Наступил следующий день.

Тот факт, что даже я, неспособная видеть, могу узнавать о наступлении утра, стал маленьким, но приятным открытием. Подобные мелочи доставляли мне радость. В размышлениях о причинах этой радости незаметно прошел мой утренний осмотр.

Днем насладиться тишиной не удалось, поскольку навестить меня пришли мама и брат. Разговор у нас не клеился. Мне они казались чужими. У меня не было выбора, кроме как ответить на их вопросы так, как подсказывала память Шики, и в результате мама ушла домой со спокойной душой.

Ощущение от всего этого было странное – я, казалось, играла роль.

К вечеру появился специалист.

Женщина, сразу представившаяся логопедом, была столь бодра и жизнерадостна, что впечатление производила человека совершенно недалекого.

Я никогда не слышала о врачах, здоровающихся с пациентами словами «Приветик, как жизнь?»

– Уу, я-то думала, что ты совсем истощенная тут, а у тебя кожа прямо светится вся. Знаешь, я, когда впервые услышала о тебе, представила этакий призрак под вишневым деревом, даже идти не хотелось. А тут, смотри-ка, симпатичная девушка прямо в моем вкусе – везет мне сегодня!

Женщина, которой, судя по голосу, было где-то под тридцать, села на стул рядом с моей койкой.

– Приятно познакомиться. Я – логопед и помогу тебе справиться с афазией. Я здесь не в штате, так что удостоверения у меня нету, но, думаю, это не проблема – ты все равно не видишь.

– …Афазия? У меня?

– Ага, – согласилась врач, дождавшись, наконец, ответа.

Я почувствовала, что она при этом кивнула.

– Вот-вот, твое возмущение вполне объяснимо. В конце концов, афазия – не очень приятный диагноз, а в твоем случае еще и неверный. Асика-кун все делает по книжкам, а потому особые случаи, вроде твоего, ему не очень даются. Но ты тоже плохая девочка. Вводишь людей в заблуждение своим молчанием, а самой простой отвечать лень.

Она улыбнулась, словно мы с ней были хорошими подругами. …Мне почему-то так показалось, и я тут же решила, что она носит очки.

– Значит, они думают, что у меня афазия.

– Угу, твой мозг ведь пострадал в результате того несчастного случая, вот они и предполагают, что у тебя что-то вроде повреждения речевых отделов. Однако это заблуждение, ведь причина твоего молчания носит не физиологический, а психологический характер, да? Так что у тебя не афазия, а простое упрямство. Я здесь в таком случае не нужна, но уходить меньше чем через минуту как-то неправильно, так что, раз по моей основной специальности работы тут нет, я с тобой немного поболтаю.

…Не нужна мне ее доброта.

Я потянулась за кнопкой вызова медсестры, но доктор быстро отодвинула ее за пределы моей досягаемости.

– …Эй.

– Не стоит, не стоит. Если ты сейчас заговоришь с Асикой-куном, меня сразу же выкинут. И вообще, разве это не в твоих интересах? Будешь делать вид, что у тебя афазия – не придется отвечать на бессмысленные вопросы. Разве не здорово?

…Она права. Но кто она такая, почему позволяет себе говорить такое?

Я направила забинтованные глаза на таинственного доктора.

– Ты ведь не врач, верно?

– Нет, моя основная специальность – маг.

Услышав ее абсурдное заявление, я вздохнула.

– Маг мне не нужен.

– Ха-ха-ха, ты права. Магу не залатать дыру в твоей груди. Заполнить ее под силу лишь обычному человеку.

– …Дыра в моей груди?..

– Угу, ты должна ощущать ее. Ощущать, что ты теперь одна.

Доктор встала, сдерживая смех. Я слышала движение стульев и ее удаляющиеся шаги.

– Пока что, думаю, слишком рано, поэтому на сегодня закончим. Завтра приду снова, пока!

Она ушла так же внезапно, как и появилась.

С трудом двигая правой рукой, я дотронулась до своих губ.

Теперь… одна…

Дыра… в груди…

…О, как такое возможно?

О нет, я не понимала.

Никого. Сколько бы я ни звала, его там не было. Сущность по имени ШИКИ Рёги, существовавшая внутри Шики Рёги, бесследно исчезла.

Шики была больна раздвоением личности, внутри нее находился другой. В семье Рёги рождение детей с раздвоением личности было генетически обусловлено. То, что в нормальной семье считалось бы уродством, здесь, напротив, превозносилось как признак высшего существа, и обладателей его считали истинными наследниками семьи.

…Шики унаследовала эту кровь. Потому она и стала наследником семьи Рёги, обойдя старшего брата.

Но такое случается не очень часто.

Личность янь – мужского рода, личность инь – женского, и к главенству обычно более склонна личность янь. До сих пор среди немногих истинных наследников Рёги все рождались мужчинами с женскими личностями внутри. Но по какой-то ошибке с Шики все оказалось наоборот.

Внутри Шики-женщины находился ШИКИ-мужчина.

Контролем над телом обладала Шики-женщина – я.

ШИКИ был моей отрицательной стороной, он хранил мои подавленные эмоции. Шики росла, сдерживая тьму по имени ШИКИ. Снова и снова она убивала свое «я» по имени ШИКИ и притворялась, что живет нормальной жизнью. ШИКИ, казалось, не возражал. Он спал внутри меня и недовольно, словно его отвлекали, просыпался, чтобы взять контроль в ситуациях вроде тренировок с мечом.

…Со стороны мы могли показаться слугой и хозяйкой, но это было не так. На самом деле Шики и ШИКИ – один человек, так что действия Шики – это и действия ШИКИ, а желания, подавляемые ШИКИ, были также желаниями Шики.

…Да, ШИКИ был убийцей. На практике, насколько я знаю, он этого не осуществлял, но внутри него было желание убить этих существ, зовущихся людьми, устроенных так же, как он. Доминирующая личность Шики это желание игнорировала. Попросту говоря, запрещала.

Шики и ШИКИ были неразделимыми сущностями, хоть и игнорировали друг друга. Шики была одинока, но, благодаря своей личности по имени ШИКИ, не была одна.

Но пришло время, когда эта связь разрушилась.

Это случилось два года назад – когда Шики была ученицей первого старшего класса. В то время ШИКИ, до тех пор не испытывавший желания воспользоваться телом, впервые сам попросился наружу.

Воспоминания Шики с того момента расплывчаты.

Сейчас мне в голову не приходит ни одного из воспоминаний Шики о первом годе в старших классах до попадания под машину.

Кое-что я помню – свою фигуру, стоящую на месте убийства. Более того, есть сцена, которую я помню еще отчетливее.

Класс, полыхающий красным светом заката.

Разрушивший Шики одноклассник.

Мальчик, которого Шики хотела убить.

Кусочек нормальной жизни, который Шики хотела защитить.

Я чувствую, что знала это уже давно.

Но мне, проснувшейся после долгого сна, имя его вспомнить пока не удается.

Наступила ночь, и больницу окутала тишина.

Лишь редкое шарканье тапочек в коридоре говорило мне, что я не сплю.

Вокруг темно… нет, это в глазах темно. Ослепленная, я приняла факт своего одиночества. У прежней Шики такого чувства бы не возникло. Шики, внутри которой есть другой. Но ШИКИ больше не существует. Нет, я… я даже не знаю, Шики я или ШИКИ.

ШИКИ больше нет внутри меня. Только поэтому я отождествляю себя с Шики.

– Хи-хи… Вот парадокс. Если одна сторона исчезает, не знаешь, какая осталась.

Я пыталась разговаривать с собой, но пустоту в груди это ни в малейшей степени не заполнило. Даже мысль о том, что мне грустно, внесла бы какое-то разнообразие в мое лишенное эмоций состояние.

Мне этого не узнать.

Раз я – никто, я не могу почувствовать, что воспоминания Шики Рёги принадлежат мне. Даже если оболочка по имени Шики Рёги существует, содержимое из нее вынуто, и потому она не имеет смысла. …Ой, больно. Чего не хватает в этой пустой пещере?

– …Я – за – хо – жу… – внезапно услышала я.

Воздух колыхнулся, словно открылась дверь.

Показалось, наверное.

Я обратила туда закрытые глаза.

Там… что-то было.

Клубился белый дым. Глаза, которые не должны были ничего видеть, видели дымящиеся очертания. Дым странным образом напоминал человека. Точнее, человека без костей, колышущегося на ветру, как подсолнух.

Неприятный дым направлялся прямо ко мне.

Тело меня пока не очень слушалось, и я просто ждала.

Я не боялась, даже если это был призрак.

По-настоящему страшные вещи не имеют формы. А форма, какая бы чудная она ни была, меня не пугает.

И потом… если это призрак, то мы с ним сейчас, возможно, похожи. В конце концов разница между тем, кто не живет, и мною, не имеющей причин жить, невелика.

Дым хлестнул меня.

Все мое тело и разум охватил шок. Холодок процарапал мою спину, словно острые птичьи когти.

Ощущение было неприятным, но я молча лежала и смотрела. Прошла целая вечность, прежде чем касавшийся меня дым растаял, как посыпанная солью улитка.

Причина была проста. Прошло пять часов с тех пор, как дым начал меня касаться. Скоро пять утра. Призрак растаял, потому что наступило утро.

Я решила поспать, поскольку до сих пор этого сделать не удалось.