехал сражаться?
Наруки с Мифи удивлённо уставились на Мэйшэн.
— Он тебе что-то сказал? — спросил Шарнид.
— Сказал, что хочет начать здесь… и защитить.
Шарнид устало вздохнул.
— Ответ в его стиле. Вот ведь, такую фигню творит как ни в чём не бывало.
— Подождите… минутку, — сжала себе виски Наруки, не успевая следить за событиями. — Что сделал Лейфон? С кем сражаться?
— Да скоро узнаем.
Шарнид посмотрел на Фелли. Терминал ожил, словно ждал этого момента.
— О, вы уже в курсе? — раздался в раздевалке немного грустный голос Кариана.
***
— Ничего мы не в курсе! — рявкнула бегущая по крышам Нина.
Выйдя с боевой площадки, она уточнила курс на пункт назначения и запрыгнула на крышу. Если с помощью внутренней кэй бежать по земле, она переполошит студентов-гражданских, к тому же они будут мешать. Если же бежать по крышам, препятствий не будет.
— Зачем вы втянули Лейфона?
— Я и сам был бы рад, если бы он мог сосредоточиться лишь на военном турнире, — искренне сказал Кариан. — Но обстоятельства не позволяют.
— Да что опять стряслось? — вскричала Нина, перебивая его — она была в ярости, что Лейфона просто взяли и отправили на бой.
— Город обезумел.
— Что вы сказали?
— Я говорю, город обезумел.
Казалось, Кариан сам ещё не осознал до конца значение этого факта. Голос у него был сердитый.
— Он словно хочет броситься в стаю гряземонстров. Думаешь, я могу так просто об этом рассказать?
И правда, если гражданские узнают, начнётся паника.
— Да, но…
— А иначе снова… Думаю, тех личинок мы все надолго запомнили. Мы — сборище детей, не более. Даже бой с личинками даётся нам нелегко. Да что там, без Лейфона-куна мы просто пошли бы на корм.
Она бежала, закусив губу, и не отвечала. Да, наверное, они не могут противостоять гряземонстрам в открытом бою. Нина не смогла пробить жёсткий панцирь. Личинок удавалось опрокидывать ударами по панцирю, но если бы её удар мог ломать панцири, сражаться было бы легче. Позже её план помог Лейфону в бою со старой особью, но смогла бы она осуществить этот план собственными силами? А если и смогла бы, кто ещё свалит одним ударом старую особь, гораздо более сильную, чем личинки? Кто? Есть в Целни военные, которым такое под силу? На ум никто не приходил. Нина вообще не слышала, чтобы кто-нибудь добился выдающихся успехов в той битве.
— Без него проблему не решить. Неоспоримый факт.
— Кх…
Казалось, Лейфон от неё всё дальше. О разнице в их силе Нина знала давно. Он стоял на высоте, которую не так легко достигнуть. И она старалась догнать Лейфона… но теперь эта задача стала казаться неразрешимой.
Она замедлилась.
— Но ведь…
— Он попросил сделать необходимые приготовления на случай, если вы захотите поехать, — сказал Кариан приунывшей Нине, отчего она встала на месте.
— Что?
— А о том, что именно он задумал, спросите его лично. Ну так что? — спросил он, и воцарилось молчание.
Остальные тоже должны были слышать его голос, но никто не ответил. Все ждали Нину.
— Я не поеду.
— Уу… — оживился Кариан. — Непохоже на тебя.
— Мне надо сделать кое-что другое.
Никто кроме неё. Так сказал Лейфон. Отправляйся к Целни… Сознание города в виде электронного духа тоже звали Целни, её имя и есть имя города — наверное, почти все знали это в теории, но не на личном опыте. Вот что означают слова Мэйшэн.
Нина снова побежала. Лейфон доверился ей. Если с электронным духом Целни что-то не так, кроме Нины никто не поможет. А значит, она обязана.
— Эй. А нам что делать? — спросил Шарнид через терминал. — Помощь нужна?
— Не знаю. Но… вряд ли там понадобится поддержка. Езжайте к Лейфону.
— Есть… Веришь ему?
— Конечно, — ответила Нина, удивлённая необычным вопросом Шарнида.
— Не знаю, что ты задумала… но удачи тебе.
— Действуй как сочтёшь нужным, — сказал Кариан, и она сделала длинный прыжок.
Перемахнув несколько зданий, Нина приземлилась.
Она, пожалуй, впервые оказалась здесь днём. Вход в отделение центрального механизма.
Нина прошла в дверь с надписью «служебный вход».
***
С момента обнаружения ушло время на то, чтобы оповестить, и время, чтобы подтвердить информацию. Потом ещё четыре часа на лэндроллерах, прежде чем они прибыли на место.
— Вон там, ага.
Они спешились в тени каменного выступа, усилили зрение и стали наблюдать за пунктом назначения. Ближе не подобраться, вокруг лишь иссушенная пустошь — а посреди неё словно выдолбленное в земле углубление, возможно от просевшей земли. Там, на склоне, шевелилось множество наполовину зарывшихся в землю огромных существ. Гряземонстры.
— Первая или вторая стадия… — прошептал Лейфон.
— Как-то так, ага, — кивнул Хаиа.
Похоже, матка родила личинок здесь, под землёй. Скорее всего, поблизости не прошёл ни один город, и матка стала пищей личинок, а потом они до самого взросления яростно пожирали друг друга.
— Двенадцать штук, — доложил механический голос Фермауса.
— Как и предполагалось, ага.
Сразу после рождения их, скорее всего, было несколько сотен, но они умирали, пока не научились потреблять загрязнители, и поедали друг друга. Двенадцать особей — повзрослевшие победители в этой страшной борьбе за существование — почуяли приближение любимой пищи, города, и начали выходить из спячки.
— Задержись мы самую малость, они двинулись бы к городу, ага — сказал Хаиа, одновременно делая жест рукой, и стоявшие за его спиной подчинённые разошлись. — Итак… мы берём на себя половину, шестерых. Как договаривались, ага.
— Знаю, — спокойно кивнул Лейфон и достал с портупеи адамантовый и сапфировый дайты.
Концы рукояток, как и прежде, соединялись. Он их и соединил, а потом вставил в отверстия нужную ему комбинацию дайт-стиков, согласно указаниям.
Кариан объяснил положение дел. Салинванские Наёмники разъезжают по городам на собственном хоробусе, и за деньги города могут нанять их для борьбы с гряземонстрами или участия в войнах. Кариан тоже вёл переговоры с Наёмниками по поводу гряземонстров. Но Хаиа запросил неподъёмную для Целни сумму.
Основными источниками дохода школьного города являлись исследования и новые технологии, а также способствующие их развитию данные экспериментов и испытаний. Город можно было назвать сборищем дилетантов, однако у здешних старшекурсников хватало знаний, чтобы работать исследователями в любом городе. Результаты местных исследований и разработок служили основой для открытий и инноваций в своих отраслях, а данные самих экспериментов и испытаний ценились исследовательскими институтами других городов. Доходами с продажи такой информации и жил школьный город. Однако извлечение прибыли не может быть целью школьного города. Большая часть доходов тратилась на обеспечение жизни студентов.
Вот и выходило, что финансовое положение Целни не позволяет выплатить затребованную Хаиа сумму. И тогда они с Карианом выработали и привели в исполнение компромиссный план. Кариан называет приемлемую для него сумму, а Хаиа определяет число наёмников, которых сможет за эту сумму поднять. От числа мобилизуемых наёмников зависит, сколько гряземонстров за раз они возьмут на себя, а с остальными Целни разбирается своими силами.
Так и договорились. «Силами» Целни был Лейфон.
— Половина ваша. Резвитесь как хотите.
— Как же ты меня бесишь, — нахмурился Хаиа, но Лейфон уже не слушал.
— Не стоит. Таковы те, кто допущен к Небесному Клинку, — успокоил предводителя Фермаус. — Если ты держишь Небесный Клинок, по силе тебе нет равных. На поле боя ты всегда один, сколько бы соратников тебя ни окружало. Такова участь Обладателя. Встать рядом дозволено лишь другому Обладателю.
Хаиа фыркнул, явно жалея, что не может сплюнуть.
— Итак, сотрудничества не ждём. Будь Небесный Клинок у меня, я бы таким не стал, ага.
— Надеюсь. И я, и Рюхо.
Лейфон уловил в сказанном глубокий смысл, но вопросов задавать не стал. Он зафиксировал дайт-стики в отверстиях и пустил кэй.
— Ресторейшен, AD.
Адамантовый дайт начал меняться, отреагировав на восстанавливающее слово. Резко увеличившийся вес нагрузил руку.
— Ах ты… — нахмурился Лейфон, увидев восстановленный меч.
Других упрямыми называет, а сам, оказывается, не лучше.
В его руке оказался меч, действительно меч. Лезвие чуть изогнуто с одной стороны, но это лезвие меча. Лейфон видел по форме. Упор делался больше на прочность, чем на остроту, и в клинке не ощущалось изящности, присущей лишь катане. Ладно, с клинками такой формы он и раньше работал. К тому же, так и правда легче прорезать твёрдый панцирь гряземонстра.
— Ну что…
Пора, пожалуй, мысленно сказал себе Лейфон. На секунду он забеспокоился о незащищённом тыле, но угрозы сзади не чувствовалось.
Справилась ли Мэй? Вряд ли она проигнорировала просьбу, но во время боя взводов попасть в раздевалку непросто. Вот если бы как-то их вызвать…
— Ты погоди немного. Пусть ото сна очухаются, мягче будут, ага.
В спячке гряземонстры становились очень твёрдыми — наверное, как-то наращивали толщину панциря. Когда же они начинали двигаться, становились мягче — видимо, чтобы не стеснять движений. Говорили ещё, что такой механизм позволяет не быть съеденным сородичами во сне, но никто не знал, правда ли это…
Гряземонстры, должно быть, уже почуяли приближение Целни, и теперь извивались, наполовину врытые в землю. Вероятно разминали панцири для большей подвижности.
— Как знаешь, я со своей половиной управлюсь.
— Бесишь ты меня. Лучше сядь и посмотри, что такое настоящая команда, ага, — заявил Хаиа, восседая на вершине огромного камня, и Лейфон не собирался его слушать, но…
«Прошу, подождите немного», — остановил Лейфона раздавшийся из терминала голос Фермауса.
Лейфон посмотрел на Хаиа, но тот на голос не отреагировал.
«Сейчас я говорю только с вами».
— Почему? — тихо спросил Лейфон.
«Хаиа интересовался вами. Рюхо часто говорил о Делке. И когда вы, его ученик, стали Обладателем, Рюхо обрадовался как за себя».
В механическом голосе каким-то образом ощущалась нежность.
— А вы…
«Я знал его с детства. Он был гораздо старше меня, но я знал и его и Делка. Интересно, узнал бы меня Делк сейчас?»
Лейфон вспомнил облик, который Фермаус скрывал под маской.
«Мне тоже хотелось с вами встретиться. Однако возвращения в Грендан в ближайшее время не предвиделось, и я отказался от этой затеи. Я и помыслить не мог, что обстоятельства сложатся вот так».
— Что Её Величество будет делать со Свергнутым? — спросил Лейфон то, чего не мог спросить у Хаиа.
Именно существование Свергнутого породило нынешние беды. И лучше всего, конечно, было бы от него избавиться, но увезти его хотят в Грендан, чему, наверное, не слишком рад даже Кариан. В Грендане Лирин и Делк.
«Так, что она будет делать… я и сам хотел бы узнать. Но Салинванских Наёмников сформировали именно для того, чтобы найти и доставить Свергнутого. Меняются лидеры, но не задание — это, видимо, секрет не одной тогдашней королевы, а всего королевского дома».
— И всё это время Наёмники выполняли задание и занимались поисками?
«Так… пока был жив основатель, людьми ещё двигало какое-то чувство долга, но с поколением Рюхо от долга, кажется, мало что осталось. Рюхо ведь вообще не имел такого стремления, вступая в Наёмники».
— Как?
«Он просто хотел посмотреть мир».
Неожиданный ответ лишил Лейфона дара речи.
«Он часто говорил, что своим поступком лишил Делка выбора. И очень обрадовался, услышав, что ученик Делка стал Обладателем»
А этот ученик опозорил Делка.
«Поэтому Хаиа тебя ненавидит».
— За что?
На секунду Лейфон подумал, что дело в имени Сайхарденов, которое он запятнал.
«Не за это», — ответил Фермаус, словно прочитав мысль Лейфона.
Скорее всего, увидел выражение его лица в скоупе.
«Хаиа родился не в Грендане. Рюхо взял его, сироту, в одном из городов-нанимателей. Хаиа тогда был дерзким мальчишкой, но сила Рюхо впечатлила его — а потом он привязался к Рюхо как к родному отцу. Разве приятно видеть, как родитель открыто гордится чужим ребёнком?»
— Не знаю.
Лейфон тоже сирота. Он не понимал таких отношений. Но помнил, что не очень радовался, когда Делк хвалил других учеников.
«Хаиа хочет поймать Свергнутого и привезти в Грендан. Всё ради Небесного Клинка. Хочет доказать, что ученику Рюхо под силу всё то, что под силу ученику Делка».
Фермаус по-настоящему рассмеялся. Приглушённый механический смешок звучал очень странно, и чувствовалось в нём какое-то смущение. Нежность? Нет… не совсем…
Лейфон ломал голову в поисках точного слова, когда из терминала вдруг послышались шумы.
«Что ты делаешь?» — произнёс ледяной голос.
Но вопрос был привычный и нёс успокоение.
— Фелли… сэмпай, — поспешно добавил он, вспомнив, что Фермаус всё слышит.
«Мои терминалы ещё в пути. Так что я позволила себе одолжить ваш», — сказала Фелли с недовольством в голосе.
«Невероятно», — вмешался механический голос.
Каким-то образом получилось, что на терминал рядом с Лейфоном воздействовал психокинез двух человек.
«Вы не блокировали мой психокинез, а подстроились под него. Удивительно. Ставить психокинетические помехи могу и я, но о таком захвате ни разу не слышал».
«Извините… — сказала Фелли восхищённому Фермаусу, и эмоций в её голосе было меньше, чем в механическом. — Мне надо обсудить с этим неизлечимым дураком его дурость. Посторонних попрошу удалиться».
«А…»
Голос Фермауса тут же оборвался. Похоже, он напрочь лишился терминала. И хотя Фелли не было рядом, получалось, что Лейфон остался с ней наедине. Он занервничал, ощущая себя чрезвычайно неловко. Он чувствовал гнев Фелли.
— Ээ… прости.
«Начал с извинений, похвально. А может, думаешь, что если сразу извиниться, легко отделаешься?»
— У…
«Ну ладно. Ситуацию я поняла. За уровень Целни просто стыдно».
— Вовсе нет, — покачал головой Лейфон, испытывая в то же время облегчение от её понимания. — Вы школьный город. Это нормально.
«Вот беда», — прошептала Фелли.
Она рассказала о Нине и остальных, а потом спросила:
«Так зачем ты их позвал?»
Если задача не по зубам студентам-военным, им здесь делать нечего.
— Чтобы смотрели.
«Смотрели?»
— На бой с гряземонстрами. Мой стиль боя вам точно бесполезен. А вот стиль Наёмников пригодится. Фелли, было бы здорово, если бы ты могла вести запись.
В Грендане молодым военным перед тем, как выпустить их на поле боя, показывают сражение профессионалов с гряземонстрами. Вступить в бой новичкам дозволено лишь после того, как они вдохнут воздух битвы, ощутят собственной кожей жуткое величие гряземонстров. Так можно заранее подготовиться, представить, как вести бой. В Грендане это стало традицией, поскольку город часто вступал в бой с гряземонстрами.
«Извлечь данные из моей головы на носитель не так-то просто… а вот запись изображения с фейс-скоупов осуществима. Скажу брату, чтобы устроил».
— Спасибо. Командир обидится, если все увидят, а она нет…
«Теперь у меня соблазн ничего не записывать».
— Что?!
«Шучу. Сейчас передам остальным».
— Хорошо. Скажи, чтобы нашли точку, откуда есть обзор, и ждали там. Сколько надо времени?
«Обзор будет сразу, но если подождёшь ещё немного, придут мои терминалы и будет запись со всех направлений».
— Так и поступим, — кивнул Лейфон, оценив состояние гряземонстров.
«Тогда этот терминал оставлю тебе в помощь», — ответила Фелли, и изображение на фейс-скоупе на секунду померкло, а потом стало ярче прежнего.
— Слушай, а так лучше.
«Лесть тебе не поможет. И ещё, ты не в лучшей форме, так что не перенапрягайся».
— Знаю.
Она замолчала — видимо передавала сказанное остальным.
— Так…
Всё почти готово. В остальном дело за командиром. Лейфон не знал, за что волнуется больше — за неё или за предстоящий бой с гряземонстрами.
***
На самом деле там всё уже решилось. Фелли специально не стала говорить.
Нина спустилась в отделение центрального механизма на давно уже знакомом лифте, больше похожем на железную клетку, и понеслась к ядру.
Был ещё вечер. Для мусорщиков рано. Обслуживающие центральный механизм инженеры в это время обычно в комнате отдыха. И Нина мчалась по безлюдному отделению сломя голову, со всех ног.
Целни обезумела. Невозможно поверить, что этот электронный дух — маленькая девочка — обезумел. Но так и есть — город не только не избегает гряземонстров, но идёт прямо на них. Они прямо по курсу города, Лейфон будет с ними биться. Да что, чёрт возьми, случилось?
Нина затем и бежит, чтобы понять, так ли это, и что-то сделать, если это так — но не в силах подавить сомнения. Эта милая девочка… Отношения их завязались ещё когда Нина только поступила и устроилась на уборку отделения. Пусть они знакомы не так долго, как с её другом детства Харли, но Целни была первой, с кем Нина подружилась после приезда, и в этом смысле электронный дух, принявший вид маленькой девочки, играл в жизни Нины важную роль, независимо от давности знакомства.
— Случилось что-то ужасное.
Не может такое происходить по воле Целни.
Эта мысль потрясла Нину. Она почти сразу остановилась. Кое-что вспомнилось.
Перед ней высились массивные плиты ядра. Ядро — это и есть холм из множества слегка изогнутых плит. Обычно Целни внутри.
— Целни! — звала Нина, обходя плиты.
Она сделала круг, но входа не нашла. Оставалось только звать.
— Целни!
Её голос тонул в шумах центрального механизма. Пока она кричала, в груди возникло какое-то чувство. Сердце забилось быстрее. Казалось, что вся кровь хлынула к груди и вот-вот взорвётся. Это от волнения?
Она возбуждена. Поняв это, Нина прижала руку к груди.
— Что со мной?
Организм возбудился вопреки её желаниям и обстановке. Возникло неприятное ощущение, что он живёт своей жизнью, и Нина ничего не могла с этим поделать. Появилась температура, кровь, казалось, отхлынула от головы.
— Кх…
Ноги подкосились, и Нина схватилась за плиту. И…
— Ай!
Опора исчезла, Нина потеряла равновесие. И упала. Падая, она поняла, что половина плиты, на которую она опёрлась, сложилась внутрь и открыла проход. Нина мгновенно сгруппировалась и заскользила. Пол в этом направлении наклонялся под крутым углом. Раздался хлопок — провалившаяся плита встала на место — и Нина покатилась вниз в наступившей темноте.
— Ух!
Она ударилась плечом об пол и остановилась. Кувыркалась она недолго — раз пять, не больше. Даже с учётом того, что какое-то время она скользила, высота была небольшой.
— Я… внутри?
Она и представить не могла, что вот так попадёт внутрь.
Нина поднялась на ноги и осмотрелась. Когда она падала, ей показалось, что здесь темно — но темно не было. В центре достаточно небольшого пространства сиял тусклый свет. Свет пульсировал, менялся с голубого на золотистый и обратно, мягкими волнами разгоняя темноту вокруг.
От такого мерцания кружилась голова, сердце до сих пор колотилось, и Нина почувствовала себя нехорошо.
— Ты здесь?..
Казалось, в голове вертится маленькая карусель. Внутренняя кэй не помогала прийти в себя, и Нина с трудом заковыляла к источнику света.
Как она уже заметила, пространство было не очень просторным. Отчётливо разглядеть, что находится в центре, удалось почти сразу.
— Целни!
На большом пьедестале лежал алмаз. Высотой пьедестал был примерно Нине по пояс, диаметр такой, что охватить могли бы четыре-пять взрослых людей. Алмаз — необработанный. Будто его положили сюда сразу после добычи. С подножия пьедестала выходило несколько труб, которые тянулись куда-то наружу. На алмаз местами налипли тёмные камешки, но сам он был прозрачен, словно водная гладь.
Внутри была Целни. И не одна.
— Что это? — произнесла Нина и поняла, что голос дрожит.
Целни смотрела куда-то вдаль невидящим взглядом. Нина не знала, как девочка попала внутрь, но сейчас она висела неподвижно, раскинув руки и ноги. Словно мёртвая, подумала Нина, и по спине пробежал холодок.
— Что ты здесь делаешь?
Позади Целни стоял некто огромный. Роскошная золотая шерсть и длинные ветвящиеся рога одним своим видом внушали трепет.
Козёл. Свергнутый. Он стоял внутри камня, вместе с неподвижной, словно умершей, Целни.
— Мерзавец… Что ты здесь делаешь?! — крикнула Нина и выхватила дайты.
Дайты восстановились, ярость прогнала головокружение, потекла кэй. Нина занесла оба железных хлыста над головой и ударила по камню. Раздался громкий звон. Жёлто-голубая пульсация на секунду померкла, но тут же восстановилась.
— Кх!
Нину отбросило, она перевернулась в воздухе и приземлилась на ноги. Она снова стала наносить удары, но на камне не появилось ни царапинки. Нет… Перед самым ударом что-то её отталкивает… Так ей казалось.
Что это? Чёрт. С ней должен быть терминал Фелли. Можно попросить её проанализировать, а может, уже и просить не надо.
Но Нина промолчала. Уже подумав об этом и машинально собираясь позвать Фелли, она прикусила язык и сделала глубокий вдох.
Лейфон тоже один, подумала Нина. Секунды хватило, чтобы забыть свой гнев. Неприятные ощущения исчезли. Кэй течёт, это хорошо.
На алмазную тюрьму она больше бросаться не стала. Так и Целни можно навредить. Всё-таки это, как ни крути, ядро центрального механизма. Его разрушение может вызвать сбой в работе города. Горячиться нельзя. Быть может Нина, на мгновение забывшись в ярости, чуть не разрушила сам город. Мысль привела её в ужас. Но что же тогда делать?
— Тело… — раздался внезапно голос в голове, и у Нины перехватило дыхание. — Тело моё уж сгнило и стало непригодно. Я есть дух, обращённый в огонь безумной ненависти. Новому мне для новой цели нужен хозяин. Я ищу того, кто жаждет огня. Я поведу того, кто жаждет огня. Я приду к тому, кто достоин моего духа. И стану я мечом, сметающим прах Игнатия, и обращу в пепел всех врагов хозяина.
Лейфон эти слова уже слышал, там, в городе, которым управлял ставший ныне Свергнутым электронный дух. Но Нина слова Свергнутого слышала впервые.
— Это ты… разговариваешь? Прах Игнатия? О чём ты? — растерялась она, совершенно не понимая сказанного.
Но растерянность тут же прошла. Слова были непонятны, но кое-что Нина поняла. В том числе благодаря тому, что услышала, когда Свергнутый вмешался в бой с десятым взводом.
— Ты ищешь, кого использовать для боя с гряземонстрами? Даже Целни подойдёт для твоих целей?
— Чтобы заполучить того, кто пригоден для моего духа, я порождаю события.
— Что…
— Обстоятельства вынудят людей меняться, расти, — Свергнутый замолчал, ограничившись этим ответом.
Меняться, расти… Нина размышляла недолго. Она поняла сразу.
— Неужели… ты ради этого сталкиваешь нас с гряземонстрами?!
В навязанном им бою люди, конечно, станут сильнее. Иначе не выжить. Внутри кочующих городов, под защитой электронного духа, они как-то справляются с изредка встречающимися опасностями, но что будет, если эту поблажку в виде электронного духа убрать? А если, хуже того, город по собственной воле пойдёт навстречу гряземонстрам? Люди вынуждены будут постоянно сражаться с ними.
— Это безумие… Город погибнет.
Бой с гряземонстрами сопровождается постоянной угрозой разрушения города. Потому региосы и двигаются так, чтобы избежать их.
— Если явится тот, кто пригоден для моего духа, прах Игнатия спасёт в разы больше людей.
— Иди…отская теория, — простонала Нина.
Получается, чтобы заполучить носителя, допустимо уничтожить Целни. А ведь недавно Свергнутый вселялся в Дина, стремившегося Целни защитить.
— Думаешь, мы здесь твой произвол терпеть будем? Отпусти Целни!
Нина почувствовала со стороны Целни, прежде висевшей совсем неподвижно, какое-то беспокойство.
— В тебе нет запредельного желания, — медленно качнулась фигура Свергнутого в камне. — Но есть необычная искра.
— Что ты несёшь…
— Ты, желающая защитить город. Я тебя испытаю. Пусть ты не можешь питать меня запредельным желанием, но я рискну и доверюсь твоей искре.
— Чт…
Нина почувствовала непонятную опасность и заняла оборонительную стойку. Но движение оказалось бессмысленным. Когда она вставала в стойку и поднимала хлысты, они на кратчайшее мгновение оказались между ней и алмазом. Всего на мгновение. Но за эту долю секунды Свергнутый из камня исчез. И тут же…
— Чт, что…
Грудь сдавило какое-то чувство…
— Н-не может быть…
Что-то словно хлынуло в неё под большим напором, проталкиваясь, преодолевая всякое сопротивление, заполняя пустоту в груди, о которой она и сама не знала. Неужели это оно, мелькнула мысль в гаснущем сознании, пока Нина захлёбывалась в этом потоке. Не это ли чувствовал тогда Дин…
— П-прекратииииииии!
Крик Нины эхом отразился от плит, но услышала его только Фелли. Она не знала, что происходило до того, так как психокинез вдруг перестал действовать. Оставалось лишь сказать Кариану, чтобы отправил людей к центральному механизму.
Поэтому она не хотела ничего говорить Лейфону, которому предстоял бой.
***
— Таак… — неспешно поднялся сидевший на камне Хаиа.
Вышедшие из спячки гряземонстры дрожали и пытались расправить крылья.
— Пора, пожалуй, — тихо сказал он, и Лейфон почувствовал, как расположившиеся в округе наёмники стали плавно наращивать кэй.
Аккуратно, чтобы не спровоцировать противников.
— Как там у вас? — спросил Лейфон у Фелли.
«У нас тоже всё готово».
— Меня можно не записывать. Даже лучше не записывать.
«Хорошо. Твой уровень им всё равно не светит».
Лейфон усмехнулся безжалостным словам и окинул взглядом гряземонстров. Они, наверное, уже учуяли людей. Что предпочтут гряземонстры, их или находящийся в одном перелёте отсюда Целни, где пища в большем изобилии?
— Итак, смотрите.
«Не перестарайся», — донёсся голос Шарнида.
Лейфон чуть заметно улыбнулся и обратился к Хаиа:
— Надо начать одновременно — если хоть один полетит к Целни, будет плохо.
— Ты кого учишь?
Хаиа тоже был возбуждён предстоящей битвой. В его голосе слышался зловещий смех.
— Мы псы войны, ага. А не щеночки, которых надо учить кусаться.
— Ваша самооценка меня не волнует.
Лейфон встал наизготовку, положив на плечо полуторный меч из адамантового дайта. Хаиа, взглянув на него, занял такую же стойку с катаной из железного дайта.
— Уйти не должен ни один.
В ту же секунду по земле перед Лейфоном побежала волна внешней кэй. Он выпустил кэй в чистом виде. Ничем не сдерживаемая волна просто помчалась вперёд, взрыла землю и закрутила облако пыли, которое поглотило гряземонстров.
— Начнём охоту! — вскричал Хаиа и нырнул в повисшую прямо перед ним завесу.
За ним стремительно бросились наёмники, пригибаясь к земле.
— Ресторейшен 02.
Лейфон превратил сапфировый дайт в стальные нити. Увидев, что первый гряземонстр вылетел из облака там, где Лейфон и рассчитывал, он освободил сосредоточенную в ногах кэй. Внутренняя кэй, кэй-вихрь. Он прыгнул, оттолкнувшись от камня под ногами так, что тот раскололся. Вырвавшийся из облака гряземонстр, извиваясь всем своим змеевидным телом, взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Лейфон ударил сверху по нижней части оскалившейся челюсти. Полуторный меч прошёл сквозь твёрдый панцирь как нож сквозь масло, не снижая скорости кэй-вихря. Инерция пронесла Лейфона вдоль тела гряземонстра на половину длины, лезвие взрезало плоть.
Краем глаза убедившись, что разрезанный наискосок гряземонстр разваливается на части, Лейфон приземлился. Он ещё находился во власти инерции. Лейфон упёрся обеими ногами, прочерчивая в земле две длинных полосы, и отсоединил состыкованные концами рукоятки дайтов.
Пылевая завеса по-прежнему окружала его, но не мешала обзору. Фелли обеспечивала поддержку.
Он развернулся, сохраняя контроль над всеми противниками, и проверил, как слушаются стальные нити. Осталось уничтожить пятерых гряземонстров. Убедившись, что нити опутали каждого, Лейфон отпустил сапфировый дайт. Рукоять тут же прыгнула вверх. На мгновение она, крутясь, зависла в воздухе, а затем начала резко трястись. Волна внешней кэй привела в замешательство только что проснувшихся гряземонстров, они попытались тут же вырваться из облака, — и вот результат. Перетягивание каната во все стороны. Образовался почти идеальный баланс, в котором ни одна сторона не могла пересилить остальных, гряземонстры потеряли скорость и равновесие и рухнули обратно на землю.
— Продолжим… — пробормотал Лейфон и попытался высвободить наполнявшую организм внутреннюю кэй, но спину пронзила острая боль, и он упал на колено.
«Фонфон!»
Фелли даже сейчас звала его по прозвищу, что вызвало не смущение, а улыбку.
— Не волнуйся. Просто рана на спине немного открылась.
«Это не немного».
— Немного. Больно, конечно, но костюм-то цел.
Это всё же лучше, чем если бы порванный костюм наложил на бой ограничение по времени.
Лейфон высвободил внутреннюю кэй и прямо с колена прыгнул в воздух. Он прорезал пылевую завесу и опустился на голову пытавшемуся набрать высоту гряземонстру.
— Здесь нельзя останавливаться. Остановка — смерть.
Оказавшись здесь, нельзя беспокоиться о своём здоровье.
Лейфон опустил меч. Голова гряземонстра отпала. На тупость клинка жаловаться не приходилось. Жар не накапливался мгновенно, как в прошлый раз, да и линии разреза получались точными. Пусть тело Лейфона и не в лучшей форме, но дух на высоте.
Он стоял на падающем гряземонстре и смотрел вверх. Во время боя с гряземонстрами Лейфону всегда казалось, что небо становится красным, словно ржавеет. То ли дело лишь в повышенной концентрации загрязнителей, то ли Фермаус прав.
— Прекрасно. Сегодня я даже небо могу разрезать.
«Какая разница, заканчивай быстрее!» — возмутилась Фелли, и Лейфон усмехнулся.
— Хорошо.
Он оттолкнулся от круглого черепа падающей туши и снова взмыл в небо. Под ногами проплыл гряземонстр. Похоже, наконец-то заметил врага. Гряземонстр стал разворачиваться, на ходу разгрызая голову собрата. Лейфон перевернулся вверх ногами и упёрся плоской стороной меча о растянутую в воздухе стальную нить, чтобы остановить подъём. На конце нити отчаянно дёргался гряземонстр в попытках освободиться. Лейфон скользил мечом вдоль натянутой нити, чтобы добраться до рукояти, схватить её и…
— Ух!
Раздался звонкий щелчок, и он потерял равновесие. Нити Лейфон отпустил уже давно, и теперь поток кэй в них иссяк, оборвался. И кроме гряземонстра, дёргающегося на высоте, появился ещё один, освободившийся. Лейфон всё же ухитрился поймать рукоятку, но баланс сил пошатнулся, и его потащило в сторону. Он этим воспользовался. Описывая дугу в водухе, Лейфон распутал нити, освободил двоих оставшихся гряземонстров и снова соединил рукоятки дайтов.
— Ресторейшен 01.
Стальные нити мгновенно собрались, и в левой руке оказался голубой клинок.
Лейфон летел в сторону двоих гряземонстров. Они пошли навстречу, извиваясь и переплетаясь. Лейфон спокойно вынул из отверстия адамантового дайта один стик, достал с портупеи другой, вставил.
— Ресторейшен, AD.
Снова восстановил. Рукоять стала в длину как сам Лейфон, на конце образовалось лезвие в форме полумесяца. Оружие из класса больших нагинат. Убедившись, что меч из сапфирового дайта закреплён на конце рукоятки, Лейфон пустил кэй, и она взорвалась. Внешняя кэй, Голодный Змей.
Нагината завертелась, увлекая за собой Лейфона, и он врезался в гряземонстров. Выписывающее круги лезвие коснулось длинной челюсти и словно поглотило её — челюсть исчезла. Приём Обладателя Каунтии. Срезав челюсть гряземонстра и пролетев дальше, Лейфон ускорил своё вращение и увеличил радиус лезвия. Оно стало кромсать гряземонстра как мясорубка.
Напоследок Лейфон снёс оба крыла. Гряземонстр лишился возможности летать и потянул напарника к земле, а Лефон использовал отдачу внешней кэй, чтобы спикировать на обоих. Он их догнал.
Присоединённый к концу рукоятки сапфировый дайт Лейфон направил вниз. Он целился в невредимого гряземонстра. Внешняя кэй, Пробиватель. Меч вошёл в туловище, и когда Лейфон решил, что он достаточно глубоко, произошёл взрыв. Волна направленного взрыва вышла из живота гряземонстра. Лейфон прошёл через образовавшуюся дыру, снова оказался в воздухе, адамантовый дайт превратил обратно в полуторный меч, а сапфировый — в стальные нити, которые пустил во все стороны.
Осталось двое. Один поджидал совсем близко. Ряд гигантских клыков надвигался. Клыки красовались в широко раскрытой пасти, а посреди этой полости выстроился ряд клыков более мелких и частых. Челюстями он отрывает пищу, а полостью затягивает. Маленькие клыки перемалывают втянутую еду, после чего она, видимо, проваливается в пищеварительный тракт.
Лейфон вдруг резко метнулся вниз, словно вопреки законам физики. Вновь выпущенные нити крепили его к земле. Над головой промчалось длинное туловище гряземонстра. Сухие костлявые конечности в панцире попытались схватить Лейфона, но он их все отрезал или отбил. Уклонившись таким резким пикированием от броска гряземонстра, Лейфон опутал его нитями.
Лейфон снова завис в воздухе, и другой гряземонстр пошёл в атаку. Пасть характерным образом распахнулась. Она истекала слюной и пыталась заглотить Лейфона. Он разделил дайты. Верхний гряземонстр на секунду натянул нити. Лейфон извернулся, приземлился на нить, зацепился ногой за рукоять и занёс адамантовый дайт далеко за спину. Внешняя кэй, Режущая Молния. Лейфон произвёл резкий удар сверху вниз, и лезвие адамантового дайта пустило огромную волну внешней кэй, сконцентрированной в виде линии разреза. Гряземонстр с открытой пастью влетел прямо в неё. Раздался треск, и он развалился на части. Две половинки, теряя внутренности, пролетели с двух сторон от Лейфона.
Внезапно из-под ног ушла опора. Оторвалась прикреплённая к земле нить. Лейфона швырнуло в воздух, и он схватился за рукоять сапфирового дайта, чтобы не упасть. Он пролетел по большой дуге и оказался выше гряземонстра, который прежде кружил над его головой. Лейфон снова соединил дайты в единое оружие и ударил находившегося под ним гряземонстра. Но разрезал не вдоль туловища, как предыдущего, а поперёк. Задняя часть, на которой стоял Лейфон, упала первой. Часть с крыльями ещё продолжала лететь, но в конце концов скорость взмахов упала, и туша пошла к земле.
Лейфон прыгнул, чтобы не падать вместе с отрубленной частью. Высота была серьёзной, но он использовал вес адамантового дайта, чтобы гасить скорость падения за счёт боковых перемещений, и приземлился.
Он должен был уничтожить шестерых гряземонстров. Покончив с этой задачей, Лейфон сделал долгий выдох. Скопившаяся внутри кэй успокаивалась. Но сам бой окончательно ещё не завершился, и потому Лейфон не остановил кэй и держал дайты восстановленными.
— Отличная работа, — донёсся голос Фелли из терминала.
— Потрясно, глядел бы и глядел, — присоединился восхищённый голос Шарнида.
Похоже, Фелли открыла канал.
— Глазам своим не верю, — произнесла Наруки.
— Я сплю? — сказала, кажется, Дальшена.
Лейфон слышал, что её позвали во взвод для участия в бое, но не думал, что она приедет сюда.
— Нет… Обо мне не думайте, вы за ними смотрите, — смущённо ответил он, наблюдая за другим участком продолжающегося боя.
Там дрался возглавляющий наёмников Хаиа. Их тактика подразумевала совершенно чёткое распределение ролей. Они вели единовременную атаку на шестерых гряземонтров, отвлекая их и не позволяя наладить взаимодействие или вырваться из боя и полететь к городу — а Хаиа сосредотачивал усилия на уничтожении одного. Оружие, по-видимому, отремонтировали — у него опять катана из железного дайта. Заряженный внешней кэй клинок безжалостно кромсал панцири гряземонстров. Однако валить их с одного удара Хаиа не мог — то ли работал с меньшими, чем у Лейфона, объёмами кэй, то ли его ограничивал радиус поражения лезвия.
— Великолепно, — прошептал Шарнид. — Я примерно понял, что ты хочешь нам показать.
— Но они… — тихо сказала Дальшена.
Лейфон понял, что она хочет сказать.
— Не буду говорить, что меня невозможно брать за образец, но считаешь ли ты, что школьникам такое под силу? — спросил он, и Дальшена лишь простонала. — Изначальный метод боя с гряземонстрами — это как у них. Самый тактически правильный. А я действую как обезумевший идиот.
Лейфон посмотрел, как дерётся Хаиа. И решил, что личное мастерство Хаиа не сильно уступает его собственному. И победу в том бою Лейфону дала лишь эта небольшая разница. Он не считал, что катана в его руках дала бы существенный перевес. Особенно учитывая, что Хаиа отлично знает приёмы Сайхарденов. Смог бы он стать Обладателем? С точки зрения Лейфона единственной проблемой была нехватка кэй. Если бы Хаиа захотел, он и в одиночку сразился бы с шестёркой взрослых гряземонстров. Но не стал. Он пользовался поддержкой своих наёмников, чем снижал вероятность своей гибели в бою до минимума.
— Если драться как я, один неверный шаг равен смерти. Один промах ведёт к гибели. Ведь прикрыть мои промахи некому…
В бою со старой особью из-за такого промаха он повредил дайт и попал в крайне тяжёлое положение. Подумать страшно, что было бы, если бы не смекалка Нины.
По ту сторону терминала царило молчание.
— Вот я и хотел, чтобы вы посмотрели. И хочу чтобы, пусть не сейчас, но в следующий раз, а если не выйдет, то в следующий после него, мы сражались вместе.
Когда-то Нина объяснила, как относится к такого рода безумствам. Если ты что-то должен сделать, и люди, которые об этом знают, переживают за тебя, разве не позволит их помощь хоть чуть-чуть уменьшить грозящую тебе опасность?
— Тяжёлые вещи говоришь, приятель, — нарушил молчание Шарнид.
— Прости.
— Но служить тебе опорой — не такая уж и плохая мысль.
— Я тоже согласна, если моя помощь сделает тебя сильнее, — сказала Наруки.
— Конечно, — кивнул Лейфон.
— Вот он, Шена — семнадцатый взвод.
— А?
— Неплохо, да?
Дальшена хмыкнула, но Лейфон не знал, с каким выражением на лице. Зато отлично расслышал смешок Шарнида.
— Раз так, Нина по-любому захочет продолжить тренировочный лагерь, — заявил он, внезапно повеселев. — А значит и проведёт, а значит, нас ждёт важное событие, с которым прежде не сложилось.
— А?
— Что непонятного, дурень? Ванная, ванная. Под ванной я имею в виду… Обнажённые девушки будут резвиться, хватать друг друга за всякое… а мы подсмотрим!
Наруки издала нечленораздельный звук, а психокинез Фелли, казалось, ослаб.
— Я предложила бы тебе изменить свою жизнь, — сообщила она. — А лучше — начать сразу следующую.
— Я, конечно, знала, что ты дурак-дураком, но чтоб настолько…
Из терминала раздался звук восстанавливаемого дайта.
— Стоп, не-не-не, минутку, я же шучу, шучу. Кстати, Лейфон ведь тоже согласился, верно?
— Меня, пожалуйста, не втягивай, — тут же открестился Лейфон, на секунду почувствовав направленную на него волну ярости.
Он ведь и правда не помнил, чтобы давал согласие на подобный план.
— Ну что ж ты так не по-товарищески. Мы ведь в первый же вечер решили, ещё переглянулись так, не?
— Нет, не было такого.
— Жестокий ты кохай, — огорчённо пробормотал Шарнид.
— Не втягивай других в свои глупости! — раздался рёв Дальшены, а следом за ним — вопль Шарнида.
Лейфон, не обращая на них внимания, свернул дайт. Бой на стороне Хаиа тоже закончился. Наёмники засобирались в дорогу, и Лейфон тоже пошёл к укрытию, в котором оставил лэндроллер.
Интересно, что скажет командир, подумал вдруг Лейфон. Когда он услышал, что Нина не отказалась от боя взводов, он почему-то почувствовал себя брошенным. Стало казаться, что он больше не нужен, ведь теперь семнадцатый и без него всё может. Но вряд ли так думает Нина. Лейфон ей доверяет. Ему просто стало одиноко.
Лейфон устыдился своей реакции — сам же хотел сделать товарищей сильнее. И когда Кариан рассказал о положении дел, решил, что они должны увидеть бой. Им ведь надо стать сильнее. А для этого надо как следует понаблюдать бой с гряземонстрами, полагал Лейфон.
Нет, наверное, дело в другом. Он мотнул головой, отбрасывая столь пафосную мысль. Просто хотелось стать настоящей частью команды. Для этого и показал его, этот бой с гряземонстрами, показал бой Наёмников — потому что не знал никого, кто мог бы лучше продемонстрировать тактику гренданской школы.
— Но сперва вернёмся.
В Целни. Где ждут Нина, Фелли и Мэйшэн с подругами. Они должны увидеть его в лучшем свете… подумал Лейфон, садясь на лэндроллер.
|
