3. Планы и реальность

На следующий день Лейфон зашёл на алхимический факультет. Надо взять у Харли новый дайт.

— Опять… эффектно сломал.

Харли завтракал — жевал сладкую булочку — и округлившимися глазами смотрел на принесённый Лейфоном дайт.

— Красиво разнесло.

Дайт остался восстановленным. Он настолько разрушился, что свернуть его стало невозможно. Харли положил рукоятку на свой стол, ковырнул пальцем повреждённую часть, и она тут же осыпалась от касания.

— Чинить бесполезно. Легче новый взять.

— Хорошо. Будь так добр.

— Угу, сделаю. Данные сохранились, так что получится быстро. Формальности тоже улажу.

— Ой, прости за беспокойство.

— Не стоит. Я же за технику семнадцатого взвода отвечаю. Да и адамантовый тоже надо зарегистрировать. А от Кирика в этом деле никакого толку. Всё на мне, — пожал плечами Харли и вдруг, что-то вспомнив, хлопнул в ладоши. — А может, сейчас для него настройки сделаем?

— А можно? Кирика-сана ведь нету.

— Можно, можно. Заключительными настройками занимаюсь в основном я. К тому же он скоро придёт, — сказал Харли и вытащил дайт с полки в глубине лаборатории.

Он дал его Лейфону, и тот почувствовал, как в руку легла немалая тяжесть. Видимо, из-за высокой плотности. Весил, наверное, как три обычных.

— Отказ от системы картриджей позволил сделать его более прочным. С тем, правда, недостатком, что структура теперь неизменяема. Ты умеешь работать с разными типами кэй, и мне кажется, в этом смысле прежняя система подходила лучше. Она запоминала форму отдельных дайтов, что позволяло приспосабливаться под конкретные условия.

— На деле она не так уж и практична.

— Правда? Хм… — задумчиво сказал Харли, вводя голосовые характеристики ключевого слова для восстановления и значение кэй на активацию. Только одно значение. — Вообще я хотел сделать две конфигурации, но преимуществом адамантового дайта и так была возможность менять форму и характеристику в зависимости от комбинации, и во время работы над прототипом до этих настроек руки не дошли. А когда дошли, вылезла куча багов.

— Ничего страшного. У меня ещё сапфировый есть.

На деле смысла требовать наличия стальных нитей в адамантовом дайте нет, ведь в бою взводов их использовать нельзя. Разработки против гряземонстров тоже ведутся, так что придираться незачем.

— Так, попробуй восстановить, — попросил Харли, и Лейфон пустил кэй в адамантовый дайт.

Дайт потеплел и мгновенно преобразился. Увидев, что у него в руке, Лейфон издал удивлённый возглас.

— Это же… катана.

— Она самая, — подтвердил Харли, наклонив голову. — Так Кирик решил.

— А поменять можно?

— Нельзя, — заявил недовольный голос, и Лейфон обернулся.

Присутствие он заметил и раньше. Да и характерный звук услышал прежде, чем Харли.

— Эта форма подходит лучше всего.

Обладатель изящного лица сидел в кресле-каталке и недовольно смотрел на Лейфона.

— Кирик. Ты на удивление рано.

— Я должен присутствовать на заключительной стадии, — сказал Кирик, ловко ведя кресло-каталку через царивший в лаборатории бардак. — Может, катана и находится в одной категории с мечом, но работа с ней очень отличается. Меч рубит, катана режет. Эффект один, движения разные. Твои движения скорее режущие. Прежнее оружие имело форму катаны, но лезвие, по сути, от меча. Теперь всё иначе. Резать будет идеально.

Он смотрел на адамантовый дайт в руке Лейфона и говорил невыразительным, скучающим голосом.

— Я ввёл туда информацию из драгоценной семейной катаны. Обычный дайт её не сможет воспроизвести, а этот, думаю, даст достаточно близкие результаты. Чтобы стать сильнейшим, нужно наилучшее оружие. Не нравится, что получил его?

— Да нет…

— Тогда что не нравится? — спросил Кирик, и Лейфон не мог ответить. — Ты мог бы достигнуть того, о чём мечтает любой военный. Но не выкладываешься по полной, и меня это злит.

Кресло скрипнуло. Это Кирик с силой сжал рукоятки на колёсах. Лейфон заметил, что в Кирике течёт кэй, хоть и слабая. Поток плохой, мутного цвета. Аномалия в кэй-артерии. Несмертельная, скорее всего. Не исключено, что связана с неработоспособностью ног. Вызвало ли происшествие, лишившее его возможности ходить, аномалию кэй-артерии, или же аномалия кэй-артерии лишила его возможности ходить? Лейфон не мог спросить. А Кирик вряд ли расскажет. Но состояние своё он явно переживал тяжело.

— Здесь тебе, наверное, особо выкладываться и не надо. Но почему тебя не заботят гряземонстры? Считаешь, что и они не стоят таких стараний?

Бой со старой особью вполне мог стоить Лейфону жизни. Не выкладываться было просто нельзя. Однако…

— Почему ты так отвергаешь катану?

— Я не…

— Нет, отвергаешь, — отмахнулся Кирик от пытающегося робко оправдаться Лейфона. — Ты предпочёл держать в руках меч. Это не твоя истинная сущность, сущность заключена в катане. О чём же свидетельствуют твои действия, как не о том, что ты отверг катану?

«Интересно, почему ты не работаешь с катаной…» — сказал прошлой ночью Хаиа.

Предводитель Салинванских Наёмников, воспитанник боевого брата приёмного отца Лейфона. Хаиа силён, как и полагается повидавшему немало боёв предводителю наёмников. Катана из железного дайта. Как у отца, Делка Сайхардена. И двигается так же. Скоростная атака из Мгновенной Тени, коронный приём Делка. Он поневоле заставил вспомнить жизнь в Грендане.

Истинная сущность Лейфона заключена в катане. Несомненно. Первое оружие, которое он взял в руки. В тренировки с деревянной катаной он всю душу вкладывал. Так он начал путь военного.

— Ты чего здесь делаешь? — окликнули его вдруг, и Лейфон в панике попытался понять, где находится.

Дорога к тренировочному комплексу. Видимо, покинув лабораторию Харли, он, задумавшись, пришёл сюда. Нина стояла совсем близко и смотрела на него.

— А, а… да нет, ничего.

Такая близость застала Лейфона врасплох, и он сделал шаг назад. Но Нина не дала увеличить дистанцию.

— Может, тебе после вчерашнего нехорошо? Температура? — обеспокоенно спросила она, схватила его за плечо и потрогала лоб другой рукой.

— Нет у меня ничего.

Лейфон ощутил прохладное прикосновение и отступил ещё на шаг.

— Хм, температуры и правда нет. Тогда над чем ты так задумался?

— Да нет, ерунда…

— Не думаю. Разве не странно, что я подошла так близко, а ты не заметил?

— А… по-моему, ничего тут странного нет.

— Есть.

Видно день сегодня такой, что никто с его мнением не считается. Впрочем, если подумать, сказал ли он что-нибудь, заслуживающее доверия? Нет. Как ни грустно это признавать, врать на ходу у него не получалось никогда.

— Итак, что тебя тревожит?

Кончилось тем, что пообедать они решили в тренировочном зале взвода. По дороге зашли в магазин купить бэнто, взяли напитки в комнате отдыха тренировочного комплекса и расположились в углу зала.

— Да ничего.

— Врёшь.

— Нет, правда…

— Не верю.

— Да говорю же…

— Давай, выкладывай.

Попытки отказа в расчёт совершенно не принимались. Загнанный в угол Лейфон в отчаянии принялся за еду. Пока рот занят, на вопросы можно не отвечать. Да и Нина, благодаря своему воспитанию, терпеть не могла разговоров за едой. Вчера вечером, когда Харли поперхнулся от шуток Шарнида, вид у неё был недовольный.

— Вот поедим, и тогда точно расскажешь, — тихо сказала Нина нашедшему временное убежище Лейфону.

Хоть бы кто-нибудь пришёл. Он мысленно взмолился. Но прийти могли только Фелли и Шарнид. И ещё Харли. Фелли и Шарнид всегда опаздывают и вряд ли появятся до конца обеда. Есть ещё Харли, но он работает над новым сапфировым дайтом для Лейфона и сказал, что задержится, так что на него тоже надежды мало.

Никак. Придётся говорить. Наверное, придётся. Нина очень настойчива. Это Лейфон уже успел понять. Именно её безграничное упорство заставило примириться с неизбежным.

— Почему ты так беспокоишься? — пробормотал он, прервавшись ненадолго.

— Ну, это же само собой разумеется… — сказала Нина, зачем-то слегка отодвинувшись. — Ты мой подчинённый.

Предсказуемый ответ. Но справедливый — не возразишь.

Только как-то странно она себя ведёт. После сказанного резко замолчала и отвернулась.

— Не подавилась?

— Да нет же, дурак, — сердито ответила она.

Они продолжили есть, отвернувшись друг от друга. Нина наверняка ждёт окончания обеда, чтобы снова засыпать его вопросами. Лейфон догадался есть помедленнее, но к несчастью, здоровый растущий организм усваивал пищу слишком легко.

Нина обед уже закончила. Плохо… Он неспешно, стараясь потянуть время, допивал напиток, когда в дверь зала постучали.

Нина откликнулась, и дверь отворилась.

— Вы уже здесь, хорошо, хорошо.

— Формед-сан? Вы не один…

И действительно, следом неохотно вошла Наруки.

— Вижу, вы тут расслабляетесь. Не помешали?

— Нет, что вы.

Нина жестом пригласила подойти.

— Итак, что у вас за дело?

— Не хотим особо отнимать у вас время, расскажем самую суть, — сказал Формед и бросил взгляд на стоящую сзади Наруки.

Вид у неё был по-прежнему кислый.

— Э… начнём с того, что я принимаю предложение командира.

— Правда?

Под «предложением» могло подразумеваться лишь одно: приглашение вступить в семнадцатый взвод, ради которого Нина даже в штаб городской полиции пришла.

— Да? Серьёзно? — удивлённо переспросил Лейфон почти одновременно с Ниной.

Нина, похоже, сама не верила. Ведь как ни крути, у Наруки на лице написано, что разговор ей удовольствия не доставляет.

— Но на определённых условиях.

— Вот оно что.

— Простите, но вы должны понять нашу ситуацию, иначе о вступлении во взвод и речи идти не может. Сама Наруки желанием не горит.

— Она нам, конечно, нужна, но отсутствие желания с её стороны приведёт лишь к потере боеспособности, — прямо сказала Нина.

Она знала, о чём говорит — по отсутствию желания возглавляемый ею семнадцатый взвод, несомненно, на первом месте.

— Угу, понимаю. Но я вас кое о чём попрошу, и уверен, желание у неё появится. Если всё же окажется, что она вам не подходит, и вы её исключите, можете просто забыть то, что я вам сейчас скажу.

— Шеф!

— Само собой разумеется, разве нет? Слушай, внедрение — часть полицейской работы. А некачественная работа может стоить жизни. Не в школьном городе, конечно — но если в будущем, покинув наш город, ты хочешь заниматься полицейской деятельностью, такой опыт не повредит. А перед тем, как внедриться в какой-либо роли, надо этой ролью овладеть. И если тебе говорят, что надо проявить желание, ты его проявишь. Потому что если не сможешь, всё кончено, — отчитывал Формед Наруки, и она слушала, опустив голову.

Лейфон с изумлением наблюдал, как Наруки, на которую подруги смотрят как на старшую сестру, превратилась в провинившуюся девчонку.

— Ну что, продолжим? — снова обратился к Нине Формед, кашлянув и собравшись с мыслями.

— Так о чём речь?

— Да, начнём со вчерашнего. Лейфон, ты очень помог.

— Но я его упустил, — расстроено сказал Лейфон, глядя в пол.

— Ну, тут уж ничего не поделаешь. Зато мы, как и собирались, взяли лжестудентов и конфисковали весь наличный товар.

Далее Формед рассказал Нине о вчерашнем аресте.

— Запрещённый напиток? Вы ведь не случайно о нём заговорили?

— Да, дело в напитке.

— Неужели… вы подозреваете, что замешаны студенты взвода? — недоверчиво спросила Нина, и Формед мрачно кивнул.

— Не может быть.

— Ерунда. Чтобы студенты взвода в таком участвовали…

— Трудно поверить? Даже с учётом нынешнего положения Целни?

— Н…

— Если лишимся шахты, в которой сейчас ведутся работы, Целни конец. Всё решит предстоящий в этом году военный турнир. Учитывая, что во взводах немало искренне любящих свою школу людей, не говоря уж о лежащем на них грузе ответственности, не буду удивлён, если обнаружится их причастность.

Лейфон слушал и думал о том, что Формед прав. Запрещённый напиток… задумывался как стимулятор кэй-артерии, именно для таких случаев.

— Вы лишь подозреваете, — упрямо возразила Нина.

— Верно, подозреваем. Возможно, замешаны студенты-военные с плохими показателями. Возможно, каким-то идиотам взбрело в голову, что побочные эффекты на них не скажутся. Это мы тоже подозреваем. Но если спросите меня, что наиболее вероятно, я отвечу: первое.

— У вас есть основания говорить о связи бойцов взвода с напитком?

— Кое-что нашли, когда расследовали пути проникновения товара. Приехавший с хоробусом груз обойти наш контроль не может. Точнее, торговый груз не может. Личный же груз, к тому же в малых объёмах, проверяют не так тщательно. Поддельные студенческие документы могут обмануть людей. Компьютер не обманешь. Следовательно, указывались адреса настоящих студентов. Груз приходил к ним, а оттуда переправлялся на базу лжестудентов. Мы подняли записи о доставке личных писем, посылок и прочего за последний год, и отсортировали по частоте доставки. Особо выделяются возглавляющие список шесть человек… — на этом Формед прервался и вздохнул. — Дальнейшее, сами понимаете, я могу сказать только после вашего согласия. На вступление Наруки в семнадцатый взвод. А также на сотрудничество и участие в расследовании в отношении подозреваемого взвода.

— Мы согласны.

— В самом деле? Если надо подумать, время ещё…

— Не надо, — тут же ответила Нина. — Раз есть доказательства, будем участвовать.

— А если они принимают напиток ради защиты нашего города? — продолжал давить Формед. — Если ими движет долг, требующий от военных защищать город? Пусть их действия незаконны, но того требует грозящая нам опасность. Если они считают, что обязаны так поступить, потому что отступать некуда? Ведь и правда некуда. А если их жертва может спасти город?

Почему он засыпает Нину такими вопросами? Обращены они, скорее всего, не только к ней, но и к присутствующему здесь Лейфону, но он не понимал, зачем их сейчас задавать. Лишь позже он подумал, что понял. Формед хочет на ранней стадии предупредить дилемму, которая рано или поздно обязательно всплывёт. Но тогда Лейфон ещё не понимал.

Он просто посмотрел на Нину. Его лишь волновало, что ответит она.

— Пожертвовать собой, чтобы что-то спасти. В данном случае — всего лишь красивые слова. Желание сбежать от трудностей вместо того, чтобы преодолеть их. А я буду защищать весь город. И никем жертвовать не собираюсь. Защитить надо всех, и себя в том числе.

Решительный и мгновенный ответ впечатлил присутствующих.

— Никогда не слышал столь самоуверенных слов, — вздохнул Формед и покачал головой. — Но и столь воодушевляющие слова слышу впервые. Итак, прошу о сотрудничестве.

— Договорились.

Нина с Формедом пожали друг другу руки.

— Так что, против нас…

— Шестеро. Я ведь уже сказал? Вот имена пятерых…

Он назвал пять имён. Когда Нина их услышала, она побледнела.

— Не может быть…

— Все посылки этим пятерым приходили из одного города. Но не из их родного города. А с родины шестого. А зовут этого шестого…

Лейфон имена тоже узнал. Бойцы взвода. Кажется — точно он не помнил. Но если так, достаточно было бы сразу назвать их, и Нина дала бы согласие. Зачем же тогда…

Сосредоточившись, он, наконец, вспомнил, что это за имена, и выражение лица у него стало как у Нины.

Десятый взвод.

— Дин Ди.

Лейфон вспомнил лысого молодого человека.

***

Постоянно раздающееся над ухом сладкое посапывание становилось своего рода пыткой.

— Мда… — пробормотал Горнео, шагая по ночной улице к зданию своего общежития — хотя ответить ему могло лишь усыпляющее дыхание.

Тренировка взвода уже закончилась, и они, поужинав, возвращались к себе. Шанте, как водится, ехала у него на плечах. Подбородок её лежал на голове Горнео, она что-то бормотала во сне. Горнео надеялся, что хоть слюни не пускает. Тренировка обеспечила изрядную физическую нагрузку, и после еды её потянуло в сон. Он знал Шанте с самого её поступления, повадки зверя и ребёнка так окончательно и не исчезли.

— Мда… — пробормотал он, входя в здание.

Поднялся на свой этаж, но прошёл мимо двери в свою комнату. Следующей была комната Шанте. Он позвонил в дверь, передал уснувшую на его плечах Шанте её соседке-землячке, и вошёл в свою комнату.

Он сразу почувствовал неладное. Тихо прикрыл дверь. Но запирать не стал. Снял с портупеи дайт-карту и вставил в браслет, готовый восстановить в любую секунду.

— Кто здесь? — произнёс он в пространство комнаты, усиливая внутреннюю кэй, чтобы можно было в любой момент перевести её в боевой режим.

— На грани, но приемлемо, ага, — раздался голос из гостиной. — Я-то надеялся, что ты заметишь прежде, чем откроешь дверь.

— Я спросил кто здесь.

Зажёгся свет. Горнео осторожно прошёл через холл и вошёл в гостиную.

На диване сидел молодой человек. На столе перед ним валялись упаковки из-под фастфуда. В руке он держал чипсы и потягивал напиток через соломинку. В глаза бросилась странная татуировка, охватывающая всю левую сторону лица.

— Я объясню, ага. Устраивайся поудобнее, ага.

— Это моя комната.

Молодой человек был спокоен и враждебности не проявлял. Что, впрочем, не давало повода ослабить бдительность. Горнео смотрел сверху вниз на посетителя… Хаиа.

— И женщина, скрывающаяся в кухне. Пусть выйдет.

— Ой.

— Пусть выйдет, ага, — согласился Хаиа, и из тёмного угла кухни, которая являлась продолжением гостиной, вышла девушка.

По виду — ровесница Хаиа. Хрупкого вида блондинка. Вокруг носа несколько веснушек, на лице большие очки.

Она свернула большой лук, который держала в руках.

— Слабовато пока у Мюнфы с кэй-глушением, ага.

— Прости.

— Плохо, когда лучник не может скрыть своё присутствие — потому я и говорю, что ты должна постоянно упражняться. Попробуй на кого-нибудь поохотиться, что ли.

— Я-я-я… я не могу, — отчаянно замотала головой девушка по имени Мюнфа.

— Проследи, например, за парнем, который тебе небезразличен, ага. И видеть его будешь целый день, и натаскаешься. Одним выстрелом двух зайцев, ага.

— Я… я не…

Хаиа явно веселился, глядя на покрасневшую, мотающую головой Мюнфу.

— Вы что за клоуны такие? Не для того же вы пришли, чтобы комедию тут ломать?

— Хм, здорово было бы, если б так, ага. Но нет, к сожалению. Меня зовут Хаиа Салинван Лаиа.

Второе имя узнает любой житель Грендана. Горнео тоже всё понял и насторожился ещё больше.

— Салинванские Наёмники.

— Третье поколение, ага. А это Мюнфа. Моя первая ученица, ага.

— О-очень приятно.

Горнео хмыкнул и поприветствовал её кивком головы, после чего снова повернулся к Хаиа.

— Что делают наёмники в школьном городе? Не президент же вас нанял?

— Можно было и так, конечно, ага… Минутку, может, так и надо было? Хм, не додумался. Впрочем, ещё не поздно переиграть, ага.

Беспечная манера разговора действовала Горнео на нервы.

— Так что у вас за работа?

— Мы не услуги предлагать приехали, ага. А вот помощь твоя не помешала бы. Бывший Вольфштайн, похоже, не в курсе наших дел, и я решил заглянуть к тебе, ага.

— Помощь? А что у вас за дела?

— Помощь в получении информации, ага. Никто не знает положения дел в городе лучше его жителя. Само собой, ага. А что до наших дел… Я предположил, что тебе кое-что известно, но прав ли я, ага? Подумал вот, быть может, второму сыну благородной гренданской семьи Люкенсов известно, ага? О тайной истории возникновения Наёмников, ага?

— Не может быть.

— О, да ты знаешь, ага.

— Так он существует? Свергнутый? — спросил Горнео, недоверчиво глядя на Хаиа.

Горнео слышал это слово, когда его брат стал Обладателем Небесного Клинка. Слышал, потому что присутствовал при разговоре деда с братом.

«Безумная сила, порождаемая разрушенным городом…» — сказал дед.

Он сказал, что это ради поисков Свергнутого Салинванские Наёмники покинули город.

— Я думал, это лишь слухи…

— Были бы лишь слухи, основателям не пришлось бы так напрягаться, ага.

— Неужели существует?

— Какой недоверчивый. Впрочем, он был не в Целни, а в соседнем, раздолбанном городе, ага. Мы там побывали и обследовали его, но ничего не нашли, ага. Решили, что он к вам пришёл, и последовали за ним, ага.

— В том городе… — вспомнил вдруг Горнео. — А ведь психокинетик семнадцатого взвода что-то нашла.

— О?

Их собственный психокинетик тогда ничего не заметил, и семнадцатый взвод, взвод Лейфона, они всерьёз не восприняли. Но если всё было на самом деле, если был Свергнутый…

— Безумный электронный дух, лишившийся города, но продолжающий существовать… Разве такое возможно?

— Ничем не могу помочь, он существует, ага. Я и сам сомневался, да и понятия не имел, как его искать, ага.

— Э… шеф, — робко подала голос прежде молчавшая Мюнфа и нерешительно подняла руку.

— Что такое?

— А если этого… психокинетика? Из семнадцатого взвода? Если её попросить помочь? Фермаус-сан смог дать только примерное направление, а главное, он вряд ли сможет приехать…

— Хорошая мысль, ага. Итак, Горнео-сан, кто эта психокинетик?

— Фелли Лосс. Младшая сестра президента нашего школьного совета.

— Президента школьного совета… иными словами, главы вашего города?

— Да.

— Всё проще и проще, ага, — радостно усмехнулся Хаиа и продолжил расспрашивать Горнео о различных нюансах местной жизни.

***

В тот же день Наруки познакомили с тремя остальными членами взвода, и тренировка их, как обычно, делала упор на базовых навыках. Тем более тренировочный лагерь — который должен был начаться послезавтра — по словам Нины, отменяется.

Они учились сохранять равновесие на разбросанных по полу мячах, Наруки постоянно падала, но Лейфон пытался помогать ей советами, и через два часа она уже могла худо-бедно передвигаться по залу. Потом они стали бороться, стоя на мячах. Это были плавные, схематичные движения, и Наруки освоилась после нескольких падений.

Когда Нина объявила об окончании, обливающуюся потом Наруки ноги уже не держали.

— Ты как?

Была дана команда разойтись, и пока остальные отправились в душевую, Лейфон принёс обессиленной девушке спортивный напиток.

— У вас каждый день такое?

— Сегодня облегчённая программа.

Они не отбивали мячи и вообще занимались не особо интенсивно. Из чего, однако, не следует, что такая тренировка бесполезна. Базовые навыки тоже нужны. Лучше отработать то, что уже умеешь, чем тратить силы на попытку выучить новые приёмы прямо перед боем взводов.

— Тяжело, — пробормотала Наруки, залпом осушила напиток и вытерла губы.

Таким трудностям она подверглась не по своей воле. Она пришла для того, чтобы следить за десятым взводом и раздобыть доказательства употребления запрещённого напитка.

— Теперь я понимаю, какой ты сильный, Лейтон. Я вся измотана, а ты даже не вспотел.

— Но ты ведь и во взвод не особо хотела, Накки?

— Верно. Но я военный, и даже в городской полиции должна быть готова исполнять обязанности военного. Например, я обязана прекращать драки, а для этого тоже нужна сила, — вздохнула она — дыхание уже восстановилось. — Я здесь не зря. Я стану сильнее. Не это ли стимул, понятный любому военному? Слабый военный — печальное зрелище, я это знаю. Но что-то мне тут не нравится. Не знаю, как выразить.

— Понимаю, — сказал Лейфон. Он понимает, хотя, может, и не так, как она. — Раньше я на всё был готов, чтобы стать сильнее. У меня была на то причина. И я старался. Но приехал сюда, причина стараться исчезла, стало нелегко.

Он зарабатывал деньги лишь для того, чтобы кормить приют. Ради этого и стал сильным. Сам не заметил, как желания перешли все границы и распространились… на всех сирот Грендана, но держала Лейфона на плаву именно эта причина.

— Но ты по-прежнему здесь, верно?

— Угу, так и есть.

— Так или иначе, ты здесь — наверное, тоже не без причин. Ты здесь, и делаешь что можешь, верно? И знаешь, чувствуется, что ты настроен гораздо серьёзнее, чем в самом начале.

— Ты права. Я решил для себя один вопрос.

— Мне почему-то кажется, что ты сегодня какой-то странный, — сказала Наруки, глядя на Лейфона снизу вверх. — Тебя что-то беспокоит?

— Да ничего серьёзного.

— То есть не совсем ничего, Лейтон.

— Да говорю же, ничего серьёзного.

— Беспокоит, значит. Что именно? Не можешь мне рассказать?

— Не то чтобы прямо беспокоит. Скорее… мысль, от которой не отделаешься. Кое с чем столкнулся и теперь не знаю, что делать.

Он чувствовал тяжесть портупеи. На ней теперь висело два дайта. Один — новый сапфировый от Харли. Другой — лёгкий адамантовый, изготовленный Кириком. В виде катаны.

— Разве это не называется «беспокоить»?

— Думаешь?

— Иначе получается, что беспокоить не может вообще ничего.

— Хм.

Наверное, он и правда обеспокоен. Но как отделаться от того, что беспокоит? Лейфон задумался над этой задачей. Он в самом деле не хочет браться за катану. И чувств своих выдавать не хочет. У него, если верить Кирику, есть возможность стать сильнейшим. Для военного сила важна. Нужна способность защитить город. Лейфон согласен. Чтобы защитить, нужна сила. Он это прекрасно понимает. Как и то, что одной силы мало.

Он понимал злость искалеченного военного, который стал ни на что не годен. Но представить себя на его месте не мог. Потому что у Лейфона здоровое тело. Кирик, наверное, само существование Лейфона рассматривает как издевательство. И ведёт себя, к несчастью Лейфона, соответственно. Но это не истеричная зависть. Желание Кирика более искренне. В глубине его души ещё живо стремление к силе, и он пытается направить Лейфона на естественный для военного путь. Лёгкий адамантовый дайт в форме катаны — лишь указатель, который Кирик на этом пути поставил. И теперь он спрашивает Лейфона, почему тот не идёт по правильному пути.

И он может ответить. Может объяснить, что мешает встать на предложенный путь. Он объяснит, но кто его поймёт? Нет, пусть даже поймёт. Поймёт, а потом скажет:

«Но знаешь, Лейфон…»

А Лейфон этого слышать не хочет.

— А вот и я, — разнёсся по залу весёлый голос Харли.

Он уже заглядывал прежде, познакомился с Наруки, отдал Лейфону два дайта, и Лейфон думал, что Харли вернулся к себе в лабораторию.

— Что-нибудь случилось?

— Как что, у нас новенькая, значит, мне надо почаще тут появляться, верно? — радостно пояснил он, сжимая в руке документы на оружие. — Надо же оружие для Наруки-сан приготовить.

— А, нет… Я и так могу…

Наруки хотела показать висящий на портупее дайт, но Харли покачал головой.

— Полицейское? В боях взводов оружие с полицейской эмблемой использовать нельзя.

— А, но…

— Ничего-ничего, изготовлю любое, какое захочешь. Пойдём.

Глаза у него заблестели, он схватил девушку за руку и потащил в лабораторию.

— Что предпочитаешь? Тоже ударное? Тогда лучше гибкое, как у Нины, только короче. Кстати, что это у тебя на поясе свёрнуто? Торинава[1]? С верёвкой, значит, работаешь. Мысль интересная.

Обрушившийся на Наруки град вопросов сломил её волю к сопротивлению, и она позволила Харли себя вести. Она с надеждой смотрела на Лейфона, но он мог предложить лишь свои соболезнования.

— Так…

Теперь ушла и Наруки, он остался один. Однако это не означало, что можно забыть о просьбе Формеда.

— Кроме меня некому, — пробормотал Лейфон и скрыл своё присутствие с помощью кэй-глушения.

***

Когда её познакомили с Наруки, Фелли всё поняла.

— Похоже, в команде проблемы.

После освежающего душа она покинула тренировочный комплекс одна. Похоже, сегодня Лейфон не сможет составить ей компанию. Ждать его здесь было бы совершенно не в её стиле, и она ушла.

О проблемах в команде она подумала… как только увидела Лейфона. Он настолько честен, что может ничего не говорить — секреты у него на лице написаны. Не то чтобы ей было особенно любопытно. Однако стали грызть сомнения — уж не касается ли происходящее её лично?

Мысль пошпионить с помощью психокинеза была отброшена. Фелли считала, что сможет проследить за Ниной или Наруки и не выдать присутствие своих терминалов, но с Лейфоном номер не пройдёт. То есть в обычной ситуации, может, и получилось бы. Но если он вдруг войдёт в боевой режим, обнаружит сразу. Лейфон невероятно чувствителен в бою. Он будто способен уловить любое движение вокруг себя. И что будет, если в это время рядом окажутся её терминалы? Хорошо ещё, если он их сразу уничтожит…

Погруженная в размышления, она шла от тренировочного комплекса к трамвайной остановке. На одиноко стоящей у дороги остановке с надписью «тренировочный комплекс» редко бывали люди. Отсюда почти никто не ездил. Среди военных многие предпочитали проветрить разгорячённый тренировкой организм и пробежаться до дома. В том числе и Нина, и даже Шарнид. Лейфон ездил, когда возвращался вместе с Фелли, но вряд ли один. Психокинетики других взводов тоже ездили редко. Укреплять организм с помощью кэй они не могли, но многие предпочитали держать себя в форме, чтобы выдерживать напряжение боя. Домой они тоже бежали, хотя бы часть пути. Ежедневно трамваем пользовалась только Фелли. Она часто оказывалась в одиночестве, особенно вечером, когда многие отправляются в свои комнаты, на работу или в развлекательные заведения.

Поэтому, увидев человека на остановке, Фелли почувствовала неладное.

Он сидел на единственной скамейке под дождевым козырьком. Рыжие волосы привлекали внимание. Раньше Фелли его точно не видела. Одет он был не в форму, что в данном месте в данное время тоже казалось странным. После занятий это, конечно, не запрещено, но как-то странно переодеваться и снова возвращаться в этот район. Пояс охватывала портупея с подвешенным на ней дайтом. Вопиющее нарушение школьных правил. Носить дайт в личное время могут лишь студенты с особым разрешением. Нарушителю, кажется, грозит домашний арест на неделю? Быть может, кое-кто и нарушает, но не столь же вызывающе. В любом случае, она чувствовала — здесь что-то другое.

Наверное, лучше к нему не подходить до прихода трамвая. Нет, лучше и трамвай пропустить… подумала Фелли. В случае чего она сможет за себя постоять, но рисковать понапрасну тоже незачем. Хуже всего, что трамваи в это время почти пустые. Возможность оказаться в замкнутом пространстве с этим парнем совсем не радовала.

Стоять здесь и ждать тоже было как-то неловко. Он развернулась на каблуках, чтобы пойти обратно в тренировочный комплекс. Хороший повод заговорить с Лейфоном, мелькнуло у неё в голове.

— Ты случайно не Фелли Лосс-сан? — спросил внезапно оказавшийся прямо за спиной незнакомец.

Она прыгнула вперёд, разрывая дистанцию, развернулась и одновременно выхватила дайт с портупеи. Хрустальный дайт, восстановить. В руке у неё возник жезл из чешуек или лепестков.

— Ой, подожди. Я тебе ничего не сделаю, ага, — поднял руки вверх парень, показывая отсутствие враждебности.

Дайт его по-прежнему покоился на портупее.

Но Фелли, сохраняя дистанцию, выпустила терминалы. Она действовала инстинктивно — в крайнем случае дистанция даст ей шанс против военного.

Странный человек с татуировкой на левой стороне лица представился: Хаиа Салинван Лаиа.

— На таком расстоянии мы не сможем разговаривать, ага.

— Я тебя слышу, ты меня тоже, — раздался голос в ухе Хаиа, чему тот не выказал особого удивления. Рядом был один из терминалов. — В нём психокинетический заряд. Реагирует на кэй, мало не покажется.

Фелли сомневалась, что этого хватит против скорости военного. Она расставила ещё заряженные терминалы, образуя линию от себя к Хаиа, а также по бокам этой линии и вокруг себя.

— Какая предусмотрительность, ага. Момент не очень удачный, а так бы пригласил вступить к нам.

— Благодарю, но вынуждена отказаться.

— Быстро!

— Так что ты хотел?

— Ух… Похоже, я тебе не понравился, ага.

— Понравиться тебе я тоже желанием не горю.

За спиной Хаиа подошёл к остановке трамвай. Из открывшихся дверей вышел пассажир.

— Фелли!

Кричал Кариан.

— О, добрался, наконец, — поприветствовал Хаиа бегущего к ним с взволнованным видом Кариана.

Его сопровождала девушка в очках, которую Фелли тоже не знала.

— Нехорошо получилось. Ты рано ушёл.

— Я подумал, что у тебя ещё много дел, ага. А сестра у тебя суровая. Очень на сердитую кошку похожа, ага.

— Не любит незнакомцев, — кратко пояснил Кариан.

— Кто эти люди? — потребовала объяснений Фелли, мысленно обещая себе, что обязательно откажет, что бы он ни сказал.

Она точно знала, что сказанное ей не понравится.

***

Скрыв своё присутствие кэй-глушением, Лейфон стоял на крыше над главным входом тренировочного комплекса и ждал.

Итак, что делать? Десятый взвод, по-видимому, ещё тренируется. Открыть дверь и заглянуть Лейфон не может — его наверняка заметят — но если напрячь слух, можно различить знакомый со вчерашнего вечера голос Дина. Когда они выйдут, надо пойти следом.

А вот что делать дальше, Лейфон не знал. Формеду нужно либо место, где Дин хранит запрещённый напиток «ди-джи», либо чёткие доказательства его употребления. И как же их искать? Проникнуть в комнату Дина? Но примут ли к рассмотрению доказательства, добытые таким способом?

Как всё было бы просто, если бы требовалось лишь попасть в комнату. Вскрыть замок проволокой он, в отличие от профессиональных воров, не может, зато может запросто скрыть, как сейчас, своё присутствие и вырезать замок мечом. Если он после этого обнаружит доказательства, замечательно… но если не обнаружит, сообразил вдруг Лейфон, то спугнёт подозреваемых.

Хорошо бы Наруки была с ним, но сегодня на неё рассчитывать не придётся. Выходит, остаётся лишь слежка. Хм. Получится ли? Его одолевали сомнения. Лейфон не видел особых трудностей в продолжительном применении кэй-глушения — он полагал, что сможет, если потребуется, целый день находиться рядом с человеком и не выдавать своего присутствия — но будет ли толк… Вот в чём он сомневался. Вряд ли он сделает какой-нибудь грубый промах, но и противники не сделают того, что ему нужно. У Лейфона возникло смутное подозрение, что его собственные действия предсказуемы. Хотя его участие в полицейской работе ограничивалось демонстрацией грубой силы во время штурма, тот факт, что лучшего плана он придумать не мог, серьёзно подрывал мотивацию.

Пока он был погружён в размышления, появился Дин. Ладно, выбора нет.

Его, как и в прошлый раз, сопровождали товарищи по взводу. Всего семь, считая Дина. Десятый взвод вышел в полном составе. Замыкал группу, кажется, психокинетик. Лейфон догадался по походке. Люди, обученные обращению с оружием, двигаются по-особому.

Среди студентов можно встретить любителей коротко стричь волосы, но таких, чтобы брились налысо и удаляли даже корни, больше не попадалось. Сзади и сбоку от Дина шагала потрясающей красоты девушка, которую в прошлый раз Лейфон не видел. Замкомандира?

Дальшена Че Мателна. Её красота больше напоминала красоту статуи, чем взрослой женщины.

Эти двое возглавляли процессию, остальные пятеро шли следом.

Лейфон собрался спрыгнуть с крыши, но застыл на месте. Чуть позже группы Дина из главного входа вышел ещё один человек.

Командир?

Да, Нина. Лейфон думал, что она уже ушла. После тренировки она ничего не сказала и сразу пошла в душ, и он подумал, что сегодня Нина ничего не предпримет, но…

Она использовала кэй-глушение. Не так, как Лейфон, и не так, как способный практически раствориться в воздухе Шарнид, но присутствие своё она скрыла.

Её точно обнаружат, сразу решил Лейфон. Но он по опыту знал, что если её сейчас остановить, отговорить всё равно не удастся. А главное, если он попытается её остановить и заговорит с ней, группа Дина их заметит. Похоже, выбора нет.

Он выждал, пока остальные уйдут подальше, и спустился с крыши.

Итак, что дальше?

Спутники Дина, весь десятый взвод, не стали садиться в трамвай и пошли пешком. За ними шла Нина, за ней — Лейфон. Он понимал, что положение смешное, но нарушить процессию возможным не представлялось. В основном потому, что Лейфон не очень умел действовать в таких ситуациях.

Вот была бы здесь Наруки, подумал он, но Наруки увёл Харли, а Харли не в курсе происходящего и так просто её не отпустит. Лейфон же, не зная, что делать, просто следовал за Дином и надеялся, что не сотворит какой-нибудь глупости.

Группа Дина непринуждённо болтала на ходу. Обсуждали кто с кем расстался, кто с кем встречается, смеялись. Очень обычное общение — в семнадцатом взводе тоже бывали такие разговоры — хотя проскальзывали иногда намёки на какую-то новую для них тему. Роль вечно хмурого члена группы — вроде Нины — здесь играл командир Дин. Лейфона этот факт удивил. Ему почему-то казалось, что эта роль отведена заму, Дальшене. Характером она походила на Нину, а изящностью манер, наверное, даже превосходила. От Дальшены веяло элегантностью и утончённостью… казалось даже, что в этом она вся, но время от времени она обменивалась со спутниками шуточками, с усмешкой, но не опускаясь до пошлостей. В такие моменты она чем-то походила на Шарнида.

Дин Ди. Дальшена Че Мателна. И Шарнид Элиптон. Когда-то они сделали десятый взвод столь сплочённым, что по силе он, как говорят, приблизился к первому.

Лейфон вспомнил смятение в глазах Нины, когда Формед назвал имя Дина. Чему она удивилась, что выбило её из колеи? Дело в Шарниде — вот где кроется разгадка. Лейфон не знал, при каких обстоятельствах Шарнид ушёл из десятого взвода. Не знал, что случилось между тремя столь близкими друг другу людьми.

Что будет, если Шарнид узнает? Если этот вечно беззаботный парень узнает о происходящем? Да, вот оно… Вот, наверное, о чём беспокоится Нина.

Они покинули район тренировочного комплекса, и стало ясно, что десятый взвод скоро разойдётся. Отделился один, потом другой. Их общежития или дома явно рядом. В конце концов Дальшена тоже рассталась с Дином и пошла своей дорогой. Дин остался один. Всё это время Нина без колебаний продолжала идти за Дином, а Лейфон следовал за ней.

Формед сам говорил, что ключевым фигурантом, несомненно, является Дин. Его родина — Лекарственный Город Кельнес. Один из немногих городов, продолжающих производить запрещённый напиток. И только Дин мог знать, как его раздобыть.

Наверное, сразу к себе пойдёт… подумал, глядя на Дина, Лейфон — и заметил движение. Это вышла Нина.

— Дин Ди, — позвала она, сняв кэй-глушение, и Лейфон окончательно растерялся.

Останавливать её было поздно. Дин обернулся, и Лейфон изо всех сил сосредоточился на кэй-глушении.

— Нина Анток? Что нужно от меня семнадцатому взводу?

Дин был недружелюбен. Точнее даже враждебен.

— Надо поговорить.

— А мне не надо. Не думаю, что услышу что-то стоящее.

— Разговор важный.

Дин попытался просто уйти, но Нина, не собиравшаяся его отпускать, быстро заговорила:

— Прекрати эти дела с запрещённым напитком.

— Что ты сказала?

Дин остановился и снова посмотрел на неё.

— За вами следит городская полиция. Доказательства найдут быстро. Ещё не поздно остановиться.

— Ты много себе позволяешь. Доказательств, говоришь, ещё нет, а меня уже обвиняешь?

— Когда появятся, будет поздно, — возразила Нина, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос.

Дин оставался спокоен. Разве не разозлится нормальный человек, если его назвать преступником? Разве не говорит реакция Дина о том, что он и правда употребляет напиток?

Стоп, сейчас важно другое… Почему Нина так поступила? Она ведь лишь насторожит его. Нет… Не так. Скорее всего… Она не хочет, чтобы Дин был преступником?

— Перестань, о чём ты?

— Зачем ты связался с такой опасной штукой, с напитком, который может тебя уничтожить? И кого ты тогда защитишь?

— Он нужен, чтобы защитить. Победить первый взвод. И в бою, и по показателям. Нужен авторитет. Если к началу военного турнира у меня не будет авторитета перед Вансом, мой план будет лишь одним из многих. Так нельзя. Так не победить. Я буду защищать наш город по-своему. Вот для чего всё. Ты ведь понимаешь. Мы же оба составляем планы для взводов. У тебя ведь тоже свои виды на следующий турнир?

— Конечно. Но если план действительно способен привести к победе, он и так получит поддержку.

— Смотреть будут только на достижения. Кто поверит в план, предложенный неудачником? Ты наивна.

— Вовсе нет. Умение трезво оценить ситуацию и спланировать дальнейшие действия — вот два качества, на которые мы будем смотреть. Оттачивать надо собственные силы. Именно работа над собой позволит продемонстрировать веру в свои мыслительные способности. А если ты по малодушию прибегаешь к напитку, в чём твоя заслуга?

— Вы разбили мою мечту, не тебе говорить о заслугах! — взревел Дин. Нина вздрогнула. — Переманила Шарнида своими грязными фокусами, а теперь святошу из себя строишь?

— Т-ты что… Я не переманивала…

— На слово тебе не поверят. Иди в полицию, делай что хочешь. А я сделаю всё, чтобы исполнить задуманное. Защищать город буду я. Передай Шарниду, что клятву я сдержу и без него.

Договаривал он уже на ходу, и остановить его Нина не могла. Лейфон тоже не мог за ним последовать и лишь беспомощно смотрел на ссутулившуюся спину девушки.

Примечания

1. Торинава (яп.) — верёвка для связывания противника, к одному или двум концам прикреплён груз для метания.